«Подвиги
псковских десантников и всех, кто воевал в Чечне, не должны забываться
и замалчиваться. Наоборот, их должны знать молодые люди, они должны
упоминаться в школьной программе и современной культуре. Пример
самопожертвования, подобный примеру воинов шестой роты, должен
вдохновлять молодых людей. Когда у человека есть ради чего жить и есть
ради чего умирать, наш род имеет будущее, и мы можем быть спокойны за
Россию», - сказал председатель отдела по взаимоотношениям Церкви и
общества РПЦ МП протоиерей Всеволод Чаплин. Книга Сергея Галицкого «Из
смерти в жизнь...» - достойный ответ на эту реплику. Она открывает
читателю примеры верности Христу Спасителю российских воинов,
рассказывает об их мужестве и любви к Родине.
Сердца и головы - высоты, которых отдавать нельзя
- Я хочу сегодня поговорить о нравственности, о воинском долге, о
профессии «Родину защищать», - сказал заместитель председателя Военного
отдела СПб епархии кавалер ордена Мужества военный священник Димитрий Василенков.
- Мы знаем, что Христос воскрес, и эта вера даёт нам силы, и давала
силы нашим предкам Отечество блюсти. Но мы живём в тяжкие времена,
когда особенно явно видно, что наше Отечество в покое не оставят:
слишком тяжёлая сложилась ситуация на Кавказе, слишком много
«доброжелателей» у нашей страны - и внутренних, и внешних. Тем более
нам сегодня следует жить по вере, соблюдая Заповеди Божии, - тогда
будет будущее и у нашего Отечества, и у наших детей. Поэтому я считаю,
что книга «Из смерти в жизнь», рассказывающая правду о войне в Чечне,
вышла вовремя, ибо нравственные ориентиры в нашем обществе размыты. И
наша молодёжь приходит служить в армию нравственно дезориентированная,
да и в физическом плане мало что собой представляет. Эта книга - о
подвиге наших солдат и офицеров, о помощи Божией нашим воинам.
С.Галицкий: Господь действительно не оставлял своей
помощью наших ребят. История, рассказанная боевым офицером, столь
невероятна, что расскажи кто другой, я бы усомнился. Но здесь о том,
что он лично видел и слышал, свидетельствует полковник Д., командир
спецподразделения МВД (позывной «Годзилла»).
Ангел-Хранитель
В начале лета 2000 года я находился в очередной командировке в
Чечне. Поступила информация, что в одно из сёл района вошла банда. Было
известно, в каком доме находится лидер бандгруппы. На рассвете, по
плану, наши на двух БТРах подъезжают к дому, выдёргивают бандита и
уходят. Но перед этим группа должна блокировать дом со стороны огорода.
Ведь когда мы въезжали в село, жители, которые замечали нас первыми,
начинали стучать по газовым трубам. Это означало: федералы входят в
село...
По темноте впятером пешком мы зашли в село. Перекрыли огород... по
рации своим дали сигнал - мы на месте. После этого наши ребята на
скорости подлетают к дому. Слышен шум техники, грохот от выламываемых
дверей и крики. Ясно, что захват состоялся, мы ждём сигнал - сниматься.
А сигнала нет... На связь выходить нельзя, но наш старший (позывной
«Семён») начал по рации запрашивать: «Когда нам выходить?» В ответ -
тишина. Мы выбрались на дорогу... может, БТРы на дороге стоят и ждут. Но
на улице никаких наших... У старшего началась лёгкая паника, он по рации
уже в голос кричит: «Где вы?!» Никто не отвечает. Летят, видно, наши на
базу на БТРах. Радостные, что с добычей, ничего не слышат. А нам что
делать? Ведь в селе-то боевики!
Тут из домов высыпали женщины, дети, старики. До сих пор помню
взгляд бабки-чеченки. Такое у неё на лице было написано удовольствие:
«Ну всё, попались голубчики!..» Но мы-то не солдаты, все у нас взрослые
мужики. И вооружены по полной программе. Чеченцы поняли, что просто
так взять нас вряд ли получится. Но люди всё равно обступают нас вокруг,
приближаются... За спиной толпы уже стали бородачи появляться... Вижу -
метрах в двухстах за нами площадь с мечетью в центре. Я решил отходить к
мечети. В дома - безполезно. Да и впятером держать оборону в доме с
таким количеством входов и окон невозможно. «Семён» уже почти в
истерике орёт: «Нас бросили!..» Толпа растёт. Всё это напоминало
ситуацию, когда хищники собираются вокруг добычи. И вдруг сквозь шум
толпы слышим вой сирены! Прямо к нам подлетает белая «Нива» с синей
полосой и надписью «Милиция», с мигалками. Внутри человек в серой
милицейской форме, на груди нашивка «ОМОН». Открывает и кричит: «Чего вы
орёте по рации, что вас бросили? Ведь боевики эфир прослушивают.
Сейчас их тут столько соберётся... Быстро в машину!» Мы заднюю дверь у
«Нивы» открыли и пятеро, в броне, с пулемётом, гранатомётом и
снайперской винтовкой, внутрь забились. Водитель поехал прямо на толпу.
Те, не выдержав такой наглости, стали в стороны отскакивать... Потом и
выстрелы раздались. Но в нас боевики не попали.
На бешеной скорости долетели до ближайшего милицейского
блокпоста. Водитель нас высадил, снова поругал за то, что по рации
орали, что нас бросили. Сказал: «Ждите здесь своих». И уехал. Я сейчас
не могу вспомнить его лица. Никто из нас не запомнил ни как его зовут,
ни какой номер был у машины. И, что самое интересное, никто из нас не
додумался его спросить, как он узнал, что мы одни в селе остались.
Позже, уже дома, вспоминали ситуации всякие. Мы ведь и в засады
попадали, и «языка» брали. Но история с омоновцем была самая
загадочная... Его появление в «духовском» селе одного, на милицейской
машине, да ещё в омоновской форме - вещь, исходя из чеченских реалий,
невозможная. Получается, появился человек из ниоткуда и уехал в никуда.
Тут моя жена и говорит: «Это вас Ангел-Хранитель спас». И всё сразу
встало на свои места...
По-божески жить - или мерзавцем быть
О.Димитрий:
Мы часто забываем, что в Первую и Вторую Чеченские войны воевала
молодёжь, раннее детство которой прошло в Советском Союзе. То есть они
успели побыть октябрятами-пионе рами, в них было заложено понятие о
дружбе, чести, взаимовыручке. Сейчас демократическое воспитание,
разрушающее наше Отечество, прочно вдолбило в сознание наших детей, что
в жизни каждый сам за себя. Мне м.Ангелина из сестричества, что ещё с
первой Чеченской войны занималось уходом за раненными ребятами, звонит
как-то: «Ты представляешь, батюшка, нынешние ребята молодые, которые
поступают раненные, совсем другие, нежели те, что были в первую и
вторую войну. Их состояние можно охарактеризовать двумя словами -
озлобленность и шок. Это уже совсем другая молодёжь». Но это наша
молодёжь! Мне часто приходится выезжать на Кавказ, я - духовный
наставник многих наших воинских подразделений. И я вижу, как нынешние
молодые ребята, попадая в тяжёлые ситуации, вспоминают о Боге и творят
великие дела. Поражаешься иной раз силе их духа.
С.Галицкий: 21 февраля 2000 года навсегда остался
чёрным днём для армейского спецназа: в Чечне в районе с.Харсеной в
одном бою погибли сразу три группы разведчиков спецназа - 25 человек.
Выжили всего двое. Мне удалось побеседовать с одним из них - старшим сержантом Антоном Филипповым. Он рассказал...
Смертельный бой
В Чечне я с 17 января 2000 года. Хотя это была моя первая
командировка, но я уже участвовал в пяти боевых выходах. Погода в ночь
на 21 февраля была ужасная. Шёл мокрый снег. По нам ударили сначала с
двух сторон, а потом окружили полностью. Били из огнемётов и
гранатомётов. Конечно, мы сами во многом были виноваты, но восемь дней
по горам ходили, устали. Спали прямо на земле, спальника было только
два. На себе всё приходилось нести, боеприпасы в первую очередь. Я нёс
рацию, батареи к ней, ещё и гранатомёт тащил. Когда бой начался... смотрю
я на рацию свою и вижу, что её пули насквозь прошивают. Так что она
так и не пригодилась. У меня лично, кроме гранат, ничего с собой не
было. Их я в самом начале бросил в ту сторону, откуда по нам стреляли. У
командира Самойлова (Герой России старший лейтенант Самойлов) был
пистолет Стечкина и автомат. Дольше всех стрелял кто-то из наших из
пулемёта. Чеченцы тогда кричали: «Русский Ванька, сдавайся, русский
Ванька, сдавайся!» А наш пулемётчик под нос себе бормочет: «Я сейчас
вам дам - сдавайся...» Встал в полный рост, на дорогу выскочил и только
начал очередь давать, его и убили.
Мне кто-то из командиров кричал: «Ракету, ракету!» Крик был
такой отчаянный. Ракета - сигнал, что что-то происходит. Но она должна
быть красная, а у меня только осветительная была. Запустил, какая была.
И сразу после этого грохнуло что-то, и меня ранило осколком в ногу,
косточку на ступне сломало. Я оборачиваюсь и спрашиваю у Витька
(сержант В.Чёрненький): «Живой?» - «Живой, только ранило». - «И меня».
Потом опять что-то рвануло под носом. Я Вите: «Живой?» А друг хрипит...
видимо, его в горло ранило. И меня ранило второй раз. Если бы я потерял
сознание, то тоже бы захрипел, и меня бы точно добили. «Духи» начали
оружие собирать, «стечкиных» наших особенно. Раненых добили. Чеченец
подошёл ко мне, решил, что я мёртвый, с руки часы снял. Потом за ухо
голову поднял. Ну, думаю, сейчас ухо будет резать... Как бы только
выдержать! Но он с шеи хотел цепочку снять. А я крестик православный
всегда на нитке носил. Не найдя цепочку, «дух» передёрнул затвор на
«Стечкине». Я думаю: всё-всё... И выстрел раздался. Я аж передёрнулся
весь, не удержаться было, но он не заметил. Видимо, в Витька стрельнул.
Я уверен, что спас меня мой крестик православный.
Нашли меня часа через четыре, так и лежал в сознании. Отключился
уже перед вертолётом, после пятого укола промедола... Когда лежал в
госпитале, у меня было время подумать. Я понял, что этот бой и всё, что
происходило после него, было моим личным крещением. Само таинство
Крещения я принимал в Троицком соборе Пскова в 11 лет. До этого, да и
потом, о вере мне никто не рассказывал. Родители у меня ведь были
неверующие. Мама привела в собор, меня крестили, и всё на этом и
закончилось.
Через три года после ранения я разбился на машине. Придя в себя
через полтора месяца, я, во-первых, понял, что 21 февраля 2000 года
произошло первое чудо Божие, Господь показал мне Свою силу. Другое чудо
в том, что и после аварии я выжил. Ведь у меня были сломаны три шейных
позвонка. С такими травмами не живут. Когда я пришёл в себя, услышал:
«Не помирает, очухался вроде. Но коляску инвалидную покупайте, ходить
вряд ли будет». Через четыре месяца я поднялся и пошёл. Правда, ещё год
дома провалялся. Потом Господь меня направил, и я решил попросить
комбрига оставить меня на службе. И он оставил. Я женился. А полтора
года назад у меня родился сын Иван.
О.Димитрий: У нас чудесная молодёжь. Надо только ей
помочь, чтобы они знали, как вести себя в ситуации, когда нужно
действительно рисковать своей жизнью, защищая Отечество, друзей. Тем
более что ситуации, когда человеку приходится нравственный выбор
делать, происходят всё чаще. И эта книга воспоминаний очень своевременна
и важна. Ребята, прочитавшие её, будут знать, как поступить, если
встанет выбор: рисковать жизнью или «отсидеться в кустах». Они поведут
себя правильно, по закону великой Христовой Любви - «Нет больше той любви, как душу свою положить за други своя». Так наши воины всегда жили и побеждали - и Россия наша потому всегда стояла и стоять будет.
Рассказывает полковник медслужбы, ветеран боевых действий в
Афганистане и Чечне, участник первого и второго штурмов Грозного Владимир Сидельников (награждён орденами Красного Знамени, Красной Звезды и орденом Мужества).
Русские своих не бросают
После атаки «духов» командир роты
сказал: «Володя, сходи, посмотри - а вдруг кого-то из наших зацепило?»
Вот так я в кишлак и попал. Прихожу в сознание - сижу связанный по
рукам и ногам. Прошла ночь. Утром я понял, что наступил для меня конец.
Я испытал дикий, липкий ужас от того, что меня никто не ищет и никому я
не нужен... На самом деле меня искали, и ещё как!
Меня потащили к дому около кладбища. В доме в земляном полу была
круглая дыра метра полтора в диаметре. Из неё несло жутким трупным
запахом. Меня в эту дыру и бросили. Причём летел я с ощущением, что
меня убивают: ведь кидали-то они меня вниз головой! Как я не разбился
насмерть, до сих пор понять не могу. Ведь яма была глубиной метра три.
На дне было какое-то невыносимо зловонное месиво, а в углу сидел труп... Я
разглядел, что он старый, находится здесь не меньше полугода. И ещё
вокруг стоял такой звон! Оказалось, я разбудил мух, когда бухнулся
вниз. Ещё полчаса стояло гудение! Потом они затихли, но всего меня
облепили. Я пытался закрыть лицо руками, но помогало это мало. Я
подумал, что, наверное, так выглядит ад. Вот в этой жуткой яме я в
Господа Бога и уверовал. Как я Ему молился!.. А то, что поместили меня в
эту яму с определённой целью, я понял сразу. Это был способ
психологически сломить человека.
А утром началась страшная война! Когда пошла стрельба и загудели
вертолёты, я понял, что это по мою душу. Как потом выясни лось, «духи»
вышли в свой базовый район, который находился недалеко от кишлака, и по
радиостанции доложили, что у них пленный офицер. Наша служба
радиоперехвата эти разговоры засекла и мгновенно их вычислила. Помню -
крутятся вертушки, вертушки!.. А недалеко от ямы стояла зенитная
установка «духовская». Она по вертолётам палила, но в конце-концов её
накрыли. И сверху от края ямы на меня глянуло родное славянское лицо!
С.Галицкий: Большинство офицеров морской пехоты,
воевавших в Чечне, ставили перед собой две задачи: победить и сохранить
жизни матросам. Офицеры дорожили каждым из них, а матросы берегли
своих командиров и при необходимости бились за них насмерть. И
действительно, домой морские пехотинцы вернулись все: и живые, и
раненые, и погибшие...
Рассказывает подполковник Александр Лебедев.
Разведка боем
В феврале 2003 года батальонно-тактическая группа бригады
морской пехоты Каспийской флотилии выполняла боевые задачи в Веденском
районе Чечни. Надо было произвести разведывательно-поисковые действия в
районе пос.Тезен-Кала. Я разделил роту на три боевые группы. Правая
гора на картах была обозначена как высота 813.0. Этой высотой мы должны
были овладеть. Но попали в засаду... Две группы удалось отправить назад.
А вокруг нас боевики замкнули кольцо... Как мне потом рассказали, в это
время в базовом лагере комбриг построил личный состав батальона, описал
ситуацию и сказал: «Добровольцы, выйти из строя!» Вперёд шагнули почти
все. Они поднялись на высоту 813.0. Думаю, боевики их пропустили
специально - вот ещё одна группа пришла, очень хорошо... Но мы, когда
услышали, а потом увидели наших, воспряли духом. Значит, мы выйдем. Но
тут по нам начинает работать пулемёт. Бой длился долго... Потом «духи»
прямо над нами развели костёр и стали танцевать свои волчьи танцы... Едва
рассвело, вокруг стали падать мины! Когда обстрел закончился, мы
слышим: «Пацаны...» Оказалось, это наш сапёр, раненый. Всю ночь молча
пролежал. Тем самым и боевикам не дал себя добить, и нас к себе не
притягивал. Другой сапёр говорит: «Разрешите, мы братишку вытащим?»
Когда его притащили, доктор показывает мне на чёрные «очки» вокруг глаз
- ясный признак, что человек вот-вот умрёт. Я ему: «Говори, что маме
хочешь сказать». Он прошептал: «Скажите маме, что я её очень люблю». И
умер.
Двое суток морские пехотинцы вели бой в окружении и нанесли боевикам значительный урон.Наконец, появились «вертушки».
- В первый вертолёт мы загрузили раненых и погибших. Со вторым
произошёл характерный для посадки в таких условиях случай. Когда
борттехник решил, что больше людей брать на борт нельзя, он бьёт моего
матроса прикладом автомата по голове. Я бортмеханику двинул в челюсть.
Затолкал паренька и залез сам. Лётчикам показываю - поднимаемся. Но
подняться-то мы должны до уровня Тезен-Калы, где нас «духи» поджидают!
Тут я встал в кабине на колени и стал креститься и читать молитвы. Все
на меня посмотрели, встали на колени и тоже стали молиться. Вертолёт
поднимается, «духи» стреляют по нам в упор. И вот что удивительно:
«вертушка» была вся пробита пулями насквозь! Но ни одна пуля не попала в
баки, и никого из нас не зацепило.
О.Димитрий: Мы забываем уроки истории... А ведь и во
времена Александра Невского кто-то мог удрать на север от татар
подальше, а другие шли и сражались. И во времена Куликовской и
Бородинской битв одни насмерть бились за Землю Русскую, другие в
дальних имениях отсиживались. И в Первую мировую войну, и в Великую
Отечественную смелые добровольцами на фронт шли, а трусы в полицаи
подались. Слава Богу, таких мало было. И сейчас в чеченских войнах, и в
мирной жизни выбор встаёт: по-божески жить или мерзавцем быть?
Сделайте правильный выбор.
Подготовила Ирина РУБЦОВА
