Наша газета продолжает публикацию новых очерков историка и писателя С. Фомина о Царском Друге - Григории Ефимовиче Распутине. Напоминаем, что предыдущие материалы начатого Сергеем Владимировичем расследования были также опубликованы на страницах нашего издания: "Как они ЕГО жгли" (2002. N 21-23); "Их пепел в наших сердцах. (Царственные Мученики, Григорий Новый и Россия)" (2002. N 43-44); "Затянувшаяся "Агония"" (2003. N 25); "Так говорил Распутин" (2005. N 19).
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья.
Георгий Иванов.
Имя Распутина появилось в прессе только после приближения его к Семье последнего Всероссийского Императора. Не раньше. Время первой встречи Царственных Мучеников с будущим Их Другом точно известно: 1 ноября 1905 года. Стало быть, с той поры минул уже ровно век.
Недобрый чужой глаз внимательно следил за этим необычным общением в Царских палатах: Императора, Императрицы, Наследника (будущего Императора), Их Августейших Дочерей - будущих жен Коронованных Особ Европейских или Азиатских Монархий с простым русским мужиком. Первого Благочестивейшего Сына Православной Церкви и Его верноподданного, простого крестьянина/христианина. Убедившись в неслучайности этой встречи и в устойчивости возникшего общения, "наблюдатели" открыли травлю, спустив с поводков и дав команду на приступ всей оказавшейся подвластной им своре: прессе, общественности, интеллигенции, некоторым государственным и церковным деятелям и даже своим людям в Царской Фамилии.
С небольшими перерывами травля та длится до сих пор, хотя и много воды утекло с того времени. За эти немалые сроки были сделаны попытки - более или менее удачные - трезво осмыслить прошлое. Но остались те, кто этого словно не слышит, не желает слышать и, более того, готов броситься на тех, кто "шагает не в ногу" с ними. С чего бы это?
Что двигает этими самозабвенными клеветниками (ибо заблуждающихся среди них единицы)? Кто прячется за их спинами ныне? В каких целях используют их одержимость? Разобраться во всех этих крайне запутанных вопросах - одна из задач нашего расследования. В профессиональной науке это скучно именуется историографией вопроса. Не обойтись при этом, разумеется, и без критики источников.
Сегодня предлагается вниманию читателей рассказ о двух последних публикациях такого рода, с помощью которых, используя сложившиеся в последнее время внешне благоприятные обстоятельства (введение в групповых интересах полулегальной духовной цензуры), в очередной раз пытаются загипнотизировать массового читателя, только что освободившегося от последствий послефевральской и послеоктябрьской заморозки 1917 года.
Отчего не спится в Австралии г-же Миллер
Еще в 1998 г. в Мельбурне вышла книга автора одного из жизнеописаний Вел. Кн. Елизаветы Феодоровны Любови Миллер. Пухлый том с характерным названием "Царская Семья - жертва темной силы", автор которого, словно попугай, все повторяет и повторяет давно разоблаченную клевету...
Побудительным мотивом создания сего опуса, по признанию самого автора, явилось почитание Г. Е. Распутина, как праведника, в России, о котором она как-то узнала: "Услышав это, я ужаснулась и тут же решила, что должна написать об этом злом гении России ту правду, которую преступная советская власть тщательно скрывала от своих граждан..."i (Интересно, что бы сказала Л. Миллер, узнай, что, написав книгу, она стала союзницей как раз той самой советской власти, от одного названия которой до сих пор так трясет бедную эмигрантку даже в далекой Австралии?)
Вскоре после выхода первого издания в Австралии книгу переиздал Патриарший издательско-полиграфический центр (Сергиев Посад. 1999), причем в удивительно "подходящее" время: перед самым прославлением Царственных Мучеников. И уж, разумеется, не по своей собственной инициативе и не из банального желания заработать.
Не может, конечно, не удивлять сам этот выбор, ибо дремучее невежество этой дамы буквально с первых же страниц бросается в глаза более или менее грамотным читателям ее писанины. Приведем несколько цитат из ее последней, вышедшей в 2002 г. в Екатеринбурге, брошюрки "Я написала правду...". (Далее в круглых скобках даны ссылки на страницы этого издания.)
О предсказаниях преп. Серафима Саровского Царю-Мученику: "Я не знаю, я такого не слышала" (19). Об убитом на своем посту террористами Вел. Кн. Сергии Александровиче: "Князь Сергей хотел, чтобы во время первой революции применялись крутые меры, а Император был против этого, поэтому тот вынужден был уйти в отставку" (32). Об убийце Столыпина Богрове, следствие над которым длилось год, материалы которого были изданы: "...беда в том, что, когда его арестовали, не было произведено фактически никакого следствия, его сразу же повесили. И Богров ничего не рассказал" (22). О правильности, с точки зрения Основных Законов Российской Империи, акта отречения Царя-Мученика: "...Я не знаю. Между прочим, Государь страшно переживал, когда прощался с войсками, у Него слезы текли из глаз" (30). Такой уровень знаний, такой стиль...
О попытках спасения Царской Семьи из заточения: "Этого я не знаю. Некоторые говорят, что были, но я думаю, что, к нашему прискорбию, таких попыток не было... "Белое" движение началось поздно, когда Государя уже убили" (30). О том, что на телах Царских Детей убийцами были найдены медальоны с изображением Г. Е. Распутина: "Когда я об этом прочитала и написала в своей книге, я буквально пришла в ужас, я даже не могла спать. Я говорила: "Как так было можно? У таких хороших девочек на груди висело изображение дьявола". Я была просто в ужасе и очень переживала" (26). О Вырубовой: "Насколько мне известно, монашества она никогда не принимала"; "она... не была принята в ряды монархистов и т. д., потому что все знали о том вреде, который она причинила Царской Семье. Вот это я хорошо знаю" (19).
Из книжонки видно, что известный по скандалу с прежним епископом Екатеринбургским Никоном, оговоривший последнего, игумен Авраам (Рейдман), о котором мы еще поговорим, подарил Л. П. Миллер книгу Э. Радзинского о Распутине. Видимо, для расширения кругозора... При этом впечатлительная дама не преминула заметить: "Конечно, я прочитаю Радзинского, потому что мне батюшка подарил его книгу, прочту просто ради интереса, но я не думаю, чтобы я могла почерпнуть там что-то новое" (32-33). Вот так: всё-то мы уже превзошли. "Постоянно меня хвалят за мои книги, - скромно признается автор, - главным образом за книгу о Елизавете Феодоровне. И я даже встречала монахинь, которые пришли в монастырь именно благодаря моей книге. Это меня необыкновенно умиляет, это очень приятно, у меня даже нет слов" (39).
Будучи весьма высокого мнения о литературных достоинствах своих писаний, Миллер до сих пор продолжает негодовать на то, что ее книга о Великой Княгине при переиздании в России подверглась литературной редактуре ("почти в каждом абзаце"). Конечно, по букве она права: "никому без согласия автора не позволяется что-то изменять, даже знак препинания... Тогда можно взять любое произведение, Толстого, Пушкина, Гоголя, переработать текст совершенно по-своему и сказать: вот это написал Гоголь, вот это Пушкин, вот это Достоевский" (13). Все это верно. Только в нашем-то случае речь все же идет даже не о мадам Лохвицкой... Боюсь, что наш читатель стиля, вроде "Вырубова попала в железнодорожную катастрофу и была очень ранена" (18), вполне достойного зощенковских героев, не понял бы и не принял.
Далее Миллер, не имеющая ни малейшего понятия о научной методологии критики источников, самонадеянно пишет, что несогласные с ее книгой "молчат, потому что сказать они ничего не могут, ведь везде документы" (39). Но ведь существуют уже даже отдельные работы, специально посвященные критике последнего ее пухлого опуса. Однако познакомиться с ними автор, по-видимому, лишен возможности. "Тех книг, которые я прочла, - именно первоначальных - мне более чем достаточно, чтобы увериться в том, что я написала чистейшую правду" (32). Чего в этом больше, самонадеянности или легкомыслия - судить не нам. И далее о русских эмигрантах, включая, разумеется, и себя: "Мы все очень любим Россию и знаем русскую историю, причем, я думаю, даже лучше вас, извините, потому что мы изучали настоящую историю" (43). Конечно, если и остальные эмигранты знают русскую историю так же, как Л. П. Миллер, то нам их безгранично жаль.
Остается заметить, что весь этот безграмотный "поток сознания" с фотографией автора в игриво накинутом платочке был издан Ново-Тихвинским монастырем в Екатеринбурге по благословению архиепископа Викентия.
С одной стороны, что издавать (имеем в виду в том числе и переизданную Патриаршим издательско-полиграфическим центром книгу Миллер о "темных силах"), - это, конечно, дело вкуса. Плохо другое: когда этот выбор пытаются навязать другим как единственно допустимый и верный, превращая в неприкасаемую священную корову.
Впрочем, судите сами. Стоило в Петербурге выйти брошюре с критикой писаний Миллер, как ее тут же приказано было сжечь. Нет, не пугайтесь, до книг государственных и частных издательств дело пока еще не дошло...
"Первый тираж книги "Распутин, которого мы потеряли", - пишет в предисловии ко второму авторскому изданию Ф. Н. Козырев, - погиб в пламени костра, разведенного ревнителями благочестия на дворе одного из петербургских приходов. Уцелела лишь его небольшая часть, принадлежащая мне по праву автора. История тривиальная: после того, как рукопись прочел и одобрил к изданию настоятель, с книгой, уже оттиражированной, познакомились низшие церковные чины... [...] Мне было направлено официальное письмо приходского совета с печатью и под большим заголовком с упоминанием Московской Патриархии, где сообщались результаты освидетельствования: "Брошюра сия представляется вредной сознанию церковному... Призываем Вас впредь... действовать св. Церкви во благо; ибо и Господь пришел не раззорити закон, но исполнити""ii.
Пока горят такие костры "православная общественность" и ревнители всяческих свобод, понятно, молчат. Да и чего, в самом деле, безпокоиться, ведь не Меня и "парижан" жгут. (Кстати, сжигать книги о. Меня в Екатеринбургской епархии подбил епископа Никона именно о. Авраам (Рейдман), что с полной достоверностью установила Комиссия Св. Синода iii. Но тогда, после аутодафе, в прессе устроили шумиху, свалив всю вину на Владыку. Инициатор, понятное дело, остался в тени. Знакомая еще со времен азефовщины история.)
Нас же не может не волновать и другое - духовное состояние исступленных критиков, о котором свидетельствуют они сами.
Вот что, например, поведала Л. П. Миллер собравшимся 17 июля 2001 г. в Свято-Игнатьевском скиту Ново-Тихвинского женского монастыря в Екатеринбурге монашествующим и мiрянам:
"Я вчера вечером, когда была на месте убиения Царской Семьи, увидев у одного молодого человека икону Распутина, просто закричала: "Это сатана, это сатана, уберите, уберите". Я не могла выдержать"iv. ("По свидетельству очевидцев, увидев эту икону, Миллер возмутилась и, обращаясь к молодому человеку, сказала: "Убери дьявола!" Однако за него немедленно заступились стоявшие рядом люди. Во время ночной службы икону видели внесенной в храм"v.)
"Беда прямо с этим Распутиным...", - только и смог на это сказать организатор беседы о. Авраам. И впрямь беда, если человека от иконки так корёжит.
Для того, чтобы вполне оценить поведение Миллер, приведем несколько аналогичных автопризнаний ее предшественников:
Казанский собор в Санкт-Петербурге. 1913 год. Дни юбилейных торжество в честь 300-летия Дома Романовых. Председатель Государственной думы М. В. Родзянко впоследствии так описал свои чувства, которые всколыхнул в нем встреченный в храме Г. Е. Распутин, пришедший туда помолиться за Государя по Высочайшей воле: "Распутин повернулся ко мне лицом [...] Я почувствовал накипающую во мне чисто животную злобу, кровь отхлынула мне к сердцу, и я сознавал, что я мало-помалу прихожу в состояние подлинного бешенства. Я, в свою очередь, начал прямо смотреть в глаза Распутину и, говоря без каламбуров, чувствовал, что мои глаза вылезают из орбит. Вероятно, у меня оказался довольно страшный вид..."vi
Князь Ф. Ф. Юсупов, один из убийц Г. Е. Распутина: "Сойдя с лестницы, я увидел Распутина, лежащего на нижней площадке. Из многочисленных ран его обильно лилась кровь. Верхняя люстра бросала свет на его голову, и было до мельчайших подробностей видно его изуродованное ударами и кровоподтеками лицо. Тяжелое и отталкивающее впечатление производило это кровавое зрелище. Мне хотелось закрыть глаза, хотелось убежать куда-нибудь далеко, чтобы, хотя на мгновение, забыть ужасную действительность, и, вместе с тем, меня непреодолимо влекло к этому окровавленному трупу, влекло так настойчиво, что я уже не в силах был бороться с собой.
Голова моя разрывалась на части, мысли путались; злоба и ярость душили меня. Какое-то необъяснимое состояние овладело мною. Я ринулся на труп и начал избивать его резиновой палкой... В бешенстве и остервенении я бил куда попало... Все Божеские и человеческие законы в эту минуту были попраны.
Пуришкевич говорил мне потом, что зрелище это было настолько кошмарное, что он никогда его не забудет. Тщетно пытались остановить меня. Когда это, наконец, удалось, я потерял сознание"vii.
Уже после переворота Великая Княгиня Елизавета Феодоровна рассказывала кн. Ф. Ф. Юсупову, что "через несколько дней после смерти Распутина ее посетили настоятельницы многих монастырей с рассказами о поразительных событиях в их монастырях 29 декабря (в ночь на 30-е н. ст., в момент убийства. - С. Ф.). Во время ночных служб священники испытали приступы безумия, богохульствуя и испуская нечеловеческие крики; монахини разбежались по углам, крича, как одержимые, и поднимая юбки с непристойными движениями"viii.
Схожая картина наблюдалась в первые дни после февральского переворота 1917 года в Петрограде. В небольшой заметке с характерным названием "Усиление психических заболеваний" "Биржевые ведомости" 8 марта 1917 г. доводили до сведения своих читателей: "За истекшую неделю в городскую больницу Св. Николая на Пряжке, поступило 96 человек, заболевших психическим расстройством. Преобладают мужчины. Интеллигентов поступило 5 человек. 7-го марта поступило 27 человек. Ранее редко когда поступало более 6-ти человек в день"ix.
Всё это явления одного порядка, свидетельствующие о духовном состоянии людей. Тем более, что свидетельствуют об этом, повторяем, они сами.
Нам же при этом следует крепко памятовать слова святителя Филарета Московского, произнесенные им еще в первой половине XIX в.: "...Потерявшие добродетель охотно верят клевете на добрых"x.
***
Нельзя не сказать несколько слов и об игумене Аврааме (Рейдмане), судя по словам самой Л. Миллер духовно близком ей и ее делу разоблачения "темных сил". Именно он организовал встречу ее с "монашествующими и мiрянами" в Ново-Тихвинском женском монастыре в Екатеринбурге. Он же был инициатором издания той пресловутой брошюрки с претенциозным названием "Я написала правду...".
Но кто же сам этот игумен? Имя его в печати едва ли не впервые всплыло в 1999 г. в связи с организованным им и благочинным приходов Екатеринбургской епархии, находящихся в местах лишения свободы о. Фомой Абелем скандала вокруг епископа Екатеринбургского и Верхотурского Никона. И хотя Синодальная Комиссия "не нашла достаточных свидетельств, которые бы подтвердили то или иное обвинение против епископа Никона"xi, затеянное "екатеринбургскими молодцами" дело завершилось переводом Владыки с кафедры в Псково-Печерский монастырь, как раньше бы выразились "под начал". Прошли годы, вздорные обвинения не подтвердились. Но дело-то было сделано...
Подоплека скандала заключалась вовсе не в борьбе за чистоту риз, а лежала в чисто материальной сфере. Уполномоченный по связям с религиозными организациями правительства Свердловской области В. Смирнов еще тогда, в 1999 г. так и заявил: "Истина в том, что епископ Никон начал в епархии наводить порядок"xii.
Это же подтверждают и материалы сайта Екатеринбургской епархиальной "Православной газеты": "...Скандал, который вот уже несколько месяцев сотрясает всю православную общину, имеет скорее финансовые и экономические, нежели религиозные корни. Практически все эксперты указывают на противостояние авторитетов Никона и игумена Авраама (Рейдмана)..."xiii
"...Отца Авраама, - писала газета "НГ-Религии", - обвиняют в излишней любви к дорогой церковной утвари, в том, что сам мужской монастырь Всемилостивого Спаса игумен основал при значительной финансовой поддержке уральский бизнесменов. По просьбе игумена Авраама изготовлялись культовые предметы из благородных металлов и драгоценных камней... [...] Оплата за культовые предметы шла в основном через пожертвования известных бизнесменов Вадима Чуркина и Игоря Алтушкина, являющихся членами совета директоров крупнейшего завода по производству чистой меди АО "Уралэлектромедь". Именно на этом предприятии в 1997 г. открыли участок по производству золота. Часть золотых слитков разрешено оставлять в распоряжении области. Именно в этом направлении делали попытки расследования правоохранительные органы. Но не выявили никаких нарушений. Что касается Игоря Алтушкина и Вадима Чуркина, то оба бизнесмена не однажды награждались Патриархом Алексием II за благие дела во имя процветания Церкви. Один из подарков - панагию, украшенную бриллиантами и изумрудами, изготовленную на Екатеринбургском ювелирном заводе, отец Авраам отвез в дар секретарю Иерусалимского Патриархата митрополиту Вострскому Тимофею, не получив на то благословения [правящего] архиерея"xiv.
Эти подарки (имеем в виду, прежде всего, географическое местоположение получателя) были, по всей вероятности, далеко не случайны. "Авраам (Рейдман), - говорится на одном из форумов интернета, - имел (имеет?) тесные контакты с корпорацией "Золотое кольцо Урала": ювелирная промышленность, мастерские и т. п. Во время работы Синодальной Комиссии всплыли, но были "загашены" факты сбагривания церковных и ювелирных ценностей в Израиль"xv.
Отвечая на вопрос сотрудника "НГ-Религии" Максима Шевченко ("В связи с этим скандалом упоминается связь местных епархиальных лиц, замешанных в скандале со структурами, которые занимаются добычей и обработкой золота и драгоценных камней. И подлинная подоплека конфликта некоторыми видится именно в том, что в епархии происходит своего рода раздел собственности в отношении предприятий, связанных с драгоценными камнями. Насколько это верно?"), глава Синодальной Комиссии митрополит Сергий (Фомин) не отрицал само существование проблемы, отказавшись лишь указать в лучших советских традициях ("если кто-то кое-где у нас порой") конкретные лица: "Я не берусь утверждать, насколько это верно. Регион действительно очень сложный и политически, и экономически - скандалы в нем не переводятся. [...] Представители силовых структур информировали нас о том, что духовенство, к сожалению, вовлечено в какие-то криминальные истории, которые связаны и с драгоценными камнями, и с наркотиками [!!!] и со спиртным. Я хотел бы напомнить таким клирикам, что не все деньги хороши для Церкви"xvi.
Следует сказать и о некоторых особенностях духовности игумена Авраама, до пострига Петра Исааковича Рейдмана, по свидетельству материалов сайта Екатеринбургской епархиальной "Православной газеты", "одесского еврея по происхождению. Когда-то он занимался духовной деятельностью в Тобольске, но был изгнан оттуда за аморальное поведение, то есть за пьянство и прелюбодеяние. Некоторые православные священники до сих пор в недоумении, каким образом такой человек мог стать духовным лицом. После изгнания из Тобольска игумен Авраам приезжает в Екатеринбург, захватив с собой ряд тобольских монахов"xvii.
"...Отец Авраам, - подчеркивал председатель Синодальной Комиссии митрополит Сергий (Фомин), - отрицает святость некоторых святых. Это немыслимо для монаха! Стало известно, что отец Авраам применяет физическую силу при исповеди, избивает не только монахов, но и прихожан, бьет их по щекам, по голове. Характерна и закрытость его бесед в монастыре, куда не допускаются "непосвященные". Есть серьезные свидетельства людей, изгнанных с этих собраний, на которых были антииерархические выступления"xviii. На одном из таких "сокровенных" сборищ и "сподобилась" вещать о Григории Распутине Л. П. Миллер.
"Священный Синод, - совершенно определенно заявил митр. Сергий, - принял решение, что такой человек не может возглавлять монастырь..."xix Узнав о деяниях сего игумена, молодые священники Екатеринбургской епархии "написали письмо Святейшему с просьбой лишить сана отца Авраама за ложь"xx. Но с о. Авраама как с гуся вода. Он и сан сохранил и духовником Екатеринбургского женского Ново-Тихвинского монастыря остался. Более того, по свидетельству очевидцев, "всерьез считал себя благодатным старцем и требовал себе безусловного подчинения для "образования нового человека""xxi.
И вот результат: в июле 2004 г. по инициативе архиепископа Екатеринбургского Викентия в епархиальной дисциплинарной комиссии прошли слушания, ответчиками на которых выступали игумен Авраам (Петр Исаакович Рейдман) и игумения Ново-Тихвинского монастыря Любовь (Алла Геннадьевна Нестеренко). Их обвинили в потере "контроля над своими страстями", ложном понимании христианского всепрощения, насилия над личностью и "антиобщественных и антигосударственных претензиях". "Индустрия подавления личности и использование имиджа Русской Православной Церкви в противоправной деятельности, - говорилось в документе обвиняющей стороны, - ставит так называемую "религиозную общину" Рейдмана-Нестеренко в разряд секты, особенно опасной именно тем, что ее легализация в какой-то мере прошла успешно в постсоветском общественно-политическом пространстве"xxii. Примечателен подзаголовок публикации, из которой почерпнут цитируемый материал: "Жидовствующий игумен устроил в православном монастыре тоталитарную секту".
Это последнее обстоятельство, памятуя активную роль о. Авраама в распространении клеветнических измышлений Миллер о хлыстовстве Распутина, к вопросу о горящей на воре шапке...
И еще: вот, оказывается, из какого грязного источника черпает материалы для своих антираспутинских публикаций кичащийся своей сверхправильностью "православный журнал" "Благодатный огонь".
"17 июля [2001 г.], в день убиения Царской Семьи, в небольшой домовой церкви Свято-Игнатьевского скита Екатеринбургского Ново-Тихвинского монастыря собрался тесный круг верующих, чтобы побеседовать с Любовью Петровной. За окном шел проливной дождь, но среди собравшихся атмосфера была очень теплой: всех объединяла светлая память о Царской Семье и Великой Княгине Елизавете Феодоровне..."xxiii, - такими словами в одиннадцатом номере журнала предварялась перепечатка вышеназванной беседы. В действительности, конечно, вовсе не "светлая память о Царской Семье" объединила в день Их ритуального убийства сей "тесный круг", а необходимость (для кого-то) под управлением "жидовствующего игумена" еще раз оплевать Царственных Мучеников. Нет, не зря митрополит Сергий еще в 1999 г. свидетельствовал о том, что сей игумен "отрицает святость некоторых святых".
В верности сказанного может убедиться каждый, кто не пожалеет карманной мелочи, чтобы приобрести этот номер. Хотя и увидел он свет два года назад, но залежалый товар этот не исчез еще с прилавков церковных лавок. В растиражированной, по благословению членов редколлегии священников Петра Андриевского, Константина Буфеева и Даниила Сысоева, иеромонахов Даниила (Гридченко) и Сергия (Рыбко), беседе на восьми страницах по существу поносят Царственных Мучеников, в особенности, разумеется, Государыню.
В конце публикации четко был обозначен и сам источник "интеллектуальной подпитки": "Редакция журнала "Благодатный огонь" выражает благодарность издательству екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря за предоставленный материал"xxiv. Тут, по справедливости, следовало бы прибавить: и лично игумену Аврааму (Рейдману), вдохновителю наших общих не правых, но славных побед.
Безсмыслица от Смыслова
Книги Игоря Васильевича Смыслова, о которых пойдет сейчас речь, относятся к разряду таких, с которыми бы вообще не хотелось иметь никакого дела: одно лишь прикосновение к ним, кажется, должно осквернить любого порядочного человека. Есть, разумеется, книги, авторы которых добровольно заблуждаются; есть те, которые придерживаются иных взглядов по убеждению; есть, наконец, труды, написанные людьми, от которых ничего иного и ожидать не приходится. В нашем случае история особая. И если на ней придется задержать наше внимание и даже потревожить тени ушедших, то, видит Бог, в том повинна не наша воля, а претензии автора.
Особую "глубокую признательность" (I. 1)1 автор выражает "приснопамятному митрополиту Нижегородскому Николаю" (II. 2). Фигура эта в контексте обозреваемой книжки не случайна. Это был последовательный и деятельный противник прославления Царственных Мучеников, поставив ни во что даже соборный акт Русской Православной Церкви.
"Бывший Царь Николай Романов, - заявил в 1997 г. митрополит Николай (Кутепов) журналистам, - несет ответственность за вверенное ему государство, которое погибло, и за последующие гонения, которые обрушились на Церковь. Что он отрекся от церковного помазания и от вверенной ему страны"xxv.
А вот как, опираясь на... оперное либретто, иерарх Церкви пытался обосновать свою позицию: "...Если бы отрекшийся Государь хотя бы понял ту беду, которую Он принес в общество, покаялся. Ничего же этого не было. А вот возьмите, к примеру, князя Игоря: "Стонет Русь в руках могучих, и в том она винит меня..." [Это - еще раз напомню - либретто оперы "Князь Игорь"!] Игорь сознает и кается [В опере!], что он своими неразумными действиями привел свой народ к поражению. В случае с Николаем Вторым со стороны Царя вряд ли было осознанное покаяние"xxvi.
Судя по фактам, дошедшим до нас, в своей епархии Владыка самым жесточайшим образом преследовал почитание Царственных Мучеников. А ведь известно, что именно почитание народом Божиим еще не прославленных Церковью святых является одним из двух условий самого этого прославления. Думаю, что каждый читающий эти строки сам сможет оценить действия этого человека, дерзнувшего стать на пути осуществления Промысла Божия.
Смертельно больному подвижнику и чтителю Царственных Мучеников священнику Дивеевской обители о. Владимиру Шикину (1947+2000) в ответ на его подкрепленную старческими благословениями просьбу о монашеском постриге, посетивший его в больнице митрополит Николай решительно отказал. "Это не стрижка овец", - заявил он изможденному тяжкой болезнью батюшке xxvii.
Незадолго до кончины о. Владимиру было открыто, что он может исцелиться после того, как отслужит молебен перед мироточивой иконой Царя-Мученика в Троицком соборе Дивеева. Снова обратились к Владыке. Но и на сей раз не помогли никакие просьбы. Даже прошения многочисленных духовных чад батюшки оставили митрополита равнодушным: "- Вот прославит Синод, тогда и служите. - А как же пять книг чудес? - Никаких чудес нет" xxviii.
"Когда митрополит Николай пришел попрощаться с отцом Владимиром, - свидетельствовал впоследствии диакон А., - подошел к гробу с правой стороны. Наклонился, а ему в лицо смотрит Государь. Кто-то положил около лика батюшки большую икону Царя. И получилось, митрополит - Государю поклонился" xxix.
Этого Владыка не забыл о. Владимиру даже мертвому. По словам его матушки Ирины, "объявили всем: отпевание в Троицком соборе. В десять вечера сообщают: митрополит все переменил. В одиннадцатом часу ночи пошла к владыке. Келейница: "Что сказать?" - "Передайте, пожалуйста, матушка покойного отца Владимира просит ее принять". Возвращается: "Он вас не примет. Что вы хотите?" - "Прошу благословения перенести гроб в Троицкий собор, в нем отслужить Литургию и совершить отпевание. Батюшка служил в этом соборе. В Преображенском строительные леса, люди там не поместятся". Последний ответ: "Владыка сказал: Где стоит, там и будет стоять. Никаких переносов""xxx.
После богослужения матушка Ирина подошла к возглавлявшему богослужение викарному епископу Иерофею, спросила: ""Будем обносить гроб вокруг Троицкого собора. Можно в него внести батюшку - попрощаться?" - "Конечно, он же служил там". Вынесли на улицу: солнце как на Пасху, сияет золотом гроб. Подошли к центральным дверям собора, матушка Манефа [блаженная] начала палкой стучать: "Вносите, вносите". Произошло замешательство. Передали: "Благословения нет". И батюшку пронесли мимо"xxxi.
Да, долгая память была у Владыки... Когда вскоре трагически погиб сын о. Владимира Арсений, прислуживавший в храме, памятуя неудачу матушки Ирины, уже сама "матушка игумения просила митрополита Николая дать разрешение похоронить Арсения рядом с отцом. На просьбу последовал отказ" xxxii. Отрока хоронили вдали от отца, на кладбище в его любимом лазоревом богородичном стихаре. Когда в тот день в Дивеево неожиданно приехал митрополит Николай, его встречал погребальный звон. Вспоминают, что на это он сильно негодовал: ""Почему меня встречают с похоронным звоном?" И ровно на 40-й день после смерти Арсения сам Преосвященный в больших муках скончался" xxxiii.
Да, не все позволено... Всему Богом пределы положены...
Даже после того, как Царственных Мучеников на Архиерейском Соборе "причислили к отряду страстотерпцев"xxxiv (это буквальные слова митрополита Нижегородского Николая, свидетельствующие о его церковном сознании), он не смирился. Вернувшись в епархию прямо с Собора, он выступил на местном телевидении, по существу дезавуировав Соборные решения в части прославления Царственных Мучеников. Газетчикам он заявил, что он-де вообще "не подписывал на Соборе 2000 года акт о канонизации Царской Семьи". Эти слова Митрополита журналисты вынесли в заголовок своей сенсационной публикации.
В своем чудовищном интервью-откровении в те дни митрополит Николай Нижегородский (так и хочется сказать Горьковский: по мощам бы и елей!) безтрепетно, имея в виду новопрославленного Царя-Мученика, заявил: "Видите ли, он государственный изменник. [...] Практически он, можно сказать, санкционировал развал страны. И в противном меня никто не убедит. Что он должен был делать? Он должен был применить силу, вплоть до лишения жизни, потому что ему было все вручено. Он счел нужным сбежать под юбку Александры Федоровны. Ну, извините!"xxxv
Приведя эти кощунственные слова Владыки, автор этих строк в одной из своих книг писал: "И по-прежнему некому заградить уста, изрыгающие хулу, но уже на святых Царя и Царицу. - Так было написано в мае 2001 г., а в конце июня пришла весть о скоропостижной кончине Владыки (не прошло и двух месяцев после публикации интервью). Вот уж воистину не осталось ныне на Руси никого, кроме Бога, чтобы прекратить хулу на умученных Царственных Мучеников. И еще подумалось: пойдет ли этот урок впрок?"xxxvi
Вряд ли кто-либо там стал убеждать преставившегося вскоре после обнародования таких "откровений" высокопоставленного хульника Святых. А в том, что за такой публичный безумный цинизм его там "извинили", крепко сомневаюсь.
Известно, что сам Владыка скончался без покаяния (без исповеди и причастия). Сейчас митрополит Николай в загробном мiре. Там он всё узнал и понял... Поздновато, к несчастию... Последователи же Владыки продолжают его дело, к сожалению, лишь усугубляя его положение там. Недавно, например, чтители митрополита Николая в прекрасно изданной подарочной книге, посвященной его памяти, под претенциозным названием "Святитель" (составитель и редактор Т. Упирвицкая. Нижний Новгород. 2002) предлагают нам сейчас (после всего происшедшего!) прочитать все то же кощунственное интервью.
В результате такого "духовного окормления" и родилось, как говаривал некогда один русский вития, "чудище обло, озорно, стозевно и лаяй" - книга И. В. Смыслова "Г. Е. Распутин: Знамение погибшего царства".
Опус "православного историка" (I. 1), каковым рекомендует себя сам Игорь Васильевич, является, по его словам, "итогом тщательного сравнительного исследования источников и литературы" (I. 11). Адресован он "прежде всего верующим людям" (I. 1).
Первое издание, специально приуроченное к Юбилейному Архиерейскому Собору, прославившему, как известно, Царственных Мучеников, увидело свет в 2000 году. В нем, заявлял автор, "приводились многие доказательства и факты против канонизации" (I. 4).
Характерно, что единственный отклик на это издание появился в известной своей антиканонизационной кампанией и активной цареборческой позицией одиозной газете "НГ-Религии", причем под весьма симптоматичным названием "Монархические тупики"xxxvii.
Во втором издании Смыслов, опять-таки по собственному признанию, занялся "разоблачением" "так называемых "чудес Царственных мучеников"" (I. 1). В датированном октябрем 2001 г. предисловии к нему вполне откровенно провозглашалась дальнейшая программа действий хульников Святых: ""Противники" канонизации в большинстве своем, как это было и прежде, стремятся к самому главному - единению во Христе. Ради этого они согласны вместе с почитателями Николая II стать на молитву и прославить Страстотерпца (лицемерно, подобно вкравшимся в Церковь жидам - С. Ф.), сохраняя при этом разумное отношение к жизни последнего Императора и его управлению государством (т. е. держа нож за пазухой. - С. Ф). Так поступаем, зная, что правы в конечном итоге будут те (эвфемизм "мы" - С. Ф), кто созидает, а не разрушает единство Церкви. Ради этого иной раз надо не только говорить (разумеется, со смирением), но и молчать" (I. 4). Согласитесь, такую циничную откровенность можно найти разве что в талмуде. Приют сему распухшему опусу - и вряд ли случайно - дал на своем интернет-сайте "сам" "диакон всея Руси" Кураев, о чем со сдержанным чувством собственной значительности сообщил автор в предисловии к третьему изданию.
Собственно говоря, именно это третье издание и стало широко известно православным читателям. Представляет оно из себя "переработанную и дополненную 3-ю главу работы" (II. 2). Начинается оно вполне наукообразно: с характеристики сделанного предшественниками.
Прежде всего, отметим: для Смыслова, любая книга, в которой что-либо положительное говорится о Г. Е. Распутине (пусть это даже будет подтверждено любыми самыми надежными документами), принципиально просто неприемлема. "Литература такого сорта, - заявляет он, - рассчитана прежде всего на экзальтированных женщин" (II. 66-67).
Отсюда и конкретные характеристики. Книги О. А. Платонова "полны натяжек и инсинуаций" (I. 2).
Книга И. В. Евсина - "лживое издание", "наглая подтасовка фактов!" (II. 68). "Евсину, как и прочим апологетам Распутина, верить вообще сложно..." (II. 71)
О благословении книжки Евсина санаксарским старцем Иеронимом: "Вот и поди докажи - благословлял или нет покойный схиигумен это лживое издание. Мы уверены, что нет, не благословлял (если только это благословение не было получено обманом)..." (II. 68) О словах старца Кирилла (Павлова) из письма его Евсину: "Думаем, что эти слова - также наглая подтасовка..." (II. 68)
(А что если, подумалось, Евсин само письмо Старца предъявит? - А ведь ровно ничегошеньки не будет. Сей "православный" муж даже не утрется, пойдет дальше куролесить. Просто задача у него такая. И еще подумалось: а, может, и книжонку самого Смыслова тоже никакой митрополит Николай не благословлял? Может, и Смыслов получил благословение обманом? Ведь каждый судит о других по себе. Для чистого всё чисто, а грязный везде только грязь и видит. Не зря в народе говорят: свинья лужу найдет.)
Особое неприятие Смыслова вызвали труды Т. Гроян и Н. Козлова. На них, похоже, автора начинает "крутить". К чему бы это?
Книгу Т. Гроян Смыслов называет "фальшивкой" (II. 71), а автора обвиняет в нечестности (II. 72). "Чувство меры лишь изредка посещает Татиану Гроян" (II. 66). "Т. Гроян попросту издевается над своими читателями. Что ж, Бог ей Судья" (II. 68).
Эта "некая Гроян" (II. 5) буквально не дает ему покоя. Выделяя курсивом, Смыслов издевается над церковнославянской траскрипцией ее имени "Татиана" (I, 240, 250; II, 66). Раздражение его вызывает даже то, что автор женщина: "как обычно, поверьте женщине на слово" (II. 67).
Однако, вот он, похоже, хватает новую жертву: "...Татьяну Гроян явно опередил по уровню "одержимости Распутиным" [...] Н. Козлов" (II. 70). Его "произведения" "напоминают просто бред сумасшедшего" (II. 6). И, однако, при этом: работы Н. Козлова и Т. Гроян - "грандиозная историческая мистификация" (I. 2).
Но тут он снова возвращается к Т. Гроян: "Само собой, что это имя - лишь прикрытие. Как и в случае с произведениями О. А. Платонова, Н. Козлова и прочих, за Т. Гроян стоят вполне определенные заказчики - разрушители нашей Церкви" (II. 66).
Всеми этими вольностями Смыслов, между прочим, сам снимает с полемизирующих с его книжонкой обязанности придерживаться каких-то общепринятых правил ведения полемики. Каким, как говорится, судом судите сами...
Но, заметим, есть у Смыслова и положительные персонажи.
Вот, например, работа Л. Миллер (о которой мы писали) "прекрасная" (II. 4), а сама она просто "трудолюбивая исследовательница" (II. 53). А. Эткинд - "известный историк Хельсинкского Университета" (именно так: и университет - от восторга, что ли? - тоже с прописной!) (II. 17). Книге же Э. Радзинского - и пуще того - "на данный момент нет равных не только по объективности, но и по точности исторических оценок, тонкости наблюдений, верности психологических портретов" (II. 8). Ну, вот дождался-таки, наконец, Эдвард Станиславович достойной оценки. Но секрет такой оценки, оказывается, весьма прост: "...В целом вся последняя работа Э. С. Раздзинского о Распутине прекрасно вписывается в общую картину всего, что НАМ известно о Распутине, и что МЫ (выделено нами. - С. Ф.) предлагаем читателю" (II. 16).
Правда, детищу Л. Миллер все же, как выясняется, "не хватает лишь документов и фактов, приводимых Э. С. Радзинским" (II. 10). Книге же последнего "не хватает" тоже "лишь одного: всесторонней оценки распутинского феномена с точки зрения Православной Церкви" (I. 2).
Одному Смыслову-душке вроде бы всего хватает. Приведя слова апостола Павла: "Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" (1 Кор. 11, 19), Смыслов, как говорится, ничтоже сумняся, примеряет их на себя, принеся "искреннюю благодарность нашим монархистам, писания, активная деятельность и различные измышления которых подвигли его серьезнее изучить рассмотренные выше вопросы, подвергнуть их анализу..." (I. 435) Ерничая, Смыслов почему-то забывает (видимо, от блаженного ощущения самодостаточности), что не им началось, не им и кончится... Ведь сумел же он заметить: "...документы начинают всплывать. Всплывать..." (II. 9)
С источниками, то бишь с авторами различного рода мемуаров, дневников и свидетельств, у Смыслова точно такая же картина, как и с авторами исследований.
Прежде всего, следует уничтожить основную свидетельницу - А. А. Вырубову. (С этого же, как мы помним, начинали масоны-февралисты и позднейшие, уже при большевиках, фальсификаторы.) И тут уж все средства хороши. А средств теперь, понятное дело, гораздо больше, чем раньше. Нынешний "православный историк" оказывается даже над девственностью может посмеяться, а монашество и вовсе вменяет ни во что. Впрочем, судите сами:
"Что же до Вырубовой, лучшей подруги Государыни, над дружбой которых так приторно сейчас вздыхают, то очень удивительно, как государыня вообще могла иметь с ней что-то общее (удивительно, конечно, если считать Государыню святой). Хотя надо сказать, что весьма странными выглядят отношения с Вырубовой Царской четы вообще. А. Вырубова была влюблена (или разыгрывала эту влюбленность) в Николая II, и жена относится ко всему этому в своих письмах к мужу так (вообще-то, для любой нормальной женщины это недопустимо)... [...]...Нормальная жена гнала бы эту кокетку с ее эротическими двусмысленностями взашей!.." (I, 151, 152)
"Не надо идеализировать А. Вырубову. О довольно странных отношениях между нею и Царской четой мы уже говорили выше. А то, что Вырубова оказалась девственницей, еще не означает, что она была человеком, достойным уважения (простите, но это не свидетельствует даже о том, что она не была, скажем так, развратницей)" (II. 30).
Еще один неудобный свидетель - и его туда же: "...Скажите, а насколько вообще рассудительным человеком является следователь Руднев..." (II. 30)
К "своим" свидетелям отношение иное: "...Перечень только весьма известных лиц, негативно относившихся к Распутину и считавших, что он губит династию и Россию, поражает исследователя" (II. 25). Нас этот список поражает иным... (Подробный вклад перечисленных ниже людей в клевету на Царского Друга и в развал Российской Империи дело отдельного специального исследования. Этим мы, Бог даст, займемся в свое время. Здесь же дадим им лишь краткую характеристику, показав всю неосновательность попытки опереться на свидетельства этих людей.)
Итак, вот эти люди:
Архимандрит Феофан (Быстров), совершивший, как известно, преступление, нарушив тайну исповеди xxxviii.
М. В. Новоселов "специалист по сектантству" (II. 17) - бывший толстовец, клеветавший на Г. Е. Распутина, никогда даже не видев того в глаза. Прославлен он был, конечно же, не за клевету, а за мученичество. Однако самым пикантным обстоятельством является то, что, по свидетельству людей, его знавших, он был лишен "того клерикализма и поклонения авторитету иерархии, которые характерны для правых течений русской эмиграции. Он признавал лишь авторитет старцев, т. е. людей духовных даров и духовного опыта, не связанных с иерархическим чином. Епископов он ни в грош не ставил и рассматривал их как чиновников синодального ведомства, склонившихся перед государством"xxxix. (Ох, и намучились бы вы, г-н Смыслов, с этим своим мнимым "сторонником", здравствуй он теперь!)
В. А. Жуковская, "племянница знаменитого авиаконструктора" (II. 14). (Нет, не пустое дело все же эти "дети лейтенанта Шмидта": коль у самого достоинств маловато, пускай хоть предки или родственники помогают). Предвидя возражения по поводу личности мемуаристки, Смыслов нервно грозит пальчиком: "Только не надо отмахиваться от свидетельств Жуковской" (II. 30).
Куда уж нам отмахиваться: на воспоминаниях сей личности многое зиждется. Они являются одним из семи источников, на основании которых составлен один из докладов Синодальной Комиссии по канонизации "Царская Семья и Г. Е. Распутин"xl, предшествовавший Юбилейному Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви 2000 г., на котором в лике святых были прославлены Царственные Мученики. Таким образом, документ этот, наряду с другими, "раскрывает не мнение одного автора, а представляет официальную точку зрения всей Русской Православной Церкви"xli. Воспоминания В. А. Жуковской упомянуты также в т. н. "Приложении N 5" к докладу митр. Крутицкого и Коломенского Ювеналия на Архиерейском соборе 2004 г., но в весьма осторожной форме. В то же время в более продуманном (и в какой-то степени более профессиональном) "Приложении N 4" о Жуковской нет ни слова ни в самом тексте, ни в "краткой библиографии". И это, думается, неспроста. Лишь "Благодатный огонь", как ни в чем не бывало продолжая свое самозабвенное глухариное токование, отдает около четверти (!) своего объема воспоминаниям, как они рекламируют, племянницы "основоположника современной аэродинамики"xlii. Однако вместо милой их сердцу "аэродинамики" отцам-журналистам следовало бы повнимательнее присмотреться к этой упомянутой нами осторожности "старших". Не исключено, что у кого-то из составителей "Приложения N 4" нашлось, наконец, время ознакомиться с постановлением Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства от 1 ноября 1917 г., специально касающимся т. н. "темных сил". В нем среди пытавшихся проникнуть в доверие к Григорию Ефимовичу значится, по определению либерального прокурора-разоблачителя Ф. П. Симсона, "эротоманка и сатанистка Вера Александровна Подревская, писавшая под псевдонимом "Жуковская" и налгавшая А. С. Пругавину материалы для его книги "Старец Григорий Распутин и его поклонники""xliii.
Уж не та ли? И тогда нам остается только поздравить редакцию "православного журнала" с публикацией, как говорится, столь высокодуховного текста. Это, согласитесь, весьма удачно вписывается в тему, заданную заголовком предваряющего публикацию редакционного текста: "Канонизация Распутина - канонизация блуда". Его авторы уверяют доверчивых читателей, что все публикуемые документы, открывают которые - повторим - воспоминания В. А. Жуковской, принадлежат "честным русским патриотам, стоявшим на страже Закона Российской Империи, служившие верой, правдой и своей честью Царю и Отечеству"xliv. Особенно о "чести" применительно к Жуковской здорово, конечно, "завернули"! И, выходит, правы оказываются опять-таки чтители Григория Распутина, которые, по тонкому (опять-таки!) редакционному замечанию "православного журнала", утверждают, что "старца оболгали жиды, масоны и враги Самодержавия с помощью подложных документов и сфабрикованных исторических источников"xlv.
Но продолжим далее список "надежных" источников в книжке Смыслова.
Епископ Гермоген (Долганов). Смыслов совершенно голословно (таков уж уровень и приемы этого "историка") объявляет фантастическую причину, за что он якобы "попал в царскую немилость": "по делу о неподчинении Синоду иеромонаха Илиодора (Труфанова)" (II. 25). Есть официальные документы xlvi, но что они ему. Не устраивает Смыслова и рассказ Владыки о видении ему Распутина после убийства последнего и примирение ихxlvii: "Скажут, может быть, что владыке Гермогену являлся не бес. Это почему же?" (II. 94). Оригинальнее "доказательства", согласитесь, трудно и придумать.
Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, отношение которой к Г. Е. Распутину (его она, напомним, даже ни разу не видела2) сформировалось исключительно на почве неприязни ее к Августейшей своей Невестке и связанных с этим интриг Двора вдовствующей Императрицы xlviii.
Премьер-министр В. Н. Коковцов, объявивший Государя душевнобольным ("болезнь Его именно нервного, если даже не чисто душевного свойства"xlix), не скрывавший впоследствии этого своего "открытия" от беседовавшего с ним председателя Петрочека М. Урицкого, почему, видимо, этому видному царскому сановнику в конце концов и удалось безболезненно перебраться в Европу. Бывшему председателю Совета министров Российской Империи была уготована роль свидетеля на предполагавшемся "Красными Моисеями" судилище Императора Всероссийского. "Советская власть, - заявил Коковцову Урицкий, - решила внести действия бывшего Императора на рассмотрение народного суда, и Вы, конечно, будете допрошены в качестве свидетеля по этому делу"l. Допрос этот состоялся 9 июля 1918 г., за неделю до цареубийства. Бог спас Коковцова от лжесвидетельства против Государя на беззаконном судилище. Напомним, что Государыня характеризовала Коковцова как "отвратительное существо"li. Уже во время второй мiровой войны, после изгнания из Франции немцев, дочь графа Ольга, известная своим сотрудничеством с оккупантами, была поймана, обрита наголо и выставлена так на публичный позор у окна мэрии в Нейи, где жила lii.
Товарищ министра внутренних дел В. Ф. Джунковский, масон, впоследствии сотрудничавший с Ф. Э. Дзержинским liii.
Начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А. А. Мосолов, также, как известно, масон liv, да к тому же, по свидетельству ближайших родственников, занимавшийся чародейством (в чем они до сих пор не находят ничего предосудительного)lv.
Обер-прокурор Св. Синода Ф. (так у "православного историка"; в действительности А. Д.) Самарин. Соучастник развала Императорской России, отец сексота НКВД lvi.
Л. А. Тихомиров "друг царя" (не сказано лишь какого) (II. 12). О его "монархизме" нам также уже приходилось писать lvii.
Княгиня С. Н. Васильчикова - автор дерзкого письма к Императрице Александре Феодоровне (ноябрь 1916), за что была выслана в имение в Новгородской губернии с воспрещением выезда из него. Лишь в обществе, отступившем от своих вековых основ, она могла снискать тем самым ореол "пострадавшей за правду".
В. М. Пуришкевич - "убежденный монархист", "паладин неограниченного самодержавия" (II. 26, 29). Убийца Распутина, приветствовавший февральский переворот 1917 г.
Председатель Государственной думы М. В. Родзянко - масон, впоследствии председатель самозваного Временного комитета Государственной думы, возглавившего революционное движение в дни февральской смуты 1917 г.
Этот список Смыслова продолжает генерал-изменник и масон М. В. Алексеев lviii, митрополиты Петербургский Антоний (Вадковский), также тесно связанный с масонами, и Киевский Владимир (о них мы не раз писали lix). Дальше - больше: "Министр иностранных дел С. Д. Сазонов и статс-секретарь МИДа А. В. Кривошеин так и вовсе считали Распутина Антихристом, а Г. Чулков в 1915 г. назвал свой антираспутинский роман "Сатана"" (II. 28). (Речь идет о либеральных министрах, сторонниках возникшего в Думе и руководившегося масонами Прогрессивного блока и о поэте-символисте, активном участнике революционного движения, отбывавшем при "проклятом царизме" ссылку в Якутии.)
По словам Смыслова, "очень многие из вышеперечисленных людей, горячо любивших Церковь, Россию, монархию и лично Императора Николая II" (II. 28). О том, как они осуществляли на деле приписываемые им добродетели, мы уже отчасти знаем.
К этому списку Смыслов совершенно голословно присоединяет св. праведного о. Иоанна Кронштадтского (II. 27). Но это не соответствует действительности. Подробнее об этом мы расскажем в специальной публикации в ближайшее время.
Когда Смыслов пишет о "выдуманных фактах и неубедительных аргументах" (II. 7), приписывая их другим, он словно и не ведает, что в действительности говорит о себе самом, любимом. Эта хамская по тону и мерзкая по содержанию книга полна подтасовок, передержек, словесной эквилибристики и безстыдства. Концепция ее нехитра. Она стара как богоборческий, в своей основе клятвопреступный, бунт против Царя - Помазанника Божия.
Итак, прочитаем, что предлагает нам сам "православный историк":
"Женившись на человеке, не знакомом с Православием с детства, Государь, вследствие своего мягкого характера, подчинился мистически настроенной супруге. [...] В итоге царский дворец стал пристанищем экстрасенсов..." (II. 33)
"Николай II не мог ни в чем серьезно противоречить своей супруге (а она, в свою очередь, вмешивалась не только в управление семьей, но и государством)" (II. 28).
Участие Государя в прославлении преп. Серафима, которое (в земном плане) и стало возможным лишь благодаря Его Царской воле, Смыслов безстыдно характеризует, как "разовое", носившее "случайный характер". Это посещение Императора Сарова и Дивеева "как бы входило в маршрут поездки" (II. 41).
В именовании Г. Е. Распутиным Государя и Государыни "Папой" и "Мамой" Смыслов видит "не столько любовь, сколько недопустимую фамильярность, но это уже вопрос воспитанности..." (II. 18)
Христосование, целование рук, именование Царственными Мучениками Г. Е. Распутина "отцом Григорием" - все это по-Смыслову "внесение Распутиным в царский дворец начала хлыстовства" (II. 19).
"Вопрос о хлыстовстве Распутина можно считать доказанным" (II. 18).
То, что это самая безстыдная ложь, доказывает имеющаяся в распоряжении автора этих строк полная копия (с протоколами всех опросов, скрепленных личными подписями дававших показания) секретного дела Тобольской духовной консистории "о крестьянине Распутине Новом", начатого 1 сентября 1907 года. Посланное после февральского переворота 1917 г. в адрес Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, вскоре после прихода к власти большевиков оно было похищено и вывезено на Запад. Несколько лет тому назад дело вернулось на Родину. Дойдет черед и до его публикации. Но что тогда будете делать вы - клеветники?.. Ну, да, верно, без работы и тогда не останетесь...
Да, господин Смыслов, документы действительно всплывают...
Далее (опять-таки совершенно бездоказательно): "Возникает серьезный вопрос: какой силой мог лечить столь тяжелую болезнь как гемофилия человек с такой развращенной душой? Ответ прост: или обман (а это исключено), или гипноз, т. е. экстрасенсорика. [...] Масса свидетельств (и то, что он был блудником, а не подвижником) позволяет нам твердо заявить, что экстрасенсом Распутин был. [...] Перед нами картина самого настоящего гипноза, без какого-либо даже намека на молитву и исцеленье благодатью Духа Святаго" (II. 43, 45).
А потом, истекая злобой, просто внаглую клевещет: "Для Царской семьи и для их оккультного пошиба "Друзей"..."; "ни Царская чета, ни их "духовник" Распутин ни с кем из святых людей не общались"; "ни Царская чета, ни Распутин не горели желанием и не стремились искать общения с теми, кто представлял тогда на земле Святую Русь" (II. 41).
В этой лжи, господин "православный историк", вы также будете уличены в самое ближайшее время. Следите за газетой "Русский вестник"!
Ложью является также и следующие утверждения Смыслова: "Будучи один лишь раз у домика блаженной Паши Саровской, Распутин [...] даже не вошел внутрь..." (II. 41) "Весьма интересно читать у некоторых "исследователей", что Распутин был на Афоне. [...]. Почему же тогда сам "старец" ни слова не пишет об Афоне (и даже не упоминает Святую Гору) в книге "Мои мысли и размышления"... [...] Очевидно, что на Святой Горе он не был" (II. 63). Но, как известно, на Святой Горе, несмотря на заумные построения Смыслова, Распутин все-таки был. И на этот счет есть опять-таки неоспоримые письменные свидетельства.
Врет Смыслов и когда пишет о том, что "ни у кого из современников или мемуаристов нет ни одного упоминания о "нетленности" "мощей" Г. Распутина", что нет "фактов того, что над трупом Распутина совершалось надругательство" (II. 71). После публикации в "Русском вестнике" нашего очерка "Как они его жгли" (именно об обстоятельствах этого дела, и именно на основе свидетельств современников) вопрос этот, по крайней мере, в главных своих чертах можно считать закрытым.
При чтении этой книжонки невольно вспоминается характеристика, данная речи профессора-протоиерея Ф. И. Титова на Всеукраинском церковном соборе 1918 г., в которой сей ученый муж (родом курянин) безстыдно утверждал украинскую самостийность в Церкви: "Хитроумный профессор, очевидно, учитывая отсутствие всякой научной подготовки у большинства членов собора, в своем ретроспективном обзоре сознательно смешивал различные исторические эпохи и отдельные моменты истории, выдвигал одни события, умалчивал о других и, таким образом, создавал в умах наивных слушателей совершенно ложное представление..."lx
Вся книга Смыслова наполнена давно опровергнутыми гнусными измышлениями бульварной желтой жидовской прессы начала ХХ века. "Православный историк" продолжает распространять всю эту клевету уже после прославления Царственных Мучеников:
"Современный историк (это Смыслов имеет в виду нынешнего еврейского историка М. Я. Геллера - С. Ф.) свидетельствует: "В 1912 г. вся Россия слышала, что Распутин - любовник императрицы. В 1914 г. вся страна это твердо знала, была в этом решительно убеждена..."" (II. 32)
"Как понравится читателю следующий документ - безхитростное письмо простой женщины из Сибири Николаю II: [...] "Еще говорят, что Ваша дочь Татьяна имела выкидыш от Распутина и что он жил со всей Вашей семьей. Господи, какая гадость, но это говорят в саду, в подъездах, в трамваях громко и открыто. Я пишу это потому, что очень уважаю своего царя"" (II. 32).
(После знакомства с такими "свидетельствами", которыми без зазрения совести ныне торгуют в православных храмах, думаю, даже доверчивые русские люди хорошо поняли, в каких логовищах, в каких вертепах сочинялись такие "письма простых женщин", а ныне фабрикуется такая писанина "православных историков". Честно говоря, я был бы сильно удивлен, узнай, что Смыслов - это реально существующий человек и вообще православный христианин. Верующий в Бога так не напишет. В этом, в частности, заставляет утвердиться само издание без обозначения издательства и типографии. По-воровски, подальше от ответственности.)
Но шила, как говорится, в мешке не утаишь. И вылезает оно, прямо скажем, рановато, видно терпелки не хватает. (Ведь это легко других обвинять в отсутствии "духовной уравновешенности" (II. 95), забыв о себе, единственном и любимом.)
"Вообще, при чтении некоторых из наших патриотических изданий так и вспоминаешь слова А. Блока: "Приходит некто бородатый и темный (Как точно! Я бы еще добавил: 'непременно в сапогах'. - И. Смыслов.) - приставать с 'белой березкой', Святой Русью и прочим и прочим. Говорит набожно и книжно..."" (II. 6).
Странные ассоциации у "православного историка". Ведь речь идет о том самом А. Блоке, который нашел себя в масонской Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, о дореволюционном оккультизме которого не ведает, пожалуй, только ленивый и нелюбопытный. "Почему дырявят древний собор? - кликушествовал А. Блок сразу же после расстрела большевиками Московского Кремля. - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой"lxi. Недаром, думается, могила творца "Двенадцати", поэмы, неизменно входившей во все советские школьные хрестоматии, оказалась, тем не менее, утраченной на Смоленском кладбище Петербурга3.
Но Бог с ним, с Блоком... Продолжим. "И действительно, - пишет Смыслов, упиваясь поддержкой самого Блока, - чего только не напишут: тут и "оклеветанный старец", тут и..." Прервем здесь автора, чтобы показать главное, что свербит и не дает покоя "православному историку": "...и всемогущие масоны, и вездесущие жиды..." (II. 6). Сравните также: "...вопрос к борцу с жидами Н. Козлову-Щедрину, к обличителю масонов О. А. Платонову и всей их Ко" (II. 59).
Думаю после этих проговоров более ясным станет смысл авторского посвящения книги: "монархистам России - с любовью и надеждой" (II. 2): любовью, понятное дело, тут и не пахнет, а вот надежда таких "любвеобильных православных историков" одна: на то, что, как сказано в названии книги, Царство Русское погибло. (А мы-то, грешные, думаем и веруем, что это Владычица наша Пресвятая Богородица правит Россией, а когда придет час, по Божией воле, передаст восхищенные в феврале 1917 г. на Небо Царские регалии Царю, предызбранному Самим Богом. В этом, как известно, и заключается смысл явления Державной иконы Божией Матери.)
Но зададимся отнюдь не праздным вопросом: откуда у этого "православного" историка, лицемерно толкующего в посвящении книги о "любви", на деле столько сатанинской злобы? Разве Святые отцы и церковные историки так полемизировали? Каким духом пишет сей историк?..
Это не богословский спор, не научная дискуссия, а полемика на уничтожение советского времени, когда неудачливого оппонента садили под лампу в кабинете следователя.
И, однако же, выходит... вот какие яблочки вырастил в своем саду приснопамятный митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай...
И в заключение несколько слов о привечающих в своих палисадничках такие меченые плоды. Речь идет об уже не раз упоминавшемся нами малотиражном, но чрезвычайно крикливом и скандальном журнальчике "Благодатный огонь".
За недостатком своих материалов "по теме"lxii, там охотно перепечатывают уже опубликованные и даже вышедшие отдельными изданиями современные работыlxiii, подкрепляя авторитет их авторов пассажами типа: "Считаем протоиерея Александра Шаргунова совестью Русского Православия"lxiv. Невероятно, но факт: здесь даже практикуется перепечатка собственных материалов из журнальных номеров, которые еще даже не успели распродать lxv.
Сам тон писаний некоторых авторов этого журнала за свою воинствующую безграмотность не зря получил оценку сослуживцев-священников как по существу "хулиганского"lxvi.
Борясь за чистоту и свержение вполне мифических идолов у других, журнал воздвигает иные, что видно даже и невооруженным глазом, на примере, скажем, использования цветной вкладки, появившейся начиная с девятого номера. Во всех пяти номерах, вышедших с тех пор, на цветной вкладке обязательно присутствует фото "Председателя Правления Благотворительного Фонда Святителя Николая Чудотворца" (все слова неизменно с прописной буквы как у "высочайшей особы") Андрея Юрьевича Быкова. Чтобы не быть голословным, огласим, как говорится, весь список его отдельных и совместных фотографий: N 9: со Святейшим Патриархом у креста на надгробие свт. Николаю в Бари; N 10: с о. Александром Шаргуновым в Пыжах; в храме Гроба Господня в Иерусалиме при чуде схождения Благодатного Огня ("Благодатный Огонь осеняет крестом истинных служителей Господа"); N 11: снова со Святейшим Патриархом; опять с о. Александром Шаргуновым ("совестью Русского Православия"); на Св. Горе Афон с о. Иоакимом; N 13: выступление на открытии "самого большого в мiре памятника" святителю Николаю на Чукотке.
Двенадцатый номер мы не пропустили. Просто там фотография особая. Шесть сотрудников Благотворительного фонда, разумеется, с А. Ю. Быковым во главе, после награждения их орденами Русской Православной Церкви. За стоящими фигурами, в прогалах, ниже средней части их тел, проглядывают иконы. Какой "православный" фотограф их так поставил: спиной к иконам и лицом, так сказать, к народу, Бог весть. Причем, одна из женщин в брюках. Ну, да это, скажут ревнители из "Благодатного огня", неважно...
Пользуясь случаем, обращаюсь лично к А. Ю. Быкову, в полезности деятельности которого, разумеется, нисколько не сомневаюсь (зря награждать Святейший не станет): уважаемый Андрей Юрьевич, одерните, что ли, своих подопечных из журнала, ведь такая грубая лесть, что просто неудобно, прежде всего, за Вас. Ей Богу! Ведь даже фотография самого Святейшего Патриарха появляется в этом "православном журнале", только если рядом с ним Вы. Право, неудобно.
К сожалению, не только по этому поводу можно привести применительно к ведущим журнал евангельские слова Господа: "...Что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: "дай, я выну сучек из глаза твоего"; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего" (Мф. 7, 3-5). Да, честные отцы: БРАТА твоего!..
Разоблачая всяческие ереси, обличая направо и налево (положительных, для души, материалов там, увы, днем с огнем не найти, а ведь сходящий с Неба в Иерусалиме Благодатный Огонь, как известно, действительно не обжигает верующих), отцы из журнала сами незаметно уклонились.
Главное их прегрешение - отсутствие любви. Другое - неприкрытый папоцезаризм. "Мы клерикалы"lxvii - так, ничтоже сумняшеся, видимо, даже не подозревая об истинном смысле этого слова, заявили о своей позиции эти отцы. "К клерикалам смело можно причислить и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II", - пишут они. Каково?! После этого сколько угодно можно бороться с католицизмом, испытывая все же к его системе (почти по Фрейду) тайное влечение. Таковым, понятно, Царь не только не нужен, но и страшен. Отсюда и совершенно безграмотное с точки зрения нормального православного богословия объявление о появлении на Руси невиданной "царебожнической ереси"lxviii. Изобретенный в чисто полемических целях, этот жупел неловко пытаются прикрыть овечьей шкурой богословия, которое там, однако, как говорится, и не ночевало.
Не сумев поставить в рамки хоть какого-то внешнего приличия закусивших удила "клерикалов", вынужден был уйти из журнала его основатель и редактор совестливый писатель Владимир Крупин lxix.
Нет, открыто запеть с московскими комсомолятами "Боже, от царя сохрани" они пока еще не могут, но про себя подтягивают вовсю. В ожидании, когда на вершине пирамиды объявится подходящий запевала.
1 Здесь и далее арабские цифры обозначают страницы, а римские издания, по которым мы осуществляем цитирование: I - Смыслов И. В. Царский путь. Размышления о канонизации царской семьи. Изд. 2-е. Б. м. 2001 (в интернете); II - Смыслов И. В. Г. Е. Распутин: Знамение погибшего царства. М. 2002.
2 Здесь и далее мы встретим немало лиц, не видевших Г. Е. Распутина, но, тем не менее, смело "свидетельствующих" о нем. Однако даже совершенно определенным образом настроенный председатель Совета министров В. Н. Коковцов прекрасно понимал, что ему нужно было непременно встретиться со старцем лично, чтобы впоследствии можно было "сослаться на личное впечатление" (Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Кн. 2. С. 31).
3 Словно подтверждение всемогущества Божия рядом с предполагаемой могилой Блока сохранилась могила 40 мучеников - священников и мiрян, замученных тою самою властью, которую приветствовал поэт и которая вроде бы должна была заботиться о памяти своего певца.
Примечания
i Миллер Л. Царская Семья - жертва темной силы. Мельбурн. 1998. С. IV.
ii Козырев Ф. Н. Распутин, которого мы потеряли. Изд. 2-е доп. СПб. 2001. С. 3.
iii Шевченко М. Вопрос не для публичного обсуждения. Комиссия Синода не подтвердила обвинений, заявляет управляющий делами Московского Патриархата митрополит Солнечногорский Сергий // НГ-Религии. 1999. 2 июня. С. 3.
iv Миллер Л. П. "Я написала правду..." Екатеринбург. 2002. С. 39.
v Сайт "Соборность", 22 июля 2001 г. (Екатеринбург) // Материалы интернета.
vi Родзянко М. В. Крушение Империи и Государственная дума и февральская 1917 года революция. Полное издание записок председателя Государственной думы. С дополнениями Е. Ф. Родзянко. М. 2002. С. 80.
vii Кн. Ф. Ф. Юсупов. Конец Распутина. Воспоминания. Париж. 1927. С. 171.
viii Кн. Ф. Юсупов. Перед изгнанием. 1887-1919. М. 1993. С. 188.
ix Усиление психических заболеваний // Биржевые ведомости. N 16125. 1917. 8 марта. С. 2.
x Тальберг Н. Д. Император Николай I - Православный Царь // Православный путь. Джорданвилль. 1955. С. 91.
xi Шевченко М. Вопрос не для публичного обсуждения. Комиссия Синода не подтвердила обвинений, заявляет управляющий делами Московского Патриархата митрополит Солнечногорский Сергий.
xii Скандал в Екатеринбургской епархии // НГ-Религии. 1999. 22 июня. С. 11.
xiii Нечестивый "духовник". Жидовствующий духовник устроил в православном монастыре тоталитарную секту // Русь Православная. 2004. Ноябрь. В публикации указаны все ссылки.
xiv Скандал в Екатеринбургской епархии.
xv Нечестивый "духовник". В публикации указаны все ссылки.
xvi Шевченко М. Вопрос не для публичного обсуждения. Комиссия Синода не подтвердила обвинений, заявляет управляющий делами Московского Патриархата митрополит Солнечногорский Сергий.
xvii Нечестивый "духовник". В публикации указаны все ссылки.
xviii Шевченко М. Вопрос не для публичного обсуждения. Комиссия Синода не подтвердила обвинений, заявляет управляющий делами Московского Патриархата митрополит Солнечногорский Сергий.
xix Там же.
xx Там же.
xxi Нечестивый "духовник". В публикации указаны все ссылки.
xxii Там же.
xxiii Беседа с Любовью Петровной Миллер о Распутине // Благодатный огонь. N 11. М. 2003. С. 52. Курсив мой. - С. Ф.
xxiv Там же. С. 59.
xxv Независимая газета. 1997. 20 февраля. С. 2.
xxvi Православное слово. Нижний Новгород. 1997. N 6 (91). Март. С. 3.
xxvii Пасхальная память. Воспоминания об иеромонахе Владимире (Шикине). Автор-составитель Е. В. Ерофеева. Изд. 3-е, испр. и доп. М. 2003. С. 330.
xxviii Там же. С. 350.
xxix Там же. С. 360-361.
xxx Там же. С. 360.
xxxi Там же.
xxxii Там же. С. 462.
xxxiii Жизнь за Царя. Дивеевский пастырь о. Владимир // Православный паломник. N 25. Валаамское общество Америки. 2002. С. 16.
xxxiv Православное слово. Нижний Новгород. 1997. N 6 (91). Март. С. 3.
xxxv О властях и Церкви Христовой. Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай заявляет, что не подписывал на Соборе 2000 года акт о канонизации Царской Семьи // НГ-Религии. 2001. N 8. С. 4.
xxxvi "...И даны будут Жене два крыла". Сб. к 50-летию Сергея Фомина. М. 2002. С. 553.
xxxvii Кеворкова Н. Монархические тупики // НГ-Религии. 2001. N 9 (80), 16 мая.
xxxviii Игумен Серафим (Кузнецов). Православный Царь-Мученик. М. "Паломник". 1997. С. 161.
xxxix Бердяев Н. А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М. 1991. С. 186.
xl Великие Святые. "Он всех простил..." Император Николай II. Церковь о Царской Семье. Материалы Синодальной Комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви. М. 2003. С. 110.
xli Там же. С. 2.
xlii Жуковская В. А. Из воспоминаний о Г. Е. Распутине // Благодатный огонь. N 13. М. 2005. С. 51-75.
xliii Искендеров А. А. Закат Империи. М. Редакция журнала "Вопросы истории". 2001. С. 290.
xliv Канонизация Распутина - канонизация блуда // Благодатный огонь. N 13. М. 2005. С. 50.
xlv Там же.
xlvi От Святейшего Синода. (По делу епископа Гермогена) // Церковные ведомости. СПб. 1912. 21 января. N 3. С. 20-24.
xlvii Марков С. В. Покинутая Царская Семья. 1917-1918. Царское Село - Тобольск - Екатеринбург. М. 2002. С. 303-305.
xlviii Подробнее об этом см. в нашем очерке: Фомин С. "Скорбный Ангел" // Русский вестник. 2004. N 17. С. 4.
xlix Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903-1919. Т. II. Париж. 1933. С. 339.
l Там же. С. 387.
li Письмо Государыни Императору от 23.6.1916.
lii Носик Б. М. На погосте ХХ века. СПб. 2000. С. 231; Незабытые могилы. Т. 3. М. 2001. С. 376.
liii Берберова Н. Н. Люди и ложи. Русские масоны ХХ столетия. М. 1997. С. 154; Фомин С. В. Последний Царский Святой. Святитель Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский, Сибирский Чудотворец. СПб. 2003. С. 496-497; "Скорбный Ангел". Царица-Мученица Александра Новая в письмах, дневниках и воспоминаниях. СПб. 2005. С. 772-774.
liv Берберова Н. Н. Люди и ложи. Русские масоны ХХ столетия. С. 181.
lv Шатилова А. Редактору газеты "Русский вестник" г-ну А. А. Сенину // Русский вестник. 2002. N 14-16. С. 16.
lvi Фомин С. В. Последний Царский Святой. Святитель Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский, Сибирский Чудотворец. С. 488-496. О борьбе А. Д. Самарина с Государем, используя недолго занимаемый им пост обер-прокурора Св. Синода, нужно, собственно, читать почти всю указанную книгу.
lvii "...И даны будут Жене два крыла". С. 556-567.
lviii Кобылин В. Анатомия измены. Император Николай II и генерал-адъютант М. В. Алексеев. Под ред. Л. Е. Болотина. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб. 2005; Якобий И. П. Император Николай II и революция. Фомин С. В. "Боролись за власть генералы... и лишь Император молился". СПб. 2005.
lix Митр. Вениамин (Федченков). Записки Архиерея. С коммент. С. В. Фомина. М. 2002. С. 865-868. "Страж Дома Господня". Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский). Жертвенный подвиг стояния в Истине Православия. Автор-составитель С. В. Фомин. М. 2003. С. 126-127.
lx Украинский сепаратизм в России. Идеология национального раскола. М. 1998. С. 204.
lxi Блок А. Собр. Соч. в 6 томах. Т. 4. Л. 1982. С. 235. Ст. "Интеллигенция и революция".
lxii Максимов Ю. Оклеветанный старец // "Благодатный огонь. N 10. 2003; Львов В. О протоиерее Николае Гурьянове и антиправославном почитании Распутина // "Благодатный огонь. N 10. 2003.
lxiii Прот. А. Шаргунов. Г. Распутин: опасность разделения в Церкви // "Благодатный огонь. N 10. 2003; Смыслов И. Распутин: знамение погибшего царства // "Благодатный огонь. N 11. 2003; Беседа с Любовью Петровной Миллер о Распутине // "Благодатный огонь. N 11. 2003.
lxiv Благодатный огонь. N 11. 2003. Подпись под фотографией на вклейке между с.32 и 33.
lxv См., например, публикацию о монахине Марии Скобцовой в 12-м номере журнала за 2004 г.
lxvi Свящ. Димитрий Лескин. Спор об Имени Божием. Философия имени в России в контексте афонских событий 1910-х гг. СПб. "Алетейя". 2004. С. 11.
lxvii Благодатный огонь. N 5. 2000. С. 3.
lxviii Ямщиков Е. Царебожническое словоблудие в радиоэфире // "Благодатный огонь. N 10. 2003; прот. П. Андриевский. Ересь царебожия // "Благодатный огонь. N 11. 2003; свящ. Д. Сысоев. Новая исповедь: декларация царебожия вместо раскаяния // Там же.
lxix Благодатный огонь. N 12. 2004. С. 112.
