преп. Антоний Великий (250-356), коптский раннехристианский подвижник, основатель монашества
Мы не специально обделяем вниманием своих детей. Большую часть времени каждый из нас проживает на работе, и, оказываясь в пространстве собственной семьи, чаще всего попросту не способен перестроиться. Отсюда и одна из самых распространенных ошибок в диалоге с ребенком - мы начинаем разговор о том, что создает проблемы для нас, как родителей: оценки, учебный процесс и успеваемость, здоровье ребенка, его поведение и даже целостность одежды и обуви.
Стандартные вопросы родителей: «ну как там, в школе? спрашивали?», «чем кормили на обед?», «уроки сделал?», «устал?» - предполагают подобные же ответы ребенка: «нормально», «нет», «как обычно».
Обозначенное механистичное коммуникативное поле, создаваемое нами, способствует формированию чувства одиночества у ребенка: «родителям до меня просто нет дела».
Причем нередко это может проявлять себя в уже ставших анекдотичными ситуациях. «Мальчик семи лет - «Мама, я писать хочу». Мама машинально «А ты уроки сделал?»...
По справедливому замечанию французского психоаналитика и педиатра Франсуазы Дольто (1908-1988), «о ребенке говорят много, но с ним не говорят». К сожалению, это правда. Мы говорит с ребенком о многом, говорим о внешнем: друзьях, учителях, оценках.
Однако сам ребенок, его ощущения, переживания, мечты, радости и страхи остаются вне поля зрения родителей. Тем самым все самое главное ребенок осмысливает самостоятельно, один на один, с самим собою.
Хорошо если родители воцерковленные люди, и сызмальства научили свое чадушко молиться. В таком случае у ребенка появляется реальный шанс пройдя через опыт оставленности и заброшенности самыми близкими, обрести молитвенный навык устойчивости в Боге.
Протоиерей Андрей Ткачев справедливо пишет: «Личность зреет в одиночестве, в холодной пустоте, в которой человеку ясно: и рождаться, и умирать ему приходится одному. В этой пустоте человек взыскует тепла и начинает молиться. И тогда пустота наполняется Богом, прошлая жизнь осмысливается, вечность становится очевидной. Вне одиночества, в толкотне эти вещи недоступны, и мы рискуем остаться на всю жизнь пустоцветом» [1].
Играя, общаясь и уча ребенка, мы готовим его к взрослению. «Детство, - замечает профессор МГУ, Дмитрий Леонтьев, - должно быть детством, но именно в нем должна постепенно вызревать взрослость». А вызревает взрослость благодаря усвоенным светлым детским воспоминаниям: «Знайте же, что ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть» [7].
Лишенный диалога и совместной деятельности с родителями, ребенок с детства усваивает состояние апатии и начинает скучать. Названные проявления как раз свидетельствуют о крепнувшем экзистенциальном вакууме. А данный вакуум есть состояние внутренней опустошенности и бегство от реальности. Апатия, согласно австрийскому психиатру и психологу Виктору Франклу (1905-1997) - неспособность проявить инициативу. А скука есть ничто иное как неспособность проявлять интерес. Казалось бы, кому, а ребенку должно быть многое интересно и он по определению должен быть инициативен. Но в современных семьях все чаще дети обслуживают заявленный интерес своих родителей, не обнаруживая свой собственный. Да и откуда ему взяться, если его не помогли нащупать самые близкие...
Стоит ли после этого удивляться безынициативным молодым людям, которые «ничего не хотят» и им уже «ничего не нужно»?
Мы сами опустошаем своего ребенка, делая его беззащитным перед злом. На первый взгляд мы заботимся о ребёнке: его поведении, оценках, внешнем виде и физическом здоровье. И это правильно. Но с церковной точки зрения недостаточно.
Положа руку на сердце, скажите честно, разве не о своем имидже мы заботимся в первую очередь? Ведь по нашему ребенку нередко судят о нас. Вероятно по этой причине мы часто бросаем в сердцах ребенку допустившему очередную ошибку: «как я буду людям в глаза смотреть?!»; «что теперь обо мне подумают?!».
Мы заботимся о внешнем, игнорируя внутренний мир своего ребенка. Святитель Феофан Затворник (1815-1894) пишет: «Приличие внешнего поведения и внешних отношений - это покров самого густого мрака... внешнее не ценно без внутреннего» [4]. И от себя добавлю, - не безопасно с духовной точки зрения. Злой силе как раз нужен пустой дом [3].
Ребенок воспитывается сердцем. А это как? Наш ребенок нуждается в том, чтобы мы вместе с ним проживали важные моменты его жизни. «Способность вступать с ребенком в со-бытие и составляет суть родительского отношения», - замечает проф. Виктор Слободчиков [5]. А еще лаконичнее и глубже об этом сказал св. апостол Павел: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» [6]. Иными словами нам необходимо находиться рядом с ребенком в его переживании печального или радостного события.
Это по-христиански - быть рядом и в горести и в радости. Иногда молчать, иногда кричать, порою плакать или молиться. Но главное быть вместе с ним, быть рядом с нашим ребенком.
Родительское сострадание и сорадование, сопереживание и соучастие важные элементы как обучения так и воспитания. Нам как родителям, опираясь на церковную традицию важно обозначить верные духовные ориентиры и передать опыт общежития. Передать те навыки, с помощью которых ребенок сможет не только противостоять злу, но духовно возрастать через ежедневное усилие в добре. Таким образом, приобретая в семье навыки молитвенной жизни и бытовой аскетики ребенок не окажется застигнутым врасплох тем, «кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде» [8].
Это важно. Поскольку детский сад, школа, техникум, армия и институт дают знания необходимые для профессиональной деятельности. Однако духовная жизнь и нравственные запросы личности оказываются на периферии процесса обучения. И семья, равно как и Церквовь в этом смысле являются местом передачи жизненного опыта.
Так, постепенно внутренний мир ребенка будет обогащаться содержанием и смыслом. А ценности церковной традиции носителями, которой являются родители, будут закрепляться в отработанных действиях (навыках) детей, что впоследствии непременно поможет им в преодолении состояние заброшенности и чувства одиночества уже у собственных детей.
Никогда не поздно начать слушать и научится слышать своего ребенка. Для воцерковленного человека нет категории упущенное время. Нельзя, слышите, ни в коем случае нельзя отказываться ради многого от главного. Нельзя отказываться от своего ребенка. Начнем действовать: начнем молиться о своем ребенке, приучим себя ходить в Церковь, преодолеем ложный стыд и обратимся за советом к священнику. Да, и вот еще что, начнем общаться со своим ребенком...
С Богом у нас обязательно все получится - «начни и делай; Господь будет с тобою» [9].
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ткачев А., прот. Лаборатория одиночества // Отрок.ua. Православный журнал для молодежи. № 5(29), 2007.
2. См.: Книга Второзаконие 4,9.
3. См.: Евангелие от Луки 11,23-28.
4. Феофан Затворник, святитель. Путь ко спасению. - М.: Благо, 1996. С.125-126.
5. Слободчиков В.И. Антропологические перспективы отечественного образования. - Екатеренбург: Издательский отдел Екатеренбурской епархии, 2009. С. 231.
6. См.: Послание к Римлянам 12,15.
7. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Собрание сочинений в 15-ти томах. - Л.: «Наука», 1991. Том 9-10.
8. См.: Евангелие от Иоанна 10,1.
9. См.: 1-я Книга Паралипоменон 22,16.
