13 февраля. Ночь прошла спокойно. Перед рассветом - подъем. "В поход" - "Куда" - "А ты спроси генерала Маркова!" - но все знали куда - туда, куда поведет генерал Корнилов.
Уже рассветало, когда роты Офицерского полка выстроились на южной окраине станицы Ольгинской. Генерала Маркова нет. Спокойно отдает распоряжения полковник Тимановский.
Армия тронулась.
Впереди пошел Офицерский полк. За ним 1-я батарея, затем Техническая рота. Авангард! В голову его проскакал верхом на коренастом коне генерал Марков, здороваясь с частями. Все пытливо всматриваются в лицо генерала и белой высокой папахе. Он ведет колонну.
- К чорту на рога! За синей птицей! - вспоминаются всем его слова, невольно заставляющие улыбаться.
Колонна авангарда поднялась на возвышенность. Сзади видны станицы Ольгинская, Аксайская. Левее - в дымке - Нахичевань, Ростов. Видна ясно и вся колонна Добровольческой армии, вытягивающаяся из Ольгинской. Юнкерский батальон прошел мимо стоявшего у своей коляски генерала Алексеева, поздоровавшегося с ним.
Тяжело идти, особенно голове колонны - 1-й роте полка. Черноземная дорога глубоко пропитана влагой от почти стаявшего снега: едва ступишь ногой, как она углубляется в густую массу. Чтобы ее вытащить, нужны усилия, но вытянутая нога покрыта прилипшим черноземом. По щиколотку уходят ноги в гущу и с хлипким всасывающим звуком вытаскиваются из земли.
В строю роты особенно туго отделенному - поручику Якушеву и корнету Пржевальскому. Их длиннополые кавалерийские шинели, их "малинно-звонкие" шпоры, которые так выгодно отличали их от общей массы пехотинцев, теперь, в условиях пехотного похода, являются тяжелой обузой. На первом же привале вопрос решается просто и рационально: обе шинели обрезаны на четверть выше колен, более чем положено по уставу, шпоры сняты и брошены. Взводный, капитан Згривец, смотрит косо и неодобрительно. Рота хохочет.
Дальше - не лучше. Многие озабочены: разваливаются сапоги, и ноги натерты до острой боли. Пришлось некоторых отправить в обоз. Другие обматывают ноги чем было. Последующим ротам идти легче: от сотен ног густая масса под ними превратилась в грязь.
За полком идет батарея. Коням также тяжело. От них валит пар. Но верные животные делают свое дело с усердием. В иных местах им на помощь приходят людские силы "батарейцев".
В Юнкерском батальоне особая забота: завязают окончательно в грязи девушки, пожелавшие идти с ним в поход в качестве сестер милосердия. Их маленькие ножки вылезают из больших для них сапог, которые остаются в грязи. Приходят на помощь юнкера: одни переносят сестер на более твердую почву, другие их сапоги. Генерал Боровский отправляет сестер в обоз. Они смущены, пытаются протестовать...
К концу дня армия втянулась в станицу Хомутовскую, проделав 20-верстный переход. Квартирьеры немедленно развели свои части по квартирам. На взвод - 1-2 дома. Не без радушия встретили пришельцев казаки и казачки, но равнодушны оказались они к идее их: "Большевики" нас не тронут".
14 февраля. С рассветом армия готовилась к дальнейшему походу, как неожиданно со стороны Батайска на станицу налетела кавалерия красных. Ее отбили заставы от Офицерского полка и Юнкерского батальона и батарея. Офицерский полк понес первые за поход потери: одного зарубленного и другого тяжело раненым в щеку сабельным ударом. Окончательно отбросил красных конный дивизион полковника Глазенапа.
Этот эпизод несколько задержал выступление армии. В прежнем порядке, по такой же тяжелой дороге и проделав те же 20 верст, она пришла в станицу Кагальницкую.
Памятно вступление в станицу: на окраине ее, окруженный своим штабом, под трехцветным флагом стоял генерал Корнилов и пропускал мимо себя свою армию. Его присутствие, как рукой сняло все походные неприятности. Люди подтянулись, шли стройно и весело.
- Для меня навсегда осталось загадкой: на чем базировался каждый из нас в своей бесконечной вере в генерала Корнилова, и каким образом чувствовал он эту нашу веру в него? Тот, которому не пришлось видеть в своей жизни природного Вождя, никогда не поймет наше чувство, нашу веру, - записал один из участников похода.
15-16 февраля. Два дня, неожиданно для всех, армия простояла в станице Кагальницкой. 17-го - перешла в станицу Мечетинскую, 18-го - в станицу Егорлыцкую, последнюю станицу Донского Войска, находящуюся у станции Атаман на линии железной дороги Батайск-Торговая. На станции в охранении стояла Техническая рота, в которую тут была влита часть партизанского отряда сотника Грекова, подвергшегося расформированию. В Егорлыцкой армия простояла снова два дня не тревожимая противником. Попытка преследовать ее стоила красным дорого: они попали в засаду, устроенную кавалерийским дивизионом полковника Гершельмана, с 10 февраля поддерживавшего связь с Донским отрядом. Все переговоры генерала Корнилова с генералом Поповым не привели к соединению отрядов. Противобольшевистские силы оказались раздробленными.
За минувшие дни потеплело и дороги подсыхали, что весьма радовало добровольцев.
21 февраля. Утром Добровольческая армия выступила из станицы Егорлыцкой на село Лежанка, Ставропольской губернии, находящееся в 22 верстах. В авангарде, по-прежнему, Офиц. полк с батареей полковника Миончинского и Техническая рота. Генерал Марков, обгоняя свои части, со всеми поздоровался и ускакал вперед со своими ординарцами. Снега нет совершенно, но густая, липкая, черноземная масса делает поход тяжелым. Сделали привал, затем второй. Было известно, что Лежанка занята красными и, в частности, там стоят части 39-й пехотной дивизии. Следовательно - бой не-из6ежен.
Откуда-то по колонне Офицерского полка передается приказание:
- Ротные командиры к командиру полка!
Все следят, куда идут командиры. Слегка в стороне от дороги все видят генерала Маркова и полковника Тимановского. К ним идут: полковник Плохинский, полковник Лаврентьев, полковник Кутепов, ротмистр Дударев, полковник Кандырин; подъезжают верхом полковник Миончинский и полковник Гершельман. О чем они там говорят? Но - "это дело хозяйское". Совещание кончилось, и все его участники направляются к своим частям и отдают распоряжения
И, наконец... от авангардной 4-й роты отделяются взводы и идут влево от дороги; за ними вся рота. От 1-й роты один взвод идет по дороге вперед, другой, вправо на топографический гребень, вдоль которого идет дорога. Влево рысью уходит конница, скоро исчезнувшая за цепью курганов.
Когда походные заставы отошли примерно на версту, полк в колонне двинулся вперед. Генерал Марков значительно впереди. Все тихо. Что впереди? Где противник? - Не видно. Лишь за перегибом впереди лежащей местности видна верхушка колокольни с. Лежанки.
Вдруг, над колонной, высоко в небе, появляется маленькое белое облачко от разрыва шрапнели. Другое, третье... Наконец их уже не счесть. И все "журавли". Полк начинает разворачиваться в боевой порядок; левее его Техническая рота. А шрапнели все продолжают "давать журавлей": со стороны Лежанки стреляет батарея и стреляет прескверно.
Роты быстро достигли гребня, откуда местность начинает понижаться к реке Средний Егорлык, на противоположном берегу которой расположено село. Едва заметив появление цепей, красные открыли ружейный и пулеметный огонь. Расстояние слишком велико (около двух верст) и стрельба их недействительна. Не снимая с ремней винтовок и не прибавляя шага, роты идут на сближение. По дороге идет полковник Тимановский с трубкой в зубах, опираясь на палку.
Расстояние все уменьшается, и пули все чаще и чаще пролетают мимо ушей. Впереди уже ясно видна вся обстановка: полоса камышей; за ними огороды и на них окопы красных; за огородами село. Невольно усиливается шаг, перешедший затем в бег, чтобы скорее достичь камышей и укрыться от взоров противника. Но - взводу поручика Кромма приказано остановиться и ротным пулеметам открыть огонь. По этому взводу сосредотачивается главная сила огня противника, наносящего ему потери. В это время над огородами по ту сторону реки с поразительной точностью разрываются несколько шрапнелей батареи полковника Миончинского, заставив красных ослабить свой огонь. Головные взводы без потерь достигают камышей. Ливень огня сбивает верхушки камышей над головами остановившихся там офицеров.
У моста генерал Марков, полковник Тимановский. Они нацеливают 2-ю роту на молниеносную атаку моста; левее 4-я, правее 3-я и 1-я роты должны поддержать атаку 2-й роты, всеми возможными мерами стараясь форсировать реку.
Но в это время 3-й взвод 1-й роты, штабс-капитана Згривца, достигнув и скрывшись в камышах, не остановился, а продолжал продвижение вперед. Раздвигая руками камыши, утопая в воде, офицеры взвода, пройдя 2-3-х саженый пояс камышей, оказались на чистой воде. До камышей противоположного берега было всего лишь шагов 20; воды всего лишь по пояс. Но, положение взвода создавалось трагичным: неглубокий Егорлык имел илистое дно; выше колен уходили в ил ноги. Движение сильно замедлилось. Красные, увидев идущую по воде цепь, открыли по ней огонь. Одна мысль была у всех: скорей добраться до камышей противоположного берега. Шли с трудом; некоторые пытались плыть... Но вот, наконец, и другой берег; снова скрыты от взоров противника и есть опора - камыши. Вперед!
Выйдя из камышей, взвод атаковал красных, находящихся в десяти шагах. Красные не оказали никакого сопротивления: их охватила паника, и они бросились бежать. Офицеры штыковыми ударами, выстрелами в упор, устилали путь их бегства в село их трупами. Перед взводом и левее него толпы красных бежали на дорогу от моста в село. Здесь к ним подскакали двое верховых... в погонах. Один из них, оказавшийся прапорщиком Варнавинского полка, кричал:
- Товарищи! Собирайтесь на соборную гору! Кадеты штурмуют мост.
Залп - и оба падают убитыми. (Впоследствии, возвращаясь снова на Дон, офицеры видели на кладбище села среди свежих могил одну с надписью: "Барон, прапорщик Борис Николаевич Лисовский. Убит бандой Каледина 21 февр. 1918 г.").
Выбежав на дорогу, взвод разделяется: два отделения преследуют красных, бегущих в село, другие два поворачивают налево, навстречу бегущим от реки... Красные не ожидали встретить, у себя в тылу офицеров...
В этот момент генерал Марков атаковал мост. В момент офицеры были на другом берегу. Левее 4-я рота частью перешла вброд реку и опрокинула красных. Правее 3-я рота, частью вброд, частью на оказавшихся на реке лодках, также переправилась на другой берег. Генерал Марков бежал с головным взводом по дороге к селу за бегущими красными. И, вдруг, он остановился в недоумении, увидев перед собой офицеров 1-й роты.
- А вы откуда взялись? - спросил он. Он не ожидал такого маневра 3-го взвода 1-й роты.
Здесь генерал Марков отдал приказание: 1-й роте продолжать преследование противника по ведущей от моста улице села; 3-й роте обходить село справа; 2-й и 4-й слева. Увидев, что офицеры собирают пленных, он закричал:
- Пленными не заниматься. Ни минуты задержки. Вперед!
А в это время отделения 3-го взвода продолжали преследование на улице села. Чем дальше в лихом и быстром преследовании бежали вперед, тем гуще перед ними были красные. Последние бежали как куры перед автомобилем. Офицеры стреляли на бегу в упор, кололи...
Вот они на соборной горе... Церковь посреди площади и... 4-х орудийная батарея с суетящейся возле орудий прислугой; орудия стреляют. Впереди поручик Успенский, за ним другие. Они атакуют батарею. Прислуга бежит; остаются несколько человек, среди них трое в офицерских погонах... Они "сдались".
3-я рота обходит село справа. У ветряных мельниц стреляет красная батарея. Но она успевает сняться, оставив лишь зарядный ящик.
Перед 2-й ротой, обходящей слева, красные исчезли в селе. Еще левее скачет в обход села конный отряд полковника Гершельмана, и конные разведчики 1-й батареи, посланные туда генералом Марковым.
Село взято.
Уже рассветало, когда роты Офицерского полка выстроились на южной окраине станицы Ольгинской. Генерала Маркова нет. Спокойно отдает распоряжения полковник Тимановский.
Армия тронулась.
 |
| Марковский полковой значок |
- К чорту на рога! За синей птицей! - вспоминаются всем его слова, невольно заставляющие улыбаться.
Колонна авангарда поднялась на возвышенность. Сзади видны станицы Ольгинская, Аксайская. Левее - в дымке - Нахичевань, Ростов. Видна ясно и вся колонна Добровольческой армии, вытягивающаяся из Ольгинской. Юнкерский батальон прошел мимо стоявшего у своей коляски генерала Алексеева, поздоровавшегося с ним.
Тяжело идти, особенно голове колонны - 1-й роте полка. Черноземная дорога глубоко пропитана влагой от почти стаявшего снега: едва ступишь ногой, как она углубляется в густую массу. Чтобы ее вытащить, нужны усилия, но вытянутая нога покрыта прилипшим черноземом. По щиколотку уходят ноги в гущу и с хлипким всасывающим звуком вытаскиваются из земли.
В строю роты особенно туго отделенному - поручику Якушеву и корнету Пржевальскому. Их длиннополые кавалерийские шинели, их "малинно-звонкие" шпоры, которые так выгодно отличали их от общей массы пехотинцев, теперь, в условиях пехотного похода, являются тяжелой обузой. На первом же привале вопрос решается просто и рационально: обе шинели обрезаны на четверть выше колен, более чем положено по уставу, шпоры сняты и брошены. Взводный, капитан Згривец, смотрит косо и неодобрительно. Рота хохочет.
Дальше - не лучше. Многие озабочены: разваливаются сапоги, и ноги натерты до острой боли. Пришлось некоторых отправить в обоз. Другие обматывают ноги чем было. Последующим ротам идти легче: от сотен ног густая масса под ними превратилась в грязь.
За полком идет батарея. Коням также тяжело. От них валит пар. Но верные животные делают свое дело с усердием. В иных местах им на помощь приходят людские силы "батарейцев".
В Юнкерском батальоне особая забота: завязают окончательно в грязи девушки, пожелавшие идти с ним в поход в качестве сестер милосердия. Их маленькие ножки вылезают из больших для них сапог, которые остаются в грязи. Приходят на помощь юнкера: одни переносят сестер на более твердую почву, другие их сапоги. Генерал Боровский отправляет сестер в обоз. Они смущены, пытаются протестовать...
К концу дня армия втянулась в станицу Хомутовскую, проделав 20-верстный переход. Квартирьеры немедленно развели свои части по квартирам. На взвод - 1-2 дома. Не без радушия встретили пришельцев казаки и казачки, но равнодушны оказались они к идее их: "Большевики" нас не тронут".
14 февраля. С рассветом армия готовилась к дальнейшему походу, как неожиданно со стороны Батайска на станицу налетела кавалерия красных. Ее отбили заставы от Офицерского полка и Юнкерского батальона и батарея. Офицерский полк понес первые за поход потери: одного зарубленного и другого тяжело раненым в щеку сабельным ударом. Окончательно отбросил красных конный дивизион полковника Глазенапа.
Этот эпизод несколько задержал выступление армии. В прежнем порядке, по такой же тяжелой дороге и проделав те же 20 верст, она пришла в станицу Кагальницкую.
Памятно вступление в станицу: на окраине ее, окруженный своим штабом, под трехцветным флагом стоял генерал Корнилов и пропускал мимо себя свою армию. Его присутствие, как рукой сняло все походные неприятности. Люди подтянулись, шли стройно и весело.
- Для меня навсегда осталось загадкой: на чем базировался каждый из нас в своей бесконечной вере в генерала Корнилова, и каким образом чувствовал он эту нашу веру в него? Тот, которому не пришлось видеть в своей жизни природного Вождя, никогда не поймет наше чувство, нашу веру, - записал один из участников похода.
15-16 февраля. Два дня, неожиданно для всех, армия простояла в станице Кагальницкой. 17-го - перешла в станицу Мечетинскую, 18-го - в станицу Егорлыцкую, последнюю станицу Донского Войска, находящуюся у станции Атаман на линии железной дороги Батайск-Торговая. На станции в охранении стояла Техническая рота, в которую тут была влита часть партизанского отряда сотника Грекова, подвергшегося расформированию. В Егорлыцкой армия простояла снова два дня не тревожимая противником. Попытка преследовать ее стоила красным дорого: они попали в засаду, устроенную кавалерийским дивизионом полковника Гершельмана, с 10 февраля поддерживавшего связь с Донским отрядом. Все переговоры генерала Корнилова с генералом Поповым не привели к соединению отрядов. Противобольшевистские силы оказались раздробленными.
За минувшие дни потеплело и дороги подсыхали, что весьма радовало добровольцев.
Бой у села Лежанка
 |
| Схема боя ъа село Лежанка |
Откуда-то по колонне Офицерского полка передается приказание:
- Ротные командиры к командиру полка!
Все следят, куда идут командиры. Слегка в стороне от дороги все видят генерала Маркова и полковника Тимановского. К ним идут: полковник Плохинский, полковник Лаврентьев, полковник Кутепов, ротмистр Дударев, полковник Кандырин; подъезжают верхом полковник Миончинский и полковник Гершельман. О чем они там говорят? Но - "это дело хозяйское". Совещание кончилось, и все его участники направляются к своим частям и отдают распоряжения
И, наконец... от авангардной 4-й роты отделяются взводы и идут влево от дороги; за ними вся рота. От 1-й роты один взвод идет по дороге вперед, другой, вправо на топографический гребень, вдоль которого идет дорога. Влево рысью уходит конница, скоро исчезнувшая за цепью курганов.
Когда походные заставы отошли примерно на версту, полк в колонне двинулся вперед. Генерал Марков значительно впереди. Все тихо. Что впереди? Где противник? - Не видно. Лишь за перегибом впереди лежащей местности видна верхушка колокольни с. Лежанки.
Вдруг, над колонной, высоко в небе, появляется маленькое белое облачко от разрыва шрапнели. Другое, третье... Наконец их уже не счесть. И все "журавли". Полк начинает разворачиваться в боевой порядок; левее его Техническая рота. А шрапнели все продолжают "давать журавлей": со стороны Лежанки стреляет батарея и стреляет прескверно.
Роты быстро достигли гребня, откуда местность начинает понижаться к реке Средний Егорлык, на противоположном берегу которой расположено село. Едва заметив появление цепей, красные открыли ружейный и пулеметный огонь. Расстояние слишком велико (около двух верст) и стрельба их недействительна. Не снимая с ремней винтовок и не прибавляя шага, роты идут на сближение. По дороге идет полковник Тимановский с трубкой в зубах, опираясь на палку.
Расстояние все уменьшается, и пули все чаще и чаще пролетают мимо ушей. Впереди уже ясно видна вся обстановка: полоса камышей; за ними огороды и на них окопы красных; за огородами село. Невольно усиливается шаг, перешедший затем в бег, чтобы скорее достичь камышей и укрыться от взоров противника. Но - взводу поручика Кромма приказано остановиться и ротным пулеметам открыть огонь. По этому взводу сосредотачивается главная сила огня противника, наносящего ему потери. В это время над огородами по ту сторону реки с поразительной точностью разрываются несколько шрапнелей батареи полковника Миончинского, заставив красных ослабить свой огонь. Головные взводы без потерь достигают камышей. Ливень огня сбивает верхушки камышей над головами остановившихся там офицеров.
У моста генерал Марков, полковник Тимановский. Они нацеливают 2-ю роту на молниеносную атаку моста; левее 4-я, правее 3-я и 1-я роты должны поддержать атаку 2-й роты, всеми возможными мерами стараясь форсировать реку.
Но в это время 3-й взвод 1-й роты, штабс-капитана Згривца, достигнув и скрывшись в камышах, не остановился, а продолжал продвижение вперед. Раздвигая руками камыши, утопая в воде, офицеры взвода, пройдя 2-3-х саженый пояс камышей, оказались на чистой воде. До камышей противоположного берега было всего лишь шагов 20; воды всего лишь по пояс. Но, положение взвода создавалось трагичным: неглубокий Егорлык имел илистое дно; выше колен уходили в ил ноги. Движение сильно замедлилось. Красные, увидев идущую по воде цепь, открыли по ней огонь. Одна мысль была у всех: скорей добраться до камышей противоположного берега. Шли с трудом; некоторые пытались плыть... Но вот, наконец, и другой берег; снова скрыты от взоров противника и есть опора - камыши. Вперед!
Выйдя из камышей, взвод атаковал красных, находящихся в десяти шагах. Красные не оказали никакого сопротивления: их охватила паника, и они бросились бежать. Офицеры штыковыми ударами, выстрелами в упор, устилали путь их бегства в село их трупами. Перед взводом и левее него толпы красных бежали на дорогу от моста в село. Здесь к ним подскакали двое верховых... в погонах. Один из них, оказавшийся прапорщиком Варнавинского полка, кричал:
- Товарищи! Собирайтесь на соборную гору! Кадеты штурмуют мост.
Залп - и оба падают убитыми. (Впоследствии, возвращаясь снова на Дон, офицеры видели на кладбище села среди свежих могил одну с надписью: "Барон, прапорщик Борис Николаевич Лисовский. Убит бандой Каледина 21 февр. 1918 г.").
Выбежав на дорогу, взвод разделяется: два отделения преследуют красных, бегущих в село, другие два поворачивают налево, навстречу бегущим от реки... Красные не ожидали встретить, у себя в тылу офицеров...
В этот момент генерал Марков атаковал мост. В момент офицеры были на другом берегу. Левее 4-я рота частью перешла вброд реку и опрокинула красных. Правее 3-я рота, частью вброд, частью на оказавшихся на реке лодках, также переправилась на другой берег. Генерал Марков бежал с головным взводом по дороге к селу за бегущими красными. И, вдруг, он остановился в недоумении, увидев перед собой офицеров 1-й роты.
- А вы откуда взялись? - спросил он. Он не ожидал такого маневра 3-го взвода 1-й роты.
Здесь генерал Марков отдал приказание: 1-й роте продолжать преследование противника по ведущей от моста улице села; 3-й роте обходить село справа; 2-й и 4-й слева. Увидев, что офицеры собирают пленных, он закричал:
- Пленными не заниматься. Ни минуты задержки. Вперед!
А в это время отделения 3-го взвода продолжали преследование на улице села. Чем дальше в лихом и быстром преследовании бежали вперед, тем гуще перед ними были красные. Последние бежали как куры перед автомобилем. Офицеры стреляли на бегу в упор, кололи...
Вот они на соборной горе... Церковь посреди площади и... 4-х орудийная батарея с суетящейся возле орудий прислугой; орудия стреляют. Впереди поручик Успенский, за ним другие. Они атакуют батарею. Прислуга бежит; остаются несколько человек, среди них трое в офицерских погонах... Они "сдались".
3-я рота обходит село справа. У ветряных мельниц стреляет красная батарея. Но она успевает сняться, оставив лишь зарядный ящик.
Перед 2-й ротой, обходящей слева, красные исчезли в селе. Еще левее скачет в обход села конный отряд полковника Гершельмана, и конные разведчики 1-й батареи, посланные туда генералом Марковым.
Село взято.
