Впервые в этом году в нашей стране День Крещения Руси празднуется не только Церковью, но и государством - праздник президентским указом внесен в перечень государственных памятных дат. Представители власти говорят о важности нового праздника, рассказывают о сотрудничестве государства и Церкви в различных сферах, напоминают обществу (и себе тоже), что принятие христианства положило начало становлению российской государственности.
Святейший Патриарх Кирилл, в слове за Божественной литургией в Киево-Печерской лавре в День Крещения Руси, напомнил о сердцевине родившейся в днепровской купели православной христианской цивилизации и государственности. Правда Божия, сказал Предстоятель Русской Церкви, в мире людей «осуществляется в словах, которые имеют один и тот же корень со словом «правда», - в справедливости и праведности. Кстати, в евангельском тексте и справедливость, и праведность обозначаются одним словом, потому что не может быть праведности пред Богом без усвоения Божественной правды, как не может быть и справедливости в человеческой жизни без усвоения Божественной правды». Патриарх напомнил о великом идеале Святой Руси - общности людей, в которой главной доминантой жизни является праведность: «Когда народ наш жил этой праведностью, тогда и стало называться Отечество наше Святой Русью». «И сегодня», сказал Патриарх, «перед лицом агрессивного безбожия и возрождающегося язычества мы сохраняем твердую и непреклонную веру в Бога и на этой вере пытаемся основывать и жизнь нашего общества, и нашу личную жизнь, памятуя о том, что справедливое устроение жизни общественной связано с личной праведностью каждого человека».
Таков идеал той государственности, духовное рождение которой в купели Крещения воспоминается в этот день. Об отступлении от него еще недавно напоминали руины разрушенных государственным безбожием храмов. Освящая в Одессе возрожденный из руин храм Предстоятель напомнил, что «строя храмы, нельзя не жить по Божию закону; лучше тогда вообще храмов не возводить. Когда мы строим Божии храмы, а живем как язычники, тогда рано или поздно гнев Божий проливается на людей». Патриарх сказал также, что «не только жизнь народа, из которой уходило благочестие, стала причиной нашей исторической трагедии; было еще безбожие и богоотступничество интеллигенции - той самой прослойки, которая горделиво присваивала себе право определять судьбу и жизнь народа, которая, заразившись безбожием, некритически восприняв веяния извне, отдала свой разум и сердце тем самым учениям, которые исторгали Бога из человеческой жизни».
Сегодня, одновременно с признанием государством духовной составляющей своей собственной истории, одновременно с восстановлением разрушенных святынь и строительством новых храмов, с неменьшим накалом ведется все та же борьба за право определять судьбу и жизнь народа, исторгая Бога из человеческой жизни. Журналист объясняет, что главной-то трагедией в жизни народа было не отступление от Бога, когда одна часть народа просто извела другую, и притом весьма не малую. Трагедией, оказывается, было уверовать и принять Крещение, начать жить с Богом. При этом особенно анекдотически выглядят выкладки - мол, если взглянуть на христианские страны Европы и оттолкнуться от таких определений, как демократия, качество, уровень жизни, и распределить страны именно по этим показателям, то на первом месте будут именно протестантские страны, потом католические. Анекдотически потому, что сам-то журналист-историософ, в борьбе за демократию и качество жизни, ни католичества, ни протестантства не принял, а, твердо уповая, что "после смерти ничего нет", был и остается атеистом. То есть, единоверцем тех, кто взрывал храмы и убивал христиан самых разных деноминаций. Скверный, однако, анекдот выходит...
Другие, но такие же озабоченные исторжением Бога из жизни русского общества, устраивают выставки пакостей, в надежде, видимо, оказать некое магическое воздействие на духовную атмосферу. Честертон, помнится, писал о духовной подоплеке подобной магии - убеждении, что можно сотворить такую мерзость, чтобы само небо треснуло, как зеркало, и раскололось. А поскольку цель недостижима, средства, если их творцов не остановить, будут «совершенствоваться» - в направлении все большей гнусности. Но вот с «остановить» как раз не очень. Телеведущего мыслителя мягко пожурили, чтоб слишком-то уж не пиарился. «Кураторы» отделались штрафом - уже не первым и, стало быть, столь же действенным. Вот, кстати, загадка - именование «кураторы». То все стращали общество зловредными «кураторами от спецслужб», теперь объявились новые, уже неизвестно от каких служб, но тоже не сильно полезные.
В общем, непонятно почему, но власть, вроде бы как признающая важность для себя своего духовного истока - принятия русскими людьми христианства с его идеалами справедливости и праведности, почему-то безмятежно взирает на вполне целенаправленную кампанию за изгнание этой самой праведности из жизни общества. Вот брали бы пример с цитадели демократии. Там, как решили для себя, что нельзя полагать никакого предела разлитию извращений, так уж и действуют. Президент распоряжается, чтоб в армии это дело не пытались ограничить. В вузе одном недавно администрация студентке, не скрывавшей христианских убеждений, вменила в обязанность посещать гей-парады и вообще расширять общение с сексменьшинствами. В другом месте «запретили запрещать» - распорядились, чтоб студенческий христианский кружок обязательно принимал в свои ряды гомосексуалистов и атеистов. То есть, вот последовательность большая в действиях наблюдается.
То же в благополучной Европе - несмотря на объявленную Познером большую пользу Западу от западного христианства, в ноябре прошлого года суд по правам человека удовлетворил иск итальянской гражданки финского происхождения, которая заявляла, что наличие распятий в школьных классах нарушает родительские права на светское образование ее детей. Суд тогда решил, что распятие может быть «интерпретировано школьниками как религиозный знак, создавать атмосферу, несущую печать определенной конфессии», а также «эмоционально воздействовать на тех, кто практикует иные вероисповедания или являются атеистами». На этом основании тогда был сделан вывод о том, что тем самым нарушен ряд положений европейской конвенции по правам человека. Италии предписали убрать распятия из государственных школ и выплатить истице компенсацию. Итальянское правительство немедленно обжаловало страсбургское решение, настаивая на том, что христианство и его символика являются фундаментом итальянской культуры и цивилизации, складывавшейся на протяжении многих веков. «Удаление распятий со стен школьных учреждений, учитывая исторический и культурный контекст страны, нанесет удар по религиозным чувствам верующих граждан» - заявляли итальянцы в апелляции. Причем это было всем ясно и раньше, еще до решения суда. Просто в Европейском суде по правам человека решили, фактически, что нанести удар по религиозным чувствам христиан, потребовав убрать распятия с глаз долой, - допустимо. А вот «эмоционально воздействовать на тех, кто практикует иные вероисповедания или являются атеистами», наносить удар по их религиозным чувствам - ну никак нельзя. Тоже очень последовательно.
У нас же как-то все наоборот. Министр всякого просвещения годами борется, чтоб православной культуры в школах не завелось, потом вдруг едет к байкерам и облачается в футболку с надписью «С нами Бог» на спине. То есть, здорово, конечно, да. Но хотелось бы какой-то большей связности, что ли. А то ведь, неровен час, обернется лицом однажды - а впереди надпись «Православие или смерть» окажется. Или вот еще - только собрались московские власти поручить «диаспорам» разработку кодекса поведения приезжих в столице, как приезжий из Чечни зарезал москвича. Просто так. Ну, развлекаются они, как умеют. И тут же начались какие-то игры. То сообщают, что он признание написал и был отпущен под подписку о невыезде (здорово - драка с убийством, и подписка), а теперь его найти не могут. То объясняют, что да, признался, но ему не поверили, и потому отпустили, под все ту же подписку. То есть, какая-то последовательность есть, да. Но получится ли из этого «кодекс поведения приезжих» - непонятно. Скорее, рекомендация москвичам поменьше на улицу выходить. И это придаст идее «московской идентичности» очень интересные оттенки.
