Статья иеромонаха Антония Ламбрехтса, заведующего библиотекой Шеветоньского монастыря, опубликованная в журнале "Церковь и Время" N1(42) 2008, повествует об истории отношений между монахами со Святой Горы Афон и бенедиктинцами и об общности, существующей между ними.
Западное монашество зиждется на Уставе преподобного Бенедикта Нурсийского (480-547 гг.), и тем самым в большей своей части оно укоренено в восточном монашестве патристической эпохи[1]. В последней главе своего Устава преподобный Бенедикт рекомендует своим последователям придерживаться святителя Василия Великого, преподобного Кассиана и правил жизни Святых Отцов[2]. Благодаря этому постоянному напоминанию о "первоначальной харизме" и несмотря на периоды упадка монастырской жизни с последующим радикальным ее реформированием, монахи-бенедиктинцы сохранили память о своем духовном родстве со своими братьями ? пустынниками Востока.
С другой стороны, это чувство родства поддерживается тем, что преподобный Бенедикт почитается не только на Западе, но и на христианском Востоке. Это почитание развилось в значительной степени благодаря греческому переводу Диалогов святителя Григория Двоеслова (включающих в себя Житие преподобного Бенедикта), сделанному Папой Захарием (741-752 гг.). Затем в XI в. многие отрывки из этого Жития преподобного Бенедикта вошли в весьма популярный сборник "Эвергетинос", составленный Павлом Эвергетидским (†1054 г.)[3]. Тем временем, Иосиф Песнописец († 883 г.), сицилийский монах, поселившийся в Константинополе, составил византийскую службу, посвященную преподобному Бенедикту, которая и ныне совершается 14/27 марта[4].
В свете этого нас не должен удивлять тот факт, что в X в. существовали дружеские связи и глубокое взаимное уважение между первыми афонскими монастырями (в частности, Великой Лаврой и Иверским монастырем) и бенедиктинцами, прибывшими из Амальфи (южная Италия), а также и то, что последние смогли основать на Святой Горе свой монастырь латинского обряда[5]. В Житии преподобного Афанасия Афонского рассказано, как однажды он сделал строгий выговор эконому монастыря за то, что тот отказался принять с честью монахов-амальфийцев, пришедших посетить преподобного. В Типиконе же преподобного Афанасия обнаруживаются ряд цитат из Устава преподобного Бенедикта[6]. Что же касается монастыря амальфийцев на Афоне, то он просуществовал до конца XIII в., то есть значительно позже того, как состоялся IV Крестовый поход. Воспоминание о бенедиктинской традиции было живо на Афоне еще в XIV в., и святитель Григорий Палама в своих Триадах в защиту исихастов Афона говорит о преподобном Бенедикте, который всегда считался патриархом западного монашества, как об "одном из самых совершенных святых, который увидел всю вселенную в сиянии одного луча этого познаваемого солнца", и приводит преподобного как образцовый пример защищаемой им духовной традиции[7].
Тем не менее, к этому времени связи между бенедиктинцами и афонскими монахами, очевидно, были уже редки, а затем и вовсе прекратились на века, и лишь в начале XX века бенедиктинские паломники вновь появляются на Афоне. Нам хотелось бы здесь кратко остановиться на путевых заметках, которые они оставили, чтобы уяснить себе, каков был их духовный настрой, в контексте каких обстоятельств они туда отправлялись, каково было их отношение к афонскому монашеству и как их встречали афонские братья в условиях, когда Церковь давно уже была разделена.
Когда в начале этого века, в 1905 г., два бенедиктинца из монастыря Маредсу (Бельгия) отец Плакид де Меестер[8] и отец Хуго Гайсер предприняли трехнедельную поездку на Афон, они вполне осознавали, насколько их инициатива нова[9]. С 1897 г. они руководили одной из самых старинных восточных семинарий в Риме, так называемым Греческим Колледжем (он был основан в 1573 г.). Будучи по своему происхождению и по своей культуре латинянами, они стремились на Афон, чтобы "познать дух греческой Церкви и формы ее существования"[10]. В свои 32 года отец Плакид уже имел за собой 15 лет монашеской жизни и был известен благодаря своим публикациям о христианском Востоке. Впоследствии он стал выдающимся специалистом по византийской литургии и по восточному монашеству[11]. Что же касается отца Хуго, то он был музыковедом и большим знатоком греческого церковного пения.
Надо признать, что рассказ об их путешествии, опубликованный в 1908 г., еще носит на себе отпечаток так называемого "унионизма" - так обозначали тогда стремление осуществить единство Церкви путем "возвращения" православных под омофор Папы Римского. Однако это произведение привлекает нас по другим причинам. Эти два монаха имели в основном интересы научные и духовные, и их расположение к восточным братьям было искренним. "Мы паломники, - говорили они, - мы приехали, чтобы все изучить и познать, а также чтобы духовно обогатиться"[12]. Отец Плакид наблюдал афонскую жизнь с тактом и симпатией. Он осознает, что если не задерживать излишнего внимания на внешнем, то раскрывается сущностное единство обеих основных традиций христианства. Чтобы лучше быть понятым своими западными читателями, он постоянно сопоставляет афонскую практику с Уставом преподобного Бенедикта и с бенедиктинским образом жизни. "После посещения афонских монастырей, - пишет о. Плакид, - становятся понятнее некоторые детали бенедиктинского Устава, [...] поскольку там они реализуются в их естественной среде"[13].
Гостеприимство монахов, их аскетическая жизнь, их приверженность богослужениям, их благочестие и глубина их веры духовно обогатили отца Плакида. Но все же он "прочитывает" их мир сквозь призму своих западных, бенедиктинских представлений. Как и преподобный Бенедикт, он порицает сарабаитов и гировагов[14], "которых немало на Афоне" [15], и удивляется тому, что в монастырях здесь нет "залов для рекреации"[16]; он приравнивает молитву Иисусову к розарию братьев-конверсов (простых, необразованных монахов)[17], Протоса Афонской Горы к Аббату-Примасу бенедиктинского ордена[18], а скиты к бенедиктинским общинам, возглавляемым приорами и подчиняющимися аббатствам[19].
Как и многие западные монахи, впоследствии посетившие монастырский полуостров, отец Плакид сокрушается, наблюдая "безразличие афонских монахов к науке" и интеллектуальной деятельности[20]. "Конечно, - пишет он, - я не утверждаю, что это безразличие всеобщее, и еще менее, что оно всегда существовало..." Он отмечает, что "многие из монахов не знают о сокровищах, хранимых в их архивах". "Однако, - продолжает отец Плакид, - мы встретили несколько человек по-настоящему культурных, которые в курсе современных течений мысли". Встретили они и священников, которые давали точную оценку протестантству, а также догматам Католической Церкви. Он пишет, что "монахи избегают затрагивать спорные вопросы; во всяком случае, они стараются во время дискуссий быть очень сдержанными и милосердными"[21]. На обратном пути отец Плакид и отец Хуго были приняты Патриархом Константинопольским Иоакимом III. В беседе с ними Патриарх отметил, что прежде чем начинать разговор о каком-либо сближении с Римом, "следует постараться, чтобы и с той, и с другой стороны исчезли бы предрассудки и недоразумения"[22].
Именно для того, чтобы лучше узнать и полюбить Православную Церковь, в 1925 г. в Бельгии в местечке Амэ на реке Маас и был основан бенедиктинский монастырь, который позже переместился в Шеветонь. Его основатель, отец Ламбер Бодуэн (1873-1960), хотел, чтобы его монахи из любви к Православной Церкви и ради совместного познания полноты единства нашей веры "прошли школу христианского Востока". Через два года после создания монастыря одного из монахов, отца Феодора Бельпэра[23], посылают на три месяца (с сентября по декабрь 1927 г.) в русские монастыри Афона. Отец Феодор происходил из среды высшей буржуазии города Антверпена; доктор философии и физических наук, директор школы, приходской священник, он 44-х лет стал монахом. Теперь ему предстояло узнать, что "пройти школу христианского Востока" поначалу вовсе нелегко. Он пишет об этом в своих "Письмах с Горы Афон", адресованных его собратьям и опубликованных в 1929 г. в журнале монастыря "Иреникон"[24]. После того, как отец Феодор побывал во всех больших монастырях Афона, он провел более месяца в русском Свято-Андреевском скиту. Игумен этого скита архимандрит Митрофан окружил его вниманием и добротой. Бенедиктинский монах присутствовал на богослужениях, находясь в хоре с монахами, работал в их саду и в библиотеке; монахи заботились о состоянии его здоровья, сшили ему новую рясу и скуфью и т.д.
"Невозможно мечтать о чем-либо лучшем, ? писал отец Феодор, ? чем пребывание там". И все же он осознает, что остается "чужим по отношению ко всей этой жизни"[25]. Он все-таки был недостаточно подготовлен к выполнению поставленных перед ним задач, и ему было трудно понять "эти простые души", знающие лишь "труд и молитву", которые, с его точки зрения, "не стремились к более совершенной жизни"[26]. Между ним и афонским миром безусловно стояла некая культурная и духовная преграда. Тем не менее, пребывание на Афоне, происшедшее в самом начале его монашеского пути, оставило в его душе неизгладимый след. Те, кто знал его позже как настоятеля сначала в Амэ, а потом в Шеветоне, в эпоху, когда у монашеской общины существовали серьезные разногласия с Римом, всегда вдохновлялись его смирением, его молитвенностью, его личным нестяжанием, его верностью духовной традиции Православной Церкви.
После отца Феодора Бельпэра и другие монахи нашего монастыря гостили на Святой Горе, но, к сожалению, они не оставили путевых записок[27]. Особого внимания заслуживают афонские связи отца Иринея Дунса (1907-1979 гг.)[28]. С начала 1950-х гг. он почти каждый год ездил на Афон и имел там многочисленных друзей. Свободно владея греческим, русским и румынским языками, он вел в журнале "Иреникон" подробную хронику афонской жизни. Благодаря таким регулярным контактам, Шеветоньский монастырь организовал в 1963 г. в Венеции международный конгресс, посвященный Тысячелетию Горы Афон[29]. Труды Конгресса были опубликованы в двух томах и содержали, в частности, обширную библиографию по Афону, составленную отцом Иринеем. Библиография содержит 2634 названия опубликованных материалов по Афону и до сего дня остается самым обширным справочным библиографическим материалом на эту тему[30].
В первой половине и середине нашего века на Святой Горе побывали и другие бенедиктинцы. Чаще всего это были патрологи и византологи, интересовавшиеся неопубликованными рукописями. Среди них могут быть упомянуты отец Хризостом Бауер (из Бойрона, Германия)[31], специалист по святителю Иоанну Златоусту; отец Эммануил Аман де Мендиета (Маредсу, Бельгия)[32], специалист по святителю Василию Великому; отец Жюльен Леруа (Ан Калька, Франция)[33], историк афонского монашества. Некоторые из них оставили интересные записки, но их впечатления мало отличались от впечатлений других западных паломников[34].
После празднования Тысячелетия Горы Афон взаимоотношения между афонскими монахами и бенедиктинцами существенно меняются. С одной стороны, возвращаются к жизни и обновляются афонские монашеские общины, которые уже считались угасающими. В них приходят молодые интеллигенты, ищущие живую духовную традицию, а именно традицию исихазма в паламитском и вообще патристическом понимании. Монастыри все более и более утверждают ортодоксальность своего православия в противовес Западной Церкви. С другой стороны, в эти годы в Католической Церкви наступает некоторый "кризис", то есть пересмотр традиционных ценностей. Многие ищут духовные ценности в культурах Восточной Азии. Бенедиктинцы теперь едут на Афон не для того, чтобы изучать там византийское монашество и литургию, а для того, чтобы встречаться там с духовно опытными монахами и молитвенниками. Они едут не как ученые или наблюдатели, а как ученики и собеседники. Подобно тому, как это было в X в., они вновь ищут общность традиции и духовного опыта двух ветвей христианства.
Неудивительно, что именно тогда возникают связи между афонцами и траппистами, которые в большой бенедиктинской семье отличаются наиболее строгим правилом жизни. Несколько паломничеств организует в 1969-1970 гг. отец Андрэ Луф (Мон-де-Ка, Франция)[35]. В 1970 г. на Афон едет смешанная группа бенедиктинцев и траппистов. В этой группе находились, в частности, отец Жан Грибомон (Клерво, Люксембург), известный патролог и библеист, и отец Жерар Маттэйсен, который ныне является настоятелем аббатства в Эгмонте (Нидерланды)[36]. Все они имели длительное общение с выдающимися афонцами: с отцом Василием из Ставроникиты, с его духовным отцом старцем Паисием, с отцом Феоклитом Дионисиатом, с отцом Ефремом Катунакиотом и с другими. Предметом их бесед были соотношения между верой и опытом, авторитетом и послушанием, молитвой и духовным руководством[37]. Повстречавшись с этими "латинянами", афонцы поначалу показали большую уверенность в себе. Однако, как очень точно отмечает один из наших паломников, "после того, как все антилатинские упреки собеседника уже исчерпаны, следует поставить перед ним со всей прямотой истинную проблему, которая и есть для афонских монахов единственная проблема: ""Отче, как вы молитесь?"... Надо, чтобы и те, и другие пошли бы именно на такой обмен опытом, ибо он непреодолимо дает ощутить присутствие Святого Духа... И тогда, расставаясь, все чувствуют, что являются братьями в Истине, и удивляются еще существующим между нами богословским и церковным барьерам, даже почти стесняются их"[38].
Эти возобновленные контакты принесли удивительные плоды. В 1976 г. один американский монах-траппист, отец Базиль Пеннингтон (Спенсер, штат Массачусетс), провел четыре месяца в разных греческих и русских монастырях Афона. Его личный дневник этого паломничества являет собой одно из наиболее прекрасных свидетельств о том, как могут смирение, желание "вслушиваться" в другого и поиск "единого на потребу" сближать сердца, невзирая на разделение Церквей и культур[39].
Именно через такие поистине духовные встречи, которые пришлось пережить многим христианам разных традиций (на Горе Афон, а также и в других местах), сближаются сами наши Церкви, и становится ясным, что исихасты выполняют миссию миротворцев.
[1] Cf. S. Benedetto e l'Oriente cristiano. Atti del Simposio tenuto all'abbazia della Novalesa (19-23 maggio 1980) A cura di Pio Tamburrino OSB. Novalesa, 1981.
[2] Устав преподобного Венедикта. Гл. 73-я: " Что в настоящем уставе не все показаны законы подвижничества и духовной жизни " // Древние иноческие уставы. Собранные еп. Феофаном [Затворником]. Издание Афонскаго Русскаго Пантелеимонова Монастыря. М., 1892. C. 652-653.
[3] Leroy Julien Saint Beno?t dans le monde Byzantin // S. Benedetto e l'Oriente cristiano, o.c., P. 169-182.
[4] Raquez Olivier L'immagine di San Benedetto nei libri liturgici greci // ibidem, P. 185-202.
[5] Rousseau Olivier L'ancien monast?re b?n?dictin du Mont Athos // Revue liturgique et monastique. N 14 (1929). P. 530-547; Pertusi Agostino Monasteri e monaci italiani all'Athos nell'Alto Medioevo // Le Mill?naire du Mont Athos, 963-1963. ?tudes et M?langes. T. I. Chevetogne, 1963. P. 217-251.
[6] Beck Hans-Georg Die Benediktinerregel auf dem Athos // Byzantinische Zeitschrift. N 44 (1951). P. 21-24; Leroy Julien S. Athanase l'Athonite et la R?gle de S. Beno?t // Revue d'Asc?tique et de Mystique. N 29 (1953). P. 108-122.
[7] Lanne Emmanuel L'interpr?tation palamite de la vision de saint Beno?t // Tradition et Communion des ?glises. Louvain, 1997. P. 175-198.
[8] Об о. Плакиде де Меестере см.: Misonne Daniel " de Meester, Raoul, Marie, Joseph Fran?ois, L?opold, en religion Placide " // Nouvelle Biographie nationale. Acad?mie royale des sciences, des lettres et des beaux-arts de Belgique. Tome 5. 1999. P. 109-110.
[9] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins aux monast?res du Mont-Athos. Paris, 1908.
[10] Ibid. Avant-Propos.
[11] Cf. Mathijsen Gerard Dom Placidus de Meester, O.S.B.,1873-1950. Bibliographie. Rome, 1970. Рукопись.
[12] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins... op.cit. P. 45-46.
[13] Ibid. P.184.
[14] См. Устав преподобного Венедикта. Гл. 1-я: " Роды жизни монашеской " // Древние иноческие уставы. Указ. соч. C. 594-595.
[15] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins... Оp.cit., P. 146.
[16] Ibid. P. 138-139.
[17] Ibid. P. 186.
[18] Ibid. P. 158.
[19] Ibid. P. 159.
[20] Ibid. P. 230 ss.
[21] Ibid. P. 102.
[22] Ibid. P. 297.
[23] Сf. O.R. [= Rousseau Olivier] In memoriam Dom Th?odore Belpaire (1882-1968) // Ir?nikon. N 60. 1968. P. 543-552.
[24] Belpaire Th?odore Lettres du Mont-Athos // Ir?nikon. N 5. 1928. P. 217-220; N 6. 1929. P. 20-44; 168-201; 332-365.
[25] Ibid. P. 44, 29.
[26] Ibid. P. 173.
[27] Есть лишь статья, в которой дается подробное описание истории и повседневной жизни афонского монастыря св.Пантелеймона. См.: Van Ruijven Athanase Le "Rossikon" du monast?re russe de St. Pant?le?mon au Mont Athos // Ir?nikon. N 30. 1957. P. 44-59.
[28] O. R. [= Rousseau Olivier] et E. L. [= Lanne Emmanuel] In memoriam Dom Ir?n?e Doens // Ir?nikon. N 52. 1979. P. 241-243.
[29] Rousseau Olivier Le Mill?naire du Mont Athos c?l?br? ? Venise // Ir?nikon. N 36. 1963. P. 408-412.
[30] Le Mill?naire du Mont Athos 963-1963. ?tudes et M?langes. Tomes I et II. Chevetogne, 1963-1964. Библиография Святой Горы Афон (Bibliographie de la Sainte Montagne de l'Athos) о. Иренея Дунса находится в томе II, P. 337-495 [Репринт : Doens Ir?n?e, ???????????? ??? ????? ????? ???. Bibliographie de la Sainte Montagne de l'Athos. ????? ????, ??????????? ??????????, 2001].
[31] Baur Chrysostomus Auf dem heiligen Berge Athos // Stimmen der Zeit. N 125. 1933. P. 81-89.
[32] Amand de Mendieta Emmanuel La Presqu'?le des Caloyers. Le Mont Athos. Bruges, 1955.
[33] Leroy Julien Regards sur le monachisme athonite // L'?uvre b?n?dictine. Tome 69 (1961). nouvelle s?rie N 72. P. 35-42.
[34] См. также сделанный двумя путешественниками фотоальбом: Dahm Chrysostomus, Bernhard Ludger Athos, Berg der Verkl?rung. Offenburg, 1959.
[35] Louf Andr? En marge d'un p?lerinage // Collectanea Cisterciensia N 32. 1970. P. 46-66.
[36] Gribomont Jean Une mission monastique ? la Sainte Montagne de l'Athos (14 septembre-2 octobre 1970) // Collectanea Cisterciensia. N 34. 1972. P. 155-174; Mathijsen. Gerhard Ervaringen op de Athos // Benediktijns Tijdschrift 32 (1971) N 1. maart, P. 9-30.
[37] Mathijsen Gerhard Op. cit., P. 26.
[38] Louf Andr? Op. cit., P. 55.
[39] Pennington M. Basil O sainte Montagne! Journal d'une retraite sur le Mont Athos. Paris, 1981.
http://www.bogoslov.ru/text/492319.html
Западное монашество зиждется на Уставе преподобного Бенедикта Нурсийского (480-547 гг.), и тем самым в большей своей части оно укоренено в восточном монашестве патристической эпохи[1]. В последней главе своего Устава преподобный Бенедикт рекомендует своим последователям придерживаться святителя Василия Великого, преподобного Кассиана и правил жизни Святых Отцов[2]. Благодаря этому постоянному напоминанию о "первоначальной харизме" и несмотря на периоды упадка монастырской жизни с последующим радикальным ее реформированием, монахи-бенедиктинцы сохранили память о своем духовном родстве со своими братьями ? пустынниками Востока.
С другой стороны, это чувство родства поддерживается тем, что преподобный Бенедикт почитается не только на Западе, но и на христианском Востоке. Это почитание развилось в значительной степени благодаря греческому переводу Диалогов святителя Григория Двоеслова (включающих в себя Житие преподобного Бенедикта), сделанному Папой Захарием (741-752 гг.). Затем в XI в. многие отрывки из этого Жития преподобного Бенедикта вошли в весьма популярный сборник "Эвергетинос", составленный Павлом Эвергетидским (†1054 г.)[3]. Тем временем, Иосиф Песнописец († 883 г.), сицилийский монах, поселившийся в Константинополе, составил византийскую службу, посвященную преподобному Бенедикту, которая и ныне совершается 14/27 марта[4].
В свете этого нас не должен удивлять тот факт, что в X в. существовали дружеские связи и глубокое взаимное уважение между первыми афонскими монастырями (в частности, Великой Лаврой и Иверским монастырем) и бенедиктинцами, прибывшими из Амальфи (южная Италия), а также и то, что последние смогли основать на Святой Горе свой монастырь латинского обряда[5]. В Житии преподобного Афанасия Афонского рассказано, как однажды он сделал строгий выговор эконому монастыря за то, что тот отказался принять с честью монахов-амальфийцев, пришедших посетить преподобного. В Типиконе же преподобного Афанасия обнаруживаются ряд цитат из Устава преподобного Бенедикта[6]. Что же касается монастыря амальфийцев на Афоне, то он просуществовал до конца XIII в., то есть значительно позже того, как состоялся IV Крестовый поход. Воспоминание о бенедиктинской традиции было живо на Афоне еще в XIV в., и святитель Григорий Палама в своих Триадах в защиту исихастов Афона говорит о преподобном Бенедикте, который всегда считался патриархом западного монашества, как об "одном из самых совершенных святых, который увидел всю вселенную в сиянии одного луча этого познаваемого солнца", и приводит преподобного как образцовый пример защищаемой им духовной традиции[7].
Тем не менее, к этому времени связи между бенедиктинцами и афонскими монахами, очевидно, были уже редки, а затем и вовсе прекратились на века, и лишь в начале XX века бенедиктинские паломники вновь появляются на Афоне. Нам хотелось бы здесь кратко остановиться на путевых заметках, которые они оставили, чтобы уяснить себе, каков был их духовный настрой, в контексте каких обстоятельств они туда отправлялись, каково было их отношение к афонскому монашеству и как их встречали афонские братья в условиях, когда Церковь давно уже была разделена.
Когда в начале этого века, в 1905 г., два бенедиктинца из монастыря Маредсу (Бельгия) отец Плакид де Меестер[8] и отец Хуго Гайсер предприняли трехнедельную поездку на Афон, они вполне осознавали, насколько их инициатива нова[9]. С 1897 г. они руководили одной из самых старинных восточных семинарий в Риме, так называемым Греческим Колледжем (он был основан в 1573 г.). Будучи по своему происхождению и по своей культуре латинянами, они стремились на Афон, чтобы "познать дух греческой Церкви и формы ее существования"[10]. В свои 32 года отец Плакид уже имел за собой 15 лет монашеской жизни и был известен благодаря своим публикациям о христианском Востоке. Впоследствии он стал выдающимся специалистом по византийской литургии и по восточному монашеству[11]. Что же касается отца Хуго, то он был музыковедом и большим знатоком греческого церковного пения.
Надо признать, что рассказ об их путешествии, опубликованный в 1908 г., еще носит на себе отпечаток так называемого "унионизма" - так обозначали тогда стремление осуществить единство Церкви путем "возвращения" православных под омофор Папы Римского. Однако это произведение привлекает нас по другим причинам. Эти два монаха имели в основном интересы научные и духовные, и их расположение к восточным братьям было искренним. "Мы паломники, - говорили они, - мы приехали, чтобы все изучить и познать, а также чтобы духовно обогатиться"[12]. Отец Плакид наблюдал афонскую жизнь с тактом и симпатией. Он осознает, что если не задерживать излишнего внимания на внешнем, то раскрывается сущностное единство обеих основных традиций христианства. Чтобы лучше быть понятым своими западными читателями, он постоянно сопоставляет афонскую практику с Уставом преподобного Бенедикта и с бенедиктинским образом жизни. "После посещения афонских монастырей, - пишет о. Плакид, - становятся понятнее некоторые детали бенедиктинского Устава, [...] поскольку там они реализуются в их естественной среде"[13].
Гостеприимство монахов, их аскетическая жизнь, их приверженность богослужениям, их благочестие и глубина их веры духовно обогатили отца Плакида. Но все же он "прочитывает" их мир сквозь призму своих западных, бенедиктинских представлений. Как и преподобный Бенедикт, он порицает сарабаитов и гировагов[14], "которых немало на Афоне" [15], и удивляется тому, что в монастырях здесь нет "залов для рекреации"[16]; он приравнивает молитву Иисусову к розарию братьев-конверсов (простых, необразованных монахов)[17], Протоса Афонской Горы к Аббату-Примасу бенедиктинского ордена[18], а скиты к бенедиктинским общинам, возглавляемым приорами и подчиняющимися аббатствам[19].
Как и многие западные монахи, впоследствии посетившие монастырский полуостров, отец Плакид сокрушается, наблюдая "безразличие афонских монахов к науке" и интеллектуальной деятельности[20]. "Конечно, - пишет он, - я не утверждаю, что это безразличие всеобщее, и еще менее, что оно всегда существовало..." Он отмечает, что "многие из монахов не знают о сокровищах, хранимых в их архивах". "Однако, - продолжает отец Плакид, - мы встретили несколько человек по-настоящему культурных, которые в курсе современных течений мысли". Встретили они и священников, которые давали точную оценку протестантству, а также догматам Католической Церкви. Он пишет, что "монахи избегают затрагивать спорные вопросы; во всяком случае, они стараются во время дискуссий быть очень сдержанными и милосердными"[21]. На обратном пути отец Плакид и отец Хуго были приняты Патриархом Константинопольским Иоакимом III. В беседе с ними Патриарх отметил, что прежде чем начинать разговор о каком-либо сближении с Римом, "следует постараться, чтобы и с той, и с другой стороны исчезли бы предрассудки и недоразумения"[22].
Именно для того, чтобы лучше узнать и полюбить Православную Церковь, в 1925 г. в Бельгии в местечке Амэ на реке Маас и был основан бенедиктинский монастырь, который позже переместился в Шеветонь. Его основатель, отец Ламбер Бодуэн (1873-1960), хотел, чтобы его монахи из любви к Православной Церкви и ради совместного познания полноты единства нашей веры "прошли школу христианского Востока". Через два года после создания монастыря одного из монахов, отца Феодора Бельпэра[23], посылают на три месяца (с сентября по декабрь 1927 г.) в русские монастыри Афона. Отец Феодор происходил из среды высшей буржуазии города Антверпена; доктор философии и физических наук, директор школы, приходской священник, он 44-х лет стал монахом. Теперь ему предстояло узнать, что "пройти школу христианского Востока" поначалу вовсе нелегко. Он пишет об этом в своих "Письмах с Горы Афон", адресованных его собратьям и опубликованных в 1929 г. в журнале монастыря "Иреникон"[24]. После того, как отец Феодор побывал во всех больших монастырях Афона, он провел более месяца в русском Свято-Андреевском скиту. Игумен этого скита архимандрит Митрофан окружил его вниманием и добротой. Бенедиктинский монах присутствовал на богослужениях, находясь в хоре с монахами, работал в их саду и в библиотеке; монахи заботились о состоянии его здоровья, сшили ему новую рясу и скуфью и т.д.
"Невозможно мечтать о чем-либо лучшем, ? писал отец Феодор, ? чем пребывание там". И все же он осознает, что остается "чужим по отношению ко всей этой жизни"[25]. Он все-таки был недостаточно подготовлен к выполнению поставленных перед ним задач, и ему было трудно понять "эти простые души", знающие лишь "труд и молитву", которые, с его точки зрения, "не стремились к более совершенной жизни"[26]. Между ним и афонским миром безусловно стояла некая культурная и духовная преграда. Тем не менее, пребывание на Афоне, происшедшее в самом начале его монашеского пути, оставило в его душе неизгладимый след. Те, кто знал его позже как настоятеля сначала в Амэ, а потом в Шеветоне, в эпоху, когда у монашеской общины существовали серьезные разногласия с Римом, всегда вдохновлялись его смирением, его молитвенностью, его личным нестяжанием, его верностью духовной традиции Православной Церкви.
После отца Феодора Бельпэра и другие монахи нашего монастыря гостили на Святой Горе, но, к сожалению, они не оставили путевых записок[27]. Особого внимания заслуживают афонские связи отца Иринея Дунса (1907-1979 гг.)[28]. С начала 1950-х гг. он почти каждый год ездил на Афон и имел там многочисленных друзей. Свободно владея греческим, русским и румынским языками, он вел в журнале "Иреникон" подробную хронику афонской жизни. Благодаря таким регулярным контактам, Шеветоньский монастырь организовал в 1963 г. в Венеции международный конгресс, посвященный Тысячелетию Горы Афон[29]. Труды Конгресса были опубликованы в двух томах и содержали, в частности, обширную библиографию по Афону, составленную отцом Иринеем. Библиография содержит 2634 названия опубликованных материалов по Афону и до сего дня остается самым обширным справочным библиографическим материалом на эту тему[30].
В первой половине и середине нашего века на Святой Горе побывали и другие бенедиктинцы. Чаще всего это были патрологи и византологи, интересовавшиеся неопубликованными рукописями. Среди них могут быть упомянуты отец Хризостом Бауер (из Бойрона, Германия)[31], специалист по святителю Иоанну Златоусту; отец Эммануил Аман де Мендиета (Маредсу, Бельгия)[32], специалист по святителю Василию Великому; отец Жюльен Леруа (Ан Калька, Франция)[33], историк афонского монашества. Некоторые из них оставили интересные записки, но их впечатления мало отличались от впечатлений других западных паломников[34].
После празднования Тысячелетия Горы Афон взаимоотношения между афонскими монахами и бенедиктинцами существенно меняются. С одной стороны, возвращаются к жизни и обновляются афонские монашеские общины, которые уже считались угасающими. В них приходят молодые интеллигенты, ищущие живую духовную традицию, а именно традицию исихазма в паламитском и вообще патристическом понимании. Монастыри все более и более утверждают ортодоксальность своего православия в противовес Западной Церкви. С другой стороны, в эти годы в Католической Церкви наступает некоторый "кризис", то есть пересмотр традиционных ценностей. Многие ищут духовные ценности в культурах Восточной Азии. Бенедиктинцы теперь едут на Афон не для того, чтобы изучать там византийское монашество и литургию, а для того, чтобы встречаться там с духовно опытными монахами и молитвенниками. Они едут не как ученые или наблюдатели, а как ученики и собеседники. Подобно тому, как это было в X в., они вновь ищут общность традиции и духовного опыта двух ветвей христианства.
Неудивительно, что именно тогда возникают связи между афонцами и траппистами, которые в большой бенедиктинской семье отличаются наиболее строгим правилом жизни. Несколько паломничеств организует в 1969-1970 гг. отец Андрэ Луф (Мон-де-Ка, Франция)[35]. В 1970 г. на Афон едет смешанная группа бенедиктинцев и траппистов. В этой группе находились, в частности, отец Жан Грибомон (Клерво, Люксембург), известный патролог и библеист, и отец Жерар Маттэйсен, который ныне является настоятелем аббатства в Эгмонте (Нидерланды)[36]. Все они имели длительное общение с выдающимися афонцами: с отцом Василием из Ставроникиты, с его духовным отцом старцем Паисием, с отцом Феоклитом Дионисиатом, с отцом Ефремом Катунакиотом и с другими. Предметом их бесед были соотношения между верой и опытом, авторитетом и послушанием, молитвой и духовным руководством[37]. Повстречавшись с этими "латинянами", афонцы поначалу показали большую уверенность в себе. Однако, как очень точно отмечает один из наших паломников, "после того, как все антилатинские упреки собеседника уже исчерпаны, следует поставить перед ним со всей прямотой истинную проблему, которая и есть для афонских монахов единственная проблема: ""Отче, как вы молитесь?"... Надо, чтобы и те, и другие пошли бы именно на такой обмен опытом, ибо он непреодолимо дает ощутить присутствие Святого Духа... И тогда, расставаясь, все чувствуют, что являются братьями в Истине, и удивляются еще существующим между нами богословским и церковным барьерам, даже почти стесняются их"[38].
Эти возобновленные контакты принесли удивительные плоды. В 1976 г. один американский монах-траппист, отец Базиль Пеннингтон (Спенсер, штат Массачусетс), провел четыре месяца в разных греческих и русских монастырях Афона. Его личный дневник этого паломничества являет собой одно из наиболее прекрасных свидетельств о том, как могут смирение, желание "вслушиваться" в другого и поиск "единого на потребу" сближать сердца, невзирая на разделение Церквей и культур[39].
Именно через такие поистине духовные встречи, которые пришлось пережить многим христианам разных традиций (на Горе Афон, а также и в других местах), сближаются сами наши Церкви, и становится ясным, что исихасты выполняют миссию миротворцев.
[1] Cf. S. Benedetto e l'Oriente cristiano. Atti del Simposio tenuto all'abbazia della Novalesa (19-23 maggio 1980) A cura di Pio Tamburrino OSB. Novalesa, 1981.
[2] Устав преподобного Венедикта. Гл. 73-я: " Что в настоящем уставе не все показаны законы подвижничества и духовной жизни " // Древние иноческие уставы. Собранные еп. Феофаном [Затворником]. Издание Афонскаго Русскаго Пантелеимонова Монастыря. М., 1892. C. 652-653.
[3] Leroy Julien Saint Beno?t dans le monde Byzantin // S. Benedetto e l'Oriente cristiano, o.c., P. 169-182.
[4] Raquez Olivier L'immagine di San Benedetto nei libri liturgici greci // ibidem, P. 185-202.
[5] Rousseau Olivier L'ancien monast?re b?n?dictin du Mont Athos // Revue liturgique et monastique. N 14 (1929). P. 530-547; Pertusi Agostino Monasteri e monaci italiani all'Athos nell'Alto Medioevo // Le Mill?naire du Mont Athos, 963-1963. ?tudes et M?langes. T. I. Chevetogne, 1963. P. 217-251.
[6] Beck Hans-Georg Die Benediktinerregel auf dem Athos // Byzantinische Zeitschrift. N 44 (1951). P. 21-24; Leroy Julien S. Athanase l'Athonite et la R?gle de S. Beno?t // Revue d'Asc?tique et de Mystique. N 29 (1953). P. 108-122.
[7] Lanne Emmanuel L'interpr?tation palamite de la vision de saint Beno?t // Tradition et Communion des ?glises. Louvain, 1997. P. 175-198.
[8] Об о. Плакиде де Меестере см.: Misonne Daniel " de Meester, Raoul, Marie, Joseph Fran?ois, L?opold, en religion Placide " // Nouvelle Biographie nationale. Acad?mie royale des sciences, des lettres et des beaux-arts de Belgique. Tome 5. 1999. P. 109-110.
[9] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins aux monast?res du Mont-Athos. Paris, 1908.
[10] Ibid. Avant-Propos.
[11] Cf. Mathijsen Gerard Dom Placidus de Meester, O.S.B.,1873-1950. Bibliographie. Rome, 1970. Рукопись.
[12] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins... op.cit. P. 45-46.
[13] Ibid. P.184.
[14] См. Устав преподобного Венедикта. Гл. 1-я: " Роды жизни монашеской " // Древние иноческие уставы. Указ. соч. C. 594-595.
[15] de Meester Placide Voyage de deux B?n?dictins... Оp.cit., P. 146.
[16] Ibid. P. 138-139.
[17] Ibid. P. 186.
[18] Ibid. P. 158.
[19] Ibid. P. 159.
[20] Ibid. P. 230 ss.
[21] Ibid. P. 102.
[22] Ibid. P. 297.
[23] Сf. O.R. [= Rousseau Olivier] In memoriam Dom Th?odore Belpaire (1882-1968) // Ir?nikon. N 60. 1968. P. 543-552.
[24] Belpaire Th?odore Lettres du Mont-Athos // Ir?nikon. N 5. 1928. P. 217-220; N 6. 1929. P. 20-44; 168-201; 332-365.
[25] Ibid. P. 44, 29.
[26] Ibid. P. 173.
[27] Есть лишь статья, в которой дается подробное описание истории и повседневной жизни афонского монастыря св.Пантелеймона. См.: Van Ruijven Athanase Le "Rossikon" du monast?re russe de St. Pant?le?mon au Mont Athos // Ir?nikon. N 30. 1957. P. 44-59.
[28] O. R. [= Rousseau Olivier] et E. L. [= Lanne Emmanuel] In memoriam Dom Ir?n?e Doens // Ir?nikon. N 52. 1979. P. 241-243.
[29] Rousseau Olivier Le Mill?naire du Mont Athos c?l?br? ? Venise // Ir?nikon. N 36. 1963. P. 408-412.
[30] Le Mill?naire du Mont Athos 963-1963. ?tudes et M?langes. Tomes I et II. Chevetogne, 1963-1964. Библиография Святой Горы Афон (Bibliographie de la Sainte Montagne de l'Athos) о. Иренея Дунса находится в томе II, P. 337-495 [Репринт : Doens Ir?n?e, ???????????? ??? ????? ????? ???. Bibliographie de la Sainte Montagne de l'Athos. ????? ????, ??????????? ??????????, 2001].
[31] Baur Chrysostomus Auf dem heiligen Berge Athos // Stimmen der Zeit. N 125. 1933. P. 81-89.
[32] Amand de Mendieta Emmanuel La Presqu'?le des Caloyers. Le Mont Athos. Bruges, 1955.
[33] Leroy Julien Regards sur le monachisme athonite // L'?uvre b?n?dictine. Tome 69 (1961). nouvelle s?rie N 72. P. 35-42.
[34] См. также сделанный двумя путешественниками фотоальбом: Dahm Chrysostomus, Bernhard Ludger Athos, Berg der Verkl?rung. Offenburg, 1959.
[35] Louf Andr? En marge d'un p?lerinage // Collectanea Cisterciensia N 32. 1970. P. 46-66.
[36] Gribomont Jean Une mission monastique ? la Sainte Montagne de l'Athos (14 septembre-2 octobre 1970) // Collectanea Cisterciensia. N 34. 1972. P. 155-174; Mathijsen. Gerhard Ervaringen op de Athos // Benediktijns Tijdschrift 32 (1971) N 1. maart, P. 9-30.
[37] Mathijsen Gerhard Op. cit., P. 26.
[38] Louf Andr? Op. cit., P. 55.
[39] Pennington M. Basil O sainte Montagne! Journal d'une retraite sur le Mont Athos. Paris, 1981.
http://www.bogoslov.ru/text/492319.html
