Фронт тайной войны
Особенно широкий размах подобная поддержка китайских инсургентов приобрела сразу же после оккупации Маньчжурии японскими войсками. Причем командование советской Отдельной краснознаменной дальневосточной армии старалось координировать действия партизанских отрядов, давая указания не только о методах повседневной боевой работы, но и о развертывании массового повстанческого движения на маньчжурской территории в случае начала войны между Японией и Советским Союзом, рассматривая китайских партизан как своих диверсантов и разведчиков, заброшенных в тыл противника.
Конечно, все это могло рассматриваться как вмешательство во внутренние дела соседней страны. Но в те годы, когда для усиления оборонной мощи дальневосточных рубежей хороши были любые средства, об этом не думали ни в Хабаровске, ни в Москве. К тому же Токио формально не мог предъявить Советскому Союзу никаких претензий, ибо партизанское движение разворачивалось не на Японских островах. А с мнением непризнанного "независимого" государства можно было и не считаться.
Между тем весной 1939-го обстановка на Дальнем Востоке становилась все тревожней, разведка предупреждала о возможности серьезных акций японской Квантунской армии. 16 апреля начальники управлений НКВД Хабаровского и Приморского краев, Читинской области, а также начальники погранвойск Хабаровского, Приморского и Читинского округов получили из Москвы шифрованную телеграмму # 7770. В ней говорилось следующее: "В целях более полного использования китайского партизанского движения в Маньчжурии и его дальнейшего организационного укрепления Военным советам 1-й и 2-й ОКА разрешается в случаях обращения руководства китайских партизанских отрядов оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного происхождения или в обезличенном виде, а также руководить их работой. Проверенных людей из числа интернированных партизан небольшими группами перебрасывать обратно в Маньчжурию в разведывательных целях и в целях оказания помощи партизанскому движению. Работа с партизанами должна проводиться только военными советами"
Чекистское руководство должно было оказывать командованию 1-й и 2-й отдельных Краснознаменных армий (ОКА) полное содействие, в частности, обеспечивать как переправу партизанских групп и связников на территорию Маньчжурии, так и их возвращение. Кроме этого, военному совету 1-й ОКА передавалась группа из 350 китайских партизан, которые были проверены органами НКВД и признаны надежными (сколько таких же китайцев было признано неблагонадежными и отправилось в советские концлагеря, неизвестно до сих пор). В распоряжение военного совета 2-й ОКА направили ранее интернированных руководителей партизанских отрядов Чжао-Шанчжи и Дай-Хунбина, которых предполагалось затем перебросить в Маньчжурию.
Нельзя не обратить внимание на то, что под московской шифровкой стояли подписи двух наркомов - Климента Ворошилова и Лаврентия Берии. Но они вряд ли принимали самостоятельные решения по столь серьезному делу, а потому можно не сомневаться: весь комплекс вопросов, связанных с китайским партизанским движением, был согласован со Сталиным.
Похоже, Кремль не смущала даже возможность серьезного дипломатического конфликта с японцами, если бы последние обнаружили засылку в подконтрольный им регион нескольких сот боевиков. И здесь стоит сказать вот о чем. Японская разведка тоже нелегально отправляла в СССР диверсантов (тех же партизан), завербованных из числа белоэмигрантов. Когда они обнаруживались, захватывались или уничтожались, советские газеты непременно писали об этом, клеймя позором агрессивную японскую военщину. Подключались и дипломаты: вызовы в Наркомат иностранных дел посла Страны восходящего солнца, ноты протеста и т.д. Когда же попадались "наши" и поднимали шум японцы, о том граждане СССР, естественно, ничего не знали и не ведали.
Всего один документ
Целью встречи являлся разбор соображений, представленных Чжао-Шанчжи: разрешение вопросов переброски, дальнейшей работы и связей с СССР. Прежде всего руководителю партизанского движения предлагалось связаться с подчиненными ему отрядами, действующими в бассейне реки Сунгари, объединить управление ими, создать крепкий штаб, очистить ряды инсургентов от неустойчивых, разложившихся элементов и японских агентов, а также создать отдел по борьбе с японским шпионажем в среде партизан (видно, крепко доставалось партизанам от японской разведки).
В качестве дальнейшей задачи выдвигалось требование укреплять и расширять партизанское движение в Маньчжурии. Для чего, например, признавалось полезным организовать несколько крупных налетов на японские гарнизоны, дабы поднять боевой дух повстанцев. Предлагалось также организовать секретные базы партизан в труднодоступных районах Малого Хингана для накопления оружия, боеприпасов и снаряжения. Все это рекомендовалось получить в ходе нападений на японские склады. Китайским командирам советовали связаться с местной коммунистической организацией для развертывания политической агитации среди населения и проведения мероприятий по разложению частей маньчжурской армии, снабжению партизан через распропагандированных военнослужащих всем необходимым.
Советские товарищи подчеркивали большой опыт Чжао-Шанчжи в партизанской борьбе, говорили о его подготовке до перехода в Маньчжурию. Была обещана в дальнейшем надежная связь и всесторонняя помощь по всем проблемам, которые обсуждались на встрече.
Что касается действий китайских инсургентов в ходе возможной войны Японии против СССР, то в этот период предлагалось вести разрушительную работу в тылу Квантунской армии, атаковать там важнейшие объекты по заданию советского командования (конкретные задачи партизаны должны были получить в начале войны). Конев и Бирюков также утверждали, что "армия Маньчжоу-Го не крепка, японцы ей не доверяют. Партизаны должны использовать это обстоятельство и принять меры по разложению армии Маньчжоу-Го".
Пока же не началась война планировалось из находившихся на советской территории китайских партизан организовать отряд примерно в 100 бойцов и переправить его через Амур в Маньчжурию в один прием в конце июня. Такая численность данного формирования диктовалась наличным количеством боеспособных партизан, находившихся в это время на территории СССР. Остальным партизанам, которые оставались на советском Дальнем Востоке, следовало пройти подготовку в качестве пулеметчиков, гранатометчиков, пропагандистов, санитаров, а затем переправиться через Амур мелкими группами. Советское командование заверило Чжао-Шанчжи, что оружие, боеприпасы, продукты, медикаменты, деньги будут выделены в соответствии с его запросами.
Успех операций отрядов повстанцев во многом зависел от надежной связи как между ними, так и со штабом партизанского движения, а последнего - с советской территорией. Для этого предлагалось подобрать 10 грамотных бойцов, тщательно проверенных и преданных делу революции, и прислать их на радиоподготовку в СССР. После чего они, снабженные рациями, шифрами, деньгами, будут переправлены в Китай. Советские военачальники высказали во время беседы и свои пожелания: "Для нас желательно получить от вас карты Маньчжурии, которые вы добудете у японо-маньчжурских войск (карты японского изготовления), японские и другие документы - приказы, донесения, сводки. шифры. Желательно, чтобы вы снабжали нас образцами нового японского вооружения". Основной принцип, что за все услуги надо платить, соблюдался и здесь. Поддерживая и развивая партизанское движение, советская военная разведка получала взамен разветвленную агентурную сеть в сопредельной стране.
Интересным является вопрос о том, как и когда Чжао-Шанчжи попал в СССР и где находился до весны 1939 года.
Поскольку стенограмма беседы пока единственный документ по этому делу, который удалось обнаружить в архиве, то можно сделать только несколько предположений. Не исключено, что китайского партизанского руководителя вызвали в СССР вскоре после репрессий, обрушившихся на разведывательный отдел штаба ОКДВА осенью 1937 года, когда органами НКВД были арестованы начальник РО полковник Покладок, два его зама и несколько сотрудников рангом пониже (их расстреляли по стандартному обвинению как "японских шпионов"). Все контакты и линии связи с китайскими партизанами оборвались. Едва Чжао-Шанчжи в это время перешел на советскую территорию, он, очевидно, сразу же был арестован и полтора года сидел в тюрьме или в лагере. Только весной 1939-го уцелевшего китайского партизанского руководителя после проверки выпустили на свободу. Такая версия выглядит достаточно правдоподобно.
Конечно, всего этого Конев и Бирюков не могли сказать во время беседы и пришлось изворачиваться, заявляя, что им было неизвестно о пребывании одного из лидеров китайских повстанцев в Советском Союзе. А может быть, как люди в Хабаровске новые, только недавно назначенные, они и в самом деле не знали о том, кто сидит в лагерях и тюрьмах. Такое тоже не исключено.
Чжао-Шанчжи хотелось включить в свои отряды побольше бойцов: ведь в свое время они перебирались в Советский Союз в немалом количестве. Партизанского вождя заверили, что большинство ранее оказавшихся в СССР партизан уже направлено в Китай (в конце 1930-х годов многие китайские партизаны переправлялись с Дальнего Востока в Среднюю Азию и оттуда по трассе "Зет" - Алма-Ата-Ланьчжоу в Китай), а все оставшиеся будут даны ему для отбора. Чжао-Шанчжи получил все, о чем просил, - отказов не было. В конце беседы ему еще раз сообщили: "Вас мы считаем главным руководителем партизанского движения в Маньчжурии и через вас будем давать указания по всем вопросам. Одновременно будем поддерживать связь с отрядами, действующими территориально близко к советской границе".
Последний вопрос, который обсуждался на этом совещании, - возникновение конфликта между СССР и Японией в результате перехода партизанского отряда из Советского Союза в Маньчжурию. Судя по всему, в штабе армии данный вариант отнюдь не исключался. Впрочем, в связи с началом боев на Халхин-Голе советско-японские отношения и так испортились до предела, и еще один возможный инцидент мало что значил. А может быть, армейское начальство получило карт-бланш на проведение партизанских операций. Китайскому партизану было заявлено: "Вы идете выполнять волю партии и никакой ответственности за возможные конфликты не несете. При переходе примите все от вас зависящие меры предосторожности. Никто из партизан ни в коем случае не должен говорить, что он был в СССР. Разглашение тайны перехода затруднит дальнейшие связи с партизанами, затруднит возможности передачи оружия, патронов, медикаментов и др.".
Заключительная фраза ясно говорит о том, что партизанское движение в Северной Маньчжурии никогда не было самостоятельным и существовало под полным контролем из-за Амура. Разумеется, аналогичная ситуация сложилась и в Приморье, где дислоцировалась 1-я ОКА. Хотя за границей, пролегавшей по Уссури, действовали другие партизанские отряды, которыми тоже руководил разведывательный отдел штаба этой армии.
Обмен боевиками и диверсантами
Письмо Чжао-Шанчжи утвердили командующий армией Конев и новый член военного совета дивизионный комиссар Фоминых. На первой странице дата: 25 августа 1939 года и резолюция за теми же подписями: "Всю директиву передать отдельными распоряжениями".
В этом документе указывалось, что основная задача до зимы - укреплять и увеличивать отряды, добывать оружие, боеприпасы и продовольствие. Рекомендовалось в преддверии зимы создать секретные базы в недоступных местах, оборудовать в них жилища, накопить запасы продовольствия и одежды. Базы должны быть подготовлены для обороны. Партизанам советовали пока воздержаться от разрушения шахт, железных дорог и мостов, поскольку для выполнения этих задач у них пока еще мало сил и средств.
Повстанцам предлагалось проводить более мелкие операции по нападению на железнодорожные поезда, золотые прииски, склады, шахты, полицейские участки. Основная цель таких ударов - добывание оружия, боеприпасов, пищевых продуктов и снаряжение. Указывалось и на то, что данные акции надо тщательно готовить: производить разведку объекта нападения, составить план и обсудить его с командирами отрядов. Иначе неизбежны потери и неудачи. Были в этой директиве и рекомендации для Чжао-Шанчжи: "Самому вам лично руководить нападениями не следует. Не забывайте, что вы руководитель партизанского движения, а не командир отряда. Вы должны организовывать разгром всей системы, а не отдельных отрядов и групп. Вам нельзя рисковать по любому случаю. Вы должны учить командиров"
Повстанцам обещали прислать динамит и опытных инструкторов, владеющих способами его применения, а также продовольствие, пропагандистскую литературу и топографические карты. Советские разведчики благодарили китайских товарищей за материалы, захваченные при налетах на японские и маньчжурские гарнизоны, топографические карты, за доклад японского топографического отряда, а также новые прицелы и дальномеры.
Если судить по этой директиве, то дела у китайских инсургентов шли неплохо. Они совершали, в общем, удачные операции, вели разведку и агитацию, запасались к зиме (а зимы в тех краях суровые) всем, чем нужно. А весной 1940 года партизанское движение в Маньчжурии при активной поддержке из-за Амура развернулось с еще большим размахом...
Японская разведка, конечно, знала о том, что руководство партизанскими отрядами в Северном Китае осуществляется из СССР. Скрыть это при массовой переброске бойцов, вооружения и боеприпасов через границу было невозможно. Методы борьбы японцев с повстанцами проанализированы в справке Управления НКВД по Хабаровскому краю, составленной в сентябре 1940 года. Карательные операции против маньчжурских партизан, говорится в документе, проводились с самого начала возникновения партизанского движения, т.е. с начала 1930-х годов. Но в последнее время применяются более утонченные методы. Для этого на территории Маньчжурии создаются ложные революционные организации и лжепартизанские группы. Основная задача - влить их в действующие отряды инсургентов для разложения их изнутри. Организуются также ложные базы снабжения повстанцев. Японцы стремятся внедрить свою агентуру в партизанские отряды и при ее помощи одержать над повстанцами решительную победу.
Одновременно японская разведка старалась использовать партизанские отряды в качестве канала для заброски своей агентуры в Советский Союз. Так, в конце 1939 года органам НКВД удалось вскрыть крупную корейскую "революционную" организацию, созданную разведывательным отделом штаба Квантунской армии. Членов этой организации должны были переправлять по связям китайских повстанцев на территорию СССР для ведения шпионажа и осуществления диверсий.
Чтобы нащупать каналы советского руководства партизанским движением в Маньчжурии, японцы предприняли несколько попыток направить в СССР своих шпионов под видом коммунистов-подпольщиков. Они имели задание получить военно-политическое образование в Советском Союзе, а затем вернуться обратно в Маньчжурию и занять руководящие посты в партизанских отрядах. Естественно, советская контрразведка делала все возможное, чтобы очистить маньчжурские партизанские формирования от японской агентуры.
Когда знакомишься с документами о деятельности советской и японской разведок, то невольно возникает ощущение зеркального отражения. С обеих сторон все одинаково. Советская военная разведка использует местное китайское и корейское население для организации партизанских отрядов на территории Маньчжурии, вооружает их, снабжает боеприпасами и продовольствием, перебрасывает через Амур и Уссури подмогу. Японская военная же разведка в свою очередь опирается на белоэмигрантов, ушедших в Маньчжурию, также их оснащает, обеспечивает и переправляет через Амур и Уссури на советскую территорию.
Руководители китайских и корейских партизанских отрядов проходят обучение в учебных центрах советской разведки. Руководители эмигрантских диверсионных групп - в специальных школах японской разведки. Командующий Квантунской армии дает указания бывшим подданным павшей Российской империи. Командование 1-й и 2-й ОКА - китайским коммунистическим повстанцам. Китайские партизаны вели разведку в Маньчжурии по заданиям советских спецслужб. Белоэмигрантские диверсионные отряды занимались шпионажем на советской территории по заданиям японской разведки.
Правда, можно сказать, что китайские партизаны сражались за освобождение своей родины от японских оккупантов и поэтому пользовались помощью из-за рубежа. Но и белоэмигранты считали, что ведут борьбу за освобождение России от большевиков... В общем, никакой разницы в действиях обеих сторон не было. По обеим берегам пограничных рек сидели два матерых хищника, которые рычали друг на друга, скалили клыки и пытались при удобном случае вцепиться в глотку друг другу.
http://nvo.ng.ru/spforces/2006-01-20/7_manchzhuria.html