В нынешнем году Русский мир, мировое славянское сообщество отметит 80-летний юбилей выдающегося русского лингвиста, этимолога, лексикографа, специалиста по сравнительно-историческому языкознанию, академика Олега Николаевича Трубачёва (23.10.1930 – 9.3.2002).
Трубачёв – личность в нашей культуре сколь яркая, столь и недооценённая, даже и намеренно, кажется, приглушённая. И это несмотря на то, что Российская Академия наук проводит научные чтения его памяти. Имя академика Трубачёва в некоторых кругах ощущается неудобным. Неудобство это имеет, кажется, там ту же природу, что и вообще от присутствия русских на Земном шаре; он неудобен в том же смысле, в каком бывает неудобна правда.
В канун Дня святых равноапостольных Кирилла и Мефодия вспомнить Олега Николаевича Трубачёва более чем уместно: он стоял у истока установления Праздника Дней славянской письменности и культуры, которые берут начало в год тысячелетия Крещения Руси, в 1988 году, в Новгороде Великом.
***
У Олега Трубачёва есть небольшая, но очень содержательная книга – сборник научно-популярных очерков «В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси». Книга эта неоднократно переиздавалась и остаётся по-прежнему актуальной. О.Н. Трубачёв подчёркнуто корректный, честный учёный, он разъясняет, говоря о своих изысканиях: «…тут нет какой-то предвзятости идеи единства (речь о славянском единстве. – О.С.), мне как исследователю подобная идея чужда и неинтересна… Хочу напомнить о своём постоянном стремлении не упрощать, как бы это ни казалось заманчиво, обсуждаемые категории, в том числе категорию единства, а наоборот видеть её во всей вскрывающейся сложности».
Тем с большим интересом сегодня мы можем перечитывать его суждения по неизменно актуальной теме в канун Дня славянской письменности, о Русском языковом союзе. Обнародованы эти суждения были вскоре после крушения Советского Союза. Академик Трубачёв пишет: «… Я говорю о языковом союзе в границах старой России – союзе, который не признаёт новых лоскутных границ, потому что считаю важным сказать об этом именно сегодня, вижу в этом нечто, в чём можно черпать уверенность, что не всё ещё пошатнулось и пошло в распыл. Сейчас ведь совсем мало осталось того, что способно вселять уверенность в прочности нашей страны и её будущего. Жизнь серьёзно испытывает нас…»
Он приводит поразившее его когда-то наблюдение, что «в самую, казалось, безнадёжную годину дробления Древней Руси на княжества, а княжеств ещё на более мелкие уделы, именно в эту пору, а не в пору минувшего расцвета – началось сложение древнерусской народности».
Так и есть, уверенность в нас вселяет историческая память: Русь всегда поднималась после распыла, обретала силу в самых жесточайших испытаниях. До ХХI века это было так. Академик Трубачёв видит в русском языковом союзе гарантию сохранения единства и в грядущем…
При прочтении книги, на фоне по-змеиному шипящей и грохочущей истории последних 20-ти лет, соображения могут возникать различные и естественно выходить за поля книги. 20 лет мы видели, какую бешеную борьбу со всем русским, в том числе с языком и историей, вели власти во всех пределах, заключённых в «лоскутные границы». Нам есть что с чем сравнить.
В ХХ веке объединившие Европу немцы отучали русских детей в прибалтийском детском концлагере говорить на родном языке так: за каждое русское слово били палкой по голове. Для деток трёх-пяти лет такое отучение было, говорят, очень эффективным. Понятно, предполагалось, в будущем, коль выживут, эти дети, из которых выбито знание родного языка, получат об истории своих предков более чем превратное представление. Судилось иначе. В ту Европу приехали русские солдаты на красивых танках, спасли детей.
Принято думать, что Европа переменилась. Внешне да, вряд ли по сути. В новейшей истории, на этот раз, до изъятия детей и физического их битья палкой, кажется, дело не дошло. Во всяком случае, пока. Современные дерусификаторы мира сублимировали свою русофобию в более гуманные методы. Впрочем, как мы понимаем, в чудовищно иезуитские. Не исключено, этим они преследовали цель не столько «следовать европейским стандартам ХХI-го века», сколько понимая опасность дразнить русского медведя, которого решили обрить и, коль получится, разделать на котлеты, пока тот спит. Но, похоже, и на этот раз судилось иначе. На этот раз не русские танки, а русский язык, неимоверная энергия, заложенная в него нашей историей и культурой, оказался способным противостоять агрессивной мощи русофобских государственных новообразований. Во всяком случае, события на Украине-2010 дают основания так думать. Несмотря на испытания, которые, вероятно, уготовлены нам в будущем, мы можем сейчас констатировать, что русский язык (худо-бедно, не без потерь) выдержал тяжелейшие испытания последнего 20-летия, в условиях разделенного Русского мира. Таким образом, в суждениях академика Трубачёва о русском языковом союзе, мы можем видеть и сбывшееся пророчество, что заставляет нас с большим вниманием всматриваться в его изыскания и суждения.
Например в такое (из книги «Заветное слово»): «образцом национального образования государства была и остаётся Российская империя. В ней нехудо жилось не только титульной нации, но и доброй сотне других народов. Запущенный в своё время миф «Россия – тюрьма народов» живуч, кому-то по-прежнему нужен, но оттого не менее гнусен…»
***
Представляется не бесполезным вспомнить здесь ещё один миф - о «русификации», который Трубачёв называет злонамеренным и очень изобретательным. Академик пишет: «ни один из мировых языков не удостоился подобного специального «ассимиляторского» термина, а ведь история любого большого языка знает и освоение новых пространств». То есть в мире не существует таких понятий и, соответственно, терминов как «англофикация», «германофикация» и пр. Трубачёв отмечает: «тут проглядывает очень нарочитое стремление особо обвинить именно русский язык. А между тем русский языковой союз не направлен против других языков региона…» И действительно, это все прекрасно знают. Русский язык способствовал развитию всех языков и всех культур, которые с ним соприкасались, инициировал появление письменности у тех народов, которые её не имели.
***
В одном из очерков книги «В поисках единства» приводится высказывание польского слависта Александра Брюкнера: «Тот, кто удачно объяснит название Руси, овладеет ключом к решению начал её истории». Эти слова в известном смысле могли бы стать эпиграфом к одной из тем книги.
Поиски истоков единства приводят нас вслед за академиком Трубачёвым к осознанию того, как происходило расширение Руси. Из Киева – на север. Маршрут обозначен метками топонимов и показывает как и куда «шёл Киев»: «на Украине Киев один, а в Белоруссии можно насчитать уже добрый пяток малых Киевов и ещё больше их дальше на сквер, на Верхней Волге, в Псковской и в Новгородской земле».
В связи с тем, что на Украине в последнее время в националистических кругах русофобия обретает новое качество (они, как утверждают, готовят революцию «по сравнению с которой оранжевые события покажутся детской игрой»), вновь актуальным видится разъяснение названий «Великая Русь» и «Малая Русь». Вновь то и дело стал слышаться лозунг: «Мы не малороссы, мы – украинцы!» Древнее название Малая Русь вновь умышленно сплющено, искажено националистами так, трактуется как оскорбление.
Академик Трубачёв показал: «Именно киевские земли и другие южнорусские земли были тем, что беллетристы наших дней называют «Русь изначальная». Возникновение названия Великая Русь следует из логики названий северо-русских городов: Новгород Великий, Ростов Великий, Великий Владимир на Клязьме, в отличие от меньших городов на русском юге – Новгорода Северского и Новгородка Литовского, Ростовца (под Киевом), Владимира Волынского. «Очень существенна при этом, - подчёркивает Трубачёв, - не величина, а как бы точка ориентации». Логика здесь та же, что и в паре «Бретань - Великобритания». Бретань, расположенная на материке, Великобритания – на островах. «Название, - пишет Трубачёв об этой паре, - предельно точно документирует, что расселение шло в направлении с континента на острова». Таким образом, название Великая Русь «надлежит понимать единственно как «Русь дальняя, вновь освоенная». Трубачёв показывает, что название Малая Русь впервые возникает в документах XIV века, поэтому «тем, кто в наши дни утверждает, будто «украинцы в царской России уничижительно стали именоваться малороссами, а их язык малорусским наречием» (это цитата. – О.С.), следует указать на недостойность подобной постфактумной политизации и идеологизации. Это столь же недобросовестно, как и утверждение, будто великороссы «шовинистическое название, возникшее в XIX веке… Название Великая Россия встречается в грамоте византийского императора в 1347 года»…
***
Изыскания, суждения Олега Трубачёва порой не просто остаются актуальными, но становятся таковыми.
Книги его – живые книги.
http://www.voskres.ru/bratstvo/slepinin2.htm
Трубачёв – личность в нашей культуре сколь яркая, столь и недооценённая, даже и намеренно, кажется, приглушённая. И это несмотря на то, что Российская Академия наук проводит научные чтения его памяти. Имя академика Трубачёва в некоторых кругах ощущается неудобным. Неудобство это имеет, кажется, там ту же природу, что и вообще от присутствия русских на Земном шаре; он неудобен в том же смысле, в каком бывает неудобна правда.
В канун Дня святых равноапостольных Кирилла и Мефодия вспомнить Олега Николаевича Трубачёва более чем уместно: он стоял у истока установления Праздника Дней славянской письменности и культуры, которые берут начало в год тысячелетия Крещения Руси, в 1988 году, в Новгороде Великом.
***
У Олега Трубачёва есть небольшая, но очень содержательная книга – сборник научно-популярных очерков «В поисках единства. Взгляд филолога на проблему истоков Руси». Книга эта неоднократно переиздавалась и остаётся по-прежнему актуальной. О.Н. Трубачёв подчёркнуто корректный, честный учёный, он разъясняет, говоря о своих изысканиях: «…тут нет какой-то предвзятости идеи единства (речь о славянском единстве. – О.С.), мне как исследователю подобная идея чужда и неинтересна… Хочу напомнить о своём постоянном стремлении не упрощать, как бы это ни казалось заманчиво, обсуждаемые категории, в том числе категорию единства, а наоборот видеть её во всей вскрывающейся сложности».
Тем с большим интересом сегодня мы можем перечитывать его суждения по неизменно актуальной теме в канун Дня славянской письменности, о Русском языковом союзе. Обнародованы эти суждения были вскоре после крушения Советского Союза. Академик Трубачёв пишет: «… Я говорю о языковом союзе в границах старой России – союзе, который не признаёт новых лоскутных границ, потому что считаю важным сказать об этом именно сегодня, вижу в этом нечто, в чём можно черпать уверенность, что не всё ещё пошатнулось и пошло в распыл. Сейчас ведь совсем мало осталось того, что способно вселять уверенность в прочности нашей страны и её будущего. Жизнь серьёзно испытывает нас…»
Он приводит поразившее его когда-то наблюдение, что «в самую, казалось, безнадёжную годину дробления Древней Руси на княжества, а княжеств ещё на более мелкие уделы, именно в эту пору, а не в пору минувшего расцвета – началось сложение древнерусской народности».
Так и есть, уверенность в нас вселяет историческая память: Русь всегда поднималась после распыла, обретала силу в самых жесточайших испытаниях. До ХХI века это было так. Академик Трубачёв видит в русском языковом союзе гарантию сохранения единства и в грядущем…
При прочтении книги, на фоне по-змеиному шипящей и грохочущей истории последних 20-ти лет, соображения могут возникать различные и естественно выходить за поля книги. 20 лет мы видели, какую бешеную борьбу со всем русским, в том числе с языком и историей, вели власти во всех пределах, заключённых в «лоскутные границы». Нам есть что с чем сравнить.
В ХХ веке объединившие Европу немцы отучали русских детей в прибалтийском детском концлагере говорить на родном языке так: за каждое русское слово били палкой по голове. Для деток трёх-пяти лет такое отучение было, говорят, очень эффективным. Понятно, предполагалось, в будущем, коль выживут, эти дети, из которых выбито знание родного языка, получат об истории своих предков более чем превратное представление. Судилось иначе. В ту Европу приехали русские солдаты на красивых танках, спасли детей.
Принято думать, что Европа переменилась. Внешне да, вряд ли по сути. В новейшей истории, на этот раз, до изъятия детей и физического их битья палкой, кажется, дело не дошло. Во всяком случае, пока. Современные дерусификаторы мира сублимировали свою русофобию в более гуманные методы. Впрочем, как мы понимаем, в чудовищно иезуитские. Не исключено, этим они преследовали цель не столько «следовать европейским стандартам ХХI-го века», сколько понимая опасность дразнить русского медведя, которого решили обрить и, коль получится, разделать на котлеты, пока тот спит. Но, похоже, и на этот раз судилось иначе. На этот раз не русские танки, а русский язык, неимоверная энергия, заложенная в него нашей историей и культурой, оказался способным противостоять агрессивной мощи русофобских государственных новообразований. Во всяком случае, события на Украине-2010 дают основания так думать. Несмотря на испытания, которые, вероятно, уготовлены нам в будущем, мы можем сейчас констатировать, что русский язык (худо-бедно, не без потерь) выдержал тяжелейшие испытания последнего 20-летия, в условиях разделенного Русского мира. Таким образом, в суждениях академика Трубачёва о русском языковом союзе, мы можем видеть и сбывшееся пророчество, что заставляет нас с большим вниманием всматриваться в его изыскания и суждения.
Например в такое (из книги «Заветное слово»): «образцом национального образования государства была и остаётся Российская империя. В ней нехудо жилось не только титульной нации, но и доброй сотне других народов. Запущенный в своё время миф «Россия – тюрьма народов» живуч, кому-то по-прежнему нужен, но оттого не менее гнусен…»
***
Представляется не бесполезным вспомнить здесь ещё один миф - о «русификации», который Трубачёв называет злонамеренным и очень изобретательным. Академик пишет: «ни один из мировых языков не удостоился подобного специального «ассимиляторского» термина, а ведь история любого большого языка знает и освоение новых пространств». То есть в мире не существует таких понятий и, соответственно, терминов как «англофикация», «германофикация» и пр. Трубачёв отмечает: «тут проглядывает очень нарочитое стремление особо обвинить именно русский язык. А между тем русский языковой союз не направлен против других языков региона…» И действительно, это все прекрасно знают. Русский язык способствовал развитию всех языков и всех культур, которые с ним соприкасались, инициировал появление письменности у тех народов, которые её не имели.
***
В одном из очерков книги «В поисках единства» приводится высказывание польского слависта Александра Брюкнера: «Тот, кто удачно объяснит название Руси, овладеет ключом к решению начал её истории». Эти слова в известном смысле могли бы стать эпиграфом к одной из тем книги.
Поиски истоков единства приводят нас вслед за академиком Трубачёвым к осознанию того, как происходило расширение Руси. Из Киева – на север. Маршрут обозначен метками топонимов и показывает как и куда «шёл Киев»: «на Украине Киев один, а в Белоруссии можно насчитать уже добрый пяток малых Киевов и ещё больше их дальше на сквер, на Верхней Волге, в Псковской и в Новгородской земле».
В связи с тем, что на Украине в последнее время в националистических кругах русофобия обретает новое качество (они, как утверждают, готовят революцию «по сравнению с которой оранжевые события покажутся детской игрой»), вновь актуальным видится разъяснение названий «Великая Русь» и «Малая Русь». Вновь то и дело стал слышаться лозунг: «Мы не малороссы, мы – украинцы!» Древнее название Малая Русь вновь умышленно сплющено, искажено националистами так, трактуется как оскорбление.
Академик Трубачёв показал: «Именно киевские земли и другие южнорусские земли были тем, что беллетристы наших дней называют «Русь изначальная». Возникновение названия Великая Русь следует из логики названий северо-русских городов: Новгород Великий, Ростов Великий, Великий Владимир на Клязьме, в отличие от меньших городов на русском юге – Новгорода Северского и Новгородка Литовского, Ростовца (под Киевом), Владимира Волынского. «Очень существенна при этом, - подчёркивает Трубачёв, - не величина, а как бы точка ориентации». Логика здесь та же, что и в паре «Бретань - Великобритания». Бретань, расположенная на материке, Великобритания – на островах. «Название, - пишет Трубачёв об этой паре, - предельно точно документирует, что расселение шло в направлении с континента на острова». Таким образом, название Великая Русь «надлежит понимать единственно как «Русь дальняя, вновь освоенная». Трубачёв показывает, что название Малая Русь впервые возникает в документах XIV века, поэтому «тем, кто в наши дни утверждает, будто «украинцы в царской России уничижительно стали именоваться малороссами, а их язык малорусским наречием» (это цитата. – О.С.), следует указать на недостойность подобной постфактумной политизации и идеологизации. Это столь же недобросовестно, как и утверждение, будто великороссы «шовинистическое название, возникшее в XIX веке… Название Великая Россия встречается в грамоте византийского императора в 1347 года»…
***
Изыскания, суждения Олега Трубачёва порой не просто остаются актуальными, но становятся таковыми.
Книги его – живые книги.
http://www.voskres.ru/bratstvo/slepinin2.htm
