Для мусульманского мира уходящий год не был отмечен какими-то из ряда вон выходящими событиями. Подтверждались тенденции, формировавшиеся на протяжении предыдущих лет. Сохранились и даже несколько усилились позиции политиков-исламистов и исламских радикалов. Это характерно в первую очередь для Пакистана, Палестины, Турции, Судана. Перевернуть ситуацию в этих странах исламисты не смогли и не смогут, но 2007 год подтвердил постоянство их присутствия и влияния.
Ни один внутренний конфликт в мусульманском мире в 2007 году разрешен не был. Что касается конфликтов исламского мира с, так сказать, "внешним миром", то и здесь никаких подвижек не произошло. Ближний Восток, Иран, Ирак, Афганистан, Турция (стремящаяся в Европу, но воюющая с курдами) - все эти проблемы благополучно перекочевали в следующий, 2008 год. При нынешней политической конъюнктуре вряд ли стоит ожидать их скорого разрешения.
Россия продолжала наращивать свои усилия на "мусульманском направлении". Эти усилия выглядели более значимыми, чем характерный для прошлых лет второсортный PR в евразийском стиле. Несмотря на ряд неудач, Москва пыталась выступать посредником между исламским миром, конкретнее - его радикальной частью, и Западом. Это оправданная стратегия. От общения с радикалами никому не уйти. Идея приглашения на московский форум по ближневосточному урегулированию представителей ХАМАС остается продуктивной. Вопрос в дипломатически качественном исполнении этого проекта.
В жизни мусульманского сообщества самой России в 2007 году по нарастающей продолжалось "смещение акцентов". Если в предыдущие годы наиболее активно и вызывающе выглядели религиозно-политическая деятельность и идеология салафитского направления, то в 2007 году заметнее стала политизация и радикализация традиционного суфийского ислама. Его авторитетные представители активнее выступали за шариат. Особенно это было характерно для Дагестана и Чечни. Такой же подход, хотя и не столь ярко выраженный, имел место и в Татарстане.
На Северном Кавказе, в особенности в его восточной части, нарастала "вторая волна исламизации", общество возвращалось к традиции. Президент Чечни Рамзан Кадыров активно использует традиционный ислам как регулятор общественных отношений, как средство консолидации общества, наконец, как орудие проведения своей политики. Формально такой инструменталистский подход к исламу выглядит достаточно убедительным, однако при ближайшем рассмотрении становятся очевидными его издержки. Далеко не все чеченское общество, прежде всего его наиболее "продвинутая" часть, воспринимает возврат к исламу как априорное благо.
Об авторе: Алексей Всеволодович Малашенко - доктор исторических наук, член научного совета Московского центра Карнеги.
http://religion.ng.ru/people/2007-12-19/4_islam.html
Ни один внутренний конфликт в мусульманском мире в 2007 году разрешен не был. Что касается конфликтов исламского мира с, так сказать, "внешним миром", то и здесь никаких подвижек не произошло. Ближний Восток, Иран, Ирак, Афганистан, Турция (стремящаяся в Европу, но воюющая с курдами) - все эти проблемы благополучно перекочевали в следующий, 2008 год. При нынешней политической конъюнктуре вряд ли стоит ожидать их скорого разрешения.
Россия продолжала наращивать свои усилия на "мусульманском направлении". Эти усилия выглядели более значимыми, чем характерный для прошлых лет второсортный PR в евразийском стиле. Несмотря на ряд неудач, Москва пыталась выступать посредником между исламским миром, конкретнее - его радикальной частью, и Западом. Это оправданная стратегия. От общения с радикалами никому не уйти. Идея приглашения на московский форум по ближневосточному урегулированию представителей ХАМАС остается продуктивной. Вопрос в дипломатически качественном исполнении этого проекта.
В жизни мусульманского сообщества самой России в 2007 году по нарастающей продолжалось "смещение акцентов". Если в предыдущие годы наиболее активно и вызывающе выглядели религиозно-политическая деятельность и идеология салафитского направления, то в 2007 году заметнее стала политизация и радикализация традиционного суфийского ислама. Его авторитетные представители активнее выступали за шариат. Особенно это было характерно для Дагестана и Чечни. Такой же подход, хотя и не столь ярко выраженный, имел место и в Татарстане.
На Северном Кавказе, в особенности в его восточной части, нарастала "вторая волна исламизации", общество возвращалось к традиции. Президент Чечни Рамзан Кадыров активно использует традиционный ислам как регулятор общественных отношений, как средство консолидации общества, наконец, как орудие проведения своей политики. Формально такой инструменталистский подход к исламу выглядит достаточно убедительным, однако при ближайшем рассмотрении становятся очевидными его издержки. Далеко не все чеченское общество, прежде всего его наиболее "продвинутая" часть, воспринимает возврат к исламу как априорное благо.
Об авторе: Алексей Всеволодович Малашенко - доктор исторических наук, член научного совета Московского центра Карнеги.
http://religion.ng.ru/people/2007-12-19/4_islam.html
_1.jpg)
