Фаянсовый иконостас
В Усинске, расположенном на севере Республики Коми, всего лишь в 61 километре от полярного круга, был я двенадцать лет назад (В городе нефтяников, «Вера», № 330). В 1975 году здесь, на правобережье Усы, в предгорьях Приполярного Урала, был построен первый пятиэтажный панельный дом, а потом Всероссийская комсомольская стройка пошла такими ударными темпами, что буквально за 15 лет деревянный посёлок превратился в прекрасный «город-мечту». Современные пяти-, девятиэтажки выстроились на границе тайги и лесотундры ровными рядами. Сейчас в Усинске вместе с прилегающими деревнями и сёлами проживает около 50 тысяч человек.
От столицы республики Сыктывкара до него добираться на поезде ровно столько же, сколько и до Москвы, - сутки. Поздним вечером подъезжаем к Усинску. Выглядываю в окно: солнце садится над городом, и по краям огненного заката над просторами сияют две яркие радуги. Необычное зрелище для этого времени года.
|
В прошлый мой приезд в городе была лишь одна церковь, вернее молитвенный дом, переоборудованный из бывшего детского садика. А сейчас здесь два действующих храма. Причём главный - Воскресения Христова - по своим размерам, архитектуре и внутреннему убранству вполне может соперничать с кафедральным Свято-Стефановским собором в Сыктывкаре. Не доходя до него несколько сот метров, уже слышу дивное церковное пение - из аудиоколонок, что выведены на улицу. Храм находится на окраине города, за детской площадкой со сказочными персонажами, и сам похож на древнерусский терем - расписан яркими красками, с тринадцатью взметнувшимися высоко в небо куполами, на двух из которых парят ангелы. Внутри церковь огромна и вся пронизана светом. Он отражается от мрамора пола, играет зайчиками на четырёхъярусном фаянсовом иконостасе с фарфоровыми вставками. Что мне понравилось: нет лишних колонн, которые, подпирая своды, загораживали бы молящимся царские врата. Поэтому вскоре забываешь, что находишься в стенах здания. Вот небо над головой, с которого смотрят святые. А вот перед тобой чертог спасения с разверстыми вратами... То, что за стенами лежит снег, потрескивает морозец и хмурится небо «полунощной страны» - это другая, параллельная, реальность.
После богослужения настоятель отец Пётр (Красников), благочинный Усинского церковного округа, пригласил меня в трапезную - обыкновенный геологический полевой вагончик, что стоит в ряду таких же балков у южной стены храма. За обедом попросил я батюшку рассказать, как такая чудо-церковь была построена в Усинске.
- В 1997 году отвечать за её строительство был назначен отец Василий Потрясов, благочинный Интинского округа, - стал вспоминать настоятель. - При нём и проект разрабатывался, и первые сваи были забиты. На следующий год фундамент залили. Уже в 1999 году к строительству подключился «ЛУКОЙЛ-Коми», и они довели эту стройку до конца. В прошлом году в октябре владыка освятил главный - Воскресенский - придел.
- Говорят, что за один только иконостас «ЛУКОЙЛ» заплатил около 14 миллионов рублей, - уточняю я. - Не слишком ли дорого?
- Знаете поговорку «Скупой платит дважды»? Фаянс, из которого иконостас сделан, не только красив, но и очень практичен. Деревянные конструкции в условиях нашего Крайнего Севера не очень надёжны, из-за сильных перепадов температур и большой влажности нуждаются в постоянном ремонте. А фаянс хорошо выдерживает такие климатические условия.
- Можно сказать, что храм уже полностью готов?
- Да. Думаю, он простоит века. Осталось построить административно-хозяйственный корпус, чтобы переехать из геологических балков. Надеюсь, нефтяники помогут и тут...
Везде жизнь
Попросил я настоятеля рассказать и о других приходах в приполярном Усинском районе.
- В самом городе у нас два храма и три молитвенные комнаты - в больнице, в доме-интернате для престарелых и в детдоме. Отец Иоанн каждую неделю туда ходит служить. А в районе ещё четыре действующих храма: в Колве, Усть-Усе, Щельябоже и в селе Мутный Материк. В Мутном Материке Введенский храм начали строить ещё в 1898 году, но до революции закончить не успели, хотя службы уже шли. Мы достроили его. В феврале прошлого года владыка храм освятил. К сожалению, часто служить там не удаётся, бываю лишь наездами - уж слишком отдалено село от Большой земли. Представьте, стройматериалы смогли закинуть туда только по зимнику.
- Почти закончен ремонт храма Святителя Николая Чудотворца в селе Колва. В прошлом году владыка поставил меня его настоятелем, - перечисляет важные события отец Пётр. - В Щельябоже колокольню оснастили - семь колоколов с благовестом в 120 килограммов. Когда мы туда отправляемся, я с собой звонаря и певчих беру - полный катер народа. Для села это большой праздник. Там много верующих, молодёжь очень активная. До революции в Щельябоже две церкви было... А в Усть-Усе восстановили старинный храм в честь Живоначальной Троицы. Он стоит на высоком берегу, где сливаются Печора и Уса. Там интересное явление можно наблюдать. Река Уса холодная, потому что течёт с гор, а Печора теплей её на 2-3 градуса. Когда эти два течения сливаются, то на воде заметная полоса образуется, примерно в метр шириной, - такая символическая граница страны вечного холода...
- Здесь, в Усинске, вам, как видно, нефтяники помогают. А в сёлах как?
- Сейчас трудно найти таких благодетелей, которые бы взялись за строительство храма «с нуля». Есть хорошие люди, готовые поучаствовать, оказать посильную помощь - не больше. Потому что сегодня стоимость самого маленького храма около двух с половиной миллионов. А если подготовить какой-то свой, более интересный, проект, то он уже на три миллиона потянет. Это не считая зарплаты строителей. В наших северных сёлах таких средств нет.
На слиянии рек
После нашей беседы о. Пётр стал собираться в Колву. Я напросился сопровождать его. По пути заехали в магазины за краской и продуктами для рабочих. И вот уже нагруженный внедорожник мчится за город по раскисшей от неожиданного потепления дороге.
В прошлом году Колве исполнилось 185 лет. Село расположено на левом берегу одноимённой речки («кол-ва» с мансийского переводится как «рыбная река»), близ её впадения в Усу. Первоначально здесь располагались зимние стоянки оленеводов, гонявших свои стада вверх по реке. И село начало своё существование именно с постройки церкви, рядом с которой потом стали селиться переходившие к оседлому образу жизни ненцы.
- В Колве я был двенадцать лет назад, - рассказываю в пути отцу Петру. - И видел этот храм - почерневший от времени, без куполов и крестов. Слышал, что местная администрация его всё-таки отреставрировала...
|
- На самом деле там требовался капитальный ремонт, - поясняет батюшка. - После той «реставрации» я служил в нём зимой. На улице было минус 36 градусов, а внутри - минус 24. Все, кто ездил со мной на богослужение, простыли, и я попросил у владыки благословения на повторный ремонт. И вот с весны прошлого года мы этим занимаемся. Уже утеплили церковь. Пришлось для этого крышу снимать, потолки переделывать, полы менять.
Подъезжаем к храму, который не узнать, - словно только что выстроенный, он сияет на солнце. Кажется, стал выше и больше в размерах. Захожу внутрь - и вправду очень просторно.
Рабочие решают с отцом Петром организационные вопросы. Батюшка поясняет:
- Побыстрей хочется закончить с этим ремонтом, чтобы можно было выезжать на другие приходы. Держит меня Колва, почти каждый день здесь бываю... Священников у нас катастрофически не хватает. Там, где в сёлах храмы построены, местные жители требуют прислать батюшку.
Да, проблема. Вспомнилось, что и здесь, в Колве, священника нет с 1943 года. Последнего настоятеля помнят до сих пор. Говорят, что он обладал каллиграфическим почерком, научил красиво писать всех сельчан и теперь будто бы это передаётся по наследству - колвинские школьники аккуратно пишут. Такая память осталась...
- И как часто вам приходится выезжать на другие приходы? - спрашиваю батюшку.
- Каждое лето и каждую зиму, когда нет распутицы и половодья, ездим по деревням. Добираемся чаще всего по реке. У нас на приходе четыре моторных лодки. В 2007 году в Щельябож первая моя большая поездка была. Очень многие люди изъявили желание креститься. Детей крестил в клубе, взрослых - в реке. А в селении Кушор, где всего 13 дворов, почти все жители крестились в реке - от мала до велика, 25 человек. Берег, на котором стоит деревня, очень красивый. Слово «кушор» переводится как «место со множеством ручьёв». Всюду там бьют родники. И много рыбы, в основном сорожка - этакая со сковородку. Благодатные места.
Иногда в таких поездках приходится ночевать в палатке. И какая радость, если в селе есть своя церковь и жильё для священника, можно остановиться в доме! Когда новые храмы по сёлам появились, мне сразу же легче стало: не надо возить с собой много церковной утвари, священническое облачение, кадило. Приезжаешь - всё готово.
«У нас по-домашнему»
|
Строительная «инспекция» закончена, и благочинный спешит вернуться к делам своего главного прихода. На обратном пути спрашиваю:
- Усинск всё-таки город молодой. Успели в нём сложиться какие-то свои православные традиции?
- У нас на главные церковные праздники по городу проходят крестные ходы, - отвечает отец Пётр. - Пасха считается престольным праздником, и в этот день мы идём крестным ходом вокруг города. А на Рождество - по главным улицам. На Крещение в сёлах по Печоре проруби делают. И мы, священники из Усинска, ездим их освящать. Весь день с самого утра люди окунаются в ледяные купели, даже мэр Усинска два года подряд участвует в таком мероприятии.
- А на Пасху у нас ещё проходит фестиваль «Пасха Красная», который организует администрация совместно с Церковью. В нём в разных номинациях участвуют воспитанники школ, детских садов и домов-интернатов.
Как я понял из слов благочинного, местные батюшки активно сотрудничают со школами. И вскоре мне довелось увидеть это своими глазами - перед отъездом из Усинска побывал на освящении средней школы № 5. В кабинете директора в присутствии педколлектива был отслужен молебен, а потом трое священников прошли по классам и вспомогательным помещениям трёхэтажного здания, обильно окропив их святой водой.
В школе я узнал, что среди усинских учителей немало людей верующих. Церковные хоры в обоих храмах города состоят в основном из педагогов. А Усинская школа искусств полностью ориентирована на православное воспитание. В ней преподаётся даже церковное хоровое пение, и ученики часто поют на литургии в храме иконы Божией Матери «Умягчение злых сердец».
|
Кстати сказать, этот второй городской храм, несмотря на свои довольно скромные размеры, тоже очень красив. Рядом с церковью здание бывшего детского сада, оборудованное под церковные нужды. Здесь трапезная, воскресная школа, библиотека, кабинет настоятеля и разные вспомогательные помещения. В просторной трапезной такое количество всевозможной диковинной растительности, что создаётся ощущение какого-то райского уголка. На ветках зреют лимоны и мандарины, в гуще приземистых пальм чирикают попугайчики.
Во время трапезы говорю игумену Гермогену, что ни в одном приходе не видел столько зелени!
- А у нас всё по-домашнему, - отвечает батюшка. - И храм деревянный, маленький. У нас на Севере очень долгая зима. Зимой встаёшь, идёшь на службу - ещё темно. Весь день в храме, в помещении, и солнышка порой не видишь. Вечером из церкви возвращаешься - опять темно. И так приятно бывает здесь просто посидеть, попить чаю с прихожанами. Кругом зелень, птички поют. На душе становится хорошо.
Видите, мандарины у нас созревают, лимоны. Понятно, что всех ими не накормишь. Но мы варенье варим, чтобы каждый прихожанин мог попробовать хотя бы по ложечке. У нас ведь любой может после службы прийти в трапезную покушать. А вот, смотрите, несколько ягодок кофе вызрело. Посмотрим, что получится... Ещё в теплицах мы помидорчики выращиваем, огурцы, картошку сажаем. В этом году огурцов мало было, зато клубнику каждый день на стол ставили - целыми вёдрами! Наелись досыта.
- Рядом с вашим храмом мечеть стоит, - вдруг вспомнил я, глядя на экзотические фрукты. - Как вы уживаетесь с мусульманами?
- Понимаете, Усинск - город нефтяников. И когда он строился, сюда ехали из тех республик, где нефтяная отрасль была наиболее развита: из Азербайджана, Татарии. Поэтому у нас всегда было много татар, башкир и азербайджанцев. Есть среди них православные, кто ходит в нашу церковь, но в основном, конечно, это мусульмане. И все мы нормально уживаемся. Я вот в Усинске с 1982 года. Тогда ещё новых районов не было, рабочий посёлок состоял из геологических балков и «бочек». И все спокойно жили, двери в свои дома никогда не запирали. Сказывается северная наша специфика, которая располагает к взаимопомощи. Что меня радует больше всего - в Усинске рождаемость превышает смертность. Каждую неделю крестины, младенцев приносят много. Прежде я служил в Ижме, так там только отпевал... Есть такое мнение, что уровень жизни не сказывается на рождаемости. А я вот сужу по своему опыту, хотя могу и заблуждаться: всё-таки более-менее приемлемый уровень жизни, её стабильность способствуют тому, что люди не боятся заводить детей. Пусть заработок у многих в Усинске не такой большой и 5-7 тысяч рублей - обычное дело, но, по крайней мере, у людей есть работа, есть уверенность в завтрашнем дне. Поэтому не боятся рожать второго и третьего ребёнка.
- Наверное, у города есть и свои специфические проблемы?
- Для меня главная проблема - наступление лета. Все стараются увезти детей на Юг и сами погреться на солнышке. Город «вымирает» совершенно, из-за этого и храмы стоят пустыми. И петь на клиросе некому - учителя, главные наши клирошане, в отпусках. В Ижме, кстати, летняя пора тоже была проблемной, только по другой причине. Летом туда наезжал народ из городов - и новички вносили смуту в жизнь прихода. Например, кто-нибудь начнёт про ИНН рассказывать - и весь приход забурлит. Только осенью и зимой всё постепенно успокаивалось. Я лето в Ижме сравнивал с карантинным периодом, когда один грипп привезёт, другой простуду - и начинается общая лихорадка. В Усинске в этом плане спокойней, народ здесь мирный и добрый.
В доброте усинцев я не раз мог убедиться лично. Все милые, доброжелательные люди - и не только среди верующих, но и среди просто встречных, с которыми приходилось заговаривать на улице, будь то татарин, азербайджанец, коми или русский. Всё-таки Север сплачивает людей.
Е. СЕРАПИОНОВ
.jpg)
