Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан в Париже 19 ноября 1990 года. Это был серьезный взаимовыгодный компромисс между НАТО и ОВД (Организацией Варшавского Договора), позволивший существенно снизить военные потенциалы двух противостоящих друг другу военных союзов, создать условия для прозрачности военной деятельности (уведомления о количестве вооружений и военных мероприятиях, внезапные инспекционные проверки) и повысить степень доверия в Европе.
Договор способствовал укреплению стабильности и безопасности на Европейском континенте, плавно уводил отношения между двумя блоками от конфронтации к элементам сотрудничества. За время его действия было сокращено (с обеих сторон) 59 тыс. единиц обычных вооружений - танков, боевых бронированных машин (ББМ), артиллерийских орудий, боевых самолетов и вертолетов. Проведено более 5 тыс. инспекций, направлено сторонами 8 тыс. уведомлений.
Подчеркну, что подобный компромисс стал возможен не только из-за потепления отношений между Востоком и Западом, но прежде всего в силу паритета военных потенциалов сторон. Натовские генералы, занимавшие в годы противостояния высокие должности в армиях стран-участниц или в штабе альянса, откровенно говорили мне, что сытая Европа страшно боялась советских армий, стоявших против НАТО. Заключение ДОВСЕ вызвало в западноевропейских странах вздох облегчения.
Советские военные (мне довелось участвовать в выработке и обосновании позиции Министерства обороны СССР и Генштаба) также были удовлетворены содержанием договора. Работу наших военных возглавлял Маршал Советского Союза Сергей Ахромеев. Активное участие принимал министр обороны маршал Дмитрий Язов. Именно они удержали Горбачева и Шеварднадзе от постоянных попыток уступить натовцам, заработав тем самым имидж миротворцев.
К сожалению, сущность ДОВСЕ кардинально изменилась после расформирования ОВД и развала СССР.
Во-первых, ДОВСЕ предусматривал групповые уровни вооружений - общее количество для ОВД и общее для НАТО. А внутри военных союзов общие квоты согласовывались по странам. Распад вызвал необходимость перераспределить квоты СССР между новыми независимыми государствами, что было делом нелегким: каждый стремился отхватить кусок пожирнее и, конечно, за счет России. Начальник Договорно-правового управления Генштаба Федор Ладыгин (тогда - генерал-лейтенант) и его коллеги проделали тяжелейшую работу и проявили высокое дипломатическое искусство, чтобы к концу 1992 года согласовать квоты в рамках европейских стран СНГ.
Во-вторых, восточноевропейские союзники СССР по Варшавскому Договору "увели" из общих уровней значительную долю вооружений и военной техники (ВВТ), нарушив тем самым согласованный в Париже баланс сил. Добавили минусов и прибалтийские государства, после получения независимости сразу вставшие на антироссийские позиции.
Начавшийся процесс расширения НАТО усилил диспропорции количественных уровней ВВТ. В ситуации кардинальных геостратегических изменений в Европе Договор утратил свое первоначальное значение и перестал отвечать военно-политическим реалиям и интересам России.
Положение усугубило и осложнение ситуации на Северном и Южном Кавказе (карабахский, грузино-абхазский конфликты, мятеж в Чечне).
Дело в том, что ДОВСЕ предусматривал квоты вооружений во фланговых зонах - так называемые фланговые ограничения. Они стали для России обременительными в силу двух причин: южные независимые государства "оттяпали" у нашей страны часть тяжелых вооружений фланговых уровней бывшего СССР, а, кроме того, ситуация на Северном Кавказе потребовала усиления группировки войск, что натыкалось на ограничения по Договору.
Поэтому перед Россией встала дилемма: либо выходить из ДОВСЕ, либо договориться с другой стороной о пересмотре его содержания.
Военно-политическое руководство РФ приняло решение настаивать на обновлении Договора, чтобы, с одной стороны, сдержать наращивание военного потенциала расширяющегося Североатлантического блока, а с другой - обеспечить сохранение группировки войск, достаточной для контроля над кризисной ситуацией на Кавказе.
В течение нескольких лет в Вене продолжалась кропотливая экспертная работа над адаптацией ДОВСЕ к новым реалиям. Российские специалисты столкнулись с жестким сопротивлением ряда натовских стран, пытавшихся навязать России унизительные разоруженческие условия. Правда, и НАТО не бралось предсказать линию поведения России в случае развала ДОВСЕ. Кроме того, альянс в этом случае лишался бы возможности проведения внезапных инспекций на нашей территории.
Случались и просто удивительные вещи, когда нашими союзниками подчас становились натовские страны. Нет, не бывшие члены ОВД и новобранцы НАТО - Польша, Венгрия, Чехия (они, наоборот, занимали антироссийскую позицию), а такие, как Германия, Турция, иногда Норвегия.
К саммиту глав государств ОБСЕ в Стамбуле 1999 года удалось в целом согласовать приемлемый для России проект адаптированного Договора. Суть его была в следующем:
- трансформация блокового варианта в безблоковую систему национальных и территориальных уровней (для каждого государства-участника);
- суммарное сокращение уровней вооружений 19 стран НАТО (4800 танков, 4000 ББМ, 4000 артиллерийских орудий);
- расширение возможностей России в новой фланговой зоне (российско-турецкая договоренность по флангам).
Принципиально новым положением адаптированного Договора становилось ограничение по транзитным переброскам войск (пребывание транзитных вооружений на территории того или иного государства-участника - не более 21 дня). Ситуацию для РФ осложняла необходимость получения согласия Тбилиси и Кишинева на временное размещение на территории Грузии и Молдовы находившихся там наших войск.
17 ноября 1999 года российская делегация во главе с Борисом Ельциным прибыла в Стамбул на саммит глав государств ОБСЕ (я, как начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, со своими коллегами, естественно, оказался там заранее). В ряду важнейших вопросов стамбульского саммита особняком стоял адаптированный ДОВСЕ, который должны были подписать министры иностранных дел в присутствии глав государств. Однако до его подписания российской делегации требовалось утрясти вопросы пребывания наших воинских контингентов в Грузии и Молдове.
Президент РФ плохо себя чувствовал и в суть проблем не вникал. Но пробившиеся к нему на встречу Петр Лучинский (президент Молдовы) и Эдуард Шеварднадзе (президент Грузии) вырвали у него ряд выгодных для своих стран условий. В частности, Лучинский сумел получить согласие на сокращение сроков вывода российских вооружений из Приднестровья, а Шеварднадзе - на расформирование наших военных баз в Вазиани и Гудауте.
На следующий день Ельцин улетел в Москву, с ним убыл и министр обороны Игорь Сергеев. Мне было поручено возглавлять российскую делегацию на переговорах с Грузией и Молдовой. В составе делегации были замечательные специалисты из МИД РФ (А.Грушко и другие) и Минобороны (вице-адмирал В.Кузнецов и Е.Бужинский).
Грузинская сторона (министры иностранных дел и обороны, председатель парламентского комитета по обороне) попыталась ребром поставить вопрос об ускоренном выводе российских военных баз. При мощной поддержке Игоря Иванова, тогдашнего министра иностранных дел, удалось отбить наскоки грузин и перевести переговорный процесс в конструктивное русло. В результате были согласованы следующие позиции:
- стороны подпишут отдельное соглашение по срокам и условиям функционирования российских военных баз (именно функционирования, а не вывода),
- Россия расформирует две военные базы в Вазиани и Гудауте, но сохранит там военные объекты (что означало не вывод, а лишь понижение статуса),
- Грузия разрешает временное развертывание российских вооружений на своей территории.
Это был большой успех. А вот с молдаванами конструктива не получалось. На экспертном уровне молодые молдавские мидовцы боялись даже на запятую отойти от заготовленного в Кишиневе текста, на каждый наш вопрос зачитывали, как попугаи, одни и те же положения. Поздно вечером прибыли "тяжеловесы" во главе с министром иностранных дел Молдовы. Неожиданно они отказались вести прямые переговоры с нами, поскольку, по их мнению, наша делегация не соответствовала их статусному уровню (Игорь Иванов был занят на других мероприятиях). Оргкомитет саммита ОБСЕ назначил посредников - венгра, более или менее сносно говорящего по-русски, и итальянца, ни слова по-русски не понимающего. Рабочие комнаты делегаций располагались напротив друг друга, дверь в дверь. Итальянец и венгр бегали то к молдаванам, то к нам, доводя позиции сторон.
Посредники выбивались из сил. Были моменты, когда они приносили очередное предложение молдаван, мы с ним соглашались, посредники спешили радостно сообщить об этом, но молдавские дипломаты сами брали собственное предложение назад.
Когда этот карикатурный переговорный процесс зашел в тупик, посредники взмолились: "Господин генерал, что будем делать?" Я ответил, что рекомендую срочно принять Молдову в НАТО, чтобы она взорвала альянс изнутри. Итальянец вскричал: "Никогда этого не будет!" Лишь ближе к утру все же удалось выйти на договоренности.
В совместное заявление нам удалось вставить три важных момента (напомню, мы были скованы решением Ельцина на вывод войск из Приднестровья и сроком вывода - 3 года).
Первый: ответственность за обеспечение беспрепятственного вывода удалось возложить на Кишинев. То есть молдаване должны были договариваться с Тирасполем, а не мы давить на него. Поскольку руководство Приднестровья не соглашается на полный вывод, наш контингент до сих пор там.
Второй момент: мы обязывались осуществить вывоз или уничтожение излишних ВВТ и осуществить полный вывод оставшихся сил к концу 2002 г., но только при наличии "соответствующих условий", то есть в случае обеспечения политического урегулирования.
И третий, очень важный момент: Молдова взяла на себя обязательство после вывода российских сил не размещать на своей территории иностранные войска. До сих пор не могу понять, как удалось этого добиться от страны, которая так стремится в НАТО. Венгр и итальянец перевели наше предложение на английский и понесли молдаванам. Те, прямо скажу, неожиданно дали согласие. Закончили документ часа в три ночи.
Правда, уже в 6.00 в дверь моего гостиничного номера стали лихорадочно стучать. Но пороге стоял один из членов молдавской делегации и просил исправить слово "иностранные" на "российские". Я, естественно, не согласился и упрекнул оппонента за дипломатическую бестактность.
Однако последующие события серьезно подорвали основы Договора. Россия, Грузия, Беларусь и Украина его ратифицировали, натовцы - нет. Россия выполнила свои обязательства, НАТО, приняв в свой состав 7 новых членов бывшего восточного блока, отказалось включить их ВВТ в контекст адаптированного Договора. А теперь, похоже, Запад вообще потерял интерес к Договору.
Убежден, что США, меняющие конфигурацию своего военного присутствия в Европе и имеющие намерение распространить его на страны Балтии, Польшу, Болгарию, Грузию, Румынию и Украину, будут и впредь препятствовать механизму ратификации Договора и охвату ограничениями новых членов альянса.
Россия, в одностороннем порядке придерживаясь принятых обязательств по ДОВСЕ, серьезно подрывает свою безопасность. Нужно что-то типа политического демарша: или натовцы пересматривают свои позиции, или мы отказываемся от обязательств по Договору.
http://nvo.ng.ru/forces/2006-06-02/1_dovse.html
Диспропорции и квоты
Договор способствовал укреплению стабильности и безопасности на Европейском континенте, плавно уводил отношения между двумя блоками от конфронтации к элементам сотрудничества. За время его действия было сокращено (с обеих сторон) 59 тыс. единиц обычных вооружений - танков, боевых бронированных машин (ББМ), артиллерийских орудий, боевых самолетов и вертолетов. Проведено более 5 тыс. инспекций, направлено сторонами 8 тыс. уведомлений.
Подчеркну, что подобный компромисс стал возможен не только из-за потепления отношений между Востоком и Западом, но прежде всего в силу паритета военных потенциалов сторон. Натовские генералы, занимавшие в годы противостояния высокие должности в армиях стран-участниц или в штабе альянса, откровенно говорили мне, что сытая Европа страшно боялась советских армий, стоявших против НАТО. Заключение ДОВСЕ вызвало в западноевропейских странах вздох облегчения.
Советские военные (мне довелось участвовать в выработке и обосновании позиции Министерства обороны СССР и Генштаба) также были удовлетворены содержанием договора. Работу наших военных возглавлял Маршал Советского Союза Сергей Ахромеев. Активное участие принимал министр обороны маршал Дмитрий Язов. Именно они удержали Горбачева и Шеварднадзе от постоянных попыток уступить натовцам, заработав тем самым имидж миротворцев.
К сожалению, сущность ДОВСЕ кардинально изменилась после расформирования ОВД и развала СССР.
Во-первых, ДОВСЕ предусматривал групповые уровни вооружений - общее количество для ОВД и общее для НАТО. А внутри военных союзов общие квоты согласовывались по странам. Распад вызвал необходимость перераспределить квоты СССР между новыми независимыми государствами, что было делом нелегким: каждый стремился отхватить кусок пожирнее и, конечно, за счет России. Начальник Договорно-правового управления Генштаба Федор Ладыгин (тогда - генерал-лейтенант) и его коллеги проделали тяжелейшую работу и проявили высокое дипломатическое искусство, чтобы к концу 1992 года согласовать квоты в рамках европейских стран СНГ.
Во-вторых, восточноевропейские союзники СССР по Варшавскому Договору "увели" из общих уровней значительную долю вооружений и военной техники (ВВТ), нарушив тем самым согласованный в Париже баланс сил. Добавили минусов и прибалтийские государства, после получения независимости сразу вставшие на антироссийские позиции.
Начавшийся процесс расширения НАТО усилил диспропорции количественных уровней ВВТ. В ситуации кардинальных геостратегических изменений в Европе Договор утратил свое первоначальное значение и перестал отвечать военно-политическим реалиям и интересам России.
Положение усугубило и осложнение ситуации на Северном и Южном Кавказе (карабахский, грузино-абхазский конфликты, мятеж в Чечне).
Дело в том, что ДОВСЕ предусматривал квоты вооружений во фланговых зонах - так называемые фланговые ограничения. Они стали для России обременительными в силу двух причин: южные независимые государства "оттяпали" у нашей страны часть тяжелых вооружений фланговых уровней бывшего СССР, а, кроме того, ситуация на Северном Кавказе потребовала усиления группировки войск, что натыкалось на ограничения по Договору.
Поэтому перед Россией встала дилемма: либо выходить из ДОВСЕ, либо договориться с другой стороной о пересмотре его содержания.
Военно-политическое руководство РФ приняло решение настаивать на обновлении Договора, чтобы, с одной стороны, сдержать наращивание военного потенциала расширяющегося Североатлантического блока, а с другой - обеспечить сохранение группировки войск, достаточной для контроля над кризисной ситуацией на Кавказе.
В течение нескольких лет в Вене продолжалась кропотливая экспертная работа над адаптацией ДОВСЕ к новым реалиям. Российские специалисты столкнулись с жестким сопротивлением ряда натовских стран, пытавшихся навязать России унизительные разоруженческие условия. Правда, и НАТО не бралось предсказать линию поведения России в случае развала ДОВСЕ. Кроме того, альянс в этом случае лишался бы возможности проведения внезапных инспекций на нашей территории.
Случались и просто удивительные вещи, когда нашими союзниками подчас становились натовские страны. Нет, не бывшие члены ОВД и новобранцы НАТО - Польша, Венгрия, Чехия (они, наоборот, занимали антироссийскую позицию), а такие, как Германия, Турция, иногда Норвегия.
Трудный компромисс
К саммиту глав государств ОБСЕ в Стамбуле 1999 года удалось в целом согласовать приемлемый для России проект адаптированного Договора. Суть его была в следующем:
- трансформация блокового варианта в безблоковую систему национальных и территориальных уровней (для каждого государства-участника);
- суммарное сокращение уровней вооружений 19 стран НАТО (4800 танков, 4000 ББМ, 4000 артиллерийских орудий);
- расширение возможностей России в новой фланговой зоне (российско-турецкая договоренность по флангам).
Принципиально новым положением адаптированного Договора становилось ограничение по транзитным переброскам войск (пребывание транзитных вооружений на территории того или иного государства-участника - не более 21 дня). Ситуацию для РФ осложняла необходимость получения согласия Тбилиси и Кишинева на временное размещение на территории Грузии и Молдовы находившихся там наших войск.
17 ноября 1999 года российская делегация во главе с Борисом Ельциным прибыла в Стамбул на саммит глав государств ОБСЕ (я, как начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, со своими коллегами, естественно, оказался там заранее). В ряду важнейших вопросов стамбульского саммита особняком стоял адаптированный ДОВСЕ, который должны были подписать министры иностранных дел в присутствии глав государств. Однако до его подписания российской делегации требовалось утрясти вопросы пребывания наших воинских контингентов в Грузии и Молдове.
Президент РФ плохо себя чувствовал и в суть проблем не вникал. Но пробившиеся к нему на встречу Петр Лучинский (президент Молдовы) и Эдуард Шеварднадзе (президент Грузии) вырвали у него ряд выгодных для своих стран условий. В частности, Лучинский сумел получить согласие на сокращение сроков вывода российских вооружений из Приднестровья, а Шеварднадзе - на расформирование наших военных баз в Вазиани и Гудауте.
На следующий день Ельцин улетел в Москву, с ним убыл и министр обороны Игорь Сергеев. Мне было поручено возглавлять российскую делегацию на переговорах с Грузией и Молдовой. В составе делегации были замечательные специалисты из МИД РФ (А.Грушко и другие) и Минобороны (вице-адмирал В.Кузнецов и Е.Бужинский).
Грузинская сторона (министры иностранных дел и обороны, председатель парламентского комитета по обороне) попыталась ребром поставить вопрос об ускоренном выводе российских военных баз. При мощной поддержке Игоря Иванова, тогдашнего министра иностранных дел, удалось отбить наскоки грузин и перевести переговорный процесс в конструктивное русло. В результате были согласованы следующие позиции:
- стороны подпишут отдельное соглашение по срокам и условиям функционирования российских военных баз (именно функционирования, а не вывода),
- Россия расформирует две военные базы в Вазиани и Гудауте, но сохранит там военные объекты (что означало не вывод, а лишь понижение статуса),
- Грузия разрешает временное развертывание российских вооружений на своей территории.
Это был большой успех. А вот с молдаванами конструктива не получалось. На экспертном уровне молодые молдавские мидовцы боялись даже на запятую отойти от заготовленного в Кишиневе текста, на каждый наш вопрос зачитывали, как попугаи, одни и те же положения. Поздно вечером прибыли "тяжеловесы" во главе с министром иностранных дел Молдовы. Неожиданно они отказались вести прямые переговоры с нами, поскольку, по их мнению, наша делегация не соответствовала их статусному уровню (Игорь Иванов был занят на других мероприятиях). Оргкомитет саммита ОБСЕ назначил посредников - венгра, более или менее сносно говорящего по-русски, и итальянца, ни слова по-русски не понимающего. Рабочие комнаты делегаций располагались напротив друг друга, дверь в дверь. Итальянец и венгр бегали то к молдаванам, то к нам, доводя позиции сторон.
Посредники выбивались из сил. Были моменты, когда они приносили очередное предложение молдаван, мы с ним соглашались, посредники спешили радостно сообщить об этом, но молдавские дипломаты сами брали собственное предложение назад.
Когда этот карикатурный переговорный процесс зашел в тупик, посредники взмолились: "Господин генерал, что будем делать?" Я ответил, что рекомендую срочно принять Молдову в НАТО, чтобы она взорвала альянс изнутри. Итальянец вскричал: "Никогда этого не будет!" Лишь ближе к утру все же удалось выйти на договоренности.
В совместное заявление нам удалось вставить три важных момента (напомню, мы были скованы решением Ельцина на вывод войск из Приднестровья и сроком вывода - 3 года).
Первый: ответственность за обеспечение беспрепятственного вывода удалось возложить на Кишинев. То есть молдаване должны были договариваться с Тирасполем, а не мы давить на него. Поскольку руководство Приднестровья не соглашается на полный вывод, наш контингент до сих пор там.
Второй момент: мы обязывались осуществить вывоз или уничтожение излишних ВВТ и осуществить полный вывод оставшихся сил к концу 2002 г., но только при наличии "соответствующих условий", то есть в случае обеспечения политического урегулирования.
И третий, очень важный момент: Молдова взяла на себя обязательство после вывода российских сил не размещать на своей территории иностранные войска. До сих пор не могу понять, как удалось этого добиться от страны, которая так стремится в НАТО. Венгр и итальянец перевели наше предложение на английский и понесли молдаванам. Те, прямо скажу, неожиданно дали согласие. Закончили документ часа в три ночи.
Правда, уже в 6.00 в дверь моего гостиничного номера стали лихорадочно стучать. Но пороге стоял один из членов молдавской делегации и просил исправить слово "иностранные" на "российские". Я, естественно, не согласился и упрекнул оппонента за дипломатическую бестактность.
Однако последующие события серьезно подорвали основы Договора. Россия, Грузия, Беларусь и Украина его ратифицировали, натовцы - нет. Россия выполнила свои обязательства, НАТО, приняв в свой состав 7 новых членов бывшего восточного блока, отказалось включить их ВВТ в контекст адаптированного Договора. А теперь, похоже, Запад вообще потерял интерес к Договору.
Убежден, что США, меняющие конфигурацию своего военного присутствия в Европе и имеющие намерение распространить его на страны Балтии, Польшу, Болгарию, Грузию, Румынию и Украину, будут и впредь препятствовать механизму ратификации Договора и охвату ограничениями новых членов альянса.
Россия, в одностороннем порядке придерживаясь принятых обязательств по ДОВСЕ, серьезно подрывает свою безопасность. Нужно что-то типа политического демарша: или натовцы пересматривают свои позиции, или мы отказываемся от обязательств по Договору.
http://nvo.ng.ru/forces/2006-06-02/1_dovse.html
