Возможно ли смахнуть пыль столетий и разглядеть человека в той, которая давно превратилась в миф? Как это сделать, когда в памяти возникают лишь плоские картинки, портреты со стен школьного класса, где читались «русский язык и литература»?
Эта женщина вошла в историю как супруга «нашего всего», «солнца русской поэзии» Александра Сергеевича Пушкина, как мать его четверых детей - Марии, Александра, Григория, Натальи, как невольная причина его трагической кончины. Нередко поклонники поэта берутся рассуждать и осуждать, они всегда слишком «много знают», видят все насквозь. В течение многих десятилетий накапливаются суждения сторонних людей. И однажды мы понимаем, что ничего не знаем о Наталье Гончаровой, зато помним, что Ахматова называла ее «сообщницей Геккернов в преддуэльной истории», «агенткой» нидерландского посланника. А наотмашь бьющая Цветаева резюмировала: «Только - красавица, просто - красавица, без корректива ума, души, сердца, дара. Голая красота, разящая, как меч. И - сразила». Так - ревниво - «пригвоздили» Наталью Николаевну две выдающиеся русские поэтессы, обе по-своему влюбленные в Пушкина.
А сам Александр Сергеевич в 1830 г. писал ей: «Чем боле я думаю, тем сильнее убеждаюсь, что мое существование не может быть отделено от вашего: я создан для того, чтобы любить вас и следовать за вами; все другие мои заботы - одно заблуждение и безумие. Вдали от вас меня неотступно преследуют сожаления о счастье, которым я не успел насладиться. Рано или поздно, мне, однако, придется все бросить и пасть к вашим ногам».
В том же году он посвятил юной Наталье стихотворение «Мадонна», в котором признавался:
«Исполнились мои желания. Творец Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна, Чистейшей прелести чистейший образец».Наталья Николаевна родилась 8 сентября (27 августа по ст. ст.) 1812 г. - на следующий день после Бородинского сражения. В тот момент ее семья находилась в поместье Кариан Тамбовской губернии после вынужденного отъезда из Москвы из-за нашествия Наполеона. Она стала пятым ребенком в семье Гончаровых.
Наташа воспитывалась в семье со сложными взаимоотношениями: строгая и властная, порой истеричная мать, отец, сходящий с ума - то ли из-за травмы головы, то ли из-за пьянства, дед, проматывающий состояние. Возможно, все это повлияло на некоторую «закрытость» девушки, которую впоследствии светское общество принимало то за холодность, то за недостаток ума. По словам писателя Н. Раевского, она довольно быстро освоилась в обществе, но так и не стала настоящей светской дамой. В качестве жены «первого поэта России», человека, имевшего не только друзей, но и врагов, Пушкина с самого начала оказалась в «нелегком положении»: одни ожидали видеть в ней совершенство, другие - «искали в его жене недостатки, которые могли бы унизить самолюбивого поэта».
Впрочем, были и обратные мнения. Н. Еропкина, знавшая Наталью с ранних лет, вспоминала: «Я всегда восхищалась ею. Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей в наследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновенно пропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации. Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатных ресниц... Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства и естественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Не ее вина, что все в ней было так удивительно хорошо. Все в ней самой было проникнуто глубокой порядочностью. Все было comme il faut - без всякой фальши. Пушкина пленили ее необычная красота и, не менее вероятно, прелестная манера держать себя, которую он так ценил».
Пушкин встретил 16-летнюю Наталью Гончарову в Москве в декабре 1828 г. на балу танцмейстера Йогеля. Можно сказать, что с этого момента началась мучительная история сватовства поэта, длившаяся около двух лет. Приятельница Гончаровых Н.П. Озерова рассказывала: «...мать сильно противилась браку своей дочери, но... девушка ее склонила. Она кажется очень увлеченной своим женихом». Сама Наташа в письме деду не менее красноречиво выражает свое отношение к Александру Сергеевичу: «Любезный дедушка!.. Я с прискорбием узнала те худые мнения, которые Вам о нем внушают, и умоляю Вас по любви вашей ко мне не верить оным, потому что они суть не что иное, как лишь низкая клевета...»
6 апреля 1830 г. согласие на брак было получено, и через месяц, 6 мая, состоялась помолвка. В связи с переговорами о приданом, разрешением финансовых трудностей, эпидемией холеры и огромным количеством прочих неурядиц венчание состоялось только 18 февраля (2 марта) 1831 г. - в московской церкви Большого Вознесения у Никитских ворот, в Сторожах. Во время обряда венчания произошел ряд неприятностей: Александр Сергеевич нечаянно задел аналой, с которого упали крест и Евангелие, при обмене колец кольцо Пушкина упало на пол, а потом у него погасла свеча. На поэта, верившего «знакам судьбы», это произвело тяжелое впечатление.
Вскоре после свадьбы Пушкин писал своему другу П. Плетневу: «Я женат - и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось - лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился».Натали Пушкина почти сразу же стала одной из первых красавиц Петербурга. Успех жены в обществе, с одной стороны, льстил Пушкину, а с другой - угнетал его, поскольку каждое появление в свете требовало ощутимых расходов. Наталья Николаевна довольно внятно высказывала свое отношение к свету много лет спустя в одном из писем к своему второму мужу П. Ланскому: «Втираться в интимные придворные круги - ты знаешь мое к тому отвращение. Я нахожу, что мы должны появляться при дворе только когда получаем на то приказание, в противном случае лучше сидеть спокойно дома».
В дневнике 1 января 1834 г. Пушкин записал: «Третьего дня я пожалован в камер-юнкеры (что довольно неприлично моим летам). Но Двору хотелось, чтобы N. N. танцовала в Аничкове». Существует мнение, что Николай I был увлечен Н. Гончаровой, и это не могло не раздражать вспыльчивого поэта. «Не кокетничай с царем», - писал он жене.
В письмах к своей N. N. поэт обращался озорно - «женка», «душка моя», «какая ты дура, мой ангел!», «баба умная и добрая».
В 1835 г. произошла встреча Натали с французским подданным кавалергардом Жоржем Дантесом. По поводу их взаимоотношений написано огромное количество исследований и изысканий, которые читать неприятно и неинтересно - погрязаешь в каких-то глупостях, интрижках, анонимных посланиях. Даже странно, что из-за всего этого мог погибнуть человек.
Кузен и секундант Дантеса на роковой дуэли виконт д'Аршиак считал: «Не отдельные лица были причиной гибели Пушкина - не Дантес, Геккерн или Нессельроде, взятые порознь, а все петербургское общество в целом, глубоко враждебное к поэту, беспощадно клеймившему их политическое и сословное исповедание и кидавшему им в лицо свои отравленные и бессмертные сарказмы».
Это же общество не прекратило нападок на вдову, обвиняя ее в гибели поэта. Анонимные реплики продолжались, распространялись в обществе, в том числе и в стихотворной форме: «Жена - твой враг, твой злой изменник... К тебе презреньем все здесь дышит... Ты поношенье всего света, предатель и жена поэта».
Супруга одного из самых близких друзей поэта В. Нащокина уверяла: «Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем, и я убеждена, что он никогда, даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее... В последние годы клевета, стесненность в средствах и гнусные анонимные письма омрачали семейную жизнь поэта, однако мы в Москве видели его всегда неизменно веселым, как и в прежние годы, никогда не допускавшим никакой дурной мысли о своей жене. Он боготворил ее по-прежнему».
Она очень тяжело переживала смерть мужа. По свидетельству В.Ф. Вяземской, «конвульсии гибкой станом женщины были таковы, что ноги ее доходили до головы». Впрочем, были и те, кто обвинял вдову Пушкина в том, что она недостаточно глубоко страдает, и вообще - «ундина, в которую еще не вдохнули душу».До конца своих дней она хранила бережную память о погибшем муже. Дочь Натальи Николаевны А. Арапова говорила: «Тихая, затаенная грусть всегда витала над ней. В зловещие январские дни она сказывалась нагляднее: она удалялась от всякого развлечения, и только в усугубленной молитве искала облегчения страдающей душе».
Напомним, что этот краткий шестилетний брак дал миру четверых детей и немалое число потомков в других поколениях, дошедших и до нас.
По решению императора были оплачены долги Пушкина, назначена пенсия вдове и дочерям до выхода замуж, сыновья записаны в пажи, на них выделялось по 1500 рублей в год до поступления на службу. Из Петербурга Наталья Николаевна с детьми и сестрой Александриной выехала уже 16 февраля 1837 г. - в Полотняный Завод, к брату Дмитрию. Почти два года она прожила в деревне, как и просил ее поэт перед смертью: «Поезжай в деревню. Носи по мне траур два года, а потом выходи замуж, но только не за шалопая».Наталья Николаевна возвратилась в Петербург в начале ноября 1838 г. и пеклась о сохранении наследия супруга. По ее инициативе начались переговоры о выкупе Михайловского у сонаследников для детей поэта, а в августе 1841 г. на могиле Пушкина в Святогорском монастыре было установлено надгробие.
В 1844 г., через семь лет после смерти Александра Сергеевича, Наталья Николаевна приняла предложение руки и сердца от генерала, командира конногвардейского полка Петра Петровича Ланского. Свадьба состоялась в Стрельне 16 июля 1844 г., венчание проходило в церкви Спасо-Преображения. Николай I пожелал быть «посаженым отцом», но Наталья Николаевна, по словам Араповой, уклонилась от этого предложения. Ей было 32 года, Ланскому - 45. Прежде он женат не был. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. В новой семье родилось еще три дочери: Александра, Елизавета и Софья.
Друзья Пушкина положительно отзывались о Ланском. Плетнев писал: «Он хороший человек». Таково же было мнение Вяземского: «Муж ее добрый человек и добр не только к ней, но и к детям».
В петербургском доме Ланских в конце 1840-х гг. часто гостили дети друзей. Наталья писала мужу: «Положительно, мое призвание быть директрисой детского приюта: Бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет. Я никогда не могла понять, как могут надоедать шум и шалости детей, как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными».
Перед самым концом Крымской войны осенью 1855 г. П. Ланской был командирован в Вятку, куда вместе с ним отправилась Наталья Николаевна. Там ей удалось посодействовать прощению и возвращению в Петербург писателя М.Е. Салтыкова-Щедрина, который был сослан в Вятку. Благодаря помощи Ланской, которая действовала «в память о покойном муже, некогда бывшем в положении, подобном Салтыкову», Михаил Евграфович был возвращен из ссылки.
Наталья Николаевна обращалась к П. Ланскому в письме: «Пустые слова не могут заменить такую любовь, как твоя. Внушив тебе с помощью Божией такое чувство, я им дорожу. Я больше не в таком возрасте, чтобы голова у меня кружилась от успеха. Можно подумать, что я понапрасну прожила 37 лет. Этот возраст дает женщине жизненный опыт, и я могу дать настоящую цену словам. Суета сует, все только суета, кроме любви к Богу и, добавляю, любви к своему мужу, когда он так любит, как это делает мой муж».В последние годы жизни Наталья Николаевна серьезно болела. Не помогало даже курортное заграничное лечение. Возвратившись в Петербург из Москвы с крестин внука, сына Александра Александровича Пушкина, она слегла с тяжелым воспалением легких и скончалась 26 ноября 1863 г.
В одной из российских газет был опубликован некролог, подписанный пушкинистом П. Бартеневым: «26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урожденная Гончарова, в первом браке супруга А.С. Пушкина. Ее имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о ее спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь ее. Да будет мир ее праху».
Одна из знаменитейших женщин России, к которой по понятным причинам и впредь будет приковано внимание Русского мира, была погребена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. На памятнике выбита только одна фамилия: «Ланская». И хотя поэт Серебряного века Г. Адамович скажет: «Она не графиня Ланская, а опять и навсегда - Пушкина, по имени первого мужа, давшего ей бессмертие», для нас, потомков, она навсегда остается Гончаровой.
Вспомним строфу из стихотворения Ю. Друниной:
Но повторять наветы Нам негоже. Забыли мы, Что, уходя с земли, Поэт просил Наташу не тревожить, - Оставим же в покое Натали...http://rusedin.ru/2012/09/09/natalya-goncharova-200-let-bezo-vsyakoj-falshi/
