Из досье "НГР"
Кардинал Йозеф Ратцингер родился 16 апреля 1927 г. В 1951 г. рукоположен в сан священника. С 1959 по 1977 г. преподавал богословие в университетах Германии. Автор многочисленных трудов, один из которых "Введение в христианство" стал международным бестселлером. Ратцингер - активный участник Второго Ватиканского собора (1962-1965). Во времена Собора имел репутацию одного из самых "прогрессивных" теологов, лекции которого проходили в переполненных залах. Сегодня у него репутация одного из самых консервативных теологов Католической Церкви. С 1977 г. архиепископ Мюнхенский и кардинал. С 1981 г. префект Конгрегации вероучения Ватикана.
Декларация "Dominus Iesus", подготовленная Конгрегацией вероучения и опубликованная 4 сентября 2000 г., вызвала огромный интерес не только в католических кругах. Жесткая критика со стороны представителей различных вероисповеданий, теологов и светских СМИ доказывает актуальность поднятых проблем.
За дискуссией внимательно следили в Ватикане. На страницах "Оссерваторе Романо", инициативы которой, как правило, инспирированы Государственным секретариатом или конгрегациями, под общей шапкой "Размышления над декларацией "Dominus Iesus" опубликована целая серия статей. В практике "Оссерваторе Романо" редки случаи, чтобы документу, автором которого не является Папа Римский, было посвящено столько места. 8 октября эта газета опубликовала интервью, данное кардиналом Ратцингером немецкой газете "Франкфуртер Альгемайне цайтунг".
О реакции на документ и критике в его адрес
Бурная реакция СМИ совсем не радует кардинала Ратцингера. В ней, по его словам, отсутствует разговор по существу, ибо "все, что исходит из Рима, тотчас же рассматривается в политических категориях".
Показательна реакция на нее немецких епископов. Прежде всего они указали на недипломатический характер документа: в проповедях не следует забывать о том, "когда, как и где". И в случае с римским документом, по словам берлинского архиепископа, этого скорее всего нет. Нет возражений относительно содержания, а критикуются стиль и форма изложения.
Отвечая на критику, Ратцингер подчеркивает коллективное авторство документа, в составлении которого приняли участие (лично или прислали письменные замечания) председатель и секретарь Совета по Христианскому единству кардинал Кассиди и епископ Каспер, председатель Совета по межрелигиозному диалогу кардинал Аринзе. Что касается стиля, то, по словам Ратцингера, "истина всегда кому-то мешает; она никогда не бывает выгодна. Слова Иисуса часто поразительно жестки и сформулированы без учета всякой дипломатичности. Епископ Вальтер Каспар совершенно справедливо утверждает, что при замешательстве вокруг "Dominus Iesus" мы имеем дело с проблемой коммуникации, ибо классический язык Учительского служения, какой был использован в нашем документе по примеру текстов Второго Ватиканского собора, совершенно иной, чем язык газет и СМИ. Но в таком случае следует этот текст изложить языком этих СМИ, а не дискредитировать его".
О цели декларации
Кардинал обращает внимание на слова из первого Послания к Коринфянам (12:3) - своего рода краткую формулу веры, которыми Декларация начинается и в которой апостол Павел кратко выразил суть христианства: "И никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым". "Для Папы в этой декларации, за работой над которой он шаг за шагом очень внимательно следил, речь шла о том, чтобы в кульминационный момент Святого года принести большое торжественное исповедание веры в то, что Иисус Христос - Господь, и тем самым вопреки всем, всегда возможным упрощениям, какие могут проявиться в таких обстоятельствах, со всей силой поставить в центр то, что является самым существенным".
"Мы находимся в начале нового тысячелетия в ситуации, подобной той, какую описывает св. Иоанн в конце шестой главы своего Евангелия: возвещая установление Евхаристии, Иисус явно выразил свой божественный характер, а именно "С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним" (Ин 6: 66). Сегодня существует опасность, что в общей болтовне вера в Христа подвергнется измельчанию и разбавлению водой в большем или меньшем половодье благочестивых слов. Поэтому Святой Отец, как наследник святого Петра, хотел вслед за апостолом Петром повторить: "Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго" (Ин 6:68). Декларация должна была быть обращенным ко всем христианам приглашением, чтобы заново приобщились к этому исповеданию и тем самым придали Юбилейному году большое, достигающее глубин значение".
О церкви и христианском единстве
Теолог Эберхард Юнгель обвиняет авторов декларации в том, что они проглядели тот факт, что все Церкви "каждая присущим именно ей способом хотят быть тем, чем они фактически являются, а "именно единой, святой, католической и апостольской Церковью". Собеседник Ратцингера не согласен, что Католическая Церковь только одна имеет право на этот "фирменный знак".
Ратцингер опровергает этот тезис, напоминая, что все эти Церкви противоречат друг другу. Если все они являются Церковью "присущим именно ей способом", то такая Церковь полна противоречий и неспособна что-либо ясно рекомендовать человеку.
Но не вытекает ли из этой нормативной невозможности также и фактическая невозможность единства?
"Использование понимания Церкви в таком значении по отношению ко всем существующим церковным сообществам противоречит их собственному самопознанию. Лютер не считал, что Церковь в теологическом и духовном понимании была реализована в огромном институциональном теле Католической Церкви, которую он рассматривал скорее как орудие антихриста.
У него Церковь выступает всегда там, где Слово Божье собирает и объединяет людей. Соответственно основанная Лютером церковная традиция полагает, что Церковь существует там, где надлежащим образом проповедуется Слово и присутствуют таинства. Сам Лютер не смог бы увидеть Церкви в подчиненных князьям национальных Церквах, основанных потом: это были искусственные вспомогательные конструкции. Но ведь это не Церковь в духовном смысле. И кто хотел бы сегодня просто утверждать, что эти институты, выросшие в случайных исторических обстоятельствах, скажем, Церковь Гессен-Вальдек или Шаумбург-Липпе, являются в этом самом смысле Церковью, какой является в соответствии со своим убеждением Католическая Церковь? Ведь Единая Евангелическо-Лютеранская церковь Германии и Евангелическая церковь в Германии совершенно явно не хотят быть единой Церковью. Следовательно, трезвый взгляд показывает, что реальность, какой является Церковь, для протестантов расположена где-то в другом месте, а не в институтах, называемых национальными Церквами".
Лютеране считают оскорбительным, когда их называют "церковными общинами". Но Ратцингеру их обиды кажутся совершенно абсурдными. Мы никого не оскорбляем, когда говорим, что евангелические церковные сообщества фактически не являются Церковью в том самом значении, в каком мы считаем, что ею является Католическая Церковь, да они и сами этого не говорят. Настоящий спор наступил бы, по мнению кардинала, только тогда, когда "наши друзья евангелисты сказали бы нам: мы видим Церковь иначе, более духовно, а не в форме столь институциональной, даже не в апостольском преемстве".
В результате раскола в представлении многих наших современников Церковь уже не существует: существуют только ее фрагменты, в связи с чем некоторые теологи призывают найти в каждом из них то, что является самым ценным. Если бы это было так, то это означало бы канонизацию субъективизма: тогда каждый должен был сам составлять из отдельных элементов свое представление о христианстве, и в результате все решил бы индивидуальный вкус.
Такой подход не является проявлением присущей христианам свободы, как думают некоторые. И Католическая, и Православная Церкви убеждены, утверждает кардинал, что такая концепция противоречит обещаниям Христа. "Реально существует Церковь Христова, а не только ее лоскутья. Церковь не недостижимая утопия. Она очень конкретна. Господь гарантирует ее существование вопреки всем нашим грехам и ошибкам, какие без сомнения в Католической Церкви явно выступают... Бытие Церкви как таковой простирается намного дальше, чем Католическая Церковь, но в ней она особым образом обладает характером самобытного субъекта".
Дискуссия над декларацией вновь поставила вопрос о принципиальной возможности и границах экуменизма. Уже 15 лет назад кардинал Ратцингер предостерегал о понимании экуменизма как дипломатической задачи в политических категориях и критиковал переговорный экуменизм послесоборного периода. По его мнению, следует отличать диалог теологический от переговоров политического или экономического характера. В теологическом диалоге не идет речь о поисках того, что каждая из сторон может еще принять и что само по себе выгодно для обеих сторон. Необходимо освободиться от исторической враждебности и обратить наше внимание на то, что является самым важным. Мы должны обратиться к истокам наших дискуссий.
В качестве решающего критерия для определения статуса Церкви-сестры для Католической Церкви в декларации называется "апостольское преемство". Для части протестантов это неприемлемо, так как не имеет основания в Библии. Для Юнгеля наследниками апостолов являются не епископы, а библейский канон. В апостольском преемстве находится просто тот, кто живет в согласии со Священным Писанием. Для Ратцингера епископальная структура существовала во всей древней Церкви и существует сейчас у Католической и Православных Церквей. Уже это должно заставить задуматься критиков апостольского преемства. Что же касается предлагаемого Юнгелем критерия, то, по мнению Ратцингера, возникает вопрос, кто же определяет то, что является соответствующим Священному Писанию, и кто живет в согласии с Писанием? "Если серьезно относиться к таким высказываниям, то Церковь вообще не существует... Я не понимаю этой логики", - подытоживает кардинал.
 СПЖ кв.jpg)
