Мы живем в густом и плотном мире, жителей которого чаще чувствуешь, чем видишь. Их много, и они везде. Они мыслят и действуют, понуждая действовать нас и внушая нам мысли. Хорошо, что мы этого не видим, но только чувствуем, и плохо, если никогда не чувствуем. Видеть это зрелище можно немногим и лишь иногда.
Вот слуга Елисея увидел вражеское войско вокруг еврейского города, «и кони, и колесницы». И сказал слуга человеку Божию: «Увы! Господин мой, что нам делать? И сказал он: не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. И молился Елисей, говоря: Господи! Открой ему глаза, чтобы он увидел. И открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея» (4 Цар. 6: 15–17).
Не имея близ себя Елисея и не будучи ему слугой, мы можем понять смысл сказанного через то главное, что у нас есть – через литургию. Она вся, ее внутренний строй, ее молитвенные тексты говорят нашей душе, что «тех, которые с нами, больше, чем тех, которые с ними».
Когда священник совершает малый вход, он молится Богу: «Сотвори со входом нашим входу святых Твоих ангелов быти, сослужащих нам и сославословящих Твою благость». Иными словами, священник просит Бога ввести в наше молитвенное стояние ангельские хоры. Просит, чтобы они, привычно занятые славословием Бога, делали это сейчас с нами вместе, здесь, подкрепляя церковное собрание своим присутствием. Бывает ли так, или это лишь благопожелание и поэтическая мечта? Бывает так, и даже пренепременно.
А вслед за малым входом, когда поются дневные тропари, священник читает молитву, в которой именует Бога «трисвятым гласом от серафимов воспеваемым, и от херувимов славословимым, и от всякой небесной силы покланяемым». Просит Его, невзирая на множество песен, приносимых Ему от бесплотных, принять и от наших уст Трисвятую песню и простить нам всякое прегрешение, вольное и невольное. Вслед за этими словами вскоре поется и сама Ангельская песнь: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас».
Она не выдумана, но снесена с небес на землю и поется всюду, где сохранилась связь с Апостольской Церковью и духом ее молитвы.
Когда после Апостола поют «Аллилуия», предваряя радостью чтение Евангелия, то почему бы не петь «Аллилуия» и ангелам, уже пришедшим, уже посланным к нам на службу после принесенных просьб об этом? В Апокалипсисе Иоанна, где так часто изображается небесное богослужение, «Аллилуия» поют много, часто, торжественно (См.: Откр. 19).
А вот уже чтение Евангелия ангелы слушают внимательно и молча. Это люди в это время могут думать о чем-то своем, бродить по храму, шептаться и ставить свечи. Чистые духи слышат земной голос своего Небесного Владыки и стоят со страхом и трепетом.
Вскоре после этого раздастся Херувимская песнь. У молящегося человека появляется возможность уподобиться высшим чинам небесной иерархии. Для этого нужно «всякое житейское отложить попечение», нужно перестать думать о себе и просить о своем, но направить взор ума на Победителя смерти – Иисуса, входящего в близкое общение с теми, кто Его любит.
Уже того, что сказано, довольно, чтобы согласиться с мыслью: литургия есть не только земная служба и не столько земная, сколько небесная, стирающая природную разницу между человеком и ангелом и подчеркивающая их молитвенное единство.
Но главное в службе – это благодарение, евхаристия. И в ней тоже слышен ангельский голос. Священник тайно читает молитву, в которой благодарит Бога за все, но главное – за два великих дела – творение мира и искупление мира. Благодарит также за то, что Бог не гнушается нашей службой, хотя Он насыщен хвалой предстоящих Ему архангелов, ангелов, херувимов и серафимов. Этих слов стоящие в храме не слышат. Слышат они лишь завершение молитвы: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе, глаголюще». Образ четырех животных из Апокалипсиса возникает в уме при этих словах. Эти четыре животных подобны «льву, тельцу, человеку и орлу летящему». «И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр. 4: 8).
Эти слова люди не просто слышат – они повторяют их вслед за поющим хором. Здесь встречаются оба Завета, Ветхий и Новый, поскольку впервые эти слова услышал Исаия. (См.: Ис. 6). Эти слова связывают оба Завета, поскольку они относятся ко Христу, ведь «Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем» (Ин. 12: 41).
«С сими блаженными силами, – молится далее священник, – Владыко Человеколюбче, и мы вопием и глаголем: Свят еси и Пресвят, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый».
Церковь восходит на высоту высших созерцаний и славословий. Церковь хвалит Нераздельную и Вечную Троицу. Человек, как ангел, готов в это время закрыть глаза, и если бы имел крылья, то закрыл бы ими лицо свое.
Она, литургия, есть поистине небо на земле. И уходя из храма, «видевши свет истинный, приявши Духа Небесного», человек уже не тот, каким он был час назад. Из храма нельзя уйти таким же, каким ты в него входил. Ты уходишь всегда другим, и дай Бог, чтоб лучшим, а не худшим.
Мы не одиноки – вот истинная правда. Мы лишь ощущаем себя одинокими и брошенными по мере сердечной черствости и пренебрежения к главному. Эта беда требует преодоления.
Если мы перестанем молиться, ангелы никогда не перестанут. Если мы зеваем на службе и пропускаем ее мимо ушей, чистые духи не пропускают ни одного слова и слога, но дышат молитвой и благодарением. Наши храмы для них – вожделенные места паломничеств, где славится имя Божие и слышен Его голос. Ощутить эту небесную жизнь, эту иную реальность человеку столь же возможно, сколь и необходимо. Будущий мир не есть мир телесных наслаждений, но мир молитвы и радости в Духе Святом. Приготовление к вечной и блаженной жизни есть, поэтому, уподобление ангелам через привитие к сердцу способности к небесным ощущениям. Это отрыв сердца от земли ради неба, по сказанному: «Горе имеем сердца!» До чего красив этот краткий клич!
Что же делать после всего сказанного? Ждать с нетерпением ближайшего воскресного дня или уже сегодня бежать туда, где слышан возглас: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа!» Бежать туда, где возносится Бескровная Жертва о грехах наших и всего мира, о всех и за вся. Бежать туда, где вместе с людьми «Свят, свят, свят» поют жители иного мира.
И, без сомнения, в каждом храме участников молитвы, как минимум, вдвое больше, чем это видно глазу. Ведь рядом с каждым видимым земному взору молитвенником стоит незримо ангел-хранитель, радующийся о своем подопечном и вместе с ним хвалящий общего Владыку ангелов и человеков.
