В обыденном сознании слово «анафема» часто значит что-то вроде торжественного ругательства или проклятия. Словно неумолимая и бездушная Церковь призывает на закоренелого грешника всяческие беды и «казни Египетские», обрекая его на вечную погибель. Например, в знаменитом рассказе русского писателя А.И. Куприна «Анафема» отлучение от Церкви Льва Толстого показано как публичное анафематствование его прямо в храме, в крайне сильных выражениях, которые, как говорит автор, «мог выдумать только узкий ум иноков первых веков христианства»: «...Хотя искусити дух господень по Симону волхву и по Ананию и Сапфире, яко пес возвращаяся на свои блевотины, да будут дни его мали и зли, и молитва его да будет в грех, и диавол да станет в десных его и да изыдет осужден, в роде едином да погибнет имя его, и да истребится от земли память его... И да приидет проклятство и анафема не точию сугубо и трегубо, но многогубо... Да будут ему каиново трясение, гиезиево прокажение, иудино удавление, Симона волхва погибель, ариево тресновение, Анании и Сапфири внезапное издохновение... да будет отлучен и анафемствован и по смерти не прощен, и тело его да не рассыплется и земля его да не приимет, и да будет часть его в геенне вечной, и мучен будет день и нощь...» Тут надо знать, что этот рассказ с его красочными проклятиями - от первого до последнего слова полная выдумка писателя Куприна.
Описанной в рассказе процедуры, в принципе быть не могло уже хотя бы потому , что поименное перечисление подвергшихся анафеме в Неделю Торжества Православия было отменено в Русской Церкви еще в 60-е гг. XIX века. Но и не только поэтому. Тут нужно верно понимать смысл церковного отлучения, одним из видов которого и является анафема. Древнегреческое слово τό ἀνάθεμα (anathema) образовано от глагола ἀνατίθημι (anatithemi), который значит «класть сверху» «выставлять», «откладывать», «отсрочивать». И в этом контексте дословно древнегреческая «анафема» означает «выставление», «отделение», «вынесение в сторону», т.е. - за ограду Церкви. Как мы уже сказали, анафема является самым строгим видом такого церковного наказания, как отлучение (ό ἀφορισμός по-древнегречески), поскольку означает совершенное исключение из членов Церкви. Её применяют только к совершившим самые тяжелые грехи, которые невозможно исцелить покаянием из-за упорного нежелания согрешивших покаяться -: к еретикам, вероотступникам, святотатцам. В то время как отлучение в менее строгом смысле означает отстранение от участия в тех или иных церковных Таинствах на какой-то определенный срок, и назначается за конкретный и тяжелый грех, скажем, за блуд или убийство.
Однако отлученный в данном случае все равно не перестает быть членом Церкви. Таким образом, анафема - это своего рода глобальное, полное отлучение. Тут достаточно сравнить, какие слова для «отлучения» и «анафемы» используются в латинском языке - excommunicatio и excommunicatio maior. Дословно на русский excommunicatio можно переводить как выключение из общения, а анафема, соответственно является наибольшим выключением из общения (maior). Конечно, можно говорить, что возможности для спасения у человека, подвергшегося именно анафеме, а не просто отлучению, резко падают, даже стремятся к нулю. Однако Церковь учит, что последнее слово в этом важнейшем вопросе все равно будет за Богом. И уж, конечно, Церковь не может никакому человеку желать духовной и физической погибели. Анафема, как и отлучение имеет скорее характер врачевания, и может быть снята, если полностью отлученный от Церкви принесет покаяние Так что провозглашением анафемы скорее лишь констатируется, что данный человек больше не может считаться членом Церкви, если не принесет покаяния за содеянное. Он выставляется за ее ограду, лишается церковной поддержки и предоставляется одной воле Божией. Собственно, так и было с великим русским писателем Львом Толстым. Церковь знаменитым «Синодальным определением и посланием Святейшего Правительствующего Синода о графе Льве Толстом» от 20-22 февраля 1901 года лишь с горечью констатировала, что Лев Толстой не может считаться членом Церкви, поскольку в первую очередь он сам этого не захотел. Действительно, как может называться православным христианином человек, отрицавший троичность Бога или воскресение Христа, не признававший загробной жизни и отвергавший все Таинства Церкви? Утверждавший, что Христос не воплотившийся Бог, а всего лишь обычный человек? И отпадение Толстого от Церкви случилось гораздо раньше, вовсе не в результате «Синодального определения».
Вот что, например, написал в ответ на
возмущенное письмо жены великого писателя Софьи Андреевны Толстой
Санкт-Петербургский митрополит Антоний: «Милостивая государыня графиня
София Андреевна! Не то жестоко, что сделал Синод, объявив об отпадении
от Церкви Вашего мужа, а жестоко то, что сам он с собой сделал,
отрекшись от веры в Иисуса Христа, Сына Бога Живого, Искупителя и
Спасителя нашего. На это-то отречение и следовало давно излиться Вашему
горестному негодованию. И не от клочка, конечно, печатной бумаги гибнет
муж Ваш, а от того, что отвратился от Источника жизни вечной».
Кстати, все равно «Синодальное определение» было выдержано в
достаточно умеренных выражениях. Достаточно сказать, что там не было
даже слов «отлучение» или «анафема». Также Синод говорил, что он молится
«да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25).
Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй
и обрати его ко святой Твоей Церкви».
Однако, к сожалению, Лев Толстой так и «не переменился умом»
(напомним, что дословно древнегреческое слово покаяние, μετάνοια, значит
«перемена ума»). И Церковь, конечно, не может ни радоваться в данном
случае, ни проклинать Толстого. Она может лишь скорбеть о том, что
случилось с великим русским писателем.
