Многие из стихов, которые мы вспоминаем в связи с Великой Отечественной войной, на самом деле написаны раньше. Знаменитая «Баллада о гвоздях» создана где-то между 1919 и 1922 годами. Впрочем, дело, конечно, не в датах.
Николай Тихонов
Баллада о гвоздях
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
«Команда, во фронт! Офицеры, вперед!»
Сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
«С якоря в восемь. Курс - ост.
У кого жена, брат -
Пишите, мы не придем назад.
Зато будет знатный кегельбан».
И старший в ответ: «Есть, капитан!»
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
«Не все ли равно, - сказал он, - где?
Еще спокойней лежать в воде».
Адмиральским ушам простукал рассвет:
«Приказ исполнен. Спасенных нет».
Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.
Следующее - стихотворение Алексея Суркова. Оно тоже было написано задолго до начала Великой Отечественной написано в 1928 году.
Алексей Сурков
О нежности
Мы лежали на подступах к небольшой деревеньке.
Пули путались в мякоти аржаного омета.
Трехаршинный матрос Петро Гаманенко
Вынес Леньку, дозорного, из-под пулемета.
Ленька плакал. Глаза его синие, щелками,
Затекали слезами и предсмертным туманом.
На сутулой спине, размозженной осколками,
Кровь застыла пятном, густым и багряным.
Подползла санитарка отрядная рыжая.
Спеленала бинтом, как пеленками, туго,
Прошептала: - Отплавал матросик, не выживет,
Потерял ты, Петрусь, закадычного друга!
Бился «максим» в порыве свирепой прилежности.
Бредил раненый ломким, надорванным голосом.
Неуклюжими жестами наплывающей нежности
Гаманенко разглаживал Ленькины волосы.
По сутулому телу расползалась агония,
Из-под корки бинта кровоточила рана.
Сквозь пальбу уловил в замирающем стоне я
Нервный всхлип, торопливый выстрел нагана.
...Мы лежали на подступах к небольшой деревеньке.
Пули грызли разбитый снарядами угол.
Трехаршинный матрос Петро Гаманенко
Пожалел закадычного друга.
А вот стихотворение Константина Симонова, посвященное предыдущему автору, написано в 1941 году.
Константин Симонов
Алексею Суркову
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: «Господь вас спаси!»
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в Бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти поселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну, что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем».
«Мы вас подождем!» - говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» говорили леса. Ты знаешь,
Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле - раскидав позади,
На наших глазах упирают товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За русскую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
1941
Говоря о военной лирике Великой Отечественной, невозможно не вспомнить о стихах Ольги Берггольц.
Ольга Берггольц
Победа
Мой друг пришел с Синявинских болот
на краткий отдых, сразу после схватки,
еще не смыв с лица горячий пот,
не счистив грязь с пробитой плащ-палатки.
Пока в передней, тихий и усталый,
он плащ снимал и складывал пилотку, -
я, вместо «здравствуй», крикнула: - Полтава!
А мы, - сказал он, - заняли высотку... -
В его глазах такой хороший свет
зажегся вдруг, что стало ясно мне:
нет ни больших, ни маленьких побед,
а есть одна победа на войне.
Одна победа, как одна любовь,
единое народное усилье.
Где б ни лилась родная наша кровь,
она повсюду льется за Россию.
И есть один - один военный труд,
вседневный, тяжкий, страшный, невоспетый,
но в честь него Москва дает салют
и, затемненная, исходит светом.
И каждый вечер, слушая приказ
иль торжество пророчащую сводку, -
я радуюсь, товарищи, за вас,
еще не перечисленных сейчас,
занявших безымянную высотку...
22 сентября 1943
Голос Ольги Берггольц, звучащий по блокадному радио помогал ленинградцам выжить. Слушал радио в блокадные дни блокадные дни и один из авторов знаменитой «Республики ШКИД», недавно выяснилось, что он вел удивительный дневник. Кажется, что о тех страшных временах мы знаем почти все, но до сих пор продолжают появляться новые документы и свидетельства. И сегодня наряду с книгой Александра Чаковского, дневниками Тани Савичевой и «Блокадной книгой» Даниила Гранина и Алеся Адамовича можно прочитать «Блокадный дневник Лены Мухиной».
Анна Ахматова
***
Постучись кулачком - я открою.
Я тебе открывала всегда.
Я теперь за высокой горою,
За пустыней, за ветром и зноем,
Но тебя не предам никогда.
Твоего я не слышала стона,
Хлеба ты у меня не просил.
Принеси же мне ветку клена
Или просто травинок зеленых,
Как ты прошлой весной приносил.
Принеси же мне горсточку чистой,
Нашей невской студеной воды,
И с головки твоей золотистой
Я кровавые смою следы.
1942
Канун дня Победы - самое время перечитать вслух неповторимые любимые стихи поэтов-фронтовиков.
Юлия Друнина
Ёлка
На втором Белорусском еще продолжалось затишье,
Шел к закату короткий последний декабрьский день.
Сухарями в землянке хрустели голодные мыши,
Прибежавшие к нам из сожженных дотла деревень.
Новогоднюю ночь третий раз я на фронте встречала.
Показалось - конца не предвидится этой войне.
Захотелось домой, поняла, что смертельно устала.
(Виновато затишье - совсем не до грусти в огне!)
Показалась могилой землянка в четыре наката.
Умирала печурка. Под ватник забрался мороз...
Тут влетели со смехом из ротной разведки ребята:
- Почему ты одна? И чего ты повесила нос?
Вышла с ними на волю, на злой ветерок из землянки.
Посмотрела на небо - ракета ль сгорела, звезда?
Прогревая моторы, ревели немецкие танки,
Иногда минометы палили незнамо куда.
А когда с полутьмой я освоилась мало-помалу,
То застыла не веря: пожарами освещена
Горделиво и скромно красавица елка стояла!
И откуда взялась среди чистого поля она?
Не игрушки на ней, а натертые гильзы блестели,
Между банок с тушенкой трофейный висел шоколад...
Рукавицею трогая лапы замерзшие ели,
Я сквозь слезы смотрела на сразу притихших ребят.
Дорогие мои д`артаньяны из ротной разведки!
Я люблю вас! И буду любить вас до смерти,
всю жизнь!
Я зарылась лицом в эти детством пропахшие ветки...
Вдруг обвал артналета и чья-то команда: «Ложись!»
Контратака! Пробил санитарную сумку осколок,
Я бинтую ребят на взбесившемся черном снегу...
Сколько было потом новогодних сверкающих елок!
Их забыла, а эту забыть не могу...
Сергей Орлов
***
Все кончится. Уйдут пустые споры
И скорбь за рюмкой водки за миры,
Раздумий пресноводные озера
И женщин полуночные костры.
Останется лишь то, что ты однажды
Уже узнал, вися на волоске:
Неутоленная тоска и жажда
По небу и травинке на песке.
***
На закате окончился танковый бой.
Грохотали моторы. Вдали догорали «пантеры».
Прокатилась по синему небу над черной землей
И упала на столбик сосновый звезда из фанеры...
* * *
Тополь встанет молодой,
Рожь взойдет над головой,
Журавли перо обронят,
Вдаль летя своей тропой.
Будут лить дожди косые,
Будут петь снега...
Будет жить твоя Россия
Всем назло врагам.
Вырастут на свете люди,
Что ещё не родились.
Смерти никогда не будет, -
Будет жизнь.
Но о войне писали не только те, кто воевал. Золотой фонд поэзии пополнили и стихи тех, кто во время войны был ребенком.
Геннадий Шпаликов
Рио-рита
Городок провинциальный,
Летняя жара,
На площадке танцевальной
Музыка с утра.
Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
Ничего, что немцы в Польше,
Но сильна страна,
Через месяц - и не больше -
Кончится война.
Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
***
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? -
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - Боже мой! -
Будет мама молодая
И отец живой.
О Великой Отечественной войне нужно читать. «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, повесть «Сотников» Василя Быкова, «Убиты под Москвой» и «Это мы, Господи!» Константина Воробьева, «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана, «Иван» Владимира Богомолова и многие другие - читать и перечитывать. Тема войны не перестает волновать и современных писателей. Почитайте удивительный рассказ Дины Рубиной «Адам и Мирьям». Обращаются к теме войны и современные авторы, пишущие для детей. Лауреатом конкурса «Книгуру» стала книга Эдуарда Веркина «Облачный полк». Прочесть ее можно на сайте конкурса.
Из произведений последних лет очень рекомендую книгу Маркуса Зузака «Книжный вор», в этом романе речь идет о войне, только видится она с другой, противоположной стороны. Но человеческие судьбы там не менее трагичны, а жизни так же хрупки как и у нас. А прямо сейчас прочтите небольшой рассказ Василия Шукшина «Экзамен».
Стихи и проза о войне - хороший повод, чтобы вспомнить о наших близких, воевавших и победивших. Сегодня на этом сайте я нашла своего деда. И прочитала о том, что что красноармеец Орлов Н. А. был награжден Орденом Красной звезды за то, что во время боя на Фридрих-штрассе восстановил оборванную линию связи. Найдите своих родных и вы.
