Данной публикацией мы открываем дискуссию об актуальных проблемах устава православного богослужения. Статья игумена Спиридона (Письменного) - не научное исследование, а размышление, которое поднимает некоторые назревшие вопросы. Тема будет продолжена в ближайших номерах ЦВ. Уже в следующем номере читайте развернутый комментарий к соединению служб Благовещения Пресвятой Богородицы и Великой Субботы, представленному в официальном издании "Богослужебных указаний на 2007 год".
В "Очерках бурсы" Н.Помяловский писал: "...Он, между прочим, преподавал так называемый "Устав", то есть науку, как править церковные службы. Эта наука излагалась им самым странным образом. Вместо того, чтобы выдать церковные книги на руки учеников, ознакомить с теми книгами наглядным образом, показать по самым книгам, когда, что и где читалось и пелось, - вместо этого выдавались записочки, в которых по порядку службы обозначались только первые слова каждого чтения или пения. Таких заголовков целые листы писчей бумаги. До того трудно и тошно было ученье и зубренье, что изо ста с лишком учеников знало урок, случалось, только четверо. Кажется, ясно, что тут уже не ученики виноваты..."
В приведенной в начале статьи цитате дано описание преподавания Устава до октябрьского переворота 1917 года. Беcспорно, в наше время в семинариях и училищах учат несравненно лучше. Но чему? Тому же самому застывшему в веках Уставу. Уставщиков (особенно псаломщиков и псаломщиц) учат на местах все тем же наиболее общим схемам. В этом отношении очень показательны слова иеромонаха Серафима (Роуза): "Hабраться формальных знаний - истории церковных служб, отличия греческого Устава от русского, и пр. - дело, прямо скажем, не самое важное: станешь первостатейным "уставщиком", да и только. Истинная же цель изучения Устава такова: духовная пища богослужения должна стать для верующих источником вечной жизни. По отношению к этой цели все прочее второстепенно. В сегодняшнем отчаянном положении православные христиане не могут позволить себе просто "точное" следование церковному Уставу. Лучше уж допускать "неточности" и отступления, но, зная истинные уставные требования и честно отдавая себе отчет в своих слабостях, тем не менее молиться Богу и воспевать Его со всею любовью и искренностью". И хотя сама статья о. Серафима направлена против послаблений и сокращений в Уставе, но и он уже тогда осознавал, что положение богослужения Церкви в нашем мире - не из лучших.
Вопросы упорядочивания Устава богослужения поднимались на Поместном Соборе Русской Церкви в 1917-1918 годах. Был выработан ряд, нужно отметить, весьма ценных рекомендаций по решению вопросов сопряжения требований Устава с современной Собору богослужебной практикой. Но, по понятным причинам, работа не была закончена.
В среде уставщиков известны "Литургические заметки" свящ. Сергия Желудкова, в которых поднимаются эти вопросы. Недавно журнал студентов МДАиС "Встреча" посвятил вопросу создания т.н. Приходского Устава целый номер.
В 2000 году на конференции "Православное богословие на пороге третьего тысячелетия" доцент СПбГУ, канд. ист. наук Ю.И. Рубан в докладе "Проблемы и задачи российской литургики" наиболее точно и глубоко раскрыл накопившиеся проблемы этой малоразработанной науки. В частности, Ю.И. Рубан пишет: "Историку хорошо известно, что культурно-политическая ситуация дореволюционной России на самом деле бесконечно далека от той ностальгически-лубочной идеализации, с которой мы часто встречаемся в последнее время. Разрыв между неумолимыми требованиями быстро развивающейся жизни и неспособностью (или нежеланием) всеобъемлющих реформ и привел в конечном итоге к той страшной катастрофе, последствия которой вряд ли когда-либо будут изжиты до конца. Данная ситуация накладывала свой отпечаток буквально на все стороны жизни, в том числе и на науку.
Дело в том, что в т.н. традиционных обществах (где Церковь не отделена от государства, и христианство поэтому является официальной идеологией) источниковедческий анализ и критика традиционных письменных памятников с точки зрения их подлинности и исторической достоверности зачастую воспринимаются как покушение на метафизическую и бездоказательную в научном отношении догму и даже - "государственные устои". Особенно характерно положение исторической литургики - науки, разрабатывающей источники по истории богослужебных древностей и христианского календаря. По своим принципам это - источниковедческая, объективная и безжалостная по отношению к популярным церковным легендам и традициям наука, и в этом причина тех невероятных трудностей и унижений, о которых с горечью свидетельствуют сами ее представители".
Как отмечал проф. Никита Мещерский, "в дореволюционной России научное изучение литургических текстов было заторможено благодаря запретительному вмешательству духовной цензуры и духовного начальства. Характерна история научного издания Остромирова Евангелия, которое, будучи подготовлено А.Востоковым к изданию, десятки лет не могло увидеть свет, потому что цензура считала его "еретическим". Так же была испорчена работа протоиерея А.Горского, готовившего публикацию "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона, - по требованию цензуры он должен был изменить язык публикуемого памятника, приноравливая его к нормам церковно-славянского языка, которые тогда были приняты. Только в наши дни можно подойти к изучению этого материала, не будучи стесненными конфессиональными рамками". То же самое можно сказать и об Уставном деле в богослужении. И хотя Ю.Рубан настаивает на приоритете научного изучения источников, как, впрочем, и каждый ученый, но жизнь идет, и требуется решение практических вопросов.
И вот мы подошли к основной проблеме современного богослужения. Совмещение требований Устава с, увы, совершенно неприглядной жизненной действительностью на местах совершается без всякого учета архитектоники Устава, его богатств, его разнообразной гимнографии и с опущением его дидактического характера.
Чтобы не быть голословным, попробую описать дискуссию, развернувшуюся недавно в Интернете по поводу грядущего в этом году соединения праздника Благовещения со Страстной Субботой. Казалось бы, чего проще - заглянуть в Типикон или Богослужебные указания, и говорить не о чем. Однако я несу послушание уставщика в монастыре, который имеет статус миссионерского. И не думать о прихожанах, которые приходят к нам за назиданием и подкреплением на пути спасения, я не вправе. Я вижу, как для того, чтобы лучше понять псалмы, люди в храме во время чтения кафизм стоят с Псалтирями и с другими сборниками песнопений. В начале Великого поста раскуплены все книжки с текстом Великого канона. О чем это говорит? О том, что церковный народ наконец удалось разбудить. Он хочет не пассивно стоять и впитывать преподносимое на службе, а полностью, всей душой участвовать в восхвалении Творца.
В данном случае речь идет о том, что внутреннее значение радостного и светлого праздника Благовещения, безусловно, сочетается со скорбным характером Боготелесного погребения Спасителя. Из этого рождается то, что Святыми Отцами названо "радостопечалием". Однако если мы оторвемся от радужных и приятных созерцаний по этому поводу и обратимся к людям лицом, получится: "Батюшка, благословите уйти пораньше, сегодня с утра на двух работах, уже глаза слипаются, а еще к Пасхе ничего не готово. Мне-то и не нужно ничего, а вот семья..." Нет, как священник и монах, я, конечно, понимаю, что нужно все оставить и направить свой внутренний, духовный взор в вечность... А как быть с вот этими, немощными? Как сделать хотя бы, чтобы что-то осталось в их сердцах, кроме "галочки" о посещенной службе?
Апостол Павел пишет: "Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла" (Евр. 5, 13-14). Но как нам быть? Равняться на совершенных? А остальные? Как инструктор по пешему туризму, авторитетно скажу: в походе равняются не на сильнейших, а на слабейших. По их силам устраивают переходы. Наши учителя (во всяком случае, мы их таковыми считаем), греки, этот вопрос решают гораздо проще. Устав Греческой Церкви (1838 года), по которому живут Константинопольская, Элладская и Болгарская Церкви до сих пор, предусматривает автоматическое перенесение Благовещение с Великого Пятка и Великой Субботы на первый день Пасхи (хотя новый стиль свел на нет это указание, важен сам факт его существования).
У нас этот вопрос только пытался поднимать священноисповедник Афанасий Ковровский. Но... воз и ныне там.
Что делать? Пришлось вооружиться Типиконом и найти прецеденты переноса на другие службы частей богослужения, касающегося Благовещения. Таким образом получилось, что стихиры, самые замечательные - "Совет Превечный", красивый и поэтичный - диалогический канон Благовещения могут быть помещены на Повечерие, а Апостол и Евангелие Праздника - на Изобразительны перед службой Великой Субботы. Таким образом, основные моменты богослужения Благовещения могут быть доступны молящимся, и в то же время они не будут смешиваться с песнопениями Великой Субботы. Приведу только один аргумент "за": для современного слушателя, не воспитанного на тонкостях византийской гимнографии, соединение канона Благовещения и канона Погребения - вопрос непростой. Это нужно еще уметь воспринять.
Были, естественно, аргументы "против", и, нужно заметить, весьма весомые. Но в основном они сводились к следующему (приведу здесь мнение одного иерея по поводу Устава): "Есть у нас монастыри, есть академические и семинарские храмы, есть приходы "ревнителей" в столицах, - там радостно воплотят каждую деталь уставного богослужения. А есть сельские храмы, где на всенощной - никого, кроме охрипшей "клирошанки", и где настоятель, "милосердова о ней", сократит количество тропарей в каноне или отменит паремии, если они полагаются приключившемуся святому. Но они оба знают о книге, которая стоит ТАМ, на полке, и которая зовется ТИПИКОН. Там таинственный строй Церковной Жизни, почти реликтовый в наши дни, но ясно обозначенный не только на страницах книги, но, что важней (!), в соборном сознании Церкви. То есть и в сознании той же охрипшей "клирошанки". И вот на это покушаться нельзя. Никакая ветхость не может оправдать такого покушения на церковное сознание. А то, что нам иногда грустно... так это от немощей наших, очевидных перед лицом мощи авторов Устава". Но такая позиция проблемы не снимает.
Конечно, каждый остался при своем. Но, узнав из дискуссии в Интернете об указанной выше возможности, некоторые настоятели храмов и даже наместники обителей благословили служить именно так.
Естественно, после всего сказанного, ожидаются возмущения по поводу: "Как же так, священник, да еще и монах, посягает на Святая Святых - наш Устав!". Нет, братья и сестры, я не посягаю на Устав. Я просто говорю о том, что к Уставу нужно подходить, как к живому, а не застывшему. Устав - цветущее и плодоносящее дерево, которое нуждается в обрезке, окапывании, побелке ствола... Это нужно делать очень осторожно. Но делать нужно. Принцип "не нами положено - лежи оно во веки" может сохранить дивные в своей красоте традиции Церкви, а может и навредить (увы, это бывает чаще). Призываю желающих возражать вначале согласовать Марковы главы о предпразднестве Сретения в Неделю Сырную и о переносе на нее Сретения с понедельника 1-й седмицы Поста.
Издание богослужебных текстов с параллельным переводом и изъяснением, стилистическая редакция славянского языка (переход от норм византийской стилистики к исконно русской), внимательный пересмотр Типикона, согласование его с остальными богослужебными книгами, исправление в Уставе ошибок, неточностей и несообразностей, выработка рекомендаций по согласованию практики богослужения с Уставом, донесение результатов этих изысканий до самых широких кругов заинтересованных лиц... Да мало ли задач у современной уставной науки! Есть отдельные попытки решения этих задач. Но главное - соединить эти усилия. Чтобы за шикарным фасадом расчистить пыль, завалы, неудачные перепланировки, вымыть окна и дальше жить в том же, только уютном и светлом доме, именуемом Устав.
http://tserkov.info/numbers/churchsociety/?ID=2109
В "Очерках бурсы" Н.Помяловский писал: "...Он, между прочим, преподавал так называемый "Устав", то есть науку, как править церковные службы. Эта наука излагалась им самым странным образом. Вместо того, чтобы выдать церковные книги на руки учеников, ознакомить с теми книгами наглядным образом, показать по самым книгам, когда, что и где читалось и пелось, - вместо этого выдавались записочки, в которых по порядку службы обозначались только первые слова каждого чтения или пения. Таких заголовков целые листы писчей бумаги. До того трудно и тошно было ученье и зубренье, что изо ста с лишком учеников знало урок, случалось, только четверо. Кажется, ясно, что тут уже не ученики виноваты..."
В приведенной в начале статьи цитате дано описание преподавания Устава до октябрьского переворота 1917 года. Беcспорно, в наше время в семинариях и училищах учат несравненно лучше. Но чему? Тому же самому застывшему в веках Уставу. Уставщиков (особенно псаломщиков и псаломщиц) учат на местах все тем же наиболее общим схемам. В этом отношении очень показательны слова иеромонаха Серафима (Роуза): "Hабраться формальных знаний - истории церковных служб, отличия греческого Устава от русского, и пр. - дело, прямо скажем, не самое важное: станешь первостатейным "уставщиком", да и только. Истинная же цель изучения Устава такова: духовная пища богослужения должна стать для верующих источником вечной жизни. По отношению к этой цели все прочее второстепенно. В сегодняшнем отчаянном положении православные христиане не могут позволить себе просто "точное" следование церковному Уставу. Лучше уж допускать "неточности" и отступления, но, зная истинные уставные требования и честно отдавая себе отчет в своих слабостях, тем не менее молиться Богу и воспевать Его со всею любовью и искренностью". И хотя сама статья о. Серафима направлена против послаблений и сокращений в Уставе, но и он уже тогда осознавал, что положение богослужения Церкви в нашем мире - не из лучших.
Вопросы упорядочивания Устава богослужения поднимались на Поместном Соборе Русской Церкви в 1917-1918 годах. Был выработан ряд, нужно отметить, весьма ценных рекомендаций по решению вопросов сопряжения требований Устава с современной Собору богослужебной практикой. Но, по понятным причинам, работа не была закончена.
В среде уставщиков известны "Литургические заметки" свящ. Сергия Желудкова, в которых поднимаются эти вопросы. Недавно журнал студентов МДАиС "Встреча" посвятил вопросу создания т.н. Приходского Устава целый номер.
В 2000 году на конференции "Православное богословие на пороге третьего тысячелетия" доцент СПбГУ, канд. ист. наук Ю.И. Рубан в докладе "Проблемы и задачи российской литургики" наиболее точно и глубоко раскрыл накопившиеся проблемы этой малоразработанной науки. В частности, Ю.И. Рубан пишет: "Историку хорошо известно, что культурно-политическая ситуация дореволюционной России на самом деле бесконечно далека от той ностальгически-лубочной идеализации, с которой мы часто встречаемся в последнее время. Разрыв между неумолимыми требованиями быстро развивающейся жизни и неспособностью (или нежеланием) всеобъемлющих реформ и привел в конечном итоге к той страшной катастрофе, последствия которой вряд ли когда-либо будут изжиты до конца. Данная ситуация накладывала свой отпечаток буквально на все стороны жизни, в том числе и на науку.
Дело в том, что в т.н. традиционных обществах (где Церковь не отделена от государства, и христианство поэтому является официальной идеологией) источниковедческий анализ и критика традиционных письменных памятников с точки зрения их подлинности и исторической достоверности зачастую воспринимаются как покушение на метафизическую и бездоказательную в научном отношении догму и даже - "государственные устои". Особенно характерно положение исторической литургики - науки, разрабатывающей источники по истории богослужебных древностей и христианского календаря. По своим принципам это - источниковедческая, объективная и безжалостная по отношению к популярным церковным легендам и традициям наука, и в этом причина тех невероятных трудностей и унижений, о которых с горечью свидетельствуют сами ее представители".
Как отмечал проф. Никита Мещерский, "в дореволюционной России научное изучение литургических текстов было заторможено благодаря запретительному вмешательству духовной цензуры и духовного начальства. Характерна история научного издания Остромирова Евангелия, которое, будучи подготовлено А.Востоковым к изданию, десятки лет не могло увидеть свет, потому что цензура считала его "еретическим". Так же была испорчена работа протоиерея А.Горского, готовившего публикацию "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона, - по требованию цензуры он должен был изменить язык публикуемого памятника, приноравливая его к нормам церковно-славянского языка, которые тогда были приняты. Только в наши дни можно подойти к изучению этого материала, не будучи стесненными конфессиональными рамками". То же самое можно сказать и об Уставном деле в богослужении. И хотя Ю.Рубан настаивает на приоритете научного изучения источников, как, впрочем, и каждый ученый, но жизнь идет, и требуется решение практических вопросов.
И вот мы подошли к основной проблеме современного богослужения. Совмещение требований Устава с, увы, совершенно неприглядной жизненной действительностью на местах совершается без всякого учета архитектоники Устава, его богатств, его разнообразной гимнографии и с опущением его дидактического характера.
Чтобы не быть голословным, попробую описать дискуссию, развернувшуюся недавно в Интернете по поводу грядущего в этом году соединения праздника Благовещения со Страстной Субботой. Казалось бы, чего проще - заглянуть в Типикон или Богослужебные указания, и говорить не о чем. Однако я несу послушание уставщика в монастыре, который имеет статус миссионерского. И не думать о прихожанах, которые приходят к нам за назиданием и подкреплением на пути спасения, я не вправе. Я вижу, как для того, чтобы лучше понять псалмы, люди в храме во время чтения кафизм стоят с Псалтирями и с другими сборниками песнопений. В начале Великого поста раскуплены все книжки с текстом Великого канона. О чем это говорит? О том, что церковный народ наконец удалось разбудить. Он хочет не пассивно стоять и впитывать преподносимое на службе, а полностью, всей душой участвовать в восхвалении Творца.
В данном случае речь идет о том, что внутреннее значение радостного и светлого праздника Благовещения, безусловно, сочетается со скорбным характером Боготелесного погребения Спасителя. Из этого рождается то, что Святыми Отцами названо "радостопечалием". Однако если мы оторвемся от радужных и приятных созерцаний по этому поводу и обратимся к людям лицом, получится: "Батюшка, благословите уйти пораньше, сегодня с утра на двух работах, уже глаза слипаются, а еще к Пасхе ничего не готово. Мне-то и не нужно ничего, а вот семья..." Нет, как священник и монах, я, конечно, понимаю, что нужно все оставить и направить свой внутренний, духовный взор в вечность... А как быть с вот этими, немощными? Как сделать хотя бы, чтобы что-то осталось в их сердцах, кроме "галочки" о посещенной службе?
Апостол Павел пишет: "Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла" (Евр. 5, 13-14). Но как нам быть? Равняться на совершенных? А остальные? Как инструктор по пешему туризму, авторитетно скажу: в походе равняются не на сильнейших, а на слабейших. По их силам устраивают переходы. Наши учителя (во всяком случае, мы их таковыми считаем), греки, этот вопрос решают гораздо проще. Устав Греческой Церкви (1838 года), по которому живут Константинопольская, Элладская и Болгарская Церкви до сих пор, предусматривает автоматическое перенесение Благовещение с Великого Пятка и Великой Субботы на первый день Пасхи (хотя новый стиль свел на нет это указание, важен сам факт его существования).
У нас этот вопрос только пытался поднимать священноисповедник Афанасий Ковровский. Но... воз и ныне там.
Что делать? Пришлось вооружиться Типиконом и найти прецеденты переноса на другие службы частей богослужения, касающегося Благовещения. Таким образом получилось, что стихиры, самые замечательные - "Совет Превечный", красивый и поэтичный - диалогический канон Благовещения могут быть помещены на Повечерие, а Апостол и Евангелие Праздника - на Изобразительны перед службой Великой Субботы. Таким образом, основные моменты богослужения Благовещения могут быть доступны молящимся, и в то же время они не будут смешиваться с песнопениями Великой Субботы. Приведу только один аргумент "за": для современного слушателя, не воспитанного на тонкостях византийской гимнографии, соединение канона Благовещения и канона Погребения - вопрос непростой. Это нужно еще уметь воспринять.
Были, естественно, аргументы "против", и, нужно заметить, весьма весомые. Но в основном они сводились к следующему (приведу здесь мнение одного иерея по поводу Устава): "Есть у нас монастыри, есть академические и семинарские храмы, есть приходы "ревнителей" в столицах, - там радостно воплотят каждую деталь уставного богослужения. А есть сельские храмы, где на всенощной - никого, кроме охрипшей "клирошанки", и где настоятель, "милосердова о ней", сократит количество тропарей в каноне или отменит паремии, если они полагаются приключившемуся святому. Но они оба знают о книге, которая стоит ТАМ, на полке, и которая зовется ТИПИКОН. Там таинственный строй Церковной Жизни, почти реликтовый в наши дни, но ясно обозначенный не только на страницах книги, но, что важней (!), в соборном сознании Церкви. То есть и в сознании той же охрипшей "клирошанки". И вот на это покушаться нельзя. Никакая ветхость не может оправдать такого покушения на церковное сознание. А то, что нам иногда грустно... так это от немощей наших, очевидных перед лицом мощи авторов Устава". Но такая позиция проблемы не снимает.
Конечно, каждый остался при своем. Но, узнав из дискуссии в Интернете об указанной выше возможности, некоторые настоятели храмов и даже наместники обителей благословили служить именно так.
Естественно, после всего сказанного, ожидаются возмущения по поводу: "Как же так, священник, да еще и монах, посягает на Святая Святых - наш Устав!". Нет, братья и сестры, я не посягаю на Устав. Я просто говорю о том, что к Уставу нужно подходить, как к живому, а не застывшему. Устав - цветущее и плодоносящее дерево, которое нуждается в обрезке, окапывании, побелке ствола... Это нужно делать очень осторожно. Но делать нужно. Принцип "не нами положено - лежи оно во веки" может сохранить дивные в своей красоте традиции Церкви, а может и навредить (увы, это бывает чаще). Призываю желающих возражать вначале согласовать Марковы главы о предпразднестве Сретения в Неделю Сырную и о переносе на нее Сретения с понедельника 1-й седмицы Поста.
Издание богослужебных текстов с параллельным переводом и изъяснением, стилистическая редакция славянского языка (переход от норм византийской стилистики к исконно русской), внимательный пересмотр Типикона, согласование его с остальными богослужебными книгами, исправление в Уставе ошибок, неточностей и несообразностей, выработка рекомендаций по согласованию практики богослужения с Уставом, донесение результатов этих изысканий до самых широких кругов заинтересованных лиц... Да мало ли задач у современной уставной науки! Есть отдельные попытки решения этих задач. Но главное - соединить эти усилия. Чтобы за шикарным фасадом расчистить пыль, завалы, неудачные перепланировки, вымыть окна и дальше жить в том же, только уютном и светлом доме, именуемом Устав.
http://tserkov.info/numbers/churchsociety/?ID=2109
