Русская Православная Церковь предложила вернуть празднование годовщины изгнания наполеоновской армии из России в 1812 году. Эту инициативу 23 декабря озвучил для СМИ заместитель главы Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата иеромонах Филипп (Рябых). Он же предложил и дату нового праздника - 7 января. В этот день в 1813 году вышел манифест императора Александра I, извещавший об изгнании наполеоновской армии из России. Это предложение поддержали и представители власти - руководитель экспертной группы проекта «Историческая память» партии «Единая Россия» Степан Медведко.
Празднование победы над Наполеоном в Рождество было отменено в России лишь в 1915 году - тогда Россия и Франция оказались союзниками в войне с Германией, и об этой дате предпочли на время забыть, а вскоре подоспела и революция.
Безусловно, Отечественная война 1812 года - это самый выигрышный идеологический проект. В отличие от Великой Отечественной не существует тех, кто обсуждает, стоило бы нам проиграть Наполеону или оспаривает «народность» той войны на основании того, что костяк партизан составили отправленные в тыл французам гусарские отряды. Никто не пытается обелять коллаборационистов 1812 года, сотрудничавших с врагом, в отличие от по-прежнему заметных апологетов генерала Власова, а если речь идет о деятелях Церкви - митрополита Сергия (Воскресенского).
«Гроза двенадцатого года», как назвал ее Пушкин - что можно найти в исторических исследованиях о роли духовенства в войне с Наполеоном?
С крестом впереди полка
Православные священники, прежде всего военные, принимали самое непосредственное участие в боевых действиях. Многие из них отличились в Бородинском сражении и после него были даже представлены к военным наградам.
Один из примеров можно найти в донесении командира пехотной дивизии полковника И.Ф. Удома своему шефу, командиру 5-го корпуса генерал-лейтенанту Н.И. Лаврову от 18 сентября 1812 года: «Необычайные труды и весьма хорошее поведение священника Андрианова заставили меня за крупные заслуги его просить Ваше Превосходительство о представлении его к награждению. Оный священник во всё продолжение нынешнего похода и военных действий находился при полку безотлучно. Должность свою исполнял весьма рачительно без малейшего упущения. Во время минувшего сражения 26-го августа при с. Бородине, отправив молебствие, находился среди самого огня безотлучно при полку, стоял с крестом на фланге и духовными своими наставлениями ободрял солдат и тем более поощрив оных к побеждению врага. Раненых причащал и утешал наставлениями, а убитых погребал неупустительно. Я отдаю должную справедливость его отличной деятельности, долгом моим поставлю просить Ваше Превосходительство исходатайствовать священнику Андрианову орденский знак отличия для большего поощрения его к усердной службе».
А вот - представление к награде священника Симиона Наумова от 20 сентября 1812 года: «Лейб-гвардии Семеновского полка полковой священник Симион Наумов во время сражения 26 августа при селе Бородине отправлял вместе с обер-священником пред иконою Смоленской Божией Матери богослужение, раненых причащал и утешал своими наставлениями, убитых на поле чести погребал неупустительно...»
На многочисленность таких примеров указывает адъютант Кутузова и позже известный военный историк А.И. Михайловский-Данилевский. По его словам, в Бородинском бою «гренадерские полки, перед которыми шли священники в облачении, с крестом в руках, скоро поравнялись с укрепленною батареею и выгнали из нее неприятеля».
В бою под Малоярославцем, с которого началось изгнание Наполеона из России, также отличились полковые священники. В.С. Глинка писал по воспоминаниям своего отца С.Н. Глинки, участника Отечественной войны: «Перед... рядами... 19-го егерского полка идет священник Васильковский... идет вместе с духовными детьми своими умирать за веру и Отечество. Высоко поднятый золотой крест блещет в его руках, и за этим-то святым знамением бросается дружно весь полк, лезут по трупам на неприятеля, гонят его и долго оспаривают площадь перед Монастырем... Враги, не удержась на горе, ударились сквозь монастырские ворота, и, защищенные оградою, вредили выстрелами; наши штыками и грудью врывались туда, сбрасывая неприятеля в ров...» В рапорте командира 6-го корпуса генерала Д.С. Дохтурова о священнике Васильковском говорится: «Находясь в этом сражении впереди полка с крестом в руках, своим наставлением и примером мужества поощрял солдат поражать врагов и умирать бесстрашно за веру и государя, при чем сам он был ранен в голову».
Вновь показал свою храбрость и был оценен командованием священник Василий Васильковский в бою под Витебском в октябре 1812 года. Представляя его к награде, командир 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев докладывал: «Когда полк вступил в бой, Васильковский по искреннему усердию шел впереди и благословлял полк крестом. Затем, в разгар боя он находился среди воинов, поощряя и воодушевляя их и напутствуя тяжело раненных. Кипела горячая битва, кровь лилась рекой, валились раненые, падали убитые. Неприятельские снаряды не щадили никого. Ядро падает близ Васильковского, разрывается и обдает его осколками камней и землей. Он был ранен в левую щеку, но не оставил полка в трудную минуту боя. Неприятельская пуля впивается в крест на груди отца Васильковского. Крест спасает жизнь пастыря, но он вынужден покинуть поле сражения...»
И награда была дана - «Московские ведомости» опубликовали 2 апреля 1813 года официальное известие: «Его Императорское Величество, по представлению генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, всемилостивейше пожаловать изволил орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса священнику Васильковскому, находящемуся при 19-м егерском полку в корпусе генерала Дохтурова».
Вместе с партизанами
Можно вспомнить и тех, кто проявил бесстрашие и патриотизм не только на поле боя, но и в условиях французской оккупации. После изгнания Наполеона орденом св. Анны II степени был награжден священник Кавалергардского полка Михаил Гратинский. Участник Бородинского боя, с группой раненых кавалеристов он попал в плен к французам. В сентябре 1812 года в оккупированной французами Москве он добился разрешения служить литургию в храме Св. архидиакона Евпла на Мясницкой. И в годовщину коронации императора Александра I, после отслуженной литургии он совершил молебен во здравие русского царя и о даровании «благопоспешения Христолюбивому воинству на изгнание лютаго супостата». Такого рода молебны отец Михаил совершал почти каждый день. За свою храбрость и верность он был лично награжден Александром I и даже стал его духовником...
Известно и о самом непосредственном участии духовенства в создании и деятельности партизанского движения. Например, дьяк села Рюховское (Рюхово) Волоколамского уезда Московской губернии Василий Григорьевич Рагузин в 1812 году из своих односельчан и жителей соседних деревень создал партизанский отряд численностью до 500 человек, действия которого охватили обширную территорию. Сам Рагузин славился как отчаянно смелый и удачливый разведчик, и даже командиры действовавших в уезде войсковых партизанских отрядов A.Х. Бенкендорф и В.А. Прендель посылали его в Можайск, Колоцкий монастырь и другие места, где он под видом просящего подаяния добывал сведения о противнике. Не раз он подпадал и под ружейный огонь обнаруженного им противника, на который далее наводил партизанские отряды. В выданном ему после войны свидетельстве указывалось: «1812 года сентября с 13 сентября по 12 октября 1812 года он, Рагузин, посылаем был в разные места для разведывания неприятеля и собирал во многом числе из разных селений с вооружением крестьян, с которыми и вместе с казачьими отрядами ездил для поражения рассеянного по селениям Рузского, Можайского и Гжатского округов неприятеля несколько раз, где всегда был храбр и неустрашим». За его заслуги в мае 1816 года дьяку «за подвиги его на пользу отечества, оказанные во время вторжения неприятеля в 1812 г.» пожалована была на анненской ленте серебряная медаль с портретом и титулатурой Александра I на лицевой стороне и надписью «За полезное» на оборотной. Пример дьяка-партизана уже в годы Великой Отечественной напомнил и «Журнал Московской патриархии» (1944, № 5).
Такой же партизанский отряд численностью более тысячи человек создал священник Рождественского собора в Верее Иоанн Никифорович Скобеев. Аналогичные примеры известны в Смоленской губернии - партизанские отряды там создали священник церкви в селе Крутая гора Григорий Лелюхин, дьяк из города Рославля Савва Крастелев, пономарь села Савенок Алексей Смирягин...
Вышедший на Рождество 1813 года манифест Александра I объявлял об изгнании из пределов России войск «врага мира и благословенной тишины» Наполеона.
Присягнувшие Бонапарту
Но наряду с героизмом в той войне есть и примеры сотрудничества с врагом.
Каково было отношение к подобным проступкам в Отечественную войну 1812 года, можно узнать из солидного дореволюционного исторического издания «Русская старина» (том 136, 1908).
5 декабря 1812 года, когда с трудом переправившиеся через Березину остатки наполеоновской «Великой армии» стремительно уходили к западным границам России и конец войны был уже близок, вышел указ императора Александра I к Святейшему Синоду:
«По дошедшим сведениям находя нужным удалить от управления епархией могилевского епископа Варлаама, повелеваем произвести на месте чрез Синодального члена, архиепископа рязанского, вернейшее расследование о поступках архиепископа Варлаама во время нашествия врага и с мнением Синода представить мне».
Обер-прокурор Святейшего Синода князь Голицын писал о причинах расследования: «Могилевский гражданский губернатор сообщил мне одно из циркулярных повещений со стороны архиепископа могилевского Варлаама на счет того, чтобы духовенство, ему вверенное, учинило присягу на верность императору Наполеону и чтобы при Богослужениях и благодарственных молебствиях, вместо нашего Всеавгустейшего монарха и царствующей в России фамилии, поминало французского императора и италийского короля Наполеона, а также и о том, чтобы циркуляр разослан был по церквам и монастырям Могилевской епархии. В Могилевском кафедральном соборе архиепископ Варлаам совершил Божественную литургию и за учинением всем духовенством и народом присяги и по отпетии благодарственного молебствия, разослал по епархии предписание и присяжные листы, которые за подписью имели быть потом доставлены светскому чиновнику».
Детальная картина, открывшаяся при дальнейшем расследовании, шокировала. О ней стоит рассказать подробно.
Преосвященный Варлаам (Шишацкий), родившийся в 1751 году в городке Шиш Полтавской губернии, был переведен на Могилевскую кафедру вместо разболевшегося могилевского епископа Анастасия (Братановского-Романенко) незадолго до войны - 20 декабря 1805 года, сначала епископом Белорусским и Могилевским, а в 1808 году стал уже и архиепископом. Занимая эту должность, Варлаам неизбежно должен был, как и все российское духовенство, согласно императорскому указу от 6 декабря 1806 года каждый воскресный и праздничный день по окончании литургии читать торжественную анафему:
«Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и селы, дерзает, в исступлении злобы своей, угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы... и потрясением православныя, греко-российския Церкви во всей чистоте ея и святости...» угрожает ей устроить «на ниспровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемиссии в лице Наполеона».
Император французов таким образом объявлялся Антихристом. Чтение анафемы было прекращено лишь после подписания 25 июня 1807 года Тильзитского мира с Францией.
С началом Отечественной войны архиепископ Варлаам не эвакуировался и остался в городе, который в начале июля заняли французы. Уже 14 июля он совершил в кафедральном соборе богослужение, на котором с ближайшим окружением принял присягу Наполеону и помянул французского императора вместо российского в литургии. Такие же распоряжения были разосланы по церквам всей его епархии - по данным архиепископа Феофилакта (письмо Священному Синоду от 1 января 1813 года), «присягу на верность врагу Отечества учинили две трети духовенства Могилевской губернии».
Приведение к присяге могилевских обывателей произошло позднее. По свидетельству очевидца К.К. Арнольди (Русская старина, том 8, 1873): «15.08.1812, в день именин Наполеона, в Могилеве было большое торжество в кафедральной католической церкви; во всю церковь, чрез двор ее и вдоль площади, стояло в две шеренги войско. В этот же день все жители были вынуждены присягнуть на подданство Наполеону».
В публикации 1908 года отмечается: «Член консистории, кафедральный протоиерей, в своем показании говорит, что 3 и 13 августа (по старому стилю), т.е. в день рождения Императора Наполеона и Императрицы Жозефины во время архиерейского служения в кафедральном соборе, он произнес две проповеди по приказанию могилевского архипастыря. Содержание проповеди, сказанной 3 августа, было общее о промысле Божием, но в конце проповеди, сколько он, протоиерей, помнит, было им сказано обращение к Императору французов в таких словах: «На ком же более всего виден промысел Всевышнего, как не на Великом Императоре французов: его предприятия и подвиги велики, дела его преславные; его намерения приводят в удивление всю вселенную».
Вскоре последовало и решение Синода по делу изменника (который признал свою вину); на его экстренном заседании 17 февраля 1813 года было вынесено решение:
«Рассмотрев в подробности все обстоятельства дела могилевского архиепископа Варлаама, Синод находит его виновным в том, что будучи известен (т.е. извещен. - В.М.) о приближении неприятеля к Могилеву, он не настоял требованием своим к гражданскому начальству о способах к удалению своему, вместе с подчиненным ему духовенством, из пределов епархии, и когда духовенство на таковое удаление просило у него неоднократно дозволение, он приказывал им оставаться с собою в Могилеве. Хотя в объяснении своем архиепископ Варлаам и старается оправдать себя, ссылаясь на то, что страхи не оставляли его ни на минуту, что месть врага могла бы излиться и на всю паству могилевскую, и что присяга была принесена им только по наружности (т.е. внешне. - В. М.) и этим сохранилась тишина и спокойствие вверенной ему церкви, вместе с духовенством и прихожанами, но из дела не видно, чтобы к присяге было какое-нибудь принуждение со стороны французского правительства, или употреблено насилие, да если бы и это было, то следовало ему, архипастырю, поступить по долгу своего сана и учиненной им присяги Всероссийскому Императору. Не сделав этого он не показал пастве примера непоколебимой верности своему законному государю и этим вовлек многих подчиненных в то же преступление, хотя многие из них и не пожелали впасть в это, но доведены были до него многими его предписаниями».
«Синод, приемля во внимание правила святых апостолов и государственные законоположения, полагает:
Его, яко оказавшегося явным клятвопреступником и не терпимым в его сане, лишить архипастырства и священства, отобрать знаки ордена Св. Анны 1-й степени, оставить только в монашеском чине и отправить в первоклассный Новгород-Северский монастырь на содержание, какое благоугодно будет ему назначить». Там Варлаам и умер в презрении и забвении в 1821 году.
Так относились к церковному коллаборационизму в императорской России...
