Феномен иконописца Анны Калининой заключается в том, что она всегда писала хорошо. Мы познакомились с ней, когда она была еще школьницей - то ли девятого, то ли десятого класса. Но и тогда ее этюды были замечательны. Но кто в юности не рисует и не пишет стихов?!
Настоящими поэтами и художниками становятся единицы. В число этих избранных единиц Анна, несомненно, попала.
Когда она показала мне свои первые иконы, я был поражен. Это были работы не первокурсницы Строгановского училища, а вполне сложившегося мастера. Я сразу же приобрел у нее икону Спасителя. И теперь могу сравнивать ее с ее последними работами. Разумеется, за 17 лет, прошедших с того времени, ее талант окреп и стал очевидным не только знатокам-профессионалам, но и всем, кто теперь имеет возможность молиться перед иконами, написанными ею. Число этих икон уже превысило две с половиной тысячи, и география их "постоянной прописки" просто невероятна.
Иконы Анны Калининой помещены в иконостасы православных храмов Америки, Австралии, Новой Зеландии, многих европейских стран. А для написанной ею иконы Владимирской Божией матери в городе Болонья построена специальная капелла в кафедральном соборе святого апостола Петра.
После окончания Строгановского училища, Анна получила специальность художника-реставратора и сразу же приступила к работе. Она была в числе тех, кто восстанавливал Свято-Данилов монастырь. Больше года проработала в Оптиной пустыни, написала несколько иконостасов для собора Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского в Бородино, храма Святителя Николая Чудотворца в Косино, ряд икон для Владимирского собора Сретенского монастыря в Москве, для Афонского подворья, Спасо-Андроникова монастыря, для храмов многих русских городов. Она приняла участие в работе по благоукрашению Храма Христа Спасителя, за что получила патриаршую награду.
Перечень монастырей и известных всему православному миру храмов, которые заказывают ей иконы, невероятно велик. Достаточно помянуть Валаамский монастырь, Оптину пустынь, Шамордино, Данилов монастырь и монастыри Ростова Великого.
Это говорит о признании ее таланта и о масштабе ее дарования. Иконописцев в последние полтора десятка лет появилось немало, но далеко не каждому предоставляют возможность писать для знаменитых монастырей. Ведь изограф своей работой не только возвращает к жизни поруганные святыни, он еще и "соработает" великим мастерам Древней Руси. Такое соработничество - реальное соприкосновение с горним миром.
Изображение Господа нашего Иисуса Христа, Его Пречистой матери, ангельских чинов и Божиих угодников - великий подвиг.
Мы знаем, какие замечательные изографы писали для монастырей и московских храмов. Некоторые были причислены к лику святых, но большинство остались безвестными, или в лучшем случае, сохранилась память о школе, к которой они принадлежали.
Современных иконописцев мы знаем. Знаем, возможно, больше, чем требуется. Жизнь их мало похожа на жизнь их предшественников четырнадцатого или семнадцатого веков. Трудно представить, чтобы в Древней Руси трехчадная попадья писала иконы, а заказчиком был преподобный Даниил Московский или Иосиф Волоцкий. Думаю, что супругу ее - московскому священнику Леониду Калинину не поздоровилось бы за подобное рукоделие его матушки, не взирая на его усердие по руководству живописными работами в храме Христа Спасителя.
Но двадцатый век внес такие коррективы в церковную жизнь, что остается лишь поражаться милости Божией и Его долготерпению.
Могли ли архиереи и соборные протоиереи - современники Н.С.Лескова представить себе, чтобы молодой московский священник одновременно служил на приходе, руководил живописными работами в объеме, превышающем всякое человеческое разумение, составлял несколько проектов восстановления разрушенных московских храмов, начал и благополучно завершил реконструкцию Никольского собора в Нью-Йорке (куда пришлось постоянно летать и проводить изрядное время), исполнял требы, отвечал на просьбы всех известных и неизвестных бабушек Замоскворечья и прилегающих к нему районов, а так же обязанности отца трех детей. Помимо перечисленного отбивал у властей храм священномученика Климента и самолично проводил в жизнь грандиозный проект помощи малообеспеченным семьям...
Я давно перестал удивляться подвигам отца и матушки Калининых. Мне всегда казалось, что им удалось то, чего не получилось у большевиков. Все годы совместной жизни они, вели, непрекращающееся ни на один день, социалистическое соревнование, состязаясь в том, кто лучше и больше сделает. Явные успехи одного из супругов вдохновляют другого.
Конца этой замечательной гонки я не предвижу. И искренне желаю, чтобы он как можно дольше не наступал.
Об иконах Анны Калининой можно судить вместе с искусствоведами, которые высоко ценят достоинства ее работ: очень своеобразную, яркую и энергичную манеру в сочетании с удивительной пластичностью.
Но это ли истинные критерии оценки икон? В древнерусской и византийской иконе (а Анна в совершенстве владеет техникой той и другой) прежде всего оценивалась духовная компонента. Мастерство было обязательным, а канон всегда. Сегодня, к сожалению, далеко не в каждой приемочной комиссии найдется духоносный старец, который мог бы сказать: "Отличная работа. И канон соблюден, и колер хорош, и фон и пробела удались, и декоративность есть при изрядной строгости... Очень хорошая картина получилась. Так, что смывай и пиши теперь икону"...
То, что создается нашими современниками, подлежит серьезной проверке временем. Я почему-то уверен, что иконы Анны Калининой эту проверку выдержат.
Настоящими поэтами и художниками становятся единицы. В число этих избранных единиц Анна, несомненно, попала.
Когда она показала мне свои первые иконы, я был поражен. Это были работы не первокурсницы Строгановского училища, а вполне сложившегося мастера. Я сразу же приобрел у нее икону Спасителя. И теперь могу сравнивать ее с ее последними работами. Разумеется, за 17 лет, прошедших с того времени, ее талант окреп и стал очевидным не только знатокам-профессионалам, но и всем, кто теперь имеет возможность молиться перед иконами, написанными ею. Число этих икон уже превысило две с половиной тысячи, и география их "постоянной прописки" просто невероятна.
Иконы Анны Калининой помещены в иконостасы православных храмов Америки, Австралии, Новой Зеландии, многих европейских стран. А для написанной ею иконы Владимирской Божией матери в городе Болонья построена специальная капелла в кафедральном соборе святого апостола Петра.
После окончания Строгановского училища, Анна получила специальность художника-реставратора и сразу же приступила к работе. Она была в числе тех, кто восстанавливал Свято-Данилов монастырь. Больше года проработала в Оптиной пустыни, написала несколько иконостасов для собора Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского в Бородино, храма Святителя Николая Чудотворца в Косино, ряд икон для Владимирского собора Сретенского монастыря в Москве, для Афонского подворья, Спасо-Андроникова монастыря, для храмов многих русских городов. Она приняла участие в работе по благоукрашению Храма Христа Спасителя, за что получила патриаршую награду.
Перечень монастырей и известных всему православному миру храмов, которые заказывают ей иконы, невероятно велик. Достаточно помянуть Валаамский монастырь, Оптину пустынь, Шамордино, Данилов монастырь и монастыри Ростова Великого.
Это говорит о признании ее таланта и о масштабе ее дарования. Иконописцев в последние полтора десятка лет появилось немало, но далеко не каждому предоставляют возможность писать для знаменитых монастырей. Ведь изограф своей работой не только возвращает к жизни поруганные святыни, он еще и "соработает" великим мастерам Древней Руси. Такое соработничество - реальное соприкосновение с горним миром.
Изображение Господа нашего Иисуса Христа, Его Пречистой матери, ангельских чинов и Божиих угодников - великий подвиг.
Мы знаем, какие замечательные изографы писали для монастырей и московских храмов. Некоторые были причислены к лику святых, но большинство остались безвестными, или в лучшем случае, сохранилась память о школе, к которой они принадлежали.
Современных иконописцев мы знаем. Знаем, возможно, больше, чем требуется. Жизнь их мало похожа на жизнь их предшественников четырнадцатого или семнадцатого веков. Трудно представить, чтобы в Древней Руси трехчадная попадья писала иконы, а заказчиком был преподобный Даниил Московский или Иосиф Волоцкий. Думаю, что супругу ее - московскому священнику Леониду Калинину не поздоровилось бы за подобное рукоделие его матушки, не взирая на его усердие по руководству живописными работами в храме Христа Спасителя.
Но двадцатый век внес такие коррективы в церковную жизнь, что остается лишь поражаться милости Божией и Его долготерпению.
Могли ли архиереи и соборные протоиереи - современники Н.С.Лескова представить себе, чтобы молодой московский священник одновременно служил на приходе, руководил живописными работами в объеме, превышающем всякое человеческое разумение, составлял несколько проектов восстановления разрушенных московских храмов, начал и благополучно завершил реконструкцию Никольского собора в Нью-Йорке (куда пришлось постоянно летать и проводить изрядное время), исполнял требы, отвечал на просьбы всех известных и неизвестных бабушек Замоскворечья и прилегающих к нему районов, а так же обязанности отца трех детей. Помимо перечисленного отбивал у властей храм священномученика Климента и самолично проводил в жизнь грандиозный проект помощи малообеспеченным семьям...
Я давно перестал удивляться подвигам отца и матушки Калининых. Мне всегда казалось, что им удалось то, чего не получилось у большевиков. Все годы совместной жизни они, вели, непрекращающееся ни на один день, социалистическое соревнование, состязаясь в том, кто лучше и больше сделает. Явные успехи одного из супругов вдохновляют другого.
Конца этой замечательной гонки я не предвижу. И искренне желаю, чтобы он как можно дольше не наступал.
Об иконах Анны Калининой можно судить вместе с искусствоведами, которые высоко ценят достоинства ее работ: очень своеобразную, яркую и энергичную манеру в сочетании с удивительной пластичностью.
Но это ли истинные критерии оценки икон? В древнерусской и византийской иконе (а Анна в совершенстве владеет техникой той и другой) прежде всего оценивалась духовная компонента. Мастерство было обязательным, а канон всегда. Сегодня, к сожалению, далеко не в каждой приемочной комиссии найдется духоносный старец, который мог бы сказать: "Отличная работа. И канон соблюден, и колер хорош, и фон и пробела удались, и декоративность есть при изрядной строгости... Очень хорошая картина получилась. Так, что смывай и пиши теперь икону"...
То, что создается нашими современниками, подлежит серьезной проверке временем. Я почему-то уверен, что иконы Анны Калининой эту проверку выдержат.
 СПЖ кв.jpg)
