Чрезвычайно ценными представляются некоторые указания, не случайно – поскольку именно тогда шел сокрытый спор об «арийском первородстве» с Гитлером – появившиеся в самом начале Второй мировой войны в журнале «Вестник древней истории», хотя автор статьи «К вопросу о происхождении слова “Рώς”, “Рωσία”, “Россия”» М.Сюзюмов собственно только обобщил ветхозаветные и в особенности византийские свидетельства о древнем сакральном имени, ставшем впоследствии общепризнанным этнонимом. М.Сюзюмов писал: «Лиутпранд, епископ Кремонтский, посетивший Константинополь в середине Х века, в свое труде “Antapodosis” упоминает о русских. При этом он сообщает, что русские получили свое наименование от греческого слова «Роνσιoς» (что значит «красный») и что это название русским дали за особый оттенок цвета их тела (de qualitate corporis)… В греческом переводе пророка Иезекииля раз встречается слово “Рώς”: «И бысть слово Господне ко мне, глаголя, сыне человечь, утверди лице свое на Гога и на землю Магога, князя Рос (“Pώς”)» (Иез. 38, 2) <…> Однако, если внимательно проследить эпитеты Патр. Фотия, прилагаемые им к русским, то оказывается, что Фотий впадает в очевидное противоречие. С одной стороны, он называет русских народом всем известным, с другой стороны – об этих же ρώς в своей второй беседе Фотий говорит как о народе совершенно не известном: έθνος άθανες άγνωσιον, т.е., таинственный, неизвестный, έθνος άσημον (неясный), μηδέ μέχρι τής καθ ήμών έπελ ύσεως γιγνωσόμενον (до похода на нас непонятный, нераспознанный). Как можно сочетать τό θρυλλούμενον (то, о чем все болтают, общеизвестное, пресловутое) с άγνωστον (неизвестным), άφανες (темным)? Если иметь в виду конкретную народность, русских, напавших на Константинополь, – получается противоречие, действительно непримиримое». (Архим. Константин. «Чудо Русской истории»).
В качестве некоего «введения в проблему» вспомним о варново-сословном делении арийского общества, сохранявшего (разумеется, в рудиментарном виде) вплоть до французской революции XVIII века. В древних арийских (яфетических) языках ros, rus, sur, sar, syr, kyr означало не только красный цвет, но и солнце, золото, кровь (металлическую) руду, род и порождение (все понятия по сути синонимичны) и, разумеется, царскую власть и царско-воинское, кшатрийское сословие. Иными словами, Золотой Род или Царскую Кровь (Sang Royal). И если символом царской власти в странах юга и ближнего Востока был Лев, то в Северной Европе и на Руси - Медведь. В древности само слово “медведь” было кличкой, а сакральное табуированное имя - русс, в латинском же и в языках романских оно звучит как урс (ursus). При древнем способе читать слова анаграмматически, то есть переставляя буквы, всё становится понятным. Медведь - Царь. Отсюда “русский медведь” и суеверный страх западных людей, сохранившийся до сего дня, перед тем, что по Москве, прямо по Красной площади, бродят медведи. Они действительно бродят, и ничего с этим не поделаешь.Интересно, что в древнееврейском (семитическом языке) буква ך (resh) это и голова (в том числе усекновенная), и князь, т.е. царь. «Загадочность» «рода русого» в «Повести о взятии Константинополя» ХV века, приписываемой Нестору Искандеру, оказывается вполне объяснимой при том, что Византия не выработала династических начал – Императором мог стать и становился кто угодно. У русских же на момент падения Константинополя твердая царско-княжеская династичность была налицо. В этом смысле вызывающее недоумение у некоторых современных авторов имя прилагательное «русский» оказывается вполне естественным обозначением царского подданного, государева человека (как это было в России вплоть до разделения ее на «республики»).
Еще более многосмыслен и многозначен этноним «славянин» или «словенин». Собственно известные нам из так называемой «академической истории» названия «славянских племен» – полян, древлян, вятичей, радимичей и т.д. не носили собственно имени словене или славяне и, несмотря на близость языков, даже далеко не всегда понимали речь друг друга.
«В начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Слово бе Бог» – все знают это зачало Четвертого Евангелия (Ин. 1, 1). Слово Божие, или предвечная Жертва, закланная прежде начала времен, есть (ибо мы здесь не можем говорить о временном, но лишь о эоническом измерении), собственно, про- и пра-образ сотворенного из красной (ρως) земли человека (словека) «гласоимнаго» (Мεροις или Мεροπες) – первожреца и первожертвы одновременно. Предвечная жертва Сына Божия и Бога Второго Лица Пресвятой Троицы нетварно предваряет сотворение тварного человека и в известном смысле является для него materia prima. Христос с небес есть предвечный Адам (Красная глина) и единоименно Новый Адам в Его Воскресшей Плоти. Сам Непадший Адам единоименно царь, нарекающий имена твари и священник-жрец, вершитель жертвы мистерии Рая («плодитеся и множитеся»). Однако с падения первочеловека райская мистерия оплотнилась и превратилась в языческую кровавую жертву (дионисийские и собственно все языческие культы): для восстановления Райского измерения и новой безкровной Евхаристической жертвы необходимо было явление и жертва Самого Богочеловека. Жрецы, однако, сохраняли в своем варновом, сословном предании искаженную память о служении Богу Слову, разумеется, как «сени, а не истине», по слову Митрополита Иллариона («Слово о законе и благодати»). «Сень» эта была, однако, столь глубока, до бездны преисподней, что «требовала» человеческого жертвоприношения (Архим. Киприан Керн, «Евхаристия»), неизбежного во всяком ДО- и ВНЕ-Христовом мире. Эти посвященные жрецы первоначально, по-видимому, и были, собственно славяне или словене. Собственно, от них, вероятно, и получил название древний город Словенск, располагавшийся, как считают некоторые авторы, на месте нынешнего Новогорода (иные «поднимают» его чуть севернее и ближе к современному городу на Неве) (Е.Н.Носов, «Рюриково городище», П.М.Золин, «Русь до Руси. Новгород»). «Ильменские державцы, основавшие Словенск и Русу, были обладателями всего Поморья даже и до Ледовитого моря, и по великим рекам Печоре и Выме и по высоким непроходимым горам в стране зовомой Сибирь, по великой реке Оби и до устья Беловодныя реки» («Древняя русская Вивлиофика»).
Одним из «богов» славянского дохристианского пантеона был Велес или Волос. Волос – атрибут солнечного цвета, царя-жреца (вспомним, что Слово Божие Христос есть Царь и Первосвященник). На анаграмму Волос-Слово впервые обратил внимание современный философ В.Б.Микушевич. Помимо прямого указания на сохранение адамического, райского ведения даже в «язычестве» перед нами столь же прямое указание на то, что «славянин» или «словенин» или «чловек» суть прежде всего жертва и жрец – разумеется, до времени, пока сама жертва Бога Слова не отменила «жертву кровавую, человеческую». В применении к «социальной структуре» древнего общества словенин есть жрец, служитель (разумеется, в кроваво-ветхом аспекте) Предвечного Слова, тождественный друиду или волхву. Таким образом, славяно-русский язык – это царско-жреческая речь, подобно тому, как в Европе, например, франко-кельское соединение есть соединение свободных (francs) воинов, то есть, тех же русов, и друидов-кельтов (klt – kchld – халдей – колдун – коляда – календарь), то есть тех же волхвов-«словен». С принятием христианства варново-сословное деление арийского общества, разумеется, очищается от кровавой жертвы и чудесным образом преобразуется в симфонию Православного Царства и приносящего Безкровную Жертву Православного священства. Понятия же «русский», «славянин», так же, как и «франк», «кельт» (или «галл»), «гот» (от godi – жрецы, «хранители времени»; отсюда God, good и рус. слово «год») постепенно превращаются в этнонимы. Осознать это можно, только встав «по ту сторону» не только знаменитого спора «норманистов» и «антинорманистов», но и вообще так называемой «академической», то есть сознательно отделившей себя от собственного внеположного источника, науки. Науки, которая, еще не осознавая до конца своей оторванности от общего корня всякого ведения, в последние годы начинает с трудом проговаривать нечто внятное:
«Русь окончательно могла слиться со славянами не ранее XII века. Русская Правда знает очень хорошо русина, противопоставляя его варягу-колбягу (иностранцу и славянину). Это очень характерная черта в русской традиции. Обычно источники права варваров закрепляли правовое положение не только разных слоев населения, но и этносов, по-разному. Варварские правды знают подобную дифференциацию между народами-завоевателями и, например, римлянами, продолжающими жить по праву квиритов. Но что выделяет русскую правовую, равно как и культурно-государственную цивилизацию, из общего ряда варварских и античных образцов западно-европейской культуры, так это отказ от этнической обособленности как принципа государственной жизни…». (Исаев М.А. «Лекции по истории русского права и государства»). Это последнее, впрочем, вполне естественно, исходя из Божественного, Теофанического, а не этнического происхождения царской (то есть русской) власти. Там же, где более укорененные в традиции авторы не буквально, то есть как «иностранцев» понимают, например, «варягов», картина проясняется еще больше, приобретая черты внятности. Кроме всего прочего, сегодня появились исследования В.Чудинова, Ю.Петухова, В.Демина, Е.Лазарева, В.Шамбарова, и других, где многие появлявшиеся в прошлые десятилетия догадки обретают реальную плоть.
«Начало русской монархической традиции было положено, как известно, – пишет А.Г.Дугин, – призванием Рюрика из варягов на царство группой славянских и финно-угорских племен. В позднейшие эпохи происхождение от первого Князя – Рюрика – было духовно-генеалогическим основанием справедливости царской власти, ее оправданности и священной законности. Эта традиция была настолько стойкой и глубокой, настолько самоочевидной и безусловной в представлении русских (т.е. подданных Руси – В.К.), что она не могла не соответствовать архетипам древних форм сознания, которые, хотя и могли перейти в сферу бессознательного, но, тем не менее, нисколько не потеряли своей эффективности и действенности. На наш взгляд, призвание Рюрика из варягов виделось как великая общенародная мистерия, воплощавшая в себе всю логику сверхъестественного происхождения царской власти, а именно эта логика была характерна для всех древних и традиционных династий». («Мистерии Евразии»).
Итак, Славянорусский это просто Богоцарский. Такова непреложная формула, ключ, отверзающий дверь в старинный спор «архаистов» и «новаторов» «о старом и новом слоге». Но в споре нет истины. Истина неотменима. Иль Русского Царя уже безсильно Слово? (А.С.Пушкин). Сама постановка такого вопроса в начале XIX века, хотя бы и в обращении к «Клеветникам России», реально означало только одно: да, уже безсильно. Иначе бы просто не возникло вопроса.
Сегодня наша задача сделать так, чтобы это слово перестало быть безсильным. Мы должны все вернуть. Русь – не объект истории, а ее субъект. Это – раса. То есть роса, русло реки Ра (Волги), речь, роза, кровь-руда, рдяное знамя. Мы все вернем и все восстановим. Если не мы, то никто.
http://www.pravaya.ru/blogs/?cat=7
