Под Рождество принято рассказывать истории о том, как к попавшему в беду человеку приходит помощь. Помощь неожиданная, необычная и потому чудесная. Поскольку у нас сейчас время предрождественское, мы и поведаем одну такую историю.
Шли дни царствования императора Николая I. Тогда государь Николай Павлович был не вполне доволен тем, как идут у него внешние и внутренние дела. И говаривал, что лишь о церковном управлении ему много беспокоиться нечего, пока живы Филарет мудрый и Филарет благочестивый. Мудрым тогда называли митрополита Московского, много писавшего и строгого. Благочестивым именовали митрополита Киевского - доброго и милосердного. Оба святители были в свое время связаны с Петербургской духовной академией. Первый был ее ректором, а второй инспектором.
Трогательные страницы Филарету благочестивому посвятил в своих повествованиях Н. С. Лесков. Он рассказывал, каким запомнили "милого доброго дедусю" мальчишки, ученики-живописцы, лазившие в митрополичий сад за большими сочными грушами. Обаяние личности киевского владыки было громадно...
Летом киевские митрополиты жили за городом, на даче в Голосеевском лесу. Жил там и Филарет, обычно пешком совершавший длинные прогулки в скромном послушническом подряснике и порыжевшей скуфейке.
В одну из таких прогулок владыка забрел верст за 12 от густого чудного Голосеевского леса и встретил хохла, волы которого медленно везли кладь. Мужик, не молодой уже человек, плакал.
Филарет спросил крестьянина о причине горя и поздней, но, видимо, спешной поездки в город. Тот в бессвязных выражениях рассказал спутнику, что вчера потерял жену, с которой создал свое крестьянское благополучие, что покойница оставила ему семь душ детей мал мала меньше, что местный батюшка требует за похороны пять рублей, когда в хате нет и пяти копеек, что тело покойницы не позволяет внести в церковь и что он везет овес на продажу в Киев, откуда, дай Бог, поспеть вернуться завтра к утру.
Владыка не проронил ни слова. Он только спросил название села, из которого ехал плакавший, да имя его покойной жены.
Когда они оба дошли до Голосеевского леса, мужик медленно поплелся далее к Киеву, а митрополит ускорил шаг, быстро пришел на свою дачу, написал какую-то бумагу и отправил ее с келейником в Киев на имя кафедрального протоиерея.
На другой день чуть свет потянулась к Голосееву и дальше довольно необычная процессия.
На городских извозчиках, а то и просто на телегах ехали кафедральный протоиерей, два архимандрита, иеромонах, лаврский архидиакон, иеродиаконы и иподиаконы, певчие с регентом во главе. На последнем возу высилась "домовина" - гроб.
Владыка присоединился к процессии, но уже в карете.
В восемь часов утра кортеж прибыл в то село, где священник не хотел отпевать покойницу. Все население деревни было на полевых работах. Пономарь, увидев белый клобук митрополита, взбежал на колокольню и зазвонил во все колокола "встречу" владыке.
Потом, после облачения, процессия двинулась через все село к хате, где лежало тело покойницы. Отслужили литию, окропили святою водою гроб, переложили туда тело усопшей и торжественно при колокольном звоне понесли в церковь.
Небывалое на селе зрелище - прекрасный хор певчих, личное участие митрополита, торжественное богослужение поразили крестьян. Они знали, что батюшка отказался отпевать покойницу и впустить ее в храм, знали причину этого отказа и во всем происшествии видели чудо.
Еще не окончилось отпевание, когда на измученных волах вернулся муж покойницы. Описывать его чувства вряд ли есть необходимость...
Поздно окончились отпевание и погребение. Все устали, проголодались. Но крестьяне принесли много молока, яиц, "паляниц" - тонких хлебцев-лепешек. И на церковной ограде начались импровизированные незатейливые поминки.
Лаврский архидиакон высказал вполне основательную мысль, что у батюшки, наверное, найдутся и вишняк, и смородиновая, и сливяночка.
Филарет улыбнулся, впервые подозвав к себе провинившегося священника, преподал ему благословение и ласково сказал: "Загладь грех, угости братию и певчих, да смотри хорошенько".
Сам же, устав от жары, длинной службы и волнения, Филарет уехал к себе, отказавшись от трапезы. Перед отъездом он благословил сирот покойницы и подарил им тридцать пять рублей.
Лаврский архидиакон лично произвел ревизию съестных и питьевых запасов матушки. Их хватило на всю братию и певчих, потому что осенью готовились выдавать замуж одну из поповен.
Этим и ограничилось наказание корыстного батюшки.
http://www.spbvedomosti.ru.udns.incru.net/document/?id=10671&folder=225
Шли дни царствования императора Николая I. Тогда государь Николай Павлович был не вполне доволен тем, как идут у него внешние и внутренние дела. И говаривал, что лишь о церковном управлении ему много беспокоиться нечего, пока живы Филарет мудрый и Филарет благочестивый. Мудрым тогда называли митрополита Московского, много писавшего и строгого. Благочестивым именовали митрополита Киевского - доброго и милосердного. Оба святители были в свое время связаны с Петербургской духовной академией. Первый был ее ректором, а второй инспектором.
Трогательные страницы Филарету благочестивому посвятил в своих повествованиях Н. С. Лесков. Он рассказывал, каким запомнили "милого доброго дедусю" мальчишки, ученики-живописцы, лазившие в митрополичий сад за большими сочными грушами. Обаяние личности киевского владыки было громадно...
Летом киевские митрополиты жили за городом, на даче в Голосеевском лесу. Жил там и Филарет, обычно пешком совершавший длинные прогулки в скромном послушническом подряснике и порыжевшей скуфейке.
В одну из таких прогулок владыка забрел верст за 12 от густого чудного Голосеевского леса и встретил хохла, волы которого медленно везли кладь. Мужик, не молодой уже человек, плакал.
Филарет спросил крестьянина о причине горя и поздней, но, видимо, спешной поездки в город. Тот в бессвязных выражениях рассказал спутнику, что вчера потерял жену, с которой создал свое крестьянское благополучие, что покойница оставила ему семь душ детей мал мала меньше, что местный батюшка требует за похороны пять рублей, когда в хате нет и пяти копеек, что тело покойницы не позволяет внести в церковь и что он везет овес на продажу в Киев, откуда, дай Бог, поспеть вернуться завтра к утру.
Владыка не проронил ни слова. Он только спросил название села, из которого ехал плакавший, да имя его покойной жены.
Когда они оба дошли до Голосеевского леса, мужик медленно поплелся далее к Киеву, а митрополит ускорил шаг, быстро пришел на свою дачу, написал какую-то бумагу и отправил ее с келейником в Киев на имя кафедрального протоиерея.
На другой день чуть свет потянулась к Голосееву и дальше довольно необычная процессия.
На городских извозчиках, а то и просто на телегах ехали кафедральный протоиерей, два архимандрита, иеромонах, лаврский архидиакон, иеродиаконы и иподиаконы, певчие с регентом во главе. На последнем возу высилась "домовина" - гроб.
Владыка присоединился к процессии, но уже в карете.
В восемь часов утра кортеж прибыл в то село, где священник не хотел отпевать покойницу. Все население деревни было на полевых работах. Пономарь, увидев белый клобук митрополита, взбежал на колокольню и зазвонил во все колокола "встречу" владыке.
Потом, после облачения, процессия двинулась через все село к хате, где лежало тело покойницы. Отслужили литию, окропили святою водою гроб, переложили туда тело усопшей и торжественно при колокольном звоне понесли в церковь.
Небывалое на селе зрелище - прекрасный хор певчих, личное участие митрополита, торжественное богослужение поразили крестьян. Они знали, что батюшка отказался отпевать покойницу и впустить ее в храм, знали причину этого отказа и во всем происшествии видели чудо.
Еще не окончилось отпевание, когда на измученных волах вернулся муж покойницы. Описывать его чувства вряд ли есть необходимость...
Поздно окончились отпевание и погребение. Все устали, проголодались. Но крестьяне принесли много молока, яиц, "паляниц" - тонких хлебцев-лепешек. И на церковной ограде начались импровизированные незатейливые поминки.
Лаврский архидиакон высказал вполне основательную мысль, что у батюшки, наверное, найдутся и вишняк, и смородиновая, и сливяночка.
Филарет улыбнулся, впервые подозвав к себе провинившегося священника, преподал ему благословение и ласково сказал: "Загладь грех, угости братию и певчих, да смотри хорошенько".
Сам же, устав от жары, длинной службы и волнения, Филарет уехал к себе, отказавшись от трапезы. Перед отъездом он благословил сирот покойницы и подарил им тридцать пять рублей.
Лаврский архидиакон лично произвел ревизию съестных и питьевых запасов матушки. Их хватило на всю братию и певчих, потому что осенью готовились выдавать замуж одну из поповен.
Этим и ограничилось наказание корыстного батюшки.
http://www.spbvedomosti.ru.udns.incru.net/document/?id=10671&folder=225
