5/18 марта 1917 года газеты опубликовали
слова А.Ф.Керенского, тут же ставшие «историческими» - свершившаяся Февральская
революция торжественно была объявлена «бескровной». Таким образом, не желавший быть
«Маратом русской революции» Керенский вбивал в общественное сознание пропагандистский
миф: «русская революционная пасха» в отличие от Великой французской революции
прошла мирно и без насилия. Слова эти тут же были подхвачены и другими творцами
Февраля и стали едва ли не аксиомой.
Однако на деле все было иначе. Как и всякое другое восстание, Февральская революция не обошлась без насилия, а значит и крови. И пролито ее уже за первую неделю революционных событий было немало...
Забастовки рабочих, охватившие Петроград, привели к столкновению с полицией, казаками и солдатами, что стало причиной появления к 26 февраля первых жертв революции с обеих сторон. А вскоре стараниями побеждавшей в революции стороны в Петрограде начались обыски, грабежи и убийства, перекинувшиеся затем и на другие города Российской Империи.
Напомним лишь некоторые, самые яркие эпизоды «бескровной революции». В ночь на 27 февраля унтер-офицер Т.И.Кирпичников убедил солдат запасного батальона Волынского полка восстать против «самодержавия», и когда наутро в казармы прибыл начальник учебной команды штабс-капитан И.С.Лашкевич, то волынцы отказались повиноваться и убили его. «Кажется, уже 27-го были убиты два генерала-артиллериста, работавшие на Обуховском заводе», - отмечал граф Э.П.Беннигсен. «Офицеров убивали, и члены Думы непрерывно ездили по казармам, тщетно стараясь успокоить солдат», - свидетельствует депутат Государственный думы В.В.Шульгин.
После печально известного приказа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов № 1 («О демократизации армии»), последовавшего 1 марта 1917 г. количество расправ над офицерами только возросло. Офицеры армии и флота, обвиненные в «приверженности к старому строю», подвергались оскорблениям, избиениям, а порой и мученической смерти. «...Начались беспорядки в войсковых частях, юнкера арестовали командующего войсками, старика А.Г.Сандецкого, которого всячески оскорбляли, били по щекам и т.п., в одной из частей солдаты раздели командира догола и посадили его в сугроб снега...», - вспоминал оказавшийся в начале марта 1917 г. в Казани холмский губернатор Л.М.Савелов.
Еще более трагично события
протекали на Балтийском флоте. Уже 28 февраля был убит командир крейсера
«Аврора» капитан 1-го ранга М.И.Никольский, пытавшийся призвать матросов к
порядку. В тот же день были убиты арестованные накануне командир 2-го
Балтийского флотского экипажа генерал-майор А.К.Гирс и его помощник полковник
А.Ф.Павлов. Затем кровавая волна докатилась до базы Балтийского флота - Кронштадта
и Гельсингфорса. В Кронштадте взбунтовавшаяся толпа убила главного командира Кронштадтского
порта, героя Порт-Артура адмирала Р.Н.Вирена и начальника штаба кронштадтского
порта контр-адмирала А.Г.Бутакова. 3 марта был убит командир 2-й бригады
линейных кораблей контр-адмирал А.К.Небольсин, а на следующий день та же участь
постигла и командующего Балтийским флотом вице-адмирала А.И.Непенина. И это
далеко не полный список: на флоте жертвами событий 1-4 марта 1917 г. стали до
100 человек. И это - включая только погибших! Свыше 600 морских офицеров было
арестовано. Многие из них, позже станут жертвами уже «красного террора».
Как вспоминал вспоминал капитан 2 ранга Г.К.Граф, морских офицеров «убивали при встрече на улице или врываясь в их квартиры и места службы, бесчеловечно издеваясь над ними в последние минуты. Но и этим не довольствовалась толпа зверей-убийц: она уродовала их трупы и не подпускала к ним несчастных близких, свидетелей этих ужасов». Капитан 1-го ранга Б.П.Дудоров, организатор авиации на Балтике, в письме адмиралу А.В.Колчаку от 10 марта 1917 г. так писал о событиях в Кронштадте: «Там убито свыше 100 офицеров... На площади перед собором, говорят, стояли ящики, в которые сваливались тела, и рассказывают, что когда один ящик оказался неполон, кто-то крикнул: "Здесь еще для двоих место есть, ловите кого-нибудь". Поймали какого-то проходившего прапорщика и тут же, убив, бросили в ящик. Офицеры все арестованы».
Но в наиболее острой форме революция протекала в столице Российской Империи - в Петрограде, где в февральско-мартовские дни были убиты или ранены не менее 1,5 тысяч человек. Первыми жертвами обезумевшей толпы стали представители правопорядка и члены их семей, офицеры, видные чиновники-монархисты. После жестокого избиения, со сломанной ногой, из здания Петроградского губернского жандармского управления был выволочен и позже застрелен его начальник - 70-летний генерал И.Д.Волков. В ночь на 28-е февраля, после того как из Государственной Думы был получен приказ об аресте «всей полиции», в Петрограде произошло повсеместное избиение полицейских, из которых, по некоторым свидетельствам, погибла едва ли не половина.
Преуспели в избиении стражей порядка
обезумевшие горожане, включая женщин и подростков. Так, 16-17 летний
юноша-брадобрей восторженно рассказывал: «Я
сам двух убил (...) И наобум не стрелял, а метился!» Писатель М.М.Пришвин
записал в те дни в дневнике: «Две женщины
идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары - добивать приставов». А барон
Н.Е.Врангель вспоминал: «Во дворе нашего дома
жил околоточный; его дома толпа не нашла, только жену; ее убили, да кстати и
двух ее ребят. Меньшего грудного - ударом каблука в темя». Жандармов и
полицейских забивали до смерти прикладами, им выкалывали глаза, кололи штыками,
расстреливали, привязывали веревками к автомобилям и разрывали на части, топили
в Неве, сбрасывали с крыш домов... «Те
зверства, - писал генерал К.И.Глобачев, - которые совершались взбунтовавшейся чернью
в февральские дни по отношению к чинам полиции, корпуса жандармов и даже строевых
офицеров, не поддаются описанию. Они нисколько не уступают тому, что проделывали
над своими жертвами большевики в своих чрезвычайках».
Говоря о поведении в февральско-мартовские дни городовых и околоточных, известный монархист полковник Ф.В.Винберг писал, что они составляли «плоть от плоти и кровь от крови того народа, от имени которого их объявляли врагами и супостатами». «Солдаты и рабочие рыскали по всему городу, разыскивая злосчастных городовых и околоточных, выражали бурный восторг, найдя новую жертву для утоления своей жажды невинной крови, и не было издевательств, глумлений, оскорблений и истязаний, которых не испробовали подлые звери над беззащитными своими жертвами, - вспоминал Винберг. - Этим зверям петербургское население в массах своих деятельно помогало: мальчишки, остервенелые революционные мегеры, разные "буржуазного" вида молодые люди бежали вприпрыжку вокруг каждой охотившейся группы убийц и, подлаживаясь под "господ товарищей", указывали им, где и в каком направлении следует искать последних скрывающихся полицейских».
Опьяненная «свободой» толпа совершала в эти дни жуткие преступления. По свидетельству участника февральских бесчинств писателя В.Б.Шкловского, одурманенные революционным угаром люди «устраивали ритуальные сожжения "врагов народа", выявленных сообща толпой, - их привязывали к железным кроватям, которые водружали на костер!».
Жертвами революционного насилия
становились и чиновники. Уже 28 февраля в Петрограде после проверки документов
солдатами был ранен выстрелом, а затем добит штыками коллежский советник Л.К.
фон Бок за то, что оказался «проклятым немцем». Трагически оборвалась жизнь
последнего тверского губернатора Н.Г.Бюнтинга, 2 марта после издевательств застреленного
на глазах толпы, которая с остервенением бросилась топтать ногами его тело. В
той же Твери 16 марта толпой до смерти был забит камнями генерал Чеховский,
которого караул солдат вел на гауптвахту.
Зачастую убийства представителей «старого режима» сопровождались надругательствами над их телами: изуродованные, они валялись по городу, причем нередко им вспарывали животы, сжигали на кострах, выбрасывали на помойки. После того как в Петрограде были убиты граф Г.Э.Штакельберг и сенатор А.В.Чарторийский, революционеры на глазах у публики отрезали им головы.
Внеправовые аресты видных царских сановников, которые стали совершаться еще до отречения Императора от престола 27-28 февраля, стали еще одной составляющей революционного насилия. В первую очередь были взяты под арест сановники-монархисты И.Г.Щегловитов, Н.А.Маклаков, Н.А.Добровольский, Б.В.Штюрмер, Г.Е.Рейн, А.А.Макаров, И.Л.Горемыкин, А.Д.Протопопов, Г.Г.Чаплинский и др., большинство из которых позже были расстреляны большевиками. Не избежал ареста и петроградский митрополит Питирим (Окнов), которого пьяные солдаты вытащили из митрополичьих покоев Александро-Невской Лавры.
Но, как правило, никаких некрологов жертвам революции в прессе не помещалось. В массовое сознание вдалбливался миф о «великой и бескровной», и революционные газеты, захлебываясь от восторга, сообщали о «гуманности» революции, совершенной «удивительно быстро и поразительно искусно», без «лишних жертв» и «ненужного шума»...
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
.jpg)
