![[]](http://www.rus-obr.ru/files/leviathan.jpg "Цербер. Критические заметки о ереси \"криптоколониализма\"")
I
Учение о России как о криптоколонии Запада является, на самом деле, криптоколониальной практикой. Оно призвано как-то обойти тот реальный факт, что в то время как над всеми остальными неевропейскими цивилизациями Западу удалось установить прямое политическое господство - даже Япония, дольше всех сопротивлявшаяся, была доломана в 1945, установление политического контроля над Россией провалилось. Пришлось удовольствоваться частичными формами контроля - культурным, экономическим, "концертно-внешнеполитическим", конспирологическим и т.д. Код политического контроля над русскими так и не был взломан. Ответом на попытку взлома этого кода стало порождение русской историей странного политического "Цербера" - русского самодержавия,со всеми его сиквелами и триквелами, блокирующего все попытки прямого колониального контроля над этой территорией.
Соответственно, вопрос о возможности избавления от этого Цербера и жизни "как-нибудь так" - под колониальным контролем, - дебатируется с большой регулярностью - примерно той же, с которой дебатируется вопрос о том, можно ли с ним договориться, и нельзя ли сделать так, чтобы Цербер по крайней мере в глаза не плевал. Теория России как криптоколонии Запада является довольно эффектным способом склонить чашу дебатов на одну из сторон. А именно убедить всех, что Цербер ни от чего не охраняет, что на самом деле ему насвистывают на дудочке и он делает всё, что скажут большие и умные дядьки.
А если так, то и избавление не приведет ни к чему, кроме как к приведению формального статуса в соответствие с действительным. Зачем нужен замок, к которому давно уже подобран ключ? Он только болтается тяжелой приблудой на двери. В этой теории всё убедительно и неплохо работало бы, если бы не одно НО, а именно сама необходимость введения концепции криптоколонии применительно к русской истории.
Давайте попробуем на вкус - "Индия - криптоколония Великобритании", "Вьетнам - криптоколония Франции", "Индонезия - криптоколония Голландии", "Бразилия - криптоколония Португалии", "Перу - криптоколония Испании", "Египет - криптоколония Британии же"... Больше того - "Япония - криптоколония США" - сама конструкци анекдотична. То есть либо не колония, либо, если помнить об оккупации, о кидании японцев на деньги в 1970-е годы, о недавней отставке Хатоямы, так и не сумевшего убрать базу с Окинавы, то никакого уж крипто...
/Даже относительно Китая понятие криптоколонии Запада становится мало-мальски интересным только с консолидацией маоистского режима и превращением Китая в серьезную силу, над которой очевидно невозможно установление прямого военно-политического господства, или хотя бы оказание на него серьезного давления. Относительно России до 1991 года нельзя указать ни одного года в истории, когда можно было бы сказать, хотя бы в порядке дискуссии, что Россия - колония Запада или какой-то из западных стран.
Дискурс "криптоколонии" вводится именно для того, чтобы вписать в картину мира Запада как политической тотальности скандальный случай отсутствия "методов" против крупнейшего в мире политического образования, которое, несмотря на дурную управляемость и трудности жизни, однако не может быть колонизировано так же, как любые другие части мирового политического пространства. Россия - это нарушение концепции Запада как политической тотальности. Спасение этой концепции лишь в построении социогуманитарного "эпицикла" - то есть предположении, что Россия являеся колонией не являясь колонией. Впрочем, логичного объяснения того, почему Россию приходится держать на положении сильной, агрессивной, постоянно находящейся в положительном торговом балансе колонии - в то время как все остальные территории, включая даже Китай, были в определенный момент завоеваны, колонизированы, и формально покорены, так и не предложено. Все ссылки на нищету, неблагоприятные климатические условия и т.д. опровергаются контпримерами - Канада, Африка - особенно Сахара, Австралия, ЮВА - все эти регионы обладают в избытках минусами которе есть и у России, но не содержат ни плюсов, ни бонусов. Никаких объяснений того, почему все до единой территории за пределами Запада были в тот или иной момент формально политически колонизированы Западом о чем есть бумаги с подписью и печатями, а Россия колонизирована не была, нам так и не предложено.
Таким образом, дискурс о России как "криптоколонии" - это именно дискурс для бедных. Прежде всего - заплата на гигантской прорехе посреди идеи Запада как политической (и антропологической - кстати - "именно человек запада и есть истинный человек") тотальности. Затем, как колониальная стратегия, то есть попытка все-таки добиться формального устранения этой прорехи, действительной капитуляции России перед Западом и принятия формального колониального подчинения и контроля (кто-то может сказать, что и так оно есть сейчас - но это будет неправда - так как есть - это не колония, и они сами это признают, иначе бы так не злились. Колония - это то, что сейчас сделали к примеру с Сербией. Вот это - да. Все документы на месте). Убедить, что ты уже являешься тем, кого из тебя хотят сделать, - это классический прием психологической ломки. Банальней ничего быть не может. Однако, очевино, что сам по себе этот прием мало работает. Независимое государство очень трудно убедить в том, что оно зависимое государство.
И здесь нам понадобится второй прием убеждения - а именно вопрос о цене независимости. Для России этот вопрос чрезвычайно болезнен. Неколониальный статус нам всегда достается очень дорого. И вот если искать действительно конспирологических объяснений для русской истории, то можно предположить следующее: Не будучи в силах прямо, классическими колониальными методами контролировать Российское государство, сталкиваясь с его упрямым, животным, бульдожьим сопротивлением этому контролю, Запад занимается не столько созданием сетей криптоколониального влияния, поскольку степень применимости даже самых эффективных из этих сетей довольно низка. С нами играют в другую игру, а именно идет постоянное спекулятивное удорожание цены русской независимости и суверенности. С каждым витком большой исторической игры, с каждым актом "неподчинения" платить за право сохранять фундаментальную политическую самостоятельность приходитя всё дороже. Сперва приходилось втридорога платить за пушки, порох и рейтар немецких. Потом, когда их производства худо-бедно надили, та же непомерная цена стала за атрибуты независимости нового галантного века - зеркала венецианские, фарфор мейсенский, портки французские, философа Вольтера и Кондильяка. Потом за индустриализацию, танки и ядерное оружие. При этом необходимо понимать, что Российская Империя вынуждена была тягаться не с одной европейской монархией. Русские не могли сказать как пруссаки - двор у нас нищий, король спартанец, зато его армия всех побьет. Та распределенность цивилизации, которую имел Запад, Россия была внуждена даже не симулировать - если бы (как раз ключевой западный миф о России - миф о потемкинских деревнях, миф о том, что Россия только симулирует цивилизацию), а именно эмулировать. Представьте себе Пентиум машину, которая вынуждена на своей XP эмулировать Core Duo и Win-7? Другими словами, в целях поддержания своей независимости и неколониальности Россия была вынуждена производить или покупать и приспосабливать всё, что составляло выдающиеся стороны всех входящих в западную цивилизацию культур. При этом цена для неё была существенно выше, чем цена внутриевропейская и чем цена для колонизируемых стран типа Китая и Османской империи, которым делали дисконт именно в обмен на политический контроль. Отсюда становится более понятен феномен "вечно нищей России" где "сверху блеск - снизу гниль", которая, однако, при этом имеет необычайные богатства и внутренние ресурсы. Все эти ресурсы выкачивались Западом по заниженной для него цене, в обмен на приобретение нами по завшенной цене всего, что нужно было для поддержания суверенного статуса. Именно этот механизм ограбленя при обмене, выкачивания ресурсов, и выдается за мнимую "криптоколониаьность" России и восторженные русофобствующие интеллигенты в это верят. Между тем, суть колониализма не в установлении неравноценного обмена, именно в "обнулении" производственных и соцальных издержек с колонизуемой стороны. В колонии не должно быть, по возможности, собственного государства, армии, науки, культуры, интеллигенции, промышленности, то есть всего, что повышает себестоимость конечного продукта этой страны (и сырьевого, и готового). Цена по ту сторону барьера, в колонии, должна быть бросовой, поскольку в нее не включено ничего, кроме труда полуголодного рабочего или батрака. Цена по эту сторону должна быть достаточно высокой, чтобы обеспечивать максимизацию прибыли и покрывать все издержки и на политический контроль над колонией, и на расцвет колониального общества в метрополии. Механизм обмена России и Запада был другой. Здешнее государство-Цербер монополизировало весь обмен, оставляя себе всю разницу между ценой "на месте" и ценой "в Холмогорах-Архангельске-Петербурге". Это разница была достаточно существенная и покрывала большую часть его потребностей. При этом зависимость Запада от русских ресурсов была такой, что столетиями сальдо внешней торговли России оставалось положительным. Впочем то же самое наблюдалось и в Индии и много еще где. Но везде где Западу приходилось покрывать разницу монетой, удалось установить политический контроль и перераспределять это сальдо торгового обмена колонии в свою пользу (у нас такой режим был введен лишь при Кудрине, когда прибыль с высокой цены на нефть фактически отдавалась назад Западу в виде стабфонда - разумеется такое можно было сделать при неслабой степени политического контроля). Везде - кроме России, с которой эттот номер не прошел и пришлось изобретать косвенные способы эксплуатации - это геополитический барьер, тормозящий у нас темпы мировой революции цен и за счет этого позволяющий покупать у нас дешево, а продавать у себя дорого, - это инвестиции во внещнюю политику, в оборону, в международные союзы, в импортные цивилизационные "понты". Пришлось допустить русских не в периферийный, а, по сути, в европейский, обмен, но заставляя их платить за участие в этом обмене вдвое дороже и дестабиизируя Цербера. Его устойчивость и независимость стоили ему и охраняемому им объекту чрезмерно дорого. Колониальная система была подобна раку. Она разъедала организм колонизированных наций, заставляя их воспроизводить ненужные и вредные клетки, существовать для того, чтобы питать разрастающуюся опухоль. Система давления на Россию заставляла организм затрачивать на нормальные функции - питание, движение, мышление, размножение и т.д., вдове больше калорий, кислорода, мышечных усилий, нервных клеток и т.д., чем обычно. Тем самым организм истощался и утомлялся от самого себя. Что, собственно, регулярно с Россией и русскими и происходит. Это истощение ведет и к ряду тяжелейших дисфункций, развивающихся на его фоне. Но эти дисфункции - не рак. Нас же пытаются убедить в наличии у организма именнно злокачественной опухоли, причем не в том месте, где ее следовало бы полюбому искать.
II Забавно, что с моим текстом про теорию "криптоколонии" довольно скоро наступил момент истины.
Последователи секты Галковского в некотором возбуждении обнажили ядро своей концепции, укрываемой за дискурсом о "криптоколонии".А именно: Лучше России быть завоеванной.
"быть ЗДОРОВЫМ рабом во многом, действительно, лучше, чем умирать НА СВОБОДЕ от аскаридоза".
Оказывается криптоколония - это совсем не колония поэтому сравнивать её с обычной колонией нельзя. Мол это некий внутренний паразит, который съедает тело изнутри, а извне никак не проявляется.
Во-первых, тогда непонятно, зачем было утверждать, что Россия колония. То есть использовать именно это слово, пусть и с приставкой крипто-.
Во-вторых, непонятно зачем тогда с настойчивостью говорить о Западе, если речь идет о некоем тайном враге внутри. Запад он потому и Запад, что он не внутри, а вовне. Никакие "англичане" концепцией "тайного врага" не требуются, поскольку для этого вполне достаточно традиционых"жыдофф" и неча огород городить.
В-третьих, если криптоколонизирующий Запад это просто паразит внутри России, то нечего и огород было городить про Расу Господ, про живущих Единственной Настоящей Жизнью и всё такое прочее. Гельминт доставляет запредельное количество неприятностей, изматывает организм до чрезвычайности, терзает его изощренно, раздувается в размерах. Но сказать, что настоящей жизнью живет он, а не терзаемый им человек - это уже совсем дурная антропология и зоология.
Наконец, в четвертых, как мы знаем из довольно многочисленных свидетельских показаний, страны, народы, классы и государства Запада сами зачастую ощущают себя мучимыми разными паразитами - кто их называет мирвой финансовой олигархией, кто еврейством, кто масонством, кто как-то еще. Время от времени на Западе предпринимаются судорожные попытки от этого паразита избавиться. Все эти попытки традиционно признаются неуспешными. Таким образом, с точки зрения "паразитической" теории никакого преимущества народы Запада перед русскими не имеют.
Неет, дорогие мои, не врите. Криптоколониальная теория - это именно теория внешнего политического господства бесконечно могущественных белых людей Запада над русскими недотепами. Отличие от традиционного господства предполагается лишь в том, что осуществляется оно не при помощи, условно говоря, армии и флота, а при помощи спецслужб и манипуляций.
И гибель этой теории состоит именно в том, что для того, тобы её придерживаться придется признать тот факт, что всеобщая модель традиционного политического господства, примененая Западом везде в мире. Ееще раз подчеркну - везде без исключения. Не смогла быть применена в России.
Этого факта криптоколониальная теория объяснить не может.
Всё, что остается, это в очередной раз паразитировать на рыгионалистском и антиЫмперском дискурсе, что "русский народ надо освободить от необходимости платить за свою государственность".
Вообще, конечно, любой народ платит за свою государственность - даже американский и еврейский.
Вопрос в цене и в результатах.
Русская цена государственности высока - и вызывает вопросы.
Еще большие вопросы вызывает невозможность для русских адекватно распоряжаться своей государственностью и поставить её под свой более или менее полный контроль.
Но заметим, что теория "освобождения от ига государственности" не предполагает борьбу русских за власть над этой государственностью и за своё право регулировать её цену.
Напротив, "рыгионализм" - это "борьба" за ликвидацию необходимости платить за суверенитет при помощи ликвидации суверенитета.
При этом подразумевается, что цена, которую запросят оккупанты будет меньше.
Я, кстати, не буду с этим спорить - этого не позволяет элементарная честность.
"Сумма", которую будет вынужден выплачивать прямым и косвенным образом каждый русский в случае ликвидации суверенитета оккупантам и в самом деле будет легче на одну треть.
Сейчас "стоимость" Российской государственности складывается для нас из трех компонентов.
1. Инфраструктурные расходы. То есть то, что берет с нас государство на поддержание институтов общественного благосостояния - пенсии, школы, больницы, отопление, почта, криминальная полиция, медицинское страхование и т.д.
2. Расходы на государство само по себе. То есть на армию, секретные службы, ораву чиновников (хотя их функции носителей вертикали и операторов общественного блага тесно переплетены), на их борзых щенков, на джакузи, мерседесы и левреток для балеринок.
3. "Налог на добавленную стоимость", взымаемый с РФ в пользу мирового гегемона за наш статус политической независимости - впрочем всё более и более ужимающийся политической независимости - тут нельзя строить никаких иллюзий. Та самая плата за то, что мы не колония, о которой я говорил в прошлом посте.
В случае установления здесь прямого колониального режима (это будет конечно такой запоздалый колониализм, но лучше поздно, чем никогда) русским останется к выплате третья треть, она перетечет в непосредственный доход колонизатора, останется вторая треть, хотя может и в несколько облегченном виде, большая её часть также будет составлять непосредственный колониальный доход, меньшая уходить на поддержание тут строгого колониального режима. Но от выплат по первой трети мы безусловно будем избавлены. Поскольку поддерживать дорогостоящую инфраструктуру "ымперских понтов" всякие там дороги, музеи, военные академии, космодромы, да даже и поликлиники и школы будет совершенно необязательно. Собственно, от этой части расходов уже и наше дорогое государство старается избавиться, но оно избавляется только от расходов - доходец якобы на них оно старательно собирает. Оккупант, конечно, с радостью устроит тут облегченьице, дабы доказать, что с ымперией покончено раз и навсегда.
Дайте волю фантазии - увеличьте мысленно свой доход на треть, затем уберите из своей жизни всё, что является социальными благами, обеспечиваемыми заглотчиком-государством, и если резльтат вам нравится и образ жизни устраивает, то можете стройными рядами вступать сначала в ряды рыгионалистов, а затем в ряды борцов за трансформацию криптоколонии в колонию.
Считать это русским национализмом конечно нельзя, поскольку русский национализм - это борьба за национальное государство русского народа.
Если бы такого государства у него не было, националист требовал бы его создать и обеспечить внешний и внутренний суверенитет.
Поскольку такое государство есть в качестве недонационального или антинационального, то значит националист должен превратить его ласкательством или силой в национальное.
Вот и вся аксиома, вот и весь русский национализм.
Россия должна быть национальным государством русского народа.
Точка.
Криптоколониальный же дискурс на свое законное место рассуждений о том, что "лучше быть рабом в открытую чем рабом втайне" - другими словами - криптоколониальная теория это проповедь благодетельности вооруженного иностранного завоевания России и русских.
Русский должен быть под пятой англосакса. Если он этого еще не понял - он русский дурачок и ымперский негодяй.
И ничего больше.
Тут Альфа и тут Омега.
Остальное подпорочки.
В общем очередная модификация всё того же вечного:
В Двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: Умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
- Да будто они там у себя так уж лучше наших? Я иного нашего щеголечка на трех молодых самых англичан не променяю. - нежно проговорила Марья Кондратьевна, должно быть сопровождая в эту минуту слова свои самыми томными глазками.
- Это как кто обожает-с.
- А вы и сами точно иностранец, точно благородный самый иностранец, уж это я вам чрез стыд говорю.
- Если вы желаете знать, то по разврату и тамошние и наши все похожи. Все шельмы-с, но с тем, что тамошний в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в своей нищете смердит, и ничего в этом дурного не находит. Русский народ надо пороть-с, как правильно говорил вчера Федор Павлович, хотя и сумасшедший он человек со всеми своими детьми-с.
- Вы Ивана Федоровича, говорили сами, так уважаете.
- А они про меня отнеслись, что я вонючий лакей. Они меня считают, что я бунтовать могу; это они ошибаются-с. Была бы в кармане моем такая сумма и меня бы здесь давно не было.
Может просто скинуться им на сумму?
Впрочем мы еще и тех-то не повывели.
III
Сергей Сергеев критикует мои тезисы о "Цербере". Но дело в том, что он, как мне кажется, не совсем верно из представляет, поскольку в тексте про криптоколонизализм моя модель подана как бы между прочим и с односторонней полемической заостренностью.
Для того, чтобы понять лучше о чем речь, надо ознакомиться с моей теорией Русского самодержавного государства как контрсистемы по отношению к европейской мирсистеме, изложенной в этой статье.
Еще в одной статье, в которой я начал, хотя и не дошел до конца, разбор сути петровских преобразований, я дал так сказать популярный очерк своей концепции. Приведу его здесь:
"XVI-XVIII века были эпохой становления европейской капиталистической мир-системы - колониальная и полуколониальная экспансия европейских государств протягивалась во все уголки тогдашнего мира - давно уже была покорена Америка южная и еще сохраняла покорность северная, европейцы, расстреляв из своих пушек арабские корабли, прочно контролировали торговлю в Индийском океане, и в частности потоки пряностей, вовсю шло подчинение Индии власти Ост-Индской компании, был усеян европейскими факториями берег Африки, начиналось проникновение в Китай... Всюду, куда приходили европейцы, их золото и серебро действовали на местные политические структуры как серная кислота - те разжижались и распадались, так что спустя недолгое время колонизаторы устанавливали если не формальный, то фактический контроль над некогда могущественными империями. Для большинства регионов, подвергавшихся интенсивному освоению английскими, голландскими, французскими, испанскими и португальскими торговцами нормой были а) разорение местного крупного купечества, б) ликвидация каких-либо попыток вести морскую торговлю с его стороны, в) изгнание конкурентов, г) создание фортов и введение войск.
Некогда огромный и непостижимый мир оказывался не более чем периферией европейской капиталистической системы, исправно снабжающей голландских биржевиков, воротил лондонского Сити и французских откупщиков сырьем, рабами, редкостями и всем, что только необходимо было для укрепления власти золота в мировом масштабе.
В этой картине разложения старого мира и краха региональных мир-систем перед лицом глобальной было всего несколько исключений. В отдельных регионах, столкнувшихся с европейцами, их экономическим влиянием и их методами произошло не разжижение местных политических организаций, а напротив - их укрепление и отстраивание для самозащиты от давления чужаков. В то время как на островах Юго-Восточной Азии, превратившихся в плантации специй, местная цивилизация просто рухнула, в континентальной ЮВА, напротив, произошло усиление государств. Из множества мелких политий выросло четыре крупных государства - Бирма, Сиам-Таиланд и два Вьетнама, в которых происходят процессы, аналогичные тем, которые происходят и в европейских государствах - территориальная консолидация, увеличение административной эффективности, создание новых форм легитимности, этно-культурная гомогенизация. Лишь в конце XIX века колонизаторам удалось покорить Вьетнам и Бирму, Таиланд формальной независимости так никогда и не потерял. Аналогичные процессы с еще большим успехом происходили и в Японии - столкнувшись с голландским и португальским купечеством, огнестрельным оружием и проповедью католичества, Япония выдала в качестве ответа политическое сплочение, консолидацию государства на принципах изоляционизма и синтоизма, а в конце XIX века сумела стремительно открыться, провести реформы и встать в ряд великих держав.
Однако самым громким исключением из правила порабощения перифирийных цивилизаций европейской капиталистической системой стала, несомненно, Россия. Реализовать в ней программу разорения местного купечества и навязывания торговой зависимости, деконструкции местной государственности и введения военной оккупации оказалось невозможно. Хотя европейцы честно пытались, стараясь вписаться и в перипетии опричнины, и в события русской смуты, пытаясь навязывать неравноправные договоры и подрывать русскую торговлю. На пути европейских манипуляций встало русское самодержавное государство, нашедшее в контакте с Европой способ своего усиления.
Россия в этот период сама была молодой, интенсивно развивающейся мир-системой, фактически «однолетком» европейской. Однако если Европа развивалась как мир-экономика, то Россия - как мир-империя, покорявшая огромные пространства Евразии, используя стратегическое преимущество русских над другими народами региона - умение быстро передвигаться по рекам. Столкновение России и Европы в XV-XVI веках «лицом к лицу» изумило обоих участников. Европейцы обнаружили к востоку от себя невероятно богатую сырьем землю, к тому же сулящую огромные транзитные возможности в сношениях с Востоком минуя Турцию, но взять эту землю не только голыми руками, но и отрядами конкистадоров было нельзя - там существовало мощное, единодержавное государство с сильной и непрерывно совершенствующейся военной организацией. Русские обнаружили на западе не своих агрессивных, кичливых, но, в сущности, туповатых и не способных к созданию сильных государств соседей, а стоящую за соседями мощную, развитую, опережающую Россию в военном деле цивилизацию, при этом крайне заинтересованную в ведении торговых дел с Россией, но... к невыгоде для России.
Решение русских государей было единственно логичным - поняв, что европейцы заинтересованы прежде всего в экономических контактах, они решили максимально монополизировать эти контакты, как вовне, так и внутри страны. Иван III уничтожил ганзейский двор в Новгороде, сосредоточив всю торговлю европейцев с Россией под контролем русского государства - для этих же целей он первым начал формировать российско-датский союз, союз территориальных государей против экстерриториальной купеческой корпорации. Иван IV, после появления на русском Севере англичан, значительно заинтересованных в русском сырье, предпринял отчаянную, но провалившуюся попытку вооруженной силой перехватить основные экспортные направления в Прибалтике. Ливонская война ему не удалась, как в силу субъективных факторов (нежелания и неумения минимально стравить конкурентов между собой), так и в силу объективной незаинтересованности Англии в получении Россией прямого выхода на Балтику, каковой подрывал английский монополизм в сношениях с Россией. Используя раскинутую к тому моменту по России агентурную сеть, англичане пытались манипулировать и личностью своего «английского царя», и действиями опричников (громивших при захвате Новгорода и рейде на Нарву прежде всего товары русских купцов). Однако после смерти «английского царя» привилегированным отношениям Альбиона с Россией был положен конец - правительство Федора Иоанновича решительно отказало посольству Флетчера в особых правах на торговлю в России.
Степень участия разных европейских сил в подготовке и возникновении русской Смуты еще предстоит оценить, но общий вектор тогдашних событий был очевиден - расчленение России и превращение её в периферию европейских периферий, Польши и Швеции. Проект этот провалился - русская государственность оказалась намного сильнее, чем ее непосредственные противники и их дальние покровители. Особенно подкачала Польша, она не только не сумела выполнить миссию по ликвидации России, но и существенно надорвалась на восточной авантюре. И это было вполне предсказуемо - разлагающее влияние «капиталистического перераспределения» особенно разрушительно воздействовало именно на Польшу - зерновой экспорт, кормивший едва ли не половину Европы, усиливал польскую шляхту и магнатов за счет, с одной стороны, обнищания холопов, с другой - за счет окончательного упадка королевской власти. В середине XVII столетия Польша пережила настоящий политический крах, когда восстание Богдана Хмельницкого оторвало от нее пол-Украины, а шведский «потоп» едва не уничтожил государственность полностью. О Швеции мы еще скажем, а пока обратим внимание на тот факт, как воздействовала на Польшу её периферийность, и от какой участи уберегла Россию политика русских государей.
Вместо подчинения России европейским экономическим процессам русское правительство при Романовых, как и при Рюриковичах, продолжало политику военной, политической и социальной консолидации своей державы. Никаких вольностей в обращении с местным населением или с конкурентами европейцы позволить себе не могли: «В России... - как совершенно справедливо отмечает И.М. Кулишер, - все зависело от благоволения и согласия правительства. Только на пути туда, на море, можно было производить нападения на суда конкурентов, но в пределах страны приходилось скрепя сердце мириться со всеми нарушителями монополии, ограничиваясь распространением про них ложных слухов и наветов, называя шпионами польского короля и т.п.»
В 1649 году царь Алексей Михайлович больнее, чем кто-либо в Европе наказал англичан за казнь Карла I, попросту приказав выслать из России всех английских торговых людей: «а ныне ... всею землею учинили большое злое дело, государя своего, Карлуса короля, убили до смерти ... и за такое злое дело в московском государстве вам быть не довелось». У него было тем больше оснований это сделать, что московское восстание 1648 года могло казаться ему инспирированным иноземными бунтовщиками (впрочем, кто знает, не был ли царь в этом прав). Для Британии, чье экономическое место в Европе в XVI-XVII веках было очень сильно связано с русской торговлей, это было, конечно, колоссальным ударом. Еще в начале XVIII (!!!) века голландец Корнелий де Бруин желчно замечал: «Если бы на каждые 10 судов, которые отправляются из Англии в Московию, хотя бы два корабля шли в Америку, они открыли бы новые гораздо большие возможности. Но даже этого они не делают. Все англичане так увлечены торговлей с Востоком, что тратят на Москву все свои силы, энергию и капиталы». Не забудем, впрочем, что это пишет голландец, то есть прямой конкурент англичан - Голландия, получившая преференции на русском рынке после изгнания англичан, конечно, не была заинтересована в возвращении туда своих соперников и предпочла бы, чтобы те торговали где-то в другом месте. Так или иначе, разрыв с Россией в 1649 году стал мощным ударом по британской торговле и, как знать, не был ли он причиной как начала Кромвелем политики «навигационных актов» (надо было теснить конкурентов на других рынках), так и сравнительно скорой и сравнительно легкой реставрации монархии Стюартов.
Так или иначе, русскому самодержавию в XV-XVII веках удалось отстроить совершенно уникальный вариант взаимоотношений между европейской и русской мир-системами, между мир-экономикой и мир-империей. Россия не вошла в качестве периферии в европейскую мир-систему, как это сделала, к примеру, Польша, - и не испытала связанного с этим разжижения политической организации и культурной идентичности. С другой стороны, Россия и не замкнулась на себя, не изолировалась от европейской системы, поддерживая достаточно выгодные для нее экономические контакты.
В логике мир-системного анализа положение России выглядит явным парадоксом: «Русская торговля в XVI веке представляет собой парадоксальное явление, - отмечает Борис Кагарлицкий. - С одной стороны, положительное сальдо, постоянный приток звонкой монеты. Иными словами, Россия выигрывала от мировой торговли, обеспечивая накопление капитала. А с другой стороны, структура торговли явно периферийная... Россия вывозит сырье и ввозит технологии...». Этот парадокс вполне объясним - Россия была не периферией мир-системы, а альтернативной и географически и структурно мир-системой, охватившей огромный регион. В зоне контактов двух систем русской власти сформировался особый тип взаимодействия двух систем, носивший не периферийный характер.
«По видимому, существует иной, не "мир-системный" (по крайней мере в валлерстайновском смысле слова) тип взаимодействия между раннекапиталистической ("раннесовременной") Европой и неевропейскими обществами, требующий адекватной концептуализации, - отмечает А.И. Фурсов. - Суть его заключается в том, что он формируется не как комплекс отношений внутри некоей системы, а как комплекс отношений между системами прежде всего на торговом и военном уровнях. В результате развитие взаимодействующих обществ идет не в диаметрально противоположных направлениях, а в одном ("системный параллелизм", изоморфизм)». Другими словами, вместо того, чтобы войти в русскую экономику и социальный порядок и ликвидировать их, подчинив европейским, в России торговая экспансия европейцев привела к мутации русского социального организма в прямо противоположном направлении - к повышению военной сопротивляемости, воспроизведению хотя бы внешних европейских порядков, к законопачиванию всех «щелей», с помощью которых европейское воздействие могло бы расшатать русский суверенитет.
Вместо перефериизации России в рамках европейской мир-системы русские создали контр-систему, которая, если так можно выразиться, паразитировала на европейском паразитировании на России. Впрочем, не только на России - становящаяся европейская мир-экономика ослабляла свою периферию, «освобождая» её от лишних политических функций и от лишней экономической независимости, функционализируя её под потребности ядра. Однако рядом с европейской мир-экономикой синхронно становилась русская мир-империя, для которой восточная периферия Европы была и её собственной западной периферией. Ослабляемые Европой периферийные регионы как спелые гроздья сваливались в руки России, так что к XIX веку лимитрофное пространство к западу от России попросту исчезло. Между двумя мир-системами обозначилось весьма парадоксальное сотрудничество в управлении лимитрофным поясом. Сотрудничество, которое оказалось, в конечном счете, взаимопродуктивным, попадавшие в русский имперский оборот земли не выпадали из капиталистической экономики. Именно на таком двойном ходе, в жерновах между двумя системами пострадала, к примеру, старая соперница России - Польша.
Для России были характерны все те же процессы, что и для других обществ, попытавшихся на тот или иной лад «среагировать» на европейский вызов. Основными элементами «контр-системной» трансформации являются
политическая интеграция и централизация государства, военно-техническая революция, «вытягивание» торговой активности к прибрежным районам, национальная и культурная гомогенизация
. Этой формулой практически исчерпывающе описываются и объясняются основные элементы петровских реформ - создание жесткой сверхцентрализованной военной монархии, формирование современной армии европейского образца, всего за несколько десятилетий прошедшей путь от потешных полков к статусу самой беспособной военной силы Европы, строительство Санкт-Петербурга и перенос туда государственного центра, и, наконец, культурная реформа".
А теперь по сути критики национал-демократами "странного и уродского" устройства русского государства. Эта критика является порождением довольно специфического интеллектуального положения русской интеллигенции. А именно - её система ценностей задана западной геокультурой, геокультурой мир-экономики. В рамках этой геокультуры основной ценностью рассматривается накопление капитала. Та страна у которой денег много - счастлива. Та, у которой мало - несчастна. Тем более, что накопление связано и с ростом уровня жизни. Ведь основная суть национал-демократических претензий к России-как-государству-и-режиму сводится к тому, что, располагая довольно значительными ресурсами, Россия не представлет собой comfort state. Если вы такие богатые и крутые, то почему вы такие голодранцы?
Между тем, логика самого исторического режима России несколько иная. Это режим мир-империи, в рамках геокультуры которой основной ценность рассматривается накопление власти, прежде всего в форме территориального могущества. Счастлива только та страна и удачлив только тот государь, который "прирезает" землицы. И напротив, если кто что теряет, особенно в территории, то он страшнейший цивилизационный изменник. Соответственно, любые ресурсы, оказавшиеся в его распоряжении, русское государство конвертирует не в деньги, а во власть. Сами деньги рассматриваются как форма власти. Население, культура, промышленность, и т.д. могут быть оцениваемы только как инструмент увеличения политического могущества. Никакого комфорта тут не предполагается, точнее комфорт может быть положен только в том случае, если он рассматривается как еще одно средство увеличения могущества.
В качестве посредника, между Россией и европейской торговлей русское государство, как я уже сказал, паразитирует на паразитизме. То есть отжимает денежку у европейских купцов с тем, чтобы потратить её на увеличение своей власти.
И вот теперь вот самое любопытное противоречие народного национализма и национал-демократического дискурса. Дело в том, что они ненавидят власть за прямо противоположные вещи.
Современный режим РФ состоит из людей, которые как частные лица и определенный социальный слой безусловно придерживаются принципов comfort state и являются западниками в геокультурном смысле. Но, при этом, работающие технологии власти у них по прежнему опричные и петровские - да других тут и не будет. То есть они продолжают отжимать у западников, извлекающих прибыль из России, высокую ренту. Путин в этом смысле создал систему вполне классически-самодержавную. Но.... вместо того, чтобы конвертировать получаемые деньги во власть, они конвертируют их в комфорт. По большей части в свой лично, но на 5% и в комфорт населения - потому как не смешите мои тапочки, сказать, что российский обыватель как потребитель комфорта бедствует - это значит соврать. Да и сами национал-демократы, мягко говоря, не бедствуют, хотя резонно считают, что заслуживают большего.
Так вот, претензия национал-демократов к этому режиму сводится к тому, что он в недостаточной степени привержен парадигме накопления как денежного накопления. Что он является слишком зациклен на классической русской парадигме мир-империи. И напротив, против установок правящего класса на обналичивание денег в комфорт эта доктрина, строго говоря ничего не имеет. Только сам уровень комфорта рассматривается как недостаточный.
Но, исходя из этой логики, именно национал-демократам следовало бы быть самыми последовательными охранителями. Просто иметь немного исторического терпения. Денежное накопление как высшая ценность государства - это очень новый в русской истории процесс. Ему 20 лет, как и "стране" Медведева. Понятно, что за это время едва-едва успевают "натолкаться" самые верхи. Представьте себе Англию эпохи огораживаний с жадными как дьяволы дворянами и разоряющимся народом? Однако, если вы хотите в итоге получить Англию, то вам придется так или иначе пройти и через огораживания,и через нищету промышленной революции и через прочие кошмары.
Однако национал-демократы ненавидят современный режим, не проявляя к нему ни терпения, ни терпимости... И на то есть две причины. Во-первых, они его ненавидят потому, что его ненавидит националистическая масса. И если они не хотят полность оторваться от массы, то им тоже надо его ненавидеть. Во-вторых, эта ненависть обосновывается тем, что им представляются те самые технологии власти, с помощью которых государство извлекает ренту из своего контрсистемного положения. Им не нравится в этом государстве как раз то, что идет от мир-империи.
В результате получается несколько шизофреническая конструкция - современным властям РФ ставится национал-демократами в вину как раз то, в чем они похожи на историческую русскую власть. Но при этом оформляется это разговорами про Эрефию, воров-ублюдков и т.д.
В то же время, массовый национализм гораздо более логичен. Нынешних ненавидят именно за то, в чем они не похожи на историческую русскую власть. За разбазаривание территорий, за слишком большие уступки Западу и неэффективный сбор ренты, за приватизацию и трансформацию могущества в бабло, а бабла в свой личный комфорт. Источником массового недовольства и шатания является именно недостаточная степень того, что национал-демократы считают "азиатчиной". Пределом оскорбления нородной гордости - то, что право мента на беспредельное насилие обосновано сейчас потребностями его кошелька и более ничем.
В результате получается, что национал-демократы притворяются теми, кем они не являются, то есть народниками. Они выступают как решительные противники как раз той системы, решительными сторонниками которой являяются массовые националисты. И та система, которую хотели бы они, ближе всего как раз к современной РФ, но отмытой от ряда "азиатских"-недостатков и более равномерной в распределении денег.
Против основного смысла современной Эрэфии как раз национал-демократы ничего не имеют. И именно им бы, по совести, быть настоящими стратегическими охранителями. Но в отсутствии своего подлинного охранительского места они теряются. То надеются на буржуазную революцию, которая создаст РФ-2, то рассчитывают, что сумма частей будет больше целого и сумма раздробленных регионов окажется более эффективной, чем РФ как таковая (сразу заметим, что это бред - суммма регионов не будет и в сотую раз столь же эффективной рентополучении, как централизованное государство). Наконец, кто-то вовсе считает, что нужно просто перейи на сторону колонизаторов и помочь им в ликвидации необходимости платить ренту "Церберу", то есть поддержать превращение РФ в обычную периферийную страну.
Наверняка, список реальных альтернатив этим не исчерпывается. Но современный национал-демократический дискурс по сути блуждает только и исключительно в этих соснах....
И именно по этому принципиальному вопросу я традиционно оказываюсь оппонентом национал-демократии.
При этом я исхожу из того, что
1. Самодержавное государство является единственным инструментом пререраспределить в пользу русских хотя бы часть богатств, извлекаемых из России в рамках существующей капиталистической мир-системы.
2. Установка на территориальное расширение, заложенная в мир-имперской природе этого самодержавного государства - истинна, поскольку увеличивает зону контроля, а значит и сумму ренты.
3. Единственное изменение, которое нужно внести в нынешнюю ситуацию - это национализировать это самодержавное государство, а вместе с ним и извлекаемую им ренту. Извлечение ренты и управление ею должны принадлежать русской нации как политическому сообществу, а не группе случайных частных лиц, каковыми в большей или меньшей степени являются все политические режимы на этой территории с 1917 года.
4 Степень моего охранительства задается степенью заботы о сохранности именно этого уникального мир-экономического и политического механизма - самодержавного государства, а не интересами контролирующих его частных лиц. Эти интересы мне безразличны, но менять их на другую группу таких же частных лиц, рискуя поломками механизма (как уже произошло в 1991) я считаю неверным.
Собственно всё...
http://www.rus-obr.ru/idea/9254
