Мы шагаем прямо по музейным экспонатам, точнее, по тому, что от них осталось. Заплеванный прах подвига хрустит под нашими ногами. Осторожно пытаемся не топтать подошвами сапог свою Историю. Получается не всегда, как ни старайся. Что за клочок смятой бумаги прямо у меня под каблуком? Осторожно поднимаю, разворачиваю маленький треугольник. В руках - письмо от Лидии Николаевны Юрьевой своему сыну на фронт, подлинник. Она вела русский язык в 4-м «А» классе, где учились Космодемьянские. Ее единственный сын Володя Юрьев во время войны стал танкистом, членом «Экипажа мстителей за Зою», и пал смертью храбрых. После войны Лидия Николаевна, уже не преподававшая, приходила в классы к ребятам, приносила фотографии сына, рассказывала о нем. Это письмо здесь тоже забыли десять лет назад, посчитав «не имеющим ценности».
|
Кувалдой по героям
Мы - это корреспонденты «Комсомольской правды» и краевед-историк Иван Владимирович Грибков. С грустью ходим по заброшенному музею Зои Космодемьянской в старом здании московской школы № 201 на «Войковской». В особо оборудованной мемориальной комнате еще года два назад сохранялась историческая обстановка. Ныне тут можно застать только потертый диван из квартиры Космодемьянских с наброшенным на него одеялом. На полу мы обнаружили вещи Космодемьянских, их стащили из музея бомжи и расстелили для сна. Казалось бы, обычная черная тряпка, вытаскиваю - явно вещь 30-х годов - платье, которое вполне по размерам могло подойти Зое. Научные сотрудники Музея истории Москвы лишь разводят руками - вещи настолько побиты молью, что восстановлению не подлежат. Кругом грязь и окурки, а какие похабные надписи на стенах про Героев оставлены теми, за кого они отдали свою жизнь, я даже озвучивать не буду! Прохожу внутрь класса, в котором она училась, взгляд выхватывает из горы мусора разбросанные веером презервативы. Их много, десятки только вокруг матраса, кем-то удачно размещенного прямо между разбитыми бюстами двух Героев Советского Союза: Зои Анатольевны Космодемьянской и ее брата, старшего лейтенанта Александра Космодемьянского. Последний разбит ударом кувалды прямо в затылок. Немецкого снаряда, оборвавшего жизнь командира батареи самоходок САУ-152 при штурме укрепленного района в апреле 45-го, оказалось мало. Добивают здесь и сейчас. Подонки... Кто устроил здесь все это? Почему на месте мемориального музея бомжатник?
Прямо под ногами разбитая панорама села Петрищево, сделанная вручную полвека назад. «Она была собрана из нескольких тысяч деталей, - делится краевед. - Смотрите, каждый дом бережно воссоздан во всех деталях, так, как это было в ноябре 1941-го, когда погибла Зоя. Вот обозначено место пленения, вот изба, где ее пытали всю ночь, вот здесь - место казни».
Макет огромный. Состоит из нескольких стендов. Некоторые целы, другие растоптаны в щепу. Хорошо, что еще не сожгли вместе с историческим зданием. Впрочем, еще не вечер - окурков тут хватает. В 2010 году здесь уже было возгорание, тогда пожар убил центральные части второго и третьего этажей, чердак и частично первый этаж. Если полыхнет снова, от здания останутся рожки да ножки - оно наполовину из дерева.
|
Мемориальное бесчувствие
Идем к официальным лицам - спросить, как так вышло. Может, времена неуловимо изменились? Надежды мало, но, возможно, что-то объяснят, пообещают, спохватятся...
Директор школы № 201, увы, ничего обещать не стала. «Все ценные экспонаты оттуда вывезены. Все, что там осталось, не представляет исторической ценности», - дала она залп главным калибром по всем моим жалким вопросам и аргументам. Мелкие кораблики моих надежд - вдруг увидят, осознают, одумаются - пошли ко дну.
Иду к руководителю нового мемориального музея Зои Космодемьянской Наталье Косовой. Теперь экспозиция занимает всего одну комнату. Все можно посмотреть за пять минут, «провести мероприятие» и поставить галочку: работа по патриотическому воспитанию молодежи проделана. Следующая группа - на вход. Зашел шалопаем - вышел патриотом.
В мемориальную комнату новой школы перенесли только парту, за которой сидела Зоя, пару тетрадей, любимый берет, коньки, портфель и будильник, на циферблате которого рукой матери навечно было установлено 9 часов - время расставания с Зоей перед ее уходом в диверсионный отряд. Все остальное содержимое четырех мемориальных комнат было беспрепятственно разворовано гостями старого здания, которые наведывались туда по пожарной лестнице.
Никакого секрета нет, что здание школы имеет статус объекта истории федерального значения, но сегодня это аварийный объект, открытый всем ветрам и нуждающийся в реставрации. Как оказалось, проект реставрации согласовывался в Департаменте культурного наследия Москвы 12 лет. Зато теперь учтены все нормы. Внутри его оборудуют по новейшим стандартам: компьютерные и лингвистические кабинеты, учебные лаборатории. Кроме того, так как гимназия станет своеобразным образовательным центром, на ее территории предполагается оборудовать парковку. Однако это еще не все: между старым и новым зданиями будет возведен спортивный зал с наземным переходом. В зале, помимо всего прочего, расположится тир на пять мишеней. Что касается музея, то под него, как и раньше, отведут несколько просторных залов, один из которых будет посвящен истории школы. А экспонаты, которые пропали, обязательно вернут в музей, видимо, те, кто их стащил, бюсты склеят, ну а то, что валяется сейчас под ногами, вывезут как строительный мусор. Сберечь это явно никто не собирается.
|
«Зоя - наша русская народная святая»
Глядя на весь этот галочный патриотизм, прилизанный и официальный, вспомнились слова знакомого музыканта: «На скрипке нельзя играть хорошо. «Хорошую игру на скрипке» слушать невозможно. На скрипке надо играть гениально». Вот так же о Зое. О ней недостаточно хорошего рассказа экскурсовода, увы. Хороший рассказ подойдет для музея мертвых артефактов. А Зоя - не экспонат. Зоя - это наша русская народная святая. И по праву таковой требует подвижничества и от тех, кто берет на себя смелость рассказывать о ней. Или выйдет неправда, ложь выйдет. Нельзя «прослушать лекцию» о подвигах святых - с ними можно только соприкоснуться. Или все бессмысленно. А дети - они чувствуют ложь лучше взрослых. Они не возмущаются - им просто становится неинтересно.
Руководитель музея Зои Космодемьянской почти не отвечала на мои вопросы. В ответ она просто плакала.
- Как же экспонаты - макет села Петрищево, его же дети сами собирали, бюсты героев, библиотеки фотоархивов школы, письма Зоиной учительницы, Зоина одежда и ее диван, наконец?
В ответ - слезы в глазах: «Вы же видите, какое у нас маленькое помещение. Когда я сюда переехала, мне говорили, что это только на время, на какие-то год-два, именно поэтому мне дали только один класс, вот видите, здесь даже доска не снята». Нынешний хранитель музея - сама в прошлом прилежная ученица этой же гимназии и дочь заслуженного руководителя этого же музея. Помещение действительно небольшое, и доска трусливо прикрыта поперек поставленным шкафом. Когда школа переезжала, кто-то удачно сэкономил на метраже.
- И подсобку мне дали только в 2006 году, - жалуется мне Наталья Витальевна. - Я туда смогла натащить только те вещи, которые посчитала нужными, например, колбочки из кабинета химии, таблички с кабинетов, там сейчас пройти невозможно, настолько все забито, ведь это все ждет переезда. - Директриса музея искренне недоумевает, почему для нее не нашлось нормального помещения в новом здании.
Но если вспомнить, когда состоялся переезд, то неудивительно. Перед этим либеральная пресса десять лет «разоблачала» нашу историю и наших героев: «А что Зоя сделала, она же типичная сумасшедшая - сожгла дома мирных жителей». Интересно, что бы они сказали о пожаре 1812 года, когда жители Москвы сами подожгли свой город.
- Но экспонаты можно было сохранить до начала реставрации, перетащив их в подсобное помещение. Связаться с музеем на Поклонной горе, с Музеем истории Москвы или хотя бы обратиться через газету, через ту же «Комсомолку», к людям, чтобы предоставили помещение для временного хранения экспонатов, - все не успокаивалась я, но в ответ получила лишь дополнительную уже до боли знакомую порцию недоумения. Оказывается, я совсем не тем занимаюсь и все, что связано с семьей Космодемьянских, уже перенесено в музей, а все, что не перенесено, не имеет музейной ценности, и вообще экспонаты для детей не главное. Главное, по мнению директора музея во втором поколении, - заставлять писать школьников побольше сочинений на патриотическую тематику.
|
Битва за Зою
Вокруг имени Зои идет настоящая битва. Похоже, что некоторые экземпляры человеческих существ готовы жизнь положить - но не за Родину, как Космодемьянская, а за то, чтобы опорочить ее имя, так или иначе «развенчать» ее. Но все-таки эта вакханалия гораздо больше говорит о ее хулителях, чем о самой Зое. «Что она сделала?» - вопрошают они, видимо, ожидая бухгалтера, который подбежит с гроссбухом и напишет баланс уничтоженных Зоей танков и штурмовых орудий. Но если бы Зоя уничтожила танк или два, наверняка ее бы поливали грязью точно так же - посмотрите хотя бы, как старательно принижают подвиг героев-панфиловцев, которые подбили не один-два, а десятки танков. Как будто от того, что героев оказалось не двадцать восемь, а гораздо больше, их подвиг стал меньше и теперь его можно смело называть мифом. Помогли уничтоженные танки и отданные за Родину жизни панфиловцам остаться не оболганными «демократической прессой»? Нет, увы...
Забывают о том, что в Петрищеве базировался узел радиосвязи немцев. Забывают, что группе, в которую входила Зоя, первой удалось нанести им ущерб и вообще войти в село - до Зои наших разведчиков, увы, уничтожали еще на подступах к объекту. Забывают о перерезанных диверсионной группой кабелях связи немцев, что затруднило им управление войсками. Забывают о тех силах, которые враг вынужден был оставлять в тылу для охраны своих коммуникаций - именно потому, что знали, что Зоя придет...
«Ее вешали, а она речь говорила. Ее вешали, а она все грозила им...»
Зоя - она не где-то там в прошлом, она здесь и сейчас. Она пошла защищать Родину и приняла мученическую смерть. Хоть кто-нибудь из ее обличителей способен отдать за Родину хоть мизинец? Я почему-то думаю, что они вряд ли готовы пожертвовать даже своим маникюром.
Она стоит на снарядном ящике с петлей на шее, а критики обсуждают: достаточно ли одного сожженного склада, чтобы назвать ее героем?
Она сжимает кулаки с выдранными палачами ногтями, а критикессы стучат модным маникюром по клавиатуре: «Подвиг ее несколько странного свойства... А что она такого сделала?»
Она месит снег с кровью своими босыми ногами, идя к месту казни, а скептики, засунув ноги в мягкие тапочки, рассуждают: «Она ли это? А может, это не она?»
Кто из них, стоя с петлей на шее, растерзанный пытками, может сказать врагу: «Солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен... Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов».
Вокруг гогочущая толпа, они снимают казнь сразу на несколько фотоаппаратов. Они уверены, что вскоре пройдут парадом по улицам Москвы. Они еще не знают, что в 43-м, когда их 332-й полк перемелют в боях под Псковом, из всех тех, кто был тогда под Москвой, в живых останутся всего пять человек. А новый состав полка снова почти поголовно сгинет в 1944-м в Белоруссии, в Бобруйском котле. И что девушка с петлей на шее говорила им Правду. Именно такую - с самой большой буквы.
Так же и с критиками - их сотрет без следа, а Зоя останется навсегда...
На улице нас встретил ледяной ветер, выбивающий из глаз слезу. Что-то заставило меня оглянуться назад, на замызганные окна «памятника архитектуры». И где-то там, на втором этаже, за пыльным стеклом - может быть, это слезинка виновата, - почудилась хрупкая измученная девушка, которая снова и снова пишет на стекле свои последние слова: «Наши придут и отомстят за меня».
И она будет стоять там и ждать нас, пока наши не придут.
|
ВОПРОС ДНЯ
Что же с памятью нашей стало?
Александр ДУГИН, политолог, философ:
- В России финальную катастрофу терпит дух, который осмеян и превращен в материальную ценность. Тем самым культура низвергнута новым стилем жизни, капитализмом и крайней формой материализма. А дикий российский капитализм уничтожает русскую культуру и дух ускоренными методами.
Борис ГРОМОВ, Герой Советского Союза, губернатор Московской области:
- Надеюсь все же, что это единичный случай, а не система. В Подмосковье, кстати, существует музей Зои Космодемьянской в деревне Петрищево. Он в идеальном состоянии, и туда постоянно приезжают экскурсии, в том числе и школьники из Москвы и Московской области.
Александр ЗАКАТОВ, секретарь Дома Романовых:
- Разрушение исторической памяти народа происходит потому, что долгие годы культивировалось безбожие. Еще требуется длительное время, чтобы вера, традиция и современные требования жизни воспринимались как нерасторжимое целое.
Андрей СКОЧ, президент международного фонда «Поколение»:
- Память - понятие не избирательное, а всеобщее, оно вообще вневременное. Мне трудно представить, что отреставрированное нами русское кладбище в Порт-Артуре может стать площадкой для каких-то шоу.
Галина БОКАШЕВСКАЯ, актриса театра и кино:
- Нет будущего у той нации, которая не помнит и не чтит свое прошлое. Вся надежда на молодое поколение. Нужно использовать все современные методы привлечения внимания к нашей истории, культуре и не забывать героическое прошлое.
Отец Игорь, протоиерей, клирик Казанского собора на Красной площади:
- Герои должны вечно жить среди своего народа. Но времена такие, что очень часто дальше своего носа мы не хотим видеть. Так мы уничтожаем свою память. А ведь для того, чтобы будущее наступило, надо помнить и прошлое.
Марина, слушательница радио «КП» (97,2 FM):
- Наверное, мы сами в этом виноваты. Из-за нехватки средств, совести, времени, воспитания мы часто закрываем на многое глаза, а махать кулаками начинаем уже после драки.
Максим, читатель сайта KP.RU:
- К сожалению, стране навязали других героев, старательно вытравив из памяти наше советское прошлое. Думаю, уже не одно поколение ясно не представляет себе историю ХХ века.
Юлия АЛЕХИНА
Фото Владимира ВЕЛЕНГУРИНА
