Эти
заметки (на полях собственной, только что вышедшей книги) я пишу, чтобы
как можно быстрее исправить случайно возникшую неточность. Книга
очерковая (День в августе. - М.: Изд-во МИК, 2012. - 176 с.). Её сюжеты в
основном строго документальны. В них - рассказ о нелёгкой жизни русской
деревни начала ХХI века. Её точный адрес - Владимирская область,
Собинский район, деревня Погост (от слова - погостить, туда каждую
десятую пятницу съезжались в старину на ярмарки торговые люди).
Красоту
этих мест - пойму Клязьмы, холм на её левом берегу и венчающий его вал
древнего городища - я попытался представить читателю в цветной вкладке,
где и оказалось фото недействующей церкви с выросшими на её крыше
берёзами. Так вот нет сейчас уже этих берёз... И той, проржавевшей крыши -
тоже нет... Как ни быстро печатаются теперь книги («День в августе»
выпущен издательством за несколько месяцев), жизнь вносит поправки в
документальное повествование ещё быстрее. Словом, не соответствует
помещённое в книге фото «правде факта»... Почему?..
Но
вначале - об этих местах. Они известны звонкими историческими именами:
здесь, в селе Чекутино, в 1722 году родился Михаил Сперанский,
знаменитый русский реформатор, обосновавший необходимость отмены
крепостного права; в сельце Митрофаниха было родовое имение семьи
Грибоедовых; таким же имением в селе Ундол владел фельдмаршал Суворов,
построивший самую красивую, по мнению местных жителей, церковь,
действующую до сих пор...
Как выяснили исследователи-краеведы, эти
места сохранили подробности давних исторических событий. Здесь, в пойме
Клязьмы, под холмом, на котором стояла древнерусская крепость, в декабре
1237 года рязанский воевода Евпатий Коловрат с отрядом в 1700 ратников
встретил уходившие после разорительного набега на Рязань полчища хана
Батыя. Эти полчища численностью превосходили Коловратово войско во много
раз, но не логика и расчёт вели русских людей в кровавое побоище. А
чувство справедливого (и - необходимого!) возмездия. Ратники Коловрата
сражались с таким неистовством, что Батый, поражённый их отвагой,
спрашивал взятых в плен израненных воинов: «Что вы хотите?» И те
отвечали: «Умереть!..»
Батый распорядился отдать им тело погибшего в
бою Евпатия Коловрата и «не чинить им вреда» в погребении своего
военачальника. Доподлинно неизвестно, где похоронен Коловрат - увезён ли
на санях по декабрьскому снегу в Рязань или погребён неподалёку от
городища, на соседнем холме, у деревни Осовец, где сейчас стоит
заброшенная Покровская церковь со старинным кладбищем возле неё. Ко
второй версии склоняются исследователи-краеведы (Сергей Родионов. «Край
мой, любовь моя...»). Поразительно то, что до Родионова окрестные жители
не знали не только о месте героической гибели Коловрата, но и о самой
битве с Батыевыми полчищами, хотя пойменный луг Клязьмы у Погоста до сих
пор называют «ханским лугом» или «убиенным полем». Называют, не отдавая
себе отчёта, откуда эти названия.
Память, как известно, - вещь зыбкая, её нужно увековечивать, но ни на въезде в деревню 
Погост,
ни на холме, увенчанном мощным валом, где стояло городище, нет ни
памятного знака, ни аншлага с кратким сообщением о том, что здесь
произошло в 1237 году.
А теперь о Покровской церкви, на кладбище
которой наверняка и был погребён Евпатий Коловрат. Построенная в 70-х
годах позапрошлого столетия, собиравшая под свои своды население
окрестных, некогда многолюдных сёл и деревень, она во второй половине
прошлого века была закрыта, её разрушали дожди и ветра, и крыша её
поросла берёзами - их там образовалась целая роща! В одном из своих
«деревенских» очерков («Коршун над городищем», «ЛГ», № 41, 19 октября
2011 г.), рассказывая о купцах-меценатах ХIХ века, строивших в этих
местах храмы, я упомянул и о брошенной Покровской церкви. «Её бы
восстановить, - цитирую, - о чём местные жители говорят не первый год.
Но что-то не слышно отклика среди нынешних богатых людей. Не нужны им
лавры меценатов?»
Прошла зима, потом - весна нынешнего года, и летом,
в августе, оказавшись в Погосте (книга моих очерков уже была в тот
момент в типографии), я увидел иную Покровскую церковь: старая крыша с
берёзками снесена, ставится новая; грохочет отбойный молоток -
подновляются кирпичные стены; вокруг - строительные материалы, суетятся
рабочие в касках. Спрашиваю одного из них (см. фото), кто инициатор
этого строительства. Не знает. Даёт телефон протоиерея соседней церкви в
селе Заречное - о. Алексия. Звоню. Нет, не назвал мне имени мецената о.
Алексий, хотя, разумеется, знал его. Объяснил: это потомок настоятеля
Покровской церкви (в 70-х годах ХIХ века) протоиерея Сергея Алексеевича
Харламова (похороненного у стен храма)... Но почему не назвать имени
потомка?..
- Потому что это жертвование, - сказал мне о. Алексий, -
не напоказ, а по душевному велению, которое не терпит показной
публичности... Ибо такого рода публичность может ввести в соблазн
самодовольства...
...И это, подумал я, в момент, когда соблазн
самодовольства и расчётливо-показной публичности становится благодаря
телевизору чуть ли не нормой?!
И ещё одно удивительное признание сделал в разговоре о. Алексий:
-
Храм этот восстанавливается вопреки логике. Ведь окружающие его деревни
обезлюдели, и может так случиться, что содержать храм будет некому... Но
искреннее душевное движение не может не вызвать отклика в других душах, и
дачники, населяющие эти места летом, придут под своды восстановленного
храма...
...И вспомнят, мысленно добавил я, подвиг Евпатия Коловрата,
который вопреки логике ринулся в кровавую сечу с Батыевыми захватчиками.
Да ведь и отказ человека, восстанавливающего Покровскую церковь, от лавров мецената тоже на первый взгляд - вопреки логике.
Той
обывательской логике, исключающей из многосложных человеческих
отношений душевные порывы, без которых человек всего лишь недолговечная
плоть.
http://www.lgz.ru/article/19774/
