Польша крепко хранит все свои обиды и претензии к восточной могучей соседке - Российской империи. Она помнит всЈ, и три раздела Польши, инициаторами которых была не Россия, а Австро-Венгрия, и странные Катынские события. А наши неоценимые жертвы - 600 тысяч советских воинов, павших за освобождение Польши - поляки не помнят, и приращение к Польше земель после победы над Германией.
ВсЈ забыли. Но и мы можем предъявить претензии к Польше: за прошлое, и сейчас - после событий в Варшаве, где били русских подростков только за то, что они - русские.
Сегодня нет публикаций о десятках тысяч русских военнопленных, погибших в польских лагерях в 1919-1920 годах. Зато книгами о катынском расстреле польских офицеров заполнены стеллажи московских библиотек и больших магазинов. А ведь в 12-ти польских лагерях от эпидемий и болезней, голода, лишений и издевательств умерли около 60 тыс. русских воинов. Даже о самом большом лагере - в Тухоли, названном белоэмигрантами "лагерем смерти", где узники умирали целыми бараками, - фактически мало кто знает в России. Но помнить надо всех погибших. В этом - историческая справедливость.
Варшавская газета "Свобода" 19 октября 1921 года сообщала, что в лагере Тухоли умерли за один год около 22 тыс. красноармейцев, попавших в польский плен после советско-польской войны 1919 - 1920 годов. Русских, как скот, вместо лошадей впрягали, и они таскали телеги и бороны на лесозаготовках, пашне и дорожных работах. В 1965 году в польском архиве обнаружили "Письмо начальника II отдела генштаба польской армии И. Матушевского генералу К. Соснковскому" от 1 февраля 1922 года, курировавшему лагеря. Ему "не показалась невероятной" цифра умерших в Тухоли - более 20 тысяч человек. Тогда же Союз русских студентов из эмигрантов в Польше заявил: "Из-за антисанитарных условий в Тухоли болезни буквально косили узников". Удалось достать официальный польский документ о том, что с февраля по май 1921 года в Тухоли зафиксировано 23 878 случаев заболеваний, в том числе тифом, холерой, дизентерией, туберкулезом. Представители РСФСР в Смешанной комиссии по обмену военнопленных заявили (протокол от 28 июля 1921 года): "Поляки обращались с россиянами не как с людьми равной расы, не как с обезоруженными солдатами противника, а как с бесправными рабами".
К сожалению, действительно исторически сложилось так, что поляки к русским вообще относятся почти враждебно. Но истребление простых солдат - это не история, а преступление и варварство. Очень жаль, что польская сторона это не понимает до сих пор.
Почему автор этой статьи подробно исследует трагедию польских лагерей? В деревне, где жил его дед, у многих жителей не вернулись родные именно из польского плена.
А в 1921 году в лагерь смерти этапировали наших соотечественников - интернированных белогвардейцев и членов их семей.
Казалось бы, их-то, воевавших против советской власти, за что? Это пусть догадливый читатель сам сообразит. Я изучил письма интернированных в эмигрантских газетах (1920 - 1923 годы). В этих письмах - их жизнь, если это можно назвать жизнью. Это письма из лагерного ада.
Письмо Д. В., лагерь Тухоли, 2 декабря 1921 года:
"Медленно угасает человеческая жизнь в казематах Тухоля. Душные, тЈмные, сырые, холодные, с огромными щелями в потолках, в окнах, в дверях, признанные комиссией непригодными для проживания в них человека, казематы эти наполнены "бывшими людьми", героями Великой европейской войны, бесстрашными воинами Великой гражданской русской бойни и вот они, как огромные чЈрные тараканы, кишат в казематах, шуршат на голых нарах, ссорятся, проклинают судьбу. Каждый день я вижу их, замкнутых, молчаливых, со страждущими ликами, отражающими ту горькую неправду, которая выпала на долю невинных мучеников поруганной России. Вижу, как оборванные, полубосые прыгают они, "возбуждая смех у иных" (т.е. у охраны) в обширных лагерных постройках, прозябших до костей от злобных порывов приморского ветра, скрываются в подземелья, не находят там ни покоя, ни света, ни тепла. А ведь это те, кто напрягали все силы, чтобы воскресить страдалицу Родину. Это те, кто, рискуя жизнью и веруя в будущее России, три года своей кровью спасал и культуру Запада от страшного удушья и яда коммунизма. Они дали возможность Европе жить "усладой жизни безмятежной". Ныне эти борцы в казематах лишены солнечного света. Но другой свет, тихий, святой свет мерцает, как далЈкая звезда, в сердце каждого из них. Это свет надежды увидеть родную страну и победу над красной каторгой. Не одни воины мучаются в этом аду. Женщины, бежавшие с ними от безумства красных, рождЈнные в болезнях дети, не научившиеся познавать ни добро, ни зло, выпивают до дна ту же горькую чашу дикого возмездия и в невыплаканных слезах жалуются на отчаяние, но не людям, нет! Ему жалуются, пред Ним падают ниц, показывая сине-красными от стужи руками на завЈрнутых в ворох тряпок безгрешных малюток. Не о жизни младенцев просят матери, ведь они не знают жизнь, а о гибели ангельских душ, о смерти детей молятся матери. Медленно угасает жизнь человеческая в Тухоли!"
Письмо из Тухоли, 22 октября 1921 года:
"...Интернированные размещены в бараках и землянках. Те совершенно не приспособлены для зимнего времени. Бараки из толстого волнистого железа, изнутри покрыты тонкими деревянными филЈнками, которые во многих местах полопались. Дверь и отчасти окна пригнаны очень плохо, из них отчаянно дует... Интернированным не дают даже подстилок под предлогом "недоедания лошадей". С крайней тревогой думаем о будущей зиме".
Письмо М. Т., лагерь Тухоли, 8 ноября 1921 года:
"...Прошел ровно год, как наши части перешли реку Збруч... С 22 августа 1921 года мы в Тухоле, с именем которого связаны самые тяжЈлые впечатления... С большой дороги, из-за рощи и возвышающегося земляного бугра не видно самого нашего лагеря... не видно людских страданий, горя и слЈз. ВсЈ проносится мимо. Сердце полно любви к Родине. Хочется крикнуть:
"Обреченные на смерть тебя приветствуют,Родина"".
Рассказ, написан узником Тухоли:
"..Тусклый свет догорающей свечи осветил смуглое лицо татарина, редкую каштановую бородку, узкие чЈрные глаза его ярко горели. Татарин подошЈл к спорящим уральским казакам, присел на краю грязных от сапог нар и начал говорить: "Помолчи, друг моя, помолчи, не тыкай в две глаза. И здесь твоя - моя равна. Нас мало и надо жить... будь довольна всем, что есть". К татарину никто не прислушивался, продолжали спорить. Но татарин продолжал: "Мой сказал, что шум-гам не нужна, потому одна вреда есть. И твой дрался и мой дрался, пока был можно, а припЈр большевик - шабаш. Моя - твоя сравнял, твоя - моя равна... надо жить". Медленно текут дни, часы и минуты лагерного житья. Тихая печаль о далЈких родных домах, семьях, лесах, о склонности казака к постоянному труду, труду свободному, равномерному, здоровому... - наложила тягостный отпечаток на лица бесхитростных уральцев..."
Письмо из Тухоли, 22 декабря 1921 года:
"Сегодня польский сочельник... По соседнему с лагерем шоссе гремят подводы, счастливые люди, имеющие Родину, дома и семьи едут в костЈлы и кирхи. Скоро придЈт и наше Рождество. Чем отметим этот великий праздник Рождения Правды на земле? Щемящей грустью... Беспредельной тоскою по утерянной Родине, по голодающим нашим близким... Скоро придЈт к нам наш праздник, но уже и сейчас под шум колес на шоссе в нашу землянку спустилась тоска - милая, как чары возлюбленной, и тяжЈлая, как удушливые газы... Спустилась и надолго отравила наши души..."
Лагерь Тухоля был закрыт лишь в 1923 году. Сохранилось Тухольское лагерное кладбище, неухоженное и, смело скажем, забытое Россией! Нет православных крестов на могилах наших соотечественников. Лишь шестиметровый обелиск, установленный германской администрацией в 1916 году умершим военнопленным неприятельских армий (в основном русским пленным) с надписью на четырЈх языках: немецком, русском, польском и румынском. Русские и румыны похоронены иногда в одних братских могилах. Польские власти увековечили это место двумя стендами в 1990 году. На одном - информация о погребЈнных пленных Первой мировой войны, на другом - об умерших "большевистских пленных" (1920-1921 годы).
Россия, вспомни своих сыновей!
http://www.russdom.ru/2005/200510i/20051024.html
ВсЈ забыли. Но и мы можем предъявить претензии к Польше: за прошлое, и сейчас - после событий в Варшаве, где били русских подростков только за то, что они - русские.
Сегодня нет публикаций о десятках тысяч русских военнопленных, погибших в польских лагерях в 1919-1920 годах. Зато книгами о катынском расстреле польских офицеров заполнены стеллажи московских библиотек и больших магазинов. А ведь в 12-ти польских лагерях от эпидемий и болезней, голода, лишений и издевательств умерли около 60 тыс. русских воинов. Даже о самом большом лагере - в Тухоли, названном белоэмигрантами "лагерем смерти", где узники умирали целыми бараками, - фактически мало кто знает в России. Но помнить надо всех погибших. В этом - историческая справедливость.
Варшавская газета "Свобода" 19 октября 1921 года сообщала, что в лагере Тухоли умерли за один год около 22 тыс. красноармейцев, попавших в польский плен после советско-польской войны 1919 - 1920 годов. Русских, как скот, вместо лошадей впрягали, и они таскали телеги и бороны на лесозаготовках, пашне и дорожных работах. В 1965 году в польском архиве обнаружили "Письмо начальника II отдела генштаба польской армии И. Матушевского генералу К. Соснковскому" от 1 февраля 1922 года, курировавшему лагеря. Ему "не показалась невероятной" цифра умерших в Тухоли - более 20 тысяч человек. Тогда же Союз русских студентов из эмигрантов в Польше заявил: "Из-за антисанитарных условий в Тухоли болезни буквально косили узников". Удалось достать официальный польский документ о том, что с февраля по май 1921 года в Тухоли зафиксировано 23 878 случаев заболеваний, в том числе тифом, холерой, дизентерией, туберкулезом. Представители РСФСР в Смешанной комиссии по обмену военнопленных заявили (протокол от 28 июля 1921 года): "Поляки обращались с россиянами не как с людьми равной расы, не как с обезоруженными солдатами противника, а как с бесправными рабами".
К сожалению, действительно исторически сложилось так, что поляки к русским вообще относятся почти враждебно. Но истребление простых солдат - это не история, а преступление и варварство. Очень жаль, что польская сторона это не понимает до сих пор.
Почему автор этой статьи подробно исследует трагедию польских лагерей? В деревне, где жил его дед, у многих жителей не вернулись родные именно из польского плена.
А в 1921 году в лагерь смерти этапировали наших соотечественников - интернированных белогвардейцев и членов их семей.
Казалось бы, их-то, воевавших против советской власти, за что? Это пусть догадливый читатель сам сообразит. Я изучил письма интернированных в эмигрантских газетах (1920 - 1923 годы). В этих письмах - их жизнь, если это можно назвать жизнью. Это письма из лагерного ада.
Письмо Д. В., лагерь Тухоли, 2 декабря 1921 года:
"Медленно угасает человеческая жизнь в казематах Тухоля. Душные, тЈмные, сырые, холодные, с огромными щелями в потолках, в окнах, в дверях, признанные комиссией непригодными для проживания в них человека, казематы эти наполнены "бывшими людьми", героями Великой европейской войны, бесстрашными воинами Великой гражданской русской бойни и вот они, как огромные чЈрные тараканы, кишат в казематах, шуршат на голых нарах, ссорятся, проклинают судьбу. Каждый день я вижу их, замкнутых, молчаливых, со страждущими ликами, отражающими ту горькую неправду, которая выпала на долю невинных мучеников поруганной России. Вижу, как оборванные, полубосые прыгают они, "возбуждая смех у иных" (т.е. у охраны) в обширных лагерных постройках, прозябших до костей от злобных порывов приморского ветра, скрываются в подземелья, не находят там ни покоя, ни света, ни тепла. А ведь это те, кто напрягали все силы, чтобы воскресить страдалицу Родину. Это те, кто, рискуя жизнью и веруя в будущее России, три года своей кровью спасал и культуру Запада от страшного удушья и яда коммунизма. Они дали возможность Европе жить "усладой жизни безмятежной". Ныне эти борцы в казематах лишены солнечного света. Но другой свет, тихий, святой свет мерцает, как далЈкая звезда, в сердце каждого из них. Это свет надежды увидеть родную страну и победу над красной каторгой. Не одни воины мучаются в этом аду. Женщины, бежавшие с ними от безумства красных, рождЈнные в болезнях дети, не научившиеся познавать ни добро, ни зло, выпивают до дна ту же горькую чашу дикого возмездия и в невыплаканных слезах жалуются на отчаяние, но не людям, нет! Ему жалуются, пред Ним падают ниц, показывая сине-красными от стужи руками на завЈрнутых в ворох тряпок безгрешных малюток. Не о жизни младенцев просят матери, ведь они не знают жизнь, а о гибели ангельских душ, о смерти детей молятся матери. Медленно угасает жизнь человеческая в Тухоли!"
Письмо из Тухоли, 22 октября 1921 года:
"...Интернированные размещены в бараках и землянках. Те совершенно не приспособлены для зимнего времени. Бараки из толстого волнистого железа, изнутри покрыты тонкими деревянными филЈнками, которые во многих местах полопались. Дверь и отчасти окна пригнаны очень плохо, из них отчаянно дует... Интернированным не дают даже подстилок под предлогом "недоедания лошадей". С крайней тревогой думаем о будущей зиме".
Письмо М. Т., лагерь Тухоли, 8 ноября 1921 года:
"...Прошел ровно год, как наши части перешли реку Збруч... С 22 августа 1921 года мы в Тухоле, с именем которого связаны самые тяжЈлые впечатления... С большой дороги, из-за рощи и возвышающегося земляного бугра не видно самого нашего лагеря... не видно людских страданий, горя и слЈз. ВсЈ проносится мимо. Сердце полно любви к Родине. Хочется крикнуть:
"Обреченные на смерть тебя приветствуют,Родина"".
Рассказ, написан узником Тухоли:
"..Тусклый свет догорающей свечи осветил смуглое лицо татарина, редкую каштановую бородку, узкие чЈрные глаза его ярко горели. Татарин подошЈл к спорящим уральским казакам, присел на краю грязных от сапог нар и начал говорить: "Помолчи, друг моя, помолчи, не тыкай в две глаза. И здесь твоя - моя равна. Нас мало и надо жить... будь довольна всем, что есть". К татарину никто не прислушивался, продолжали спорить. Но татарин продолжал: "Мой сказал, что шум-гам не нужна, потому одна вреда есть. И твой дрался и мой дрался, пока был можно, а припЈр большевик - шабаш. Моя - твоя сравнял, твоя - моя равна... надо жить". Медленно текут дни, часы и минуты лагерного житья. Тихая печаль о далЈких родных домах, семьях, лесах, о склонности казака к постоянному труду, труду свободному, равномерному, здоровому... - наложила тягостный отпечаток на лица бесхитростных уральцев..."
Письмо из Тухоли, 22 декабря 1921 года:
"Сегодня польский сочельник... По соседнему с лагерем шоссе гремят подводы, счастливые люди, имеющие Родину, дома и семьи едут в костЈлы и кирхи. Скоро придЈт и наше Рождество. Чем отметим этот великий праздник Рождения Правды на земле? Щемящей грустью... Беспредельной тоскою по утерянной Родине, по голодающим нашим близким... Скоро придЈт к нам наш праздник, но уже и сейчас под шум колес на шоссе в нашу землянку спустилась тоска - милая, как чары возлюбленной, и тяжЈлая, как удушливые газы... Спустилась и надолго отравила наши души..."
Лагерь Тухоля был закрыт лишь в 1923 году. Сохранилось Тухольское лагерное кладбище, неухоженное и, смело скажем, забытое Россией! Нет православных крестов на могилах наших соотечественников. Лишь шестиметровый обелиск, установленный германской администрацией в 1916 году умершим военнопленным неприятельских армий (в основном русским пленным) с надписью на четырЈх языках: немецком, русском, польском и румынском. Русские и румыны похоронены иногда в одних братских могилах. Польские власти увековечили это место двумя стендами в 1990 году. На одном - информация о погребЈнных пленных Первой мировой войны, на другом - об умерших "большевистских пленных" (1920-1921 годы).
Россия, вспомни своих сыновей!
http://www.russdom.ru/2005/200510i/20051024.html
