В 1992 году посольство России в Афганистане, как и дипмиссии других стран, было эвакуировано из Кабула: развернувшиеся в городе бои между враждовавшими группировками моджахедов не только не позволяли осуществлять нормальную дипломатическую деятельность, но и угрожали жизни сотрудников. В январе 2002 года Россия вернулась в Афганистан не только для поднятия флага в Кабуле, но и для того, чтобы оказать народу этой страны гуманитарную помощь.
В Афганистане уже началась американская операция «Несокрушимая свобода», талибов выбили из столицы страны, причем наземные боевые действия велись несколькими крупными группировками моджахедов, состоявших из представителей народов, проживающих на севере страны. Наше же дипломатическое присутствие там никак обозначено не было...
Шел ноябрь 2001-го. Автор этих строк исполнял обязанности начальника отдела Афганистана в З-м Департаменте Азии МИД России. И в середине ноября получил задачу: лететь в Оренбург, где на нескольких Ил-76 для броска в Афганистан была сосредоточена оперативная группа МЧС. Необходимо было присоединиться к ней, и первым бортом прилететь на американскую базу Баграм под Кабулом для дипломатического обеспечения российской гуманитарной миссии.
В Баграме мы буквально свалились на голову американцам. Выйдя из своего Ил-76, с удовольствием наблюдал, как остальные самолеты, хорошо видимые на фоне голубого афганского неба, четким строем, с небольшими интервалами и с первого захода вписывались в ленту взлетно-посадочной полосы.
Многие сравнивали эту операцию со знаменитым российским десантом в Косово или «Броском на Приштину» в 1999-м.
Однако результаты той блестящей операции, открывавшей для России возможности стать игроком на пространстве бывшей Югославии, не были закреплены политическими средствами. В Афганистане же все произошло по-другому.
Базу в Баграме, находящуюся в шестидесяти километрах от Кабула, мы использовали еще порядка двух месяцев для транспортировки в Афганистан гуманитарных грузов. Для встречи каждого самолета снаряжали целую колонну ранее доставленных по воздуху грузовиков, авианаводчика привозили с собой, и он «на глазок» сажал большегрузные машины - без единой ошибки. Асфальтированное шоссе на Баграм было повреждено снарядами, поэтому на нем устроили несколько объездных грунтовых участков. Талибская агентура ухитрялась время от времени их минировать из расчета на проход американских военных колонн, подрывался и афганский, и ооновский транспорт, но нам повезло.
А в Кабуле надо было обеспечить деятельность оперативной группы МЧС, которая в незнакомой стране с еще не сформировавшимися органами власти постоянно сталкивалась с различного рода проблемами. Несмотря на отсутствие у меня официального статуса, я назывался «представителем МИД России» - необходимо было срочно налаживать связи с афганским внешнеполитическим ведомством.
Эмчеэсовцы развернули в центре Кабула мобильный госпиталь, который сразу стал местом паломничества афганцев: пока талибы были в городе, о медицинской помощи его жители могли лишь мечтать. В ожидании приема у русских врачей люди иногда не уходили домой даже на ночь. А наши врачи, в свою очередь, работали, отдыхая не более четырех-пяти часов в сутки. Кроме того, заработали наша хлебопекарня и полевые кухни, в общем, наверно, лагерь МЧС с полным правом можно было бы назвать «центром гуманитарной помощи».
В центре работали около 200 человек, а руководил заместитель министра МЧС, Герой Советского Союза генерал-полковник Валерий Востротин - десантник по воинской специальности.
Как бывшие «афганцы», мы быстро нашли с ним общий язык, что избавило нас от ведомственных амбиций, которые, порой, отодвигают дело на второй план.
Мой первый визит в МИД Афганистана сразу развеял все опасения относительно возможного холодного приема со стороны тех, с кем мы раньше воевали. В то время афганское внешнеполитическое ведомство было укомплектовано в основном представителями «северян», которые сразу оценили помощь, с которой мы прилетели в Кабул. Все двери афганского МИДа передо мной легко открывались, да и я, чем мог, помогал своим коллегам, большинство которых были новичками в профессии.
Перед нами стояла задача: как можно быстрее развернуть посольство в Кабуле. Проблема заключалась в том, что на территории нашего бывшего дипломатического представительства - самого большого в Кабуле - жило порядка четырех тысяч беженцев, а его сооружения за 9 лет «простоя» были приведены в полную негодность и требовали восстановления. Наступала зима, я не стал настаивать на немедленном переселении «захватчиков», а договорился с министерством по делам беженцев о том, что это будет сделано в теплое время года. Несмотря на безальтернативность предстоящей акции, для афганского руководства она была непростым делом, так как беженцы представляли собой малоуправляемую толпу, и вовсе не собирались покидать обжитое, хотя и находившееся в дичайших санитарных условиях место.
Сами мы в первое время «апартаментами» похвастаться тоже не могли. Основная часть оперативной группы жила в палатках прямо в городе, а дело было в конце ноября - начале декабря, так что особенно уютно люди себя не чувствовали. Командование группировки и я поселились в центре Кабула, в полуразрушенном и плохо отапливавшемся отеле с аналогичным названием.
Соседями нашими были, в основном, командиры моджахедов, с устрашающего вида бородатой и обвешанной оружием охраной.
Так что за «экзотикой» далеко ходить было не надо - она сама прогуливалась по коридорам гостиницы и вела себя, вопреки ожиданиям, достаточно дружелюбно.
Немного освоившись, мы стали арендовать небольшие дома в городе, чтобы обеспечить хотя бы минимально приемлемые условия для работы и жилья постепенно увеличивавшейся передовой группы посольства. Это также оказалось делом непростым. Большинство хозяев были в бегах, в подходящих для жилья домах раньше жили талибы, которые, на память о себе оставили «сюрпризы» в виде мин и гранат с растяжками. Их обезвреживали саперы МЧС. О жестокости талибов написано много, повторяться не буду. Во время осмотра арендуемых домов мы получили представление и об их, так сказать, цивилизационном уровне. Представьте себе дом с современной кухней, посредине которой сооружен глиняный очаг...
В середине декабря меня, без объяснений, внезапно вызвали в Москву. Я счел свою миссию законченной, попрощался с новыми знакомыми - но уже через неделю вернулся в Кабул, привезя с собой большое полотнище нашего государственного флага, и аккредитовался в качестве Временного поверенного в делах России. Несколькими днями позже, в присутствии афганских официальных лиц и корреспондентов, в том числе российских, флаг водрузили над небольшой двухэтажной виллой, в которой размещался временный офис посольства.
Впрочем, его работа в то время мало походила на рутинную дипломатическую практику. Например, из Москвы пришло указание обеспечить посадку наших Ил-76 не в Баграме, а в Кабуле. Сложность заключалась в том, что американцы, дабы предотвратить эвакуацию талибов из Кабула воздухом, разбомбили взлетно-посадочную полосу столичного аэропорта. Он принимал только небольшие самолеты, с коротким разбегом на взлете и пробегом на посадке. Если бы мы начали писать бумаги в афганские инстанции, дело бы растянулось на несколько месяцев. Пришлось буквально «сесть на плечи» аэродромным службам и руководству единственного в Кабуле асфальтового завода, который, к тому же, постоянно простаивал из-за перебоев с электричеством. Так или иначе, где-то за две недели залатали три большие воронки и, наконец, наши Илы пошли на Кабул. Но эпопея с взлетно-посадочной полосой на этом не завершилась. На февраль 2002-го был намечен первый визит министра иностранных дел Игоря Иванова в Кабул, а у правительственного Ил-62 пробег - еще больше, чем у «семьдесят шестых». Пришлось теми же методами в срочном порядке латать еще две воронки в конце полосы. Визит министра продолжался лишь несколько часов: нужно было уложиться в светлое время суток, поскольку аэродром тогда не располагал необходимым оборудованием для взлета в темноте. Я же, когда начало смеркаться, молился Богу, чтобы правительственный борт успел улететь, так как в разбомбленном Кабуле мне просто негде было бы разместить внушительную «свиту» министра - до нас он на том же самолете облетел еще две страны.
В январе 2002-го в Кабуле обосновались чуть больше десяти дипломатических представительств. Когда Временная администрация была окончательно сформирована, ее руководитель - ныне президент - Хамид Карзай решил провести встречу руководителей дипмиссий с новыми афганскими министрами.
В ходе беседы речь зашла о помощи в восстановлении Афганистана, и, поверьте, на фоне других мы выглядели очень впечатляюще.
Так что после встречи с главой страны у меня не возникало проблем, когда нужно было решать те или иные вопросы с Хамидом Карзаем. Одна из наших встреч состоялась буквально под винтами вертолета, на котором он улетал в провинцию Баглан, где произошло сильное землетрясение. Мы обсудили участие наших специалистов в ликвидации его последствий. После этого разговора переброшенные в Афганистан врачи отряда «Центроспас» и Всероссийского центра медицины катастроф «Защита» оказали помощь 1250 пострадавшим жителям этой провинции.
«Материальным» подкреплением политико-дипломатического присутствия России в Афганистане стала и проведенная эмчеэсовцами в январе 2002-го уникальная операция по разминированию и разблокированию в тяжелейших зимних условиях на высоте более 3000 метров тоннеля через перевал Саланг. До этого, в Кабуле саперы МЧС обезвредили свыше 8 тысяч мин и других «сюрпризов». Открытие движения по шоссе Хайратон-Кабул сделало возможным доставку грузов через северные в центральные районы страны, афганцы назвали его «дорогой жизни». Церемония разблокирования - это проход по только что открытой дороге конвоя МЧС из 21 КамАЗа с гуманитарными грузами из России. Белые грузовики с российским триколором на кабинах потрясающе красиво смотрелись на фоне ослепительно белого горного снега. Были резонные опасения, что талибская агентура внесет свой «вклад» в открытие тоннеля, поступили сведения о готовившемся покушении на одного из российских представителей. Обошлось без инцидентов, может быть, и потому, что во время моего выступления на церемонии у меня за спиной плотно встали офицер безопасности посольства и нескольких сотрудников охраны МЧС. За что им всем до сих пор благодарен.
Десять лет, прошедшие со дня поднятия российского государственного флага в Кабуле - повод не только для воспоминаний, но и размышлений. Наша гуманитарная миссия, сопряженная с открытием посольства в Кабуле, проходила параллельно с незавершенной по сей день американской операцией «Несокрушимая свобода». Официально заявленная цель последней заключалась в искоренении международного терроризма, ликвидации его лидеров и лишении их финансовой подпитки.
В сухом же остатке на сегодняшний день - дестабилизация положения в регионе, продолжающаяся война в стране, увеличение в сорок раз производства наркотиков в Афганистане. А ведь именно их реализация и есть главная статья дохода террористических организаций.
На фоне американских «подвигов» в Афганистане наша гуманитарная операция подняла авторитет России среди жителей страны. Подтвердила непреложную истину о том, что дипломатия сильна тогда, когда она опирается на реальные действия страны ею представляемой.
Не раз убеждался в таком удивительном феномене, как историческая память народа. Даже когда советские войска воевали на территории Афганистана, жители страны с благодарностью говорили о том, что русскими были построены дороги, ирригационные сооружения, линии электропередач, промышленные предприятия, школы, изменившие жизнь страны. Возобновление деятельности российского посольства в Кабуле стало продолжением традиционных дружественных российско-афганских отношений в других исторических условиях.
Подтверждением этому могут служить сказанные мне одним бывшим моджахедом слова: «Похоже, мы не с теми воевали».
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/pohozhe_my_ne_s_temi_vojevali_2012-01-19.htm
