 |
| Отец Иоанн Кронштадтский. Портрет работы М. Брянского |
Протоиерей Андреевского кронштадтского собора отец Иоанн Сергиев не избегнул ни прижизненной славы, ни поношений. Он был обласкан правителями и признательностью тысячных толп, осыпан миллионными пожертвованиями, которые через его руки растекались по множеству рук больных, убогих и немощных... Но ни грех гордости, ни грех мшелоимства не проникли в него. Осознавая свое высокое предназначение, он знал: и хула, и хвала столь щедро расточались не ему, но Тому, Кого он представлял как священник на этой многогрешной земле.
Это был человек, прощание с которым превратилось в самые грандиозные похороны первой половины XX века. От Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря, где он был погребен, траурный кортеж сопровождали многотысячные толпы народа. И, что удивительно, при такой давке не было зафиксировано ни одного несчастного случая. Впрочем, вскоре могила отца Иоанна была осквернена, а сам он - почивший! - объявлен одним из главных врагов новой власти, память о котором искоренялась самым категорическим образом. Неудивительно поэтому, что для большинства наших сограждан в канун прославления отец Иоанн оказался фигурой совершенно неизвестной, покрытой мрачной пеленой наветов или замалчивания. И тем отраднее, что и среди духовенства, и среди мирян, и даже среди не числящих себя христианами обнаружилось достаточное число людей, спокойно и недемонстративно почитавших батюшку Иоанна.
Не предали памяти своего пастыря и потомки коренных петербуржцев. Даже в самые трудные времена не отступились, не изменили своим официально не признанным ходатаям и покровителям - праведному Иоанну и блаженной Ксении. Помнили о них, молились им. И те, в свою очередь, продолжали и продолжают свой неотступный молитвенный подвиг, ходатайствуя перед Творцом, а порой и перед земными властями за своих сограждан и почитателей. Так ходили верующие и на Смоленское кладбище к закрытой часовенке Ксеньюшки, так ходили и к стенам Иоанновского монастыря на речке Карповке помолиться у окон крипты, превращенной в штаб гражданской обороны. И чья-то благоговейная рука вырубила на гранитной облицовке восьмиконечный крест над тем подвальным окошком, через которое православные пытались хоть взором проникнуть к дорогой их сердцу могиле.
14 июня 1990 года новый Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, избранный на том же Поместном Соборе, который канонизировал и отца Иоанна Кронштадтского, совершил прославление праведника. За восемь месяцев до этого Иоанновский монастырь был возвращен Русской Православной Церкви и силами сестер Пюхтицкой женской обители начал восстанавливаться. Ко дню канонизации уже действовал маленький храм во имя преподобного Иоанна Рыльского - небесного покровителя праведного Иоанна Кронштадтского - и отчасти был восстановлена крипта. Большой же верхний храм Двенадцати апостолов не действовал. Поэтому торжества прославления проходили под отрытым небом. Возле той стены, куда прежде тайком приходили верующие, был устроен помост, с которого и Патриарх, и сослужившие ему архиереи, и хор духовенства, а за ними и все собравшиеся христиане впервые соборно, открыто и на всю страну исповедали праведника праведником.
* * *
Священник, иерей... С ветхозаветных времен и до наших дней дан нам этот образ, воплощенный в лице Мелхиседека "царя Салимского и священника Бога Всевышнего" (Быт. 14: 18). И в службе праведному Иоанну, и в уставном апостольском чтении есть слова: "Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову" (Евр. 5: 6) - так оценивает святая Церковь лужение действительно богоносных и истинных своих пастырей, причтенных к лику святых.Почти каждый священник, поставляемый в этот сан, знакомится с заветами одного из известнейших отцов Церкви святителя Иоанна Златоуста о священстве: "Священник должен иметь душу чище самых лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святой и чтобы он мог сказать: "И уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2: 20)".
Иерей посвящается во образ Самого Христа, принимает на себя часть Его славы, Его свет и обязан светить, сиять и просвещать. Все эти качества "священника Бога Всевышнего" и воплотились в отце Иоанне Сергиеве, кронштадтском пастыре. "Какое величие христианина и наипаче христианского священника: он - едино со Христом и Спасителем-Богом чрез святые тайны!" - восклицал праведный Иоанн. И будучи невысоким, хрупким и даже болезненным по сложению, не обладая ни физической силой, ни силой голоса, но только (!) силой духа, совершал чудесные деяния, подвластные лишь верным ученикам Христовым.
Свой дневник, оставленный в назидание потомкам, отец Иоанн назвал "Моя жизнь во Христе". И действительно, его невозможно представить вне молитвенного предстояния пред Богом: ни на минуту не прерывался подвиг молитвы - келейной, общественной, над болящим или сокрушенным, дома, в храме, в коляске, в апартаментах, на пароходе... Образ, не поддающийся художественному описанию: вера, чистота и свет, стоящие вне словесной красивости и надуманности.
Я просил одного нашего архипастыря, на протяжении всей своей жизни глубоко почитающего отца Иоанна и по поручению священноначалия написавшего ему церковную службу, рассказать о значении праведника для нас, для наших дней. "Хорошо! - обрадовался владыка. - Конечно же, надо обязательно поведать об этом людям, ведь это так важно!" Мы договорились встретиться после окончания Поместного Собора. Встретились. И - ни одного слова. "Молиться надо святому Иоанну, книги его читать. Учиться на его примере следовать Христу". - "А значение?" - "Так об этом обо всем в Евангелии написано!" И действительно, ничего нового не принес праведный Иоанн Кронштадтский на нашу землю. Просто следовал заповедям Христовым и дал прекрасный пример того, как эти простые и чистые евангельские истины могут воплощаться в живом человеке, чуть ли не нашем современнике: "Цель нашей жизни - соединение с Богом: в этой жизни - в вере, надежде и любви, а в будущей - в любви всесовершенной".
* * *
Внешняя канва жизни батюшки Иоанна проста и незатейлива. Родился 19 октября 1829 года в семье бедного сельского дьячка. Место рождения - с. Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. Слаб здоровьем, слаб в учении. И то и другое победил молитвою, к которой навык с детства. Среди сильнейших детских впечатлений - восхищение благоговение перед природой как видимым свидетельством воли и силы Творца. Учеба, обычная для его среды: Архангельское духовное училище, блестяще оконченная духовная семинария и, как следствие, зачисление на казенный счет в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую и окончил в 1855 году. Помощь и заботы о рано овдовевшей матери. Мечты о миссионерской деятельности среди язычников Сибири и Северной Америки. Но по окончании академии Иоанн получил предложение вступить в брак с дочерью протоиерея Андреевского кронштадтского собора и, как это было принято, заступил на его место. Вот и первое чудо: прибыв в собор, он узнал в нем именно тот храм, священником которого видел себя во сне, будучи еще семинаристом. И до конца своих дней праведный Иоанн оставался клириком этого собора.С первых же дней своего служения стал на прямой и светлый путь, которому никогда не изменял. Каждодневное служение Божественной литургии, взятое им за правило, требовало неукоснительного соблюдения чистоты, как душевной, так и телесной, абсолютной внимательности к своим поступкам и помыслам, длительной ежедневной подготовки. Никаких пустых дружеских бесед и визитов, никаких развлечений, ни отдыха, ни супружеских радостей (с женою они жили, по взаимной договоренности, как брат и сестра) - на все это не было ни желания, ни времени. Молитва и пост. Пост и молитва. По сути это была монашеская жизнь, но более тяжелая, не защищенная монастырскими стенами, с тщательно скрываемыми от окружающих аскетическими подвигами. И все во имя Христа, вослед за Ним. Иоанн был поставлен пастырем и должен был уподобиться Спасителю хоть в чем-то малом, стать истинным отцом, наставником, защитником своего города, своего народа. А защиты и помощи требовали все - от царя до последнего нищего.
Не переворот семнадцатого года разрушил устоявшуюся жизнь, а вместе с тем и Святую Русь. Разрушения, произошедшие в обществе, - потеря веры, чести, славы, чувства долга, любви, милосердия - вызвали октябрьскую грозу. При всем благополучии жизни язвы эти скрытно разъедали нашу страну уже во времена отца Иоанна, но только духовно отверстыми очами можно было предвидеть всю необратимость катастрофических последствий. Кронштадт тех лет представлял собой один из очагов этой заразы расположенный в непосредственной близости от столицы. Место административной высылки порочных элементов, трущобная жизнь, попрошайничество, пьянство, грабежи; безверие, иноверие, сектантство, полный религиозный индифферентизм... Что там мечтаемое миссионерство в отдаленных краях! Здесь, под боком, приютилось самое дремучее язычество, самая разнузданная дикость. И пастырь принялся за работу - возвращать людям утраченный ими человеческий облик, то есть образ и подобие Божие.
Как это всегда и бывает, самоотверженность, бескорыстие, целеустремленность и дерзновенное служение молодого священника вызвали непонимание, зависть и глумление со стороны "просвещенного" общества, собратьев, выговоры священноначалия.
Вскоре открылся в отце Иоанне дар чудотворений. Неверующая интеллигенция и ее печать намеренно замалчивали эти явления силы Божией. Но много чудес записано и сохранено в памяти благодарных людей. Так происходит и по сей день: о чудесах христианских подвижников писать не принято - все это расценивается как религиозная пропаганда и мракобесие, зато вовсю описываются чудеса современных колдунов и экстрасенсов.
Говоря о даре чудотворений, невозможно не упомянуть об одном из часто встречаемых в воспоминаниях о праведном Иоанне Кронштадтском определений - дерзновении: дерзновенно молился, дерзновенно надеялся, даже вел себя дерзновенно. Это вовсе не мирская дерзость, но крайняя степень веры, надежды, уверенности и в силе молитвы, и в том, что ни одна просьба не останется неуслышанной Богом. Пожалуй, он часто бывал единственным и среди своих пасомых, и среди толпы наблюдателей, кто верил абсолютно и непреложно, что переупрямит и самого упрямого врага - диавола. Хоть ведро святой воды придется вылить, выкропить, но вытолкнет, изгонит, победит беса. И побеждал!
Вспоминает жена бывшего псаломщика Андреевского собора: "Раз привели к отцу Иоанну здоровенного бесноватого мужика из Тверской губернии. Отец Иоанн стал кропить его святой водой и повелел бесу именем Христовым выйти. На это последовал крик: "Не выйду!" Отец Иоанн говорит: "Нет, выйдешь!" - и продолжал кропить. Бесноватый успокоился и неожиданно бросился к отцу Иоанну. Все испугались. Но оказалось, что исцеленный от радости обнял своего утешителя". И это далеко не единственный случай "насилия" батюшки над своими пациентами, что дало впоследствии недоброжелателям повод обвинять отца Иоанна в грубом обращении с людьми.
А вот настойчивость и упование другого рода, о чем он сам рассказывает. "Младенцы Павел и Ольга по беспредельному милосердию Владыки и по молитве моего непотребства исцелились от одержавшего их духа немощи... Девять раз ходил я молиться с дерзновенным упованием, надеясь, что упование не посрамит, что толкущему отверзется, что хоть за неотступность мою даст мне Владыка просимое, что... удовлетворит мою грешную молитву о невинных детях, что Он призрит на труд мой, на ходьбу мою, на молитвенные слова и коленопреклонения мои... Так и сделал Владыка: не посрамил меня, грешника. Прихожу в десятый раз - младенцы здоровы. Поблагодарил Владыку и пребыструю Заступницу".
Не "чудесные исцеления" знахарей и экстрасенсов, творящих своевольные, то есть не благословленные Богом, чудеса над людьми, а побуждение к сознательному участию страждущего в процессе исцеления, прощения, очищения видим мы в деятельности отца Иоанна. "Хочешь быть чист?" - "Хочу!" - "Кайся!" Метод, завещанный Самим Христом и Его апостолами. Здесь сливаются воедино вера, надежда и любовь: священник верою своею низводит на надежду страждущего всеисцеляющую любовь Господню.
Первые пятнадцать лет пастырского служения прошли у отца Иоанна среди непонимания, недоверия, а подчас и открытой неприязни. Но еще более трудным оказался для него второй период его жизни - период славы. Прежде он шел к народу в своем городе, теперь же народ устремился к нему со всех концов России. Спал он три-четыре часа в сутки. При выходе из дома, из собора, на улицах городов, в приемных дворцов и особняков - везде встречали и провожали его толпы народа. Тысячи приезжающих в Кронштадт, особое почтовое отделение, открытое для его переписки, огромные суммы денег на благотворительные цели, которые он тут же раздавал, ежедневное окормление тысяч нищих, открытие дома трудолюбия, чтобы обеспечить и обучение молодежи, и занятость взрослого неимущего населения, создание приюта для бедных, основание женского монастыря у себя на родине, в Суре, открытие его филиала в столице на Карповке, монастыря в Ярославской губернии, церкви в Архангельске, постоянные поездки в Петербург, а потом и по России к взывающим о помощи, четверть века преподавания, с которым все-таки пришлось расстаться, проповедничество, писательский труд и вновь посещение трущоб и притонов... Сама слава его была величайшим подвигом, тяжелым трудом.
Последние годы батюшки были отягощены болезнью. Но, отвергая врачебные предписания и оживотворяя себя святым причастием, он не оставлял своих трудов почти до смертного часа. За десять дней до смерти он служил Божественную литургию, а 20 декабря 1908 года (по старому стилю; 2 января 1909 года - по новому) мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины.
* * *
Прижизненный портрет святого праведного Иоанна КронштадтскогоКакой забытый путь и непривычный для сегодняшнего дня образ дает нам пример праведного Иоанна! Актуальность какой казалось бы, непригодной для нашего современника истины - в со-стоянии, пред-стоянии, со-отношении человека и Христа - высвечивает вся жизнь праведника!
Сумятица быта, неустроенность и социальные передряги, пестрота реформ, передвижки и перемены, включая развал государства, - все это происходит от одного-единственного неправильно сделанного выбора.
Где Христос - там мир, там благодать. Все живут и действуют во благо, говорят на одном языке, о есть равно понимают и различают, где зло и где добро.
Где нет Христа - там борьба, шум, сумятица, волнения, беспорядки и двое спорящих не слышат и не понимают друг друга...
Две заповеди дал нам Спаситель. Две - это немного. Исполни их - и мир преобразится. "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумение твоим, и всею крепостию твоею - вот первая заповедь! Вторая, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной, большей сих, заповеди нет" (Мк. 12: 30-31), - так говорит Христос. А вот как осмысливает эти строки отец Иоанн: "Чем чище сердце, тем оно просторнее, тем больше вмещает в себя любимых; чем грешнее, тем оно теснее, тем менее оно способно вмещать в себя любимых - до того, что оно ограничивается любовью только к себе, и то ложною; любим себя в предметах, недостойных бессмертной души: в серебре и злате, в любодеянии, в пьянстве и прочем подобном... Избегай подобного образа жизни, чтобы жить только животными побуждениями и желаниями, чтобы спать да есть, да одеваться, прогуливаться, потом опять пить. есть и гулять. Такой образ жизни убивает наконец совершенно духовную жизнь человека, делая его земным и земляным существом, между тем как христианин и на земле должен быть небесен".
У каждого даже с детства воспитанного надлежащим образом христианина все равно, рано или поздно, происходит своя - личная - встреча с Христом. И человек либо принимает Его в свое сердце, либо бежит, отрекается, кощунствует и оскверняет. А после того. как Евангелие было проповедано по всему миру, эта встреча происходит везде и повсюду: и христианин, и атеист, и язычник, и любой другой - каждый вынужден самоопределиться: где он, с кем он - с Христом или с кем-то или чем-то помимо Него. У батюшки Иоанна также произошла своя личная встреча, и он "облекся во Христа" на веки вечные.
Как только не клеймили отца Иоанна: и монархистом, и черносотенцем, и гордецом, и грубияном, и мздоимцем... Ну о последних трех эпитетах мы уже упоминали, а что касается первых двух... Да, его принимали при дворе, да, у него на руках почил в Бозе император Александр III, да, он предостерегал против низвержения существующего порядка, предрекая все те беды, которые в скором времени и обрушились... И этот черносотенец за всех молился, всем помогал и всех исцелял именем Христовым и молитвою. Всех: правых и неправых, православных и инославных, верующих и язычников, мусульман и иудеев, он был просто христианином, всем свидетельствовавшим о Христе, всё и всех примиряющим. Считается, что на трех праведниках "держится" город. На праведном Иоанне, как показала история, держалась вся Россия.
Святой чудотворец, "второй Никола" почитаемый православными по всей Земле, долгое время принципиально не признавался только в нашей стране, в своем отечестве. Десятилетиями замалчивалось наследие кронштадтского пастыря, ибо "дальновидным" политикам казалось, что все, написанное им, носит политическую окраску. А между тем труды отца Иоанна были просто глубоко духовными, именно духовными. И не отрекись общество от его наследия, от самого святого (как. впрочем, отреклись мы от всех Божиих даров и, в первую очередь, от святой Православной Церкви), не было бы у нас сейчас духовного кризиса, той пропасти безнравственности и разгула вседозволенности, в которой мы оказались. Ведь чудовищные преступления перед землей Русской и народом нашим суть следствие отхода от веры православной и от пророческих слов батюшки Иоанна, еще на рубеже веков писавшего: "Нам необходимо всеобщее нравственное очищение, всенародное глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианские. очистимся омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом - и Он примирится с нами".
http://www.pravoslavie.ru/put/070102110806
