3 января 1928 года на советско-польской границе у села Колосово состоялось нередкое в то время событие: обмен людьми. За 29 своих граждан, арестованных в СССР, Речь Посполитая передала Советскому Союзу 9 человек. Среди них была и Мария Скоковская, нелегальный резидент IV (разведывательного) Управления Штаба РККА в Польше, а также один из ее сотрудников - Викентий Илинич.
Возможно, интерес охранки явился одной из причин, по которой Мария надолго покидает Россию. В 1898-1899 годах девушка учится в Женеве, а затем в Париже - на филологическом факультете Сорбонны. Среди ее хороших знакомых того времени поэт, художник и переводчик Максимилиан Волошин, в начале ХХ века часто бывавший во французской столице, слушавший лекции в той же Сорбонне, занимавшийся в Национальной библиотеке. Тогда же Мария встретилась со своим будущим мужем Джелал-эт-Дином Коркмасовым (Коркмасом), широко образованным человеком, выходцем из знатной семьи почетнейших узденей Дагестана. Джелал, активно участвовавший в студенческом революционном движении, эмигрировал из России вследствие преследований полиции. Среди его многочисленных знакомых и друзей были французские коммунисты-анархисты (последователи Петра Кропоткина) и их лидер Жан Грав, руководители французских социалистов Жан Жорес и Жюль Гэд, писатели Эмиль Золя, Анатоль Франс, Анри Барбюс и Ромен Роллан, норвежский ученый и путешественник, исследователь Арктики Фритьоф Нансен.
Когда грянула первая русская революция, Мария и Джелал немедленно отправились в Россию и приняли активное участие в событиях 1905-1906 годов. Но после победы царской власти Скоковская опять вернулась в Париж. Коркмасов задержался на родине несколько дольше. В 1905-м он возглавил социал-демократический "Крестьянский центр", руководивший всем революционным движением в Северном Дагестане, прошел выборщиком в 1-ю Государственную Думу. Однако был арестован и сослан в Олонецкую губернию, откуда вновь эмигрировал.
Революция в Османской империи, осуществленная младотурками в июле 1908 года, оказалась успешной. Султан Абдул-Хамид II возобновил действие конституции 1876 года. Состоялись выборы в парламент, который в декабре провел свое первое заседание. Младотурки имеют в нем большинство.
Как раз в конце этого года Коркмасов и Скоковская вместе с деятелями парижской организации "Единение и прогресс" едут в Стамбул, где разворачиваются драматические события. В апреле 1909-го в городе происходит контрреволюционный мятеж, быстро подавленный вызванными из Македонии войсками, верными младотуркам. Абдул-Хамид был низложен и отправлен в изгнание, а трон занял его брат Мехмет V. Однако, придя к власти и заняв министерские посты, младотурки все больше уклоняются от социалистических преобразований в стране. Поэтому Джелал Коркмасов и Мария Скоковская сначала дистанцируются от прежних единомышленников, а затем полностью порывают с ними. Правда, позднее связи с младотурками возобновляются, и, как свидетельствуют донесения российской полиции, Коркмасов неоднократно бывал в Стамбуле на съездах и конгрессах партии "Единение и прогресс" по приглашению ее руководителей.
Во время многочисленных поездок по Турции, Ближнему Востоку и Балканам Джелал и Мария пропагандируют необходимость социальных перемен, способствуют объединению в сентябре 1910 года в Стамбуле разрозненных социалистических кружков в единую Османскую социалистическую партию (ОСП). Как создатель ОСП Коркмасов наряду с видными общественными деятелями Турции стал одним из первых ее членов. Он выпускает газету "Елдаш" ("Товарищ"), возглавляет редакцию первого на Востоке еженедельника на русском языке "Стамбульские новости", в издании которого участвует также и его жена. Они привлекли к работе видных журналистов, писателей и поэтов, которые относились к Коркмасову как к "большому знатоку и ценителю культуры". Еженедельная газета широко распространяется в Турции, а также в Лондоне, Берлине, Париже, Санкт-Петербурге, Москве, Баку, Ташкенте.
Поначалу русский посол в Стамбуле Чариков весьма благожелательно отнесся к выходу "Стамбульских новостей" и дал о них положительный отзыв в докладе императору Николаю II, отметив, что главный редактор еженедельника является русским подданным. Между тем в газете все чаще появляются различные статьи, критикующие политику правительств Турции и России. Газета освещает национальные, финансовые, военные проблемы, женский и земельный вопросы. Совместными усилиями властей двух стран в 1910-м "Стамбульские новости" были закрыты.
Но у Коркмасова и Скоковской были и другие направления деятельности. Начальник Тифлисского губернского жандармского управления сообщал своему одесскому коллеге 28 ноября 1913 года: "...По сведениям Тифлисского охранного отделения, относящимся к концу 1911 г., Коркмасов (Али Джелал) имел в Константинополе пансион для приезжающих. Пансион этот был населен главным образом принадлежащими к революционным партиям людьми, скрывающимися из России... По тем же сведениям, сожительницей Коркмасова была уроженка Иркутска или Томска Мария Соколова, сведений о коей в делах района... не оказалось".
Кроме того, Джелал руководил еще и интернациональной социал-демократической группой, насчитывавшей примерно 100 человек русских, болгар, македонцев, кавказцев и украинцев. Группа вела активную агитационно-пропагандистскую работу среди моряков Черноморского флота. Мария в ту пору вместе с Марком Натансоном и Натадзе-Горским занималась нелегальной транспортировкой литературы и обеспечивала связь эсеровской "Константинопольской группы" с европейскими звеньями партии социалистов-революционеров. Помимо этого, супруги преподавали в созданной Джелалом Школе политических наук, выступали на страницах русской и немецкой прессы в Стамбуле с обличительными статьями против режима, существующего в царской России.
В 1915-м Скоковская и Коркмасов разошлись, но сохранили между собой по-настоящему дружеские отношения. Расставшись с Джелалом, Мария вскоре вышла замуж за Семена Больца (позже он также будет советским разведчиком), с которым не расстанется до самого своего трагического конца.
Новый поворот в судьбе Скоковской произошел в 1921 году. В Париже она встретила Бориса Иванова, друга Джелала Коркмасова еще по Ставропольской гимназии. Мария тоже хорошо знала его по годам революционной эмиграции. Будучи нелегальным резидентом Разведывательного управления Штаба Красной Армии во Франции, Иванов предложил Скоковской сотрудничество с советской военной разведкой. Мария, "симпатизируя событиям в России", согласилась. Гражданская война завершалась, но политические, военные и экономические планы стран Антанты по-прежнему представляли большой интерес для Москвы, и это было основным направлением деятельности организации Бориса Иванова.
За короткий срок Мария стала ближайшей помощницей резидента, на которого работали также инженер Григорий Зозовский (Зора), баронесса Лидия Сталь (Чекалова), Адольф Чапский, сотрудница Военного министерства Франции Мария Баракова, Ольга Голубовская (Елена Феррари) и другие. Чапский находился в Париже нелегально под псевдонимом Шустер, он обеспечивал переправку секретных документов, получаемых от Скоковской. Мария и Семен Больц встречались с ним в местечке Дипсон, расположенном на границе со Швейцарией.
Интересными сведениями делился и граф дю Шайля, приятель Иванова еще в период совместной учебы в Электротехническом институте. Арман Александр де Бланке (или Александр Максимович) дю Шайля, автор нескольких трудов на французском языке по истории русской культуры и религии, сражался в рядах российской императорской армии во время Первой мировой войны, в составе белой Донской армии участвовал в Гражданской войне. В апреле 1921-го он вернулся во Францию, где возобновил знакомство с Борисом Ивановым.
Между тем на смену Иванову во Францию прибывает Семен Урицкий, которого в курс дела вводит Мария Скоковская. Резидентура продолжает активно действовать, однако в апреле 1923-го французская полиция арестовала Григория Зозовского. Как вспоминал позднее Зора, ему предъявили серьезные обвинения, но из-за недостатка улик через три месяца он был отпущен на свободу и выслан из страны. Полицейские вышли на след и других советских агентов. В связи с этим Мария Скоковская в конце августа - начале сентября покидает Францию и отправляется в Берлин.
Туда же собирался перебраться и Семен Урицкий, но был задержан. Это послужило спустя 14 лет поводом для предъявления ему обвинения в вербовке французской разведкой, что, конечно же, не соответствовало действительности. Тем не менее не раскрытые полицией сотрудники парижской резидентуры продолжали передавать информацию, среди них были, например, Мария Баракова, Луиза и Мадлен Кларак. Нелегальным резидентом стал Ян-Альфред Тылтынь. Вместе с ним работали его жена Мария Тылтынь, брат - Пауль Тылтынь (Поль Арман), Владимир Ромм, Николай Яблин (Янков).
Вернувшись в СССР в марте 1924 года, Урицкий доложил обо всем случившемся начальнику Разведупра Яну Берзину и по собственной просьбе был направлен на работу в войска, чтобы не ограничиваться "узко специальной деятельностью разведчика, находясь вне русла общеармейской созидательной практической и военно-теоретической работы", но при этом он просил разрешения у Берзина "не порвать связи с вверенным Вам отделом, принимать участие в обработке информационного отдела и пр...."
В то же время руководитель объединенной (ИНО ОГПУ и РУ Штаба РККА) берлинской резидентуры Артур Сташевский предложил Скоковской поработать в Польше, учитывая тот факт, что у нее на руках паспорт еще Российской империи, а в стране немало влиятельных родственников. Двоюродный брат Марии Збигнев, например, работал в Лиге Наций. Были среди них и депутаты сейма. Однако она согласилась не сразу. Мария съездила в Польшу, повидалась с родными и обменяла свой старый паспорт на документы польской гражданки и, побывав в Берлине, отправилась в СССР. В Москве с ней дважды беседовал член РВС СССР и куратор военной разведки Иосиф Уншлихт, убеждавший Скоковскую занять пост варшавского резидента. Вопрос о ее назначении он предварительно согласовал с Дзержинским. И она, наконец, дала свое согласие.
Скоковской предстояло возобновить деятельность резидентуры, которой нанесла урон дефензива (контрразведка), и ей удалось создать эффективную разведывательную организацию. Мария держала связь с легальной резидентурой в посольстве, с небезызвестным разведчиком-нелегалом Вальтером Кривицким. В работе ей помогали Эвелина Закс, Константин Стейнерт (владелец нескольких автомобилей-такси), Ян Бжезинский (шофер такси) и другие люди. Среди агентов Скоковской был Мигута (полковник Генерального штаба Польской армии), Александр Ламха (поручик запаса), а также бывший член правления Союза легионеров, имевший обширные знакомства в польских военных кругах, поручик запаса Викентий Илинич. К тому же он был членом Союза земледельцев и совета Банка польских механиков, владельцем нескольких игорных заведений. По сведениям польской разведки, соратники Скоковской действовали "в кругах сейма, в МВД и МИД, но главным образом в войсках, где они добывали необходимую информацию и вербовали людей. При вербовке агентов шайка использовала и деньги, и коммунистические идеи".
Благодаря усилиям резидентуры Скоковской и других советских разведчиков начальник информационно-статистического отдела Разведупра Александр Никонов смог доложить на одном из совещаний, что "наиболее важный противник СССР - Польша изучена во всех отношениях с весьма большой детальностью и большой степенью достоверности".
Провал произошел 4 июля 1925 года. Виной тому был Илинич: из-за его денежных махинаций за ним давно уже следила полиция. Только он располагал детальной информацией о встрече, на которой Скоковская предполагала получить документы польского генерального штаба, но была арестована. Видимо, в какой-то степени повинен в разразившемся шпионском скандале и посол СССР в Польше Петр Войков. Однако утверждать, что он был непосредственно причастен к провалу, как это написал в своей книге невозвращенец Беседовский, достаточных оснований нет. Все же поведение Войкова обсуждалось на Политбюро ЦК ВКП(б), а окончательное решение намечалось принять после его приезда в Москву. Но 7 июня 1927 года белоэмигрант Борис Коверда застрелил советского полпреда на вокзале в Варшаве, где тот должен был встречать прибывших из СССР коллег-дипломатов.
Следствие приняло или сделало вид, что приняло за руководителя группы Илинича, в этом качестве он фигурировал и в прессе, и в документах польской военной разведки, где о Марии сказано: "Связной с советским посольством была Скоковская Мария, переведенная в Варшаву из Парижа, где она также занималась разведкой".
Издававшаяся в столице Речи Посполитой русская эмигрантская газета "За свободу" писала в 1925 году (фамилии и имена действующих лиц приводятся так, как они указаны репортерами): "Варшавская полиция обнаружила шпионскую организацию, работавшую на СССР и добывавшую секретные военные документы, за которые расплачивалась крупными суммами денег. Во главе организации стоял Викентий Кинич (Злотая, 35), за которым уже давно следила полиция как за организатором ряда игорных притонов в Вильно. Последнее время Кинич был директором обанкротившегося "Союза земледельцев" и членом совета "Банка польских механиков". Вместе с Киничем арестованы А. Ламке и М. Стоковская. Расследование продолжается" (8 июля).
"Как мы уже сообщали, варшавская политическая полиция арестовала крупного варшавского дельца Викентия Илинича, обвиненного в организации шпионажа в Польше в пользу СССР. Он добывал различные секретные сведения и документы политического, экономического и военного характера. В его организации работал офицер запаса Александр Ламхе... Все секретные документы Ламхе вручал Марии Скоковской, которая их немедленно фотографировала и доставляла в советское посольство..." (9 июля).
"Из захваченных документов ясно, что Илинич был вполне самостоятельным руководителем шпионской работы, и не только в Польше. Вот образцы некоторых советских поручений:
"Из Парижа доносят, что из фабрики в Bourges выслано 1000 пушек кал. 75 мил. Выяснить, получены ли таковые в Польше?"
"Во что бы то ни стало добыть рапорты из польского военного министерства и французской миссии о расположении красноармейских частей у польской границы".
"Внимательно следить за жизнью и организациями русских - белогвардейцев и украинцев, группирующихся при русском и украинском комитетах в Варшаве. Надлежит особенно внимательно следить за монархистами".
"Имеются сведения, что из Праги выехал в Варшаву офицер чехословацкого ген. штаба. Необходимо получить сведения о результатах его совещаний с ген. Сикорским, ген. Галлером и мин. Скшинским".
"Наше представительство в Риге уведомило нас, что на совещании представителей ген. штабов в Риге польский делегат старался получить разрешение на устройство в Либаве морской базы для польского флота. Надлежит проверить это сообщение и выяснить планы ген. штаба в Варшаве" (11 июля).
"Следствие по делу шпионской организации Викентия Илинича закончено и назначено к слушанию на 23/XII в 8-м уголовном отделении Варшавского окружного суда. Главный герой организатор - В. Илинич. Его ближайшие помощники: Мария Стоковская и Александр Лемхе. Еще в Москве Илинич был хорошо известен как клубный крупье и организатор игорных домов. Во время германской оккупации Илинич появился в Киеве, где устроил известный шулерский притон "Казацкий клуб". В Варшаве он очутился среди организаторов "Союза польских земледельцев" и даже был назначен управляющим делами этого союза. М. Стоковская была в свое время агенткой русской полиции в Париже, а А. Лемхе был исключен из Союза легионеров за присвоение союзных денег" (23.12).
В мае-июне 1928 года дело Марии Скоковской рассматривала Центральная контрольная комиссия ЦК ВКП(б), на заседании которой было принято решение считать ее членом партии с 1921 года и обеспечить ей хорошие бытовые условия. Все возможное для обмена и устройства Скоковской сделал Джелал Коркмасов. С 1931-го по 1937 год он занимал пост заместителя секретаря Совета национальностей Союза ССР, где "функционально обеспечивал кураторство" над всеми учеными и над высшими учебными заведениями СССР, занимался вопросами культа. Вместе с тем он являлся заместителем председателя, а фактически руководителем Всесоюзного центрального комитета нового (латинизированного) алфавита при ЦИК СССР. У него в ВЦКНА Мария Скоковская работала секретарем научного сборника.
По ходатайству Яна Берзина Марию Скоковскую совершенно секретным приказом РВС СССР по личному составу # 00109 от 22 февраля 1933 года наградили орденом Красного Знамени "за исключительные подвиги, личное геройство и мужество".
22 июня 1937 года, когда органы НКВД арестовали Коркмасова, его сына Эрика тут же взяла на воспитание Мария Вацлавовна. Против Джелала и некоторых других руководителей (Яна Рудзутака, Турара Рыскулова, Шириншо Шотемора) было выдвинуто немало нелепых обвинений. Их назвали германо-турецкими агентами, руководителями межрегионального центра, который вкупе с троцкистско-зиновьевскими и бухаринско-рыковскими "бандитами" якобы готовил теракты против Сталина и членов правительства, проводил подрывную работу на фронте письменности и языка.
19 октября пришли и за Скоковской. На следствии и суде Мария Вацлавовна не признала себя виновной. Не помогла им и очная ставка с разведчиком Чапским, который дал против нее показания. То, что он говорил, Скоковская назвала "бредом" и "преднамеренной чушью" (так и было записано в протоколе). Защищала она и Коркмасова, заявив, что он честный коммунист, с юношеских лет посвятивший себя служению народу...
К сожалению, это не помогло ни Марии, ни Джелалу. В выданном Скоковской 9 ноября 1937 года обвинительном заключении значился целый набор из пунктов печально известной статьи 58-й УК РСФСР. Смертный приговор последовал 10 декабря, в тот же день он был приведен в исполнение. Реабилитировали Марию Вацлавовну только в 1992 году.
Джелала Коркмасова приговорили к высшей мере наказания 27 сентября 1937-го и также без промедления расстреляли. Реабилитировали его 4 августа 1956 года.
http://nvo.ng.ru/spforces/2006-03-03/7_rezident.html
Из России во Францию и обратно...
Возможно, интерес охранки явился одной из причин, по которой Мария надолго покидает Россию. В 1898-1899 годах девушка учится в Женеве, а затем в Париже - на филологическом факультете Сорбонны. Среди ее хороших знакомых того времени поэт, художник и переводчик Максимилиан Волошин, в начале ХХ века часто бывавший во французской столице, слушавший лекции в той же Сорбонне, занимавшийся в Национальной библиотеке. Тогда же Мария встретилась со своим будущим мужем Джелал-эт-Дином Коркмасовым (Коркмасом), широко образованным человеком, выходцем из знатной семьи почетнейших узденей Дагестана. Джелал, активно участвовавший в студенческом революционном движении, эмигрировал из России вследствие преследований полиции. Среди его многочисленных знакомых и друзей были французские коммунисты-анархисты (последователи Петра Кропоткина) и их лидер Жан Грав, руководители французских социалистов Жан Жорес и Жюль Гэд, писатели Эмиль Золя, Анатоль Франс, Анри Барбюс и Ромен Роллан, норвежский ученый и путешественник, исследователь Арктики Фритьоф Нансен.
Когда грянула первая русская революция, Мария и Джелал немедленно отправились в Россию и приняли активное участие в событиях 1905-1906 годов. Но после победы царской власти Скоковская опять вернулась в Париж. Коркмасов задержался на родине несколько дольше. В 1905-м он возглавил социал-демократический "Крестьянский центр", руководивший всем революционным движением в Северном Дагестане, прошел выборщиком в 1-ю Государственную Думу. Однако был арестован и сослан в Олонецкую губернию, откуда вновь эмигрировал.
Турецкий период
Революция в Османской империи, осуществленная младотурками в июле 1908 года, оказалась успешной. Султан Абдул-Хамид II возобновил действие конституции 1876 года. Состоялись выборы в парламент, который в декабре провел свое первое заседание. Младотурки имеют в нем большинство.
Как раз в конце этого года Коркмасов и Скоковская вместе с деятелями парижской организации "Единение и прогресс" едут в Стамбул, где разворачиваются драматические события. В апреле 1909-го в городе происходит контрреволюционный мятеж, быстро подавленный вызванными из Македонии войсками, верными младотуркам. Абдул-Хамид был низложен и отправлен в изгнание, а трон занял его брат Мехмет V. Однако, придя к власти и заняв министерские посты, младотурки все больше уклоняются от социалистических преобразований в стране. Поэтому Джелал Коркмасов и Мария Скоковская сначала дистанцируются от прежних единомышленников, а затем полностью порывают с ними. Правда, позднее связи с младотурками возобновляются, и, как свидетельствуют донесения российской полиции, Коркмасов неоднократно бывал в Стамбуле на съездах и конгрессах партии "Единение и прогресс" по приглашению ее руководителей.
Во время многочисленных поездок по Турции, Ближнему Востоку и Балканам Джелал и Мария пропагандируют необходимость социальных перемен, способствуют объединению в сентябре 1910 года в Стамбуле разрозненных социалистических кружков в единую Османскую социалистическую партию (ОСП). Как создатель ОСП Коркмасов наряду с видными общественными деятелями Турции стал одним из первых ее членов. Он выпускает газету "Елдаш" ("Товарищ"), возглавляет редакцию первого на Востоке еженедельника на русском языке "Стамбульские новости", в издании которого участвует также и его жена. Они привлекли к работе видных журналистов, писателей и поэтов, которые относились к Коркмасову как к "большому знатоку и ценителю культуры". Еженедельная газета широко распространяется в Турции, а также в Лондоне, Берлине, Париже, Санкт-Петербурге, Москве, Баку, Ташкенте.
Поначалу русский посол в Стамбуле Чариков весьма благожелательно отнесся к выходу "Стамбульских новостей" и дал о них положительный отзыв в докладе императору Николаю II, отметив, что главный редактор еженедельника является русским подданным. Между тем в газете все чаще появляются различные статьи, критикующие политику правительств Турции и России. Газета освещает национальные, финансовые, военные проблемы, женский и земельный вопросы. Совместными усилиями властей двух стран в 1910-м "Стамбульские новости" были закрыты.
Но у Коркмасова и Скоковской были и другие направления деятельности. Начальник Тифлисского губернского жандармского управления сообщал своему одесскому коллеге 28 ноября 1913 года: "...По сведениям Тифлисского охранного отделения, относящимся к концу 1911 г., Коркмасов (Али Джелал) имел в Константинополе пансион для приезжающих. Пансион этот был населен главным образом принадлежащими к революционным партиям людьми, скрывающимися из России... По тем же сведениям, сожительницей Коркмасова была уроженка Иркутска или Томска Мария Соколова, сведений о коей в делах района... не оказалось".
Кроме того, Джелал руководил еще и интернациональной социал-демократической группой, насчитывавшей примерно 100 человек русских, болгар, македонцев, кавказцев и украинцев. Группа вела активную агитационно-пропагандистскую работу среди моряков Черноморского флота. Мария в ту пору вместе с Марком Натансоном и Натадзе-Горским занималась нелегальной транспортировкой литературы и обеспечивала связь эсеровской "Константинопольской группы" с европейскими звеньями партии социалистов-революционеров. Помимо этого, супруги преподавали в созданной Джелалом Школе политических наук, выступали на страницах русской и немецкой прессы в Стамбуле с обличительными статьями против режима, существующего в царской России.
В Париже
В 1915-м Скоковская и Коркмасов разошлись, но сохранили между собой по-настоящему дружеские отношения. Расставшись с Джелалом, Мария вскоре вышла замуж за Семена Больца (позже он также будет советским разведчиком), с которым не расстанется до самого своего трагического конца.
Новый поворот в судьбе Скоковской произошел в 1921 году. В Париже она встретила Бориса Иванова, друга Джелала Коркмасова еще по Ставропольской гимназии. Мария тоже хорошо знала его по годам революционной эмиграции. Будучи нелегальным резидентом Разведывательного управления Штаба Красной Армии во Франции, Иванов предложил Скоковской сотрудничество с советской военной разведкой. Мария, "симпатизируя событиям в России", согласилась. Гражданская война завершалась, но политические, военные и экономические планы стран Антанты по-прежнему представляли большой интерес для Москвы, и это было основным направлением деятельности организации Бориса Иванова.
За короткий срок Мария стала ближайшей помощницей резидента, на которого работали также инженер Григорий Зозовский (Зора), баронесса Лидия Сталь (Чекалова), Адольф Чапский, сотрудница Военного министерства Франции Мария Баракова, Ольга Голубовская (Елена Феррари) и другие. Чапский находился в Париже нелегально под псевдонимом Шустер, он обеспечивал переправку секретных документов, получаемых от Скоковской. Мария и Семен Больц встречались с ним в местечке Дипсон, расположенном на границе со Швейцарией.
Интересными сведениями делился и граф дю Шайля, приятель Иванова еще в период совместной учебы в Электротехническом институте. Арман Александр де Бланке (или Александр Максимович) дю Шайля, автор нескольких трудов на французском языке по истории русской культуры и религии, сражался в рядах российской императорской армии во время Первой мировой войны, в составе белой Донской армии участвовал в Гражданской войне. В апреле 1921-го он вернулся во Францию, где возобновил знакомство с Борисом Ивановым.
Между тем на смену Иванову во Францию прибывает Семен Урицкий, которого в курс дела вводит Мария Скоковская. Резидентура продолжает активно действовать, однако в апреле 1923-го французская полиция арестовала Григория Зозовского. Как вспоминал позднее Зора, ему предъявили серьезные обвинения, но из-за недостатка улик через три месяца он был отпущен на свободу и выслан из страны. Полицейские вышли на след и других советских агентов. В связи с этим Мария Скоковская в конце августа - начале сентября покидает Францию и отправляется в Берлин.
Туда же собирался перебраться и Семен Урицкий, но был задержан. Это послужило спустя 14 лет поводом для предъявления ему обвинения в вербовке французской разведкой, что, конечно же, не соответствовало действительности. Тем не менее не раскрытые полицией сотрудники парижской резидентуры продолжали передавать информацию, среди них были, например, Мария Баракова, Луиза и Мадлен Кларак. Нелегальным резидентом стал Ян-Альфред Тылтынь. Вместе с ним работали его жена Мария Тылтынь, брат - Пауль Тылтынь (Поль Арман), Владимир Ромм, Николай Яблин (Янков).
Вернувшись в СССР в марте 1924 года, Урицкий доложил обо всем случившемся начальнику Разведупра Яну Берзину и по собственной просьбе был направлен на работу в войска, чтобы не ограничиваться "узко специальной деятельностью разведчика, находясь вне русла общеармейской созидательной практической и военно-теоретической работы", но при этом он просил разрешения у Берзина "не порвать связи с вверенным Вам отделом, принимать участие в обработке информационного отдела и пр...."
Работа в Польше
В то же время руководитель объединенной (ИНО ОГПУ и РУ Штаба РККА) берлинской резидентуры Артур Сташевский предложил Скоковской поработать в Польше, учитывая тот факт, что у нее на руках паспорт еще Российской империи, а в стране немало влиятельных родственников. Двоюродный брат Марии Збигнев, например, работал в Лиге Наций. Были среди них и депутаты сейма. Однако она согласилась не сразу. Мария съездила в Польшу, повидалась с родными и обменяла свой старый паспорт на документы польской гражданки и, побывав в Берлине, отправилась в СССР. В Москве с ней дважды беседовал член РВС СССР и куратор военной разведки Иосиф Уншлихт, убеждавший Скоковскую занять пост варшавского резидента. Вопрос о ее назначении он предварительно согласовал с Дзержинским. И она, наконец, дала свое согласие.
Скоковской предстояло возобновить деятельность резидентуры, которой нанесла урон дефензива (контрразведка), и ей удалось создать эффективную разведывательную организацию. Мария держала связь с легальной резидентурой в посольстве, с небезызвестным разведчиком-нелегалом Вальтером Кривицким. В работе ей помогали Эвелина Закс, Константин Стейнерт (владелец нескольких автомобилей-такси), Ян Бжезинский (шофер такси) и другие люди. Среди агентов Скоковской был Мигута (полковник Генерального штаба Польской армии), Александр Ламха (поручик запаса), а также бывший член правления Союза легионеров, имевший обширные знакомства в польских военных кругах, поручик запаса Викентий Илинич. К тому же он был членом Союза земледельцев и совета Банка польских механиков, владельцем нескольких игорных заведений. По сведениям польской разведки, соратники Скоковской действовали "в кругах сейма, в МВД и МИД, но главным образом в войсках, где они добывали необходимую информацию и вербовали людей. При вербовке агентов шайка использовала и деньги, и коммунистические идеи".
Благодаря усилиям резидентуры Скоковской и других советских разведчиков начальник информационно-статистического отдела Разведупра Александр Никонов смог доложить на одном из совещаний, что "наиболее важный противник СССР - Польша изучена во всех отношениях с весьма большой детальностью и большой степенью достоверности".
Провал произошел 4 июля 1925 года. Виной тому был Илинич: из-за его денежных махинаций за ним давно уже следила полиция. Только он располагал детальной информацией о встрече, на которой Скоковская предполагала получить документы польского генерального штаба, но была арестована. Видимо, в какой-то степени повинен в разразившемся шпионском скандале и посол СССР в Польше Петр Войков. Однако утверждать, что он был непосредственно причастен к провалу, как это написал в своей книге невозвращенец Беседовский, достаточных оснований нет. Все же поведение Войкова обсуждалось на Политбюро ЦК ВКП(б), а окончательное решение намечалось принять после его приезда в Москву. Но 7 июня 1927 года белоэмигрант Борис Коверда застрелил советского полпреда на вокзале в Варшаве, где тот должен был встречать прибывших из СССР коллег-дипломатов.
Следствие приняло или сделало вид, что приняло за руководителя группы Илинича, в этом качестве он фигурировал и в прессе, и в документах польской военной разведки, где о Марии сказано: "Связной с советским посольством была Скоковская Мария, переведенная в Варшаву из Парижа, где она также занималась разведкой".
Издававшаяся в столице Речи Посполитой русская эмигрантская газета "За свободу" писала в 1925 году (фамилии и имена действующих лиц приводятся так, как они указаны репортерами): "Варшавская полиция обнаружила шпионскую организацию, работавшую на СССР и добывавшую секретные военные документы, за которые расплачивалась крупными суммами денег. Во главе организации стоял Викентий Кинич (Злотая, 35), за которым уже давно следила полиция как за организатором ряда игорных притонов в Вильно. Последнее время Кинич был директором обанкротившегося "Союза земледельцев" и членом совета "Банка польских механиков". Вместе с Киничем арестованы А. Ламке и М. Стоковская. Расследование продолжается" (8 июля).
"Как мы уже сообщали, варшавская политическая полиция арестовала крупного варшавского дельца Викентия Илинича, обвиненного в организации шпионажа в Польше в пользу СССР. Он добывал различные секретные сведения и документы политического, экономического и военного характера. В его организации работал офицер запаса Александр Ламхе... Все секретные документы Ламхе вручал Марии Скоковской, которая их немедленно фотографировала и доставляла в советское посольство..." (9 июля).
"Из захваченных документов ясно, что Илинич был вполне самостоятельным руководителем шпионской работы, и не только в Польше. Вот образцы некоторых советских поручений:
"Из Парижа доносят, что из фабрики в Bourges выслано 1000 пушек кал. 75 мил. Выяснить, получены ли таковые в Польше?"
"Во что бы то ни стало добыть рапорты из польского военного министерства и французской миссии о расположении красноармейских частей у польской границы".
"Внимательно следить за жизнью и организациями русских - белогвардейцев и украинцев, группирующихся при русском и украинском комитетах в Варшаве. Надлежит особенно внимательно следить за монархистами".
"Имеются сведения, что из Праги выехал в Варшаву офицер чехословацкого ген. штаба. Необходимо получить сведения о результатах его совещаний с ген. Сикорским, ген. Галлером и мин. Скшинским".
"Наше представительство в Риге уведомило нас, что на совещании представителей ген. штабов в Риге польский делегат старался получить разрешение на устройство в Либаве морской базы для польского флота. Надлежит проверить это сообщение и выяснить планы ген. штаба в Варшаве" (11 июля).
"Следствие по делу шпионской организации Викентия Илинича закончено и назначено к слушанию на 23/XII в 8-м уголовном отделении Варшавского окружного суда. Главный герой организатор - В. Илинич. Его ближайшие помощники: Мария Стоковская и Александр Лемхе. Еще в Москве Илинич был хорошо известен как клубный крупье и организатор игорных домов. Во время германской оккупации Илинич появился в Киеве, где устроил известный шулерский притон "Казацкий клуб". В Варшаве он очутился среди организаторов "Союза польских земледельцев" и даже был назначен управляющим делами этого союза. М. Стоковская была в свое время агенткой русской полиции в Париже, а А. Лемхе был исключен из Союза легионеров за присвоение союзных денег" (23.12).
Расстрельный эпилог
В мае-июне 1928 года дело Марии Скоковской рассматривала Центральная контрольная комиссия ЦК ВКП(б), на заседании которой было принято решение считать ее членом партии с 1921 года и обеспечить ей хорошие бытовые условия. Все возможное для обмена и устройства Скоковской сделал Джелал Коркмасов. С 1931-го по 1937 год он занимал пост заместителя секретаря Совета национальностей Союза ССР, где "функционально обеспечивал кураторство" над всеми учеными и над высшими учебными заведениями СССР, занимался вопросами культа. Вместе с тем он являлся заместителем председателя, а фактически руководителем Всесоюзного центрального комитета нового (латинизированного) алфавита при ЦИК СССР. У него в ВЦКНА Мария Скоковская работала секретарем научного сборника.
По ходатайству Яна Берзина Марию Скоковскую совершенно секретным приказом РВС СССР по личному составу # 00109 от 22 февраля 1933 года наградили орденом Красного Знамени "за исключительные подвиги, личное геройство и мужество".
22 июня 1937 года, когда органы НКВД арестовали Коркмасова, его сына Эрика тут же взяла на воспитание Мария Вацлавовна. Против Джелала и некоторых других руководителей (Яна Рудзутака, Турара Рыскулова, Шириншо Шотемора) было выдвинуто немало нелепых обвинений. Их назвали германо-турецкими агентами, руководителями межрегионального центра, который вкупе с троцкистско-зиновьевскими и бухаринско-рыковскими "бандитами" якобы готовил теракты против Сталина и членов правительства, проводил подрывную работу на фронте письменности и языка.
19 октября пришли и за Скоковской. На следствии и суде Мария Вацлавовна не признала себя виновной. Не помогла им и очная ставка с разведчиком Чапским, который дал против нее показания. То, что он говорил, Скоковская назвала "бредом" и "преднамеренной чушью" (так и было записано в протоколе). Защищала она и Коркмасова, заявив, что он честный коммунист, с юношеских лет посвятивший себя служению народу...
К сожалению, это не помогло ни Марии, ни Джелалу. В выданном Скоковской 9 ноября 1937 года обвинительном заключении значился целый набор из пунктов печально известной статьи 58-й УК РСФСР. Смертный приговор последовал 10 декабря, в тот же день он был приведен в исполнение. Реабилитировали Марию Вацлавовну только в 1992 году.
Джелала Коркмасова приговорили к высшей мере наказания 27 сентября 1937-го и также без промедления расстреляли. Реабилитировали его 4 августа 1956 года.
http://nvo.ng.ru/spforces/2006-03-03/7_rezident.html
