Нет,
конечно, наша небольшая группа отправлялась в Страну восходящего солнца
не с целью ознакомления с ее техническими чудесами, не для того, чтобы
увидеть, как цветет сакура (хотя мы как раз к цветению ее и поспели,
прибыв в Токио к началу Золотой недели [1]),
или принять участие в чайной церемонии. Мы хотели познакомиться с
жизнью Японской Православной Церкви и попытаться привезти из Японии в
Саратов частицу мощей святого равноапостольного Николая Японского для
строящегося у нас храма во имя этого святого. Но наша поездка стала
именно паломничеством, пожалуй, самым необычным и неожиданным для всех
ее участников.
Мягкая посадка, и мы снова в воздухе
Мы
летим в Японию JALом, то есть Японскими авиалиниями, поэтому можно
сказать, что наш визит в эту совсем еще не знакомую, такую непохожую на
Россию страну начинается с того момента, как мы поднимаемся на борт
огромного боинга. Расчетное время в полете - около 9 часов. Мы немного
волнуемся - так долго и так далеко летать еще не приходилось, да и
прибыть в японский аэропорт Нарита мы должны по московскому времени
около 3-х часов ночи. Но удобство и комфорт внутри, а главное -
ненавязчивая предупредительность и покоряющая с первых мгновений
вежливость персонала тотчас заставляют нас забыть о своих беспокойствах.
Все девять часов пролетают незаметно, и вот мы уже на земле. Первое
чувство, когда мы оказываемся внутри здания аэропорта,- недоумение:
аэропорт огромный, а народу практически никого... Однако недоумение быстро
проходит: народу тут море, просто пассажирские потоки распределены
настолько грамотно, каждый в соответствующем направлении, что они
практически не смешиваются. Отъезжаем от здания на почти пустом автобусе
(кроме нас - три-четыре человека, не больше) и задумчиво смотрим на
быстро кланяющиеся нам вслед фигурки сотрудников аэропорта. Задумчиво -
потому что и не поймешь: кланяются ли они нам, чьих лиц даже не
рассмотрели, или же просто выполняют некий ритуал, для них необходимый, а
для нас непривычный. Об этом не раз еще придется задуматься за десять
дней нашего пребывания здесь. Хотя... думай - не думай, а вежливость и
воспитанность всегда вызывают уважение и умягчают сердце, порождают
желание пусть немного, но потрудиться в этом отношении над собой.
Мы
едем в другой аэропорт - Ханэда, «ответственный» по преимуществу за
внутренние рейсы по Японии. Недолго пробыв на земле, мы вновь
поднимаемся в воздух, поскольку наш путь лежит на остров Хоккайдо,
родину японского Православия.
В Саппоро к Саплиным
Саппоро
- крупнейший город Хоккайдо, административный центр одноименной
префектуры, население - чуть менее 2 миллионов человек. В 1972 году тут
проходили зимние Олимпийские игры, кроме того, Саппоро известен своим
ежегодным Снежным фестивалем, причем туристов сюда собирается столько
же, сколько здесь коренных жителей, и даже немногим больше. Но нас в
этом городе привлекает совсем иное. В Саппоро живут супруги Саплины,
Татьяна Георгиевна и Василий Иванович, наш генеральный консул. С
небольшими перерывами Саплины провели в Стране восходящего солнца уже
порядка 17 лет. Поэтому для нас очень важно пообщаться с ними и
попросить рассказать о Японии, японцах и Японской Православной Церкви:
сами Саплины - люди верующие, церковные, прихожане Преображенского храма
в Саппоро. В этот храм мы и отправляемся сразу после обеда.
Протоиерей Алексий Мацудайро [2],
71-летний старец - первый священник-японец, которого мы встречаем в
своей жизни. И странное ощущение - словно обман какой-то... Он совершенно
русский батюшка! Нет, по национальности он японец, и выглядит как
представитель того народа, к которому принадлежит, и говорит, конечно
же, по-японски. Но, войдя в храм, я никак не могу отделаться от мысли,
что мы в России - настолько он «такой же», как наши священники, и в
храме все настолько «так же», как у нас.
В
большинстве случаев Православие передается в Японии из поколения в
поколение, от отцов к детям, как семейная традиция. Однако отец Алексий -
исключение из этого правила (как, скажу, забегая вперед, и большинство
священнослужителей, с которыми нам доведется здесь пообщаться).
Маленький, худенький, буквально прозрачный и оттого словно светящийся в
полутемном пространстве храма, он рассказывает нам о своей жизни и жизни
своего прихода.
Будущий
настоятель храма в Саппоро работал служащим компьютерной компании NTSI.
Встретил девушку, полюбил ее, но... она была из православной семьи и не
могла выйти замуж за язычника. Так у него появился повод впервые
заинтересоваться Православием, интерес перерос в веру, а вера побудила
оставить светскую карьеру и посвятить жизнь служению Христу. В компании,
где он работал, суббота и воскресенье, по счастью, были выходными
днями, и будущий батюшка таким образом имел возможность регулярно
приходить в храм. Его достаточно скоро заметил тогдашний глава Японской
Церкви митрополит Феодосий [3], и по его совету в 1975 году благочестивый прихожанин Николай-До [4] поступил
в Токийскую семинарию. И вот, что особенно интересно нам: многим
православным японцам в то время Православие представлялось уже не
«русской», а «их» религией - ведь они были уверены, что после гонений
Церковь в России погибла, ее больше нет. И когда только-только
рукоположенному диакону Алексию довелось побывать в Петербурге, Москве,
Троице-Сергиевой Лавре, да еще послужить там, то это стало для него
сильнейшим потрясением: оказывается, Православие живо не только в
Японии, но и в России...
...Преображенский
храм, где мы беседуем, небольшой, но очень теплый, чистый и уютный. На
воскресную Литургию здесь собирается до пятидесяти человек, если большой
праздник - человек семьдесят. Исповедуются и причащаются при этом
практически все: так в Евхаристии участвует, можно сказать, вся церковь
(и это, как мы узнали позднее, не особенность прихода в Саппоро, а
отличительная черта Японской Церкви в целом).
- Вообще же,- говорит отец Алексий,- Церковь наша переживает сейчас непростые времена.
Да,
Православие и правда передается из поколения в поколение, но далеко не
все, кто крещен от рождения, ходят в храм - всего процентов 10.
Некоторые пытаются в своей жизни «соединить» христианство и буддизм. И
потому есть насущная необходимость в новой миссии, в распространении
веры Христовой в Японии уже сейчас, в наши дни, в продолжение
апостольского подвига святителя Николая. Но Господь не оставляет здесь
Свое малое стадо: строятся новые храмы и наполняются новыми прихожанами,
и среди них немало тех, кто услышал о Христе не в стенах своего
родового дома, кто воспринял евангельское слово и дал ему прорасти в
сердце.
Мы
не хотим утомлять батюшку и готовы распрощаться, но он не отпускает:
дни еще пасхальные, и расстаться с нами, не напоив чаем и не угостив
куличом,- как же можно? И, приняв приглашение, мы направляемся к
причтовому дому, в котором находится, разумеется, и приходская
воскресная школа.
Кулич
оказывается к нашему удивлению необыкновенно вкусным и, что еще
удивительней, приготовленным по каким-то уходящим вглубь веков русским
рецептам, оставшимся от русских же эмигрантов. Мы без стеснения едим его
- кусок за куском, запиваем замечательным японским чаем и разглядываем
детские рисунки на стенде напротив. А особенно внимательно - подписи под
ними: Ваня, Настя... И трудно сказать, почему, но на глаза
наворачиваются слезы. Наверное потому, что невозможно было представить,
что здесь, в этой чужой по сути стране, мы столкнемся с тем, что для нас
- настолько близкое и родное.
Василий Иванович
Конечно,
нам очень хочется побеседовать о жизни и Православии в Японии с
Василием Ивановичем. Этим мы и занимаемся - пока нас заботливо размещают
на ночлег, пока кормят немного чудным «русско-японским» ужином. Но в
конце концов спускаемся в его консульский кабинет, чтобы поговорить уже
под запись, не отвлекаясь и более обстоятельно.
Что представляет собой религиозная жизнь в Японии? - Василий Иванович улыбается:
-
Если судить по статистике, то верующих в стране гораздо больше, чем
населения по официальной переписи. Почему? - Очень просто: многие японцы
исповедуют одновременно и традиционный синтоизм, и проникший сюда
позднее буддизм. Есть целый ряд необуддистских сект. В общем-то - полная
мешанина: по синтоистскому обряду справляют рождение ребенка, свадьбы,
по буддистскому - похороны. Религиозность в целом весьма поверхностная,
более сводящаяся к исполнению определенных ритуалов, смысл которых не
всегда понятен и тем, кто к ним прибегает: 1-2-го января сходить в храм,
бросить куда-то монетку, поклониться, постучать в специальный барабан,
пожелав себе тем самым всего наилучшего. Примерно так.
Христианство
представлено в основном католиками и протестантами. И совсем небольшую
нишу занимает Православие. Василий Иванович подтверждает: в основном
православные - это члены тех семей, которые крестились еще при
равноапостольном Николае, то есть исповедующие Православие уже в пятом
или шестом поколении. Но есть и такие, кого в храм привел духовный
поиск, и это, учитывая атмосферу жизни в Японии в целом, очень ценно.
Главная
направляющая бытия современного японца - это все-таки стремление к
материальному успеху, карьерному росту, к тому, чтобы состояться, причем
не просто - а в рамках и ради семьи, рода. Стремление это так велико,
что крушение взлелеянных надежд, уже выстроенных планов нередко
оборачивается трагедией: «разочаровавшиеся» японцы часто предпочитают
«позору» (так они это понимают) уход из жизни, причем порой уходят целой
семьей. В год количество самоубийств достигает в стране 30 000.
Страшная цифра...
Кроме
того, для японцев характерна определенного рода замкнутость жизни - в
том маленьком мирке, в который они сами себя помещают: дом, семья,
работа, какие-то небольшие семейные развлечения, которые
«запрограммированы» рекламой, теми, кто на этом делает бизнес. И вырвать
японца из этого привычного круга, заставить задуматься о чем-то вне
этого обычно не так-то просто. Мы удивляемся: почему на улицах Саппоро
(а позднее - и других японских городов) - если это, конечно, не деловая
или торговая часть города - так мало людей? И получаем ответ: а что им
там, собственно говоря, делать? Рабочий день кончился, они дома... Тем-то и
удивительно и каждый раз воспринимается как чудо, когда Господь кого-то
призывает и человек откликается.
Василий
Иванович действительно хорошо знает и любит Японию, в немногих словах
он способен дать картину современной ее жизни, традиционных ее
характеров, но больше всего нас интересует один, может быть, немного
наивный, однако важный вопрос: какие они, православные японцы? Вдруг мы
сами не успеем это для себя понять... Опасения напрасны: мы успеваем. И
убеждаемся в правоте нашего собеседника:
-
Какие они? Это очень интересное сочетание традиционных японских
добродетелей: верности, трудолюбия, самоотвержения, честности,
скромности и смирения с глубокой верой, благодаря которой они получают
совершенно иное раскрытие. Очень организованные, сплоченные в своей
приходской жизни. И очень тепло, с любовью относящиеся к России и
Русской Православной Церкви.
Там, где все начиналось
Разговор
наш заканчивается уже за полночь, а на следующее утро буквально чуть
свет Василий Иванович заводит маленький удобный микроавтобус, садится за
руль, и они с Татьяной Георгиевной везут нас в Хакодате, город, «откуда
есть пошло» японское Православие.
Всего
пять часов в пути, и мы приезжаем туда, где в 1861 году начинал свое
апостольское служение святитель Николай - в то время простой иеромонах
церкви при русском консульстве. Консульство здесь есть и сейчас - «два
кабинета, три стола», как объясняет консул. Занято оно главным образом
выдачей виз. По соседству - филиал нашего Дальневосточного
государственного университета. Всего 26 студентов, изучающих, в
частности, русский язык и литературу. Здесь нас встречает настоятель
хакодатского православного прихода отец Николай Дмитриев. Он тоже
выглядит совсем как русский. Но он и на самом деле русский, японского в
нем только то, что служит уже много лет в Японии, да матушка - японка. В
каком-то смысле благодаря ей бывший иподиакон Святейшего Патриарха
Алексия отец Николай в Японию и попал: когда у Святейшего попросили для
Японской Церкви русского батюшку, то Патриарх, вспомнив о его супруге,
думал недолго. «Вот вам батюшка»,- указывая на отца Николая и улыбаясь,
сказал он.
По
дороге в храм «русский батюшка» знакомит нас с городскими
достопримечательностями: показывает здание старого консульства,
старинный синтоистский храм, где когда-то служил жрецом первый
священник-японец Павел Савабе, рукоположенный в сан равноапостольным
Николаем, небольшое православное русское кладбище. Там мы немного
задерживаемся, разглядывая надписи на могильных плитах... К сожалению,
земли в Японии совсем мало, она крайне дорога, и сейчас «настоящие»
кладбища тут редкость: умерших сжигают. Кремация вообще считается не
только более рациональной, но и правильной с точки зрения
санитарно-эпидемиологических норм. Как полагают некоторые, желание этим
нормам следовать и является главной причиной, почему японское
правительство отказало в возможности обретения мощей святителя Николая
(и то счастье, что хотя бы большую частицу мощей отделить все же
разрешили). Впрочем, официальное объяснение гораздо благоприличней:
«Будучи захороненным на кладбище, святитель Николай принадлежит всему
народу, и к нему могут прийти и буддист, и ламаист, и синтоист, и
христианин, к какой бы традиции он ни относился, а в храме это уже будет
не так». Все-таки не напрасно в учебниках истории и справочниках святой
Николай причисляется к великим людям эпохи Мэйдзи [5]...
Храм,
в котором служит наш гостеприимный батюшка-земляк, освящен в честь
Воскресения Христова. Построен он в 1916 году: первый, освященный еще в
1858 году, сгорел во время одного из пожаров. В притворе мы снимаем
обувь и ставим ее на специальный стеллажик - так тут принято. Но это не
страшно: пол внутри весь застелен коврами, ковриками и всевозможными
дорожками. Мы видим несколько рядов стульчиков, но отец Николай тут же
объясняет: это только для престарелых, а все, кто может стоять, стоят.
Интересней другое: множество (как и в Преображенском храме в Саппоро)
пюпитров для нот на клиросе.
- Дело в том, что все, кто может петь, поет,- поясняет отец Николай.
И
я, грешным делом, думаю: «Ну и плохи же тут, наверное, дела с пением...».
Ведь я еще ни разу не был в японском храме на службе - что с меня
взять?
Интересно
и вот еще что: если японцы так часто причащаются, то как они готовятся?
Отец Николай поясняет: примерно так же, как и мы, но читают лишь
Правило ко Причащению, без трех канонов, которые пока просто не
переведены на японский. Хочу спросить, сколько дней перед Причастием
постятся, но потом вспоминаю наши трапезы здесь, и вопрос как-то сам
собой отпадает: что мы ели? - сырую рыбу, какие-то травки, моллюсков,
что-то очень вкусное, приготовленное из сои... Мяса здесь почти никто не
ест, похоже, даже и те, кто приезжает сюда, постепенно от него
отказываются.
И
мы к местной пище привыкаем быстрей, чем это казалось возможным.
Привыкаем к тому, что нам кланяются буквально на каждом шагу - продавцы
магазинчиков, мимо которых мы проходим, те, к кому мы обратились с
каким-то вопросом. Привыкаем к потрясающей воображение чистоте,
отсутствию смога, к тому, что с утра японцы собственноручно моют
тротуары перед своими лавочками... Привыкаем к тому, что все здесь
удивительно продумано, сделано «для человека» - не для какого-то
далекого, а для того самого, который ходит каждый день по улице. Тут на
тротуарах специальные дорожки с пупырышками для слепых, перед проезжей
частью они расширяются особым образом, предупреждая незрячего человека о
переходе. Ко всему этому мы привыкаем - моментально, как и ко всему
хорошему. Хотя прекрасно понимаем: скоро придется отвыкать.
Владыка Серафим
Заботливо,
как какую-то драгоценную эстафету, супруги Саплины передают нас отцу
Николаю, и дальше нас везет он. Везет в Сендай, к своему правящему
архиерею Епископу Серафиму.
Владыка
обратился ко Христу чудным образом. Работая фотографом, он по какой-то
необходимости зашел в православный храм, чтобы сделать несколько кадров,
и... вышел оттуда уже совершенно другим человеком.
-
Первое мое чувство было удивление,- рассказывает Владыка,- я вдруг
понял: то, каким я представлял христианство прежде, и то, что я увидел в
храме,- две совершенно разные вещи.
Будущий
сендайский архиерей заинтересовался Православием всерьез. Начал читать,
у него появилось множество верующих друзей и среди них - один
священник. Созрело решение креститься, а вскоре - появилась и все более и
более крепла уверенность, что его путь - путь «более конкретного»
служения Церкви.
-
Как объяснить, почему я христианин, почему я епископ Православной
Церкви...- Владыка задумывается.- Знаете, когда я приезжаю в Россию, мне
всегда задают этот вопрос: почему вы стали православным? А я в ответ
задаю тот же самый вопрос. И нет на него простого ответа. Евангелие
описывает, что происходило, когда люди встречались с Христом. И для меня
случайный визит в православный храм стал такой встречей. Как это
объяснишь?
И
правда - как? Тем более что Японию страной, в которой христианство
проповедовать легко, не назовешь. Православие все же остается для
подавляющего большинства верой иностранцев. И смесь буддизма с
синтоизмом тоже не та почва, на которой без труда можно вырастить из
горчичного зерна евангельского слова древо живой веры.
-
Я принимал участие в Архиерейском Соборе в Москве в феврале этого
года,- говорит Владыка,- и в своей речи Святейший Патриарх Кирилл
определил те проблемы, которые стоят перед Церковью. Это проблема
миссионерского служения, проблема административного состояния, проблема
экономического состояния. И если говорить сейчас о Японской Церкви,
сравнивая ее с Русской, то масштабы и объемы, конечно, совсем иные, но
проблемы - те же самые. Кроме того, когда Церковь маленькая, появляется
еще одна проблема: даже маленькая сложность приобретает неожиданно
громадное значение.
Безусловно,
самая важная задача для нас, то, о чем лично я более всего переживаю,-
это понять, как проповедовать нашим соотечественникам Евангелие, как
людям в сердце вложить надежду, как людей привести ко Христу. Если
использовать только слова, это практически невозможно. Поэтому лично для
меня как священнослужителя, как епископа главное - своей жизнью
показать путь и повести за собой.
...Владыка
производит на нас самое приятное впечатление. Он одновременно
величествен и прост в общении. Очень молодо выглядит - мы никогда не
дали бы ему его 60 с небольшим лет. Но главное - в нем чувствуется то
горение, которое неотделимо от подлинной веры, ставшей достоянием
сердца. Все время, которое мы проводим рядом с ним, он говорит лишь о
Христе, о Церкви, о своей пастве и о тех вопросах, которые ставит перед
ним день за днем жизнь. Все время - пока мы беседуем в храме, пока он,
сам сев за руль, возит нас по Сендаю, знакомя с городом, пока кормит
ужином и раздает подарки, пока прощается, никак не отпуская, словно не
желая прощаться.
В Николай-До
Но
вот мы наконец добираемся и до Токио - ведь в первый день мы фактически
и не были здесь, буквально перепрыгнув из одного самолета в другой. Наш
путь лежит в Николай-До.
Мы
приезжаем в Токио в субботу утром, и потому у нас есть возможность не
только побывать в храме на службе, но и самим послужить - если, конечно,
благословит глава Японской Церкви Митрополит Токийский Даниил.
Встретившись с ним у его покоев здесь же, рядом с величественным
собором, испрашиваем у него благословения и, вкратце рассказав о себе и
цели визита, очень робко говорим, что хотели бы попросить в Саратов в
строящийся в честь святого Николая храм частицу его мощей. Робко -
потому что знаем, что и в самой Японии еще не во всех храмах есть мощи
равноапостольного Николая.
Заходим
в собор. И снова - такое чудное, радостное и щемящее одновременно
чувство... Здесь все - русское: сам храм, его убранство, иконостас.
Бабушки у подсвечников. Японские бабушки, конечно. Но вот начинается и
всенощная. И еще большее потрясение: поют по-русски, да еще как хорошо! А
через мгновение уже и не знаешь, что думать о себе самом: не по-русски
поют, а по-японски на самом деле, просто распевы все наши... В храме
человек двести, и минимум двадцать из них - на клиросе, причем очевидно -
любители. Но кто мог подумать, что японцы настолько музыкальны и,
главное, настолько чувствуют и понимают церковное пение?
Запевают
стихиры Пасхи. И в этот самый момент кто-то из священников зовет нас в
алтарь к Владыке Даниилу. Мы заходим. В руках у Митрополита шкатулка.
-
Вы хотели мощи? Один, два? - Владыка достаточно хорошо говорит
по-русски, но если бы и похуже произношение было, мы бы его все равно
поняли...
Конечно,
«два». И мы получаем частицу мощей не только для храма в честь
святителя Николая, но и для строящегося в Саратове Петропавловского
храма, настоятелем которого я по совместительству являюсь.
Выхожу
из алтаря с мощевиком на груди, и такое чувство, словно огонек теплится
в сердце - не обжигающий, а согревающий и утешающий, заставляющий
плакать и улыбаться одновременно...
Чудно
- мы молимся на службе, которая совершается на языке, в котором мы не
понимаем практически ни слова. Но - молимся! И так хорошо, так легко на
душе...
На
Литургии человек около пятисот (да и на клиросе - под сорок). Говорят,
обычно бывает больше, просто сейчас Золотая неделя, время отпусков,
многие разъехались по стране.
Когда
выходим вместе с японскими священниками давать крест, то невозможно
преодолеть естественный интерес: какие они, прихожане Николай-До? Разные
- молодые и совсем пожилые, одинокие и пришедшие на службу всей своей
«домашней церковью». Все как у нас. Совсем немного славяноязычных -
чуть-чуть русских, украинцев, сербов. Есть и смешанные, но единые в вере
семьи. Видим мы и хорошо знакомое уже нам лицо «русского доктора»
Николая Аксенова [6] - и он уже бывал у нас в Саратове у
своих друзей по Харбину, и мы не преминули зайти в Токио в его
интернациональную клинику и побеседовать с ним.
В
Николай-До мы знакомимся с японкой по имени Лена. Она сама подходит,
заговаривает и вызывается свозить нас на кладбище, где похоронен святой
Николай. И, разумеется, мы не можем не воспользоваться случаем и не
расспросить, как пришла к вере она - поскольку Лена из совсем не
православной, а, напротив, вполне традиционной японской семьи. Не можем
не воспользоваться - потому что Лена говорит на чистейшем русском языке.
-
Еще учась в школе,- тщательно подбирая слова, рассказывает она,- я все
время задавалась вопросами о том, как мы приходим в этот мир, как
умираем, что происходит после этого и какой во всем этом смысл. И никто
не мог ответить мне так, чтобы ответ принес успокоение и отраду. Уже
повзрослев, я стала много читать, и в руки мне попались «Братья
Карамазовы». А после возникло желание прочитать Новый Завет. И там я
нашла наконец ответы на столько времени мучившие меня вопросы. Но куда
идти: к католикам, к протестантам? Находясь в этих раздумьях, я включила
как-то телевизор и в новостях увидела репортаж о праздновании
тысячелетия Крещения Руси. Посмотрела и решила сходить в Николай-До на
службу. Там я почувствовала: Господь здесь. Я долго плакала,
благодарила... И вся моя жизнь теперь - в храме. И решение избрать своей
специальностью изучение русского языка уже благодаря этому созрело.
Мы
слушаем и понимаем, что как бы ни была трудна проповедь Православия в
Японии сегодня, какие бы нелегкие времена ни переживала Церковь сейчас,
когда люди тут еще опьянены великолепием созданного ими материального
мира, пока кто-то вот так обретает на путях своей жизни Христа, и
Японская Церковь будет жить, и спасающиеся в ней будут...
Некоторые особенности жизни Японцев и Японской Церкви
О
своих впечатлениях от поездки в другую страну всегда трудно писать -
хочется рассказать об увиденном и пережитом полно, емко. Но писать о
Японии и о японском Православии еще трудней: это совершенно отдельный
мир, отличный от нашего, настолько, что в какие-то мгновения кажется,
что ты находишься на другой планете. («Утешает» то, что японцы тоже
воспринимают нас, как инопланетян - не нам одним трудно.)
Но
есть какие-то детали, черточки в жизни японцев и Японской Церкви,
которые мы или подсмотрели, или выспросили у кого-то, о которых хотелось
бы сказать особо - хотя бы совсем кратко, мозаично.
Японцы
очень настороженно относятся к иностранцам: слишком долго Япония была
закрытой страной, и для ее жителей весь мир делится на японцев и
неяпонцев. Даже за границу они стараются ездить большими группами, чтобы
сохраниться от «чужого» в своем, родном микроклимате.
Однако
это не мешает им быть крайне заботливыми и предупредительными по
отношению к чужестранцам: в метро, просто на улице мы неоднократно
сталкивались с тем, что стоило лишь спросить человека, как пройти или
как проехать туда-то, как он бросал все свои дела и занимался нами до
тех пор, пока не помогал найти дорогу.
Японцы
очень дорожат данным словом или обещанием. Нарушить слово - позор.
Лаврский иеромонах отец Герасим (Шевчук), который уже несколько лет
несет послушание в Николай-До, говорит, что японцы зачастую искренне
недоумевают: почему русские так легко забывают о том, что кому-то
обещали? Еще они очень переживают, что мы не улыбаемся, поскольку для
них улыбка - непременный атрибут полноценного общения.
Японцы
- очень «коллективная» нация. Начиная со школы, их учат быть вместе, не
выделяться, подчиняться общей дисциплине. Это имеет свои как
положительные, так и отрицательные стороны. Положительные - та же самая
дисциплина, организованность, умение слушать и слушаться, способность
общества одновременно «разворачиваться» в должном направлении.
Отрицательные - подавление индивидуальности, вплоть до того, что в
школах сегодня нередко разворачиваются настоящие трагедии: когда кто-то
«выделяется», то это практически неминуемо приводит к столкновению с
коллективом.
На
улицах в Японии поразительно чисто. Нет мусора, даже в Токио не
ощущается загазованность. Здесь не то что не бросают на тротуар мусор
или недокуренную сигарету, здесь и курят лишь в специально отведенных
для этого местах. А нет - так носи с собой специальную пепельницу и в
нее складывай окурки. Но и в таком случае курить на ходу нельзя, а лишь в
каком-нибудь укромном уголке.
Я
уже писал выше, что насколько не похожи на нас «обычные» японцы,
настолько удивительное родство и сходство ощущается с японцами
православными. Но и в церковной жизни есть масса своих очень характерных
национальных особенностей.
Присущий
японцам в целом «коллективизм» в рамках приходской жизни обеспечивает
удивительную общность, сплоченность. Прихожане все «учитываются» -
вносятся в специальные книги. И даже если прихожанин номинальный,
появляющийся в храме несколько раз в год, то он считает своим долгом
материально участвовать в судьбе прихода. Пожертвования при этом
передаются казначею и обязательно тщательно фиксируются, чтобы можно
было потом проверить, на что они пошли.
Один
из вопросов, которые обязательно обсуждаются на регулярно проходящих
соборах Японской Православной Церкви,- вопрос бюджета: как были
израсходованы деньги в минувшем году и что планируется сделать в
следующем.
Храмы
строятся в первую очередь на пожертвования прихожан. Долго, трудно, но
теми и для тех, кто в этом на самом деле нуждается. На новый храм в
честь Богоявления в Нагое, рассказывает его настоятель, отец Георгий
Мацусима, средства собирали около 20 лет [7]. Возможно,
памятуя об этом, напоив нас чаем, он и его матушка Мария вручают нам
конвертик с пожертвованием на Никольский храм в далеком от них Саратове,
городе, о котором они, скорее всего, прежде ни разу не слышали.
Японцев
отличает удивительная скромность и готовность уступать. Даже на самой
оживленной торговой улице в Токио вас не затолкают: японцы приучены
уступать друг другу дорогу. И вообще - уступать. Наряду с продуманными
транспортными развязками в этом одна из причин того, что в Токио при
всей насыщенности движения не бывает пробок. Скромность и уступчивость
естественным образом находят свое место и в церковной жизни японцев. Так
же как и готовность творить послушание и трудиться.
Перед расставанием
За
десять дней мы точно прожили здесь целую жизнь. Постоянно в движении,
каждую минуту узнавая что-то новое. Наверное, мы немного устали. Но
уезжать не хотелось - Япония так быстро не отпускала, мы не успели еще
до конца «разобраться» с ней. Успокаивало, впрочем, то, что и за год, и
за два, и за три мы бы тоже вряд ли разобрались в ней до конца. И -
появившаяся и укрепившаяся в сердце надежда, что на отлете домой все не
кончится, но и отношения завязавшиеся сохранятся, и связь с Японской
Церковью не прервется, и храм в честь святого Николая с Божией помощью и
по его молитвам удастся построить. И, конечно, сам святитель Николай,
ставший особенно близким и родным именно тут, успокаивал и утешал наши
сердца. Да и как могло бы быть иначе, если мы хоть немного узнали и
«приняли» тот народ, который так любил он сам, и если его чада - чада
Японской Православной Церкви - стали такими дорогими для нас?
...По
милости Божией мне много где уже довелось побывать: и на Святой Земле, и
на Синае, и на Святой Афонской Горе, и в Греции, и на Кипре. И всегда и
поражало, и согревало душу, помимо приобщения к святыне, одно: какие
мы, православные, при всех национальных, исторических, культурных
различиях похожие, родные. Но нигде и никогда это чувство не было
настолько сильным и пронзительным, как здесь. Лишь побывав тут, увидев
это чудо человеческого трудолюбия и ультрасовременного технического
прогресса, увидев громады торговых центров и похожие на муравейники
города, посетив древние храмы Киото [8], в которых в
каком-то странном смешении соседствуют буддистские и синтоистские
божества, вглядевшись в их дикие, демонские лики, понимаешь, какое чудо
милости Божией и подвига равноапостольного Николая - такая молодая и
такая удивительная Православная Церковь - Церковь Японская. И
прикосновение к этому чуду, возможность увидеть его и
засвидетельствовать о нем что-то изменили в жизни каждого из нас,
сделали сердце чуть вместительней, чуть богаче. Потому что в сердцах
своих мы увозили отсюда память об этой необыкновенной стране и любовь к
ней и ее людям - верующим, православным христианам и к тем, кто еще не
познал, но, возможно, познает Христа.
Игумен Нектарий (Морозов)
Фото Валентины Старобинец,
монахини Евфросинии (Морозовой),
священника Дионисия Габбасова
Журнал «Православие и современность», № 16 (32)
СПРАВКА 1
Святой равноапостольный НИКОЛАЙ,
архиепископ Токийский и всея Японии, (в миру Иван Дмитриевич
Касаткин) родился 1 августа 1836 года в селе Береза Смоленской губернии.
Окончив Смоленскую духовную семинарию, а затем Санкт-Петербургскую
Духовную Академию, принял монашеский постриг с именем Николай и
отправился служить в Японию в город Хакодате.
Проповедь
Евангелия в этой восточной стране тогда казалась делом совершенно
немыслимым, но святитель Николай приступил к нему с большим усердием. В
течение восьми лет он изучал язык, нравы и обычаи японцев. Это позволило
ему найти взаимопонимание с ними и сделало возможным искреннее общение.
Он очень тактично, с большим уважением и терпением относился к местным
традициям, не порицал японские религиозные обычаи, но вместе с тем
стремился показать своей пастве полноту и глубину Божественного
Откровения. Главным в своей миссионерской деятельности святитель Николай
считал перевод Священного Писания и богослужебных книг на японский
язык. Его переводами православные христиане Японии пользуются и по сей
день.
В
1869 году святитель Николай стал начальником вновь образованной
Российской Духовной Миссии и был возведен в сан архимандрита. В 1871
году в Японии началось гонение на христиан. Когда гонения несколько
уменьшились, архимандрит Николай приступил к строительству в Токио храма
в честь Воскресения Христова, а затем - духовного училища.
Спустя
два года в Токийской Миссии действовали четыре училища:
катехизаторское, семинарское, женское и причетническое, а в Хакодате два
училища - для мальчиков и девочек. Стал регулярно издаваться журнал
«Церковный вестник», духовная литература. К 1878 году в Японии
насчитывалось 4115 христиан. Богослужение в общинах и преподавание
проводилось на японском языке.
В
1880 году состоялась хиротония архимандрита Николая во епископа. Он
завершил строительство собора Воскресения Христова в Токио, а также
принялся за новый перевод богослужебных книг, составил на японском языке
Православный богословский словарь.
Русско-японская
война 1905 года стала испытанием для святителя и его паствы. Но,
несмотря на сложную политическую обстановку, епископ Николай помогал
русским военнопленным. За эти подвижнические труды он был возведен в сан
архиепископа.
В
1911 году, после полувекового пребывания святителя Николая на японской
земле, в Японской Православной Церкви насчитывалось уже 266 общин, 33
017 православных мирян, 1 архиепископ, 1 епископ, 35 иереев, 6 диаконов,
14 учителей пения и 116 проповедников-катехизаторов.
Архиепископ
Николай отошел ко Господу 3 февраля 1912 года на 76-м году жизни. 10
апреля 1970 года за свои равноапостольские труды в деле просвещения
японского народа он был причислен к лику святых.
СПРАВКА 2
Японская
Автономная Православная Церковь, входящая в состав Московского
Патриархата, создана трудами великого русского миссионера-подвижника
святителя Николая Японского, более полувека трудившегося над
просвещением японского народа.
В
1906 году возглавляемая им епархия получила наименование Токийской и
Японской, а в 1970 году Японская Церковь обрела автономию.
Управляется
Предстоятелем и Синодом согласно Уставу Русской Православной Церкви.
Состоит из двух епархий: Восточно-Японской и Западно-Японской и
Токийской митрополии. Предстоятель - Митрополит Токийский и всея Японии
Даниил (Нуширо), на кафедре с 14 мая 2000 года.
В
составе Японской Церкви 150 приходов; 40 священнослужителей (30
священников и 10 диаконов). Действует Токийская духовная семинария,
открытая в 1879 году, сестричество и общество православной молодежи.
Выходит издание «Сейкио Дзихо» («Православный вестник») на японском языке.
[1]
Так в странах Восточной Азии называют несколько праздничных дней,
соединенных с выходными. В Японии на «Золотую неделю» приходятся День
Сёва (день рождения императора Хирохито, с 1988 по 2006 год назывался
Днем зелени, 29 апреля), День Конституции (3 мая), День зелени (день
основания государства, с 1985 по 2006 год назывался просто
Государственным Праздником, 4 мая) и Праздник детей (5 мая). Как
правило, большинство работодателей Японии дают своим служащим в эту
неделю дополнительные выходные, так что жизнь в течение этих каникул
практически замирает.
[2] В ночь на праздник Преображения сего года после продолжительной болезни отец Алексий отошел ко Господу.
[3] Митрополит
Феодосий (в миру Нагасима Синдзи; 3 апреля 1935 - 7 мая 1999) -
Первоиерарх Японской Православной Церкви с 1972 по 1999 год.
[4]
Буквально - храм Николая, Токийский кафедральный собор в честь
Воскресения Христова. Был построен тщанием святого равноапостольного
Николая Японского в 1891 году. Однако в первозданном виде не сохранился,
поскольку сильно пострадал в 1923 году от землетрясения и был
восстановлен к 1929 году японским архитектором Синъитиро Окада, который
внес определенные изменения в первоначальный облик собора.
[5] Эпоха
Мэйдзи - период истории Японии с 23 октября 1868 года по 30 июля 1912
года, когда императором был Муцухито. Император Муцухито взял имя
Мэйдзи, которое означает «просвещенное правительство». И действительно,
этот период ознаменовался отказом Японии от самоизоляции и становлением
ее как мировой державы.
[6] О нем см. подробнее в ПС № 10 за 2009 год.
[7]
Впрочем, главная трудность бывает не столько в строительстве, сколько в
приобретении земли: ее, как уже говорилось выше, в Японии мало, и
оттого ценится она буквально на вес золота.
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=54675&Itemid=90
_иеромонах.png)
