В эти дни 102 года назад как-то подозрительно быстро рухнула тысячелетняя Россия, возглавляемая монархами. Предшествующие этому события и сам их ход многократно описывались и переписывались. Но остаётся еще много тёмных пятен. Как, например, вело себя руководство имперского МВД, которое незадолго до этого возглавил Александр Протопопов - самая, пожалуй, трагичная фигура в истории Министерства.
Перспективное начало
Он родился в семье потомственных дворян в Нижегородской губернии в декабре 1866 года. По окончании 1-го кадетского корпуса, определён в одно из престижных военных заведений Империи - Николаевское кавалерийское училище. Сюда могли поступить только потомственные дворяне, успешно окончившие «кадетки», что свидетельствует об успехах в постижении наук будущего министра. Отсюда в 1885 году корнет Протопопов выпущен в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк.
Три года спустя, выдержав довольно сложный экзамен, он стал слушателем Николаевской академии Генерального штаба, по окончании которой вышел в отставку в чине штабс-ротмистра, что соответствует в наше время примерно званию капитана. Как видим, какого-либо боевого или серьёзного административного опыта на военной службе у него не было, а желания продолжать её выпускник академии не высказывал. Россия наслаждалась миром, наступил благодатный для империи период царствования Александра Третьего, прозванного Миротворцем - время накопления сил для мощного рывка вперед.
Выйдя в отставку, Александр Дмитриевич поселился в своём имении, в Симбирской губернии, занявшись сельским хозяйством. Со временем он сменил сферу деятельности, став успешным предпринимателем-фабрикантом, владея несколькими заводами, лесопильными предприятиями и Румянцевской суконной фабрикой. Последняя была одной из крупнейших в России, а досталась она ему в наследство от погибшего от руки террориста дяди - генерал-лейтенанта Николя Селиверстова, служившего в жандармерии и принимавшего участие в разгроме народовольческих организаций.
Со временем Протопопов возглавил Союз суконных фабрикантов, щедро жертвуя на нужды богаделен, храмов и домов призрения, что привлекло к нему внимание императорского ведомства по управлению благотворительностью, членом которого он стал в 1892 году. Это сделало его имя известным и популярным в народе, он избирается сначала уездным, а затем и губернским земским выборным гласным, принимая участие в работе местных органов самоуправления. А вскоре становиться почётным мировым судьёй.
Главный по дровам
В 1905 году его избирают уездным предводителем дворянства, и это помогает ему стать депутатом Российского парламента от Симбирской губернии III (с 1904 - по 1912 годы) и IV (с 1912 - по 1917 годы) созывов. Тут он сближается с «октябристами» - парламентской партией, представлявшей интересы крупных землевладельцев, предпринимателей и чиновников, и их лидером Александром Гучковым. Под его руководством «октябристы» постепенно превращаются в крупнейшую оппозиционную правительству партию в Думе, продвигая и защищая либеральные ценности в ущерб государственным интересам.
Тем не менее Протопопов считается вполне лояльным государственником, не разделяющим крайние идеи, свойственные Гучкову, оказавшимся спустя несколько лет в центре антигосударственного заговора. В 1909 году Александр Дмитриевич производиться в действительные статские советники, что соответствует генеральскому званию. Его не обходят стороной и награды. А в 1912 году он избирается товарищем председателя Государственной IV Думы.
С началом войны всё больше парламентариев постепенно переходят в стан оппозиции, тормозя и всячески усложняя законодательные инициативы, призванные работать на победу. Происходит откровенное саботирование финансирования программ, имеющих прямое оборонное значение. Однако, Протопопов, в отличии от председателя Думы Михаила Родзянко не замешан в популистских антиправительственных выходках.
В августе 1915 года, когда после череды поражений на фронте Государь становиться во главе Армии, Протопопов избирается членом одной из многочисленных думских комиссий, облепивших дно государственного корабля, словно моллюски - «Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обеспечению топливом» (осотоп), где отвечает за снабжение действующей армии... дровами. Не самое почётное место, учитывая, что на первом месте стояли энергетически более важные уголь и нефтепродукты. Однако, он по-прежнему считается одним из самых успешных хозяйственников. Вдобавок, в феврале 1916 его избирают Симбирским губернским предводителем дворянства, а позже он становиться ещё и председателем Совета съездов представителей металлургической промышленности России.
Британский след
В апреле 1916 года наступает наиболее интересный и мало освещённый этап в биографии Протопопова. Он, в качестве председателя межпарламентской делегации, посещает Англию, Францию и Италию налаживать контакты с союзниками и их властными органами. Очевидно, тогда и произошёл ряд конфиденциальных встреч будущего министра с представителями секретных служб стран Антанты, в первую очередь британской МИ-6. Нет оснований говорить, что его завербовали, но определённая работа с ним проводилась. Иначе трудно объяснить дальнейшее.
16 сентября 1916* года он неожиданно становиться управляющим МВД, где после отставки попавшего в опалу Александра Хвостова царил хаос, а 20 декабря утверждён министром. Странное назначение, ведь Протопопов ни дня не служил в правоохранительном ведомстве. Что интересно, на этот высокий пост его царю рекомендовали председатель Государственной думы Михаил Родзянко - стоявший в центре антигосударственного заговора и министр иностранных дел России, англофил и масон Сергей Сазонов. Повлияло на это назначение и личное письмо Николаю от его кузена английского короля Георга V, где тот дал восторженный отзыв о Протопопове. Британский след в карьере министра небезобиден, учитывая открывшиеся недавно факты активного участия спецслужб Соединённого королевства в государственном перевороте в России.
Так или иначе судьба не только МВД, но и всей Империи оказалась в столь трагический период в руках этого человека. Ему было доверено возглавить грозное силовое ведомство, призванное, как зеницу ока хранить тысячелетнюю России, но он вольно или невольно стал их могильщиком.
Активный бездельник
Возглавив министерство, Протопопов первым делом предпринял несколько кадровых перестановок. На пост директора Департамента полиции вместо опытного администратора и энергичного жандармского генерала Евгения Климовича, он провел Александра Васильева - исполнительного чиновника, отвечавшего в МВД за политический сыск. А градоначальником Петрограда стал с его подачи Александр Балк, оставшийся не у дел варшавский обер-полицмейстер - человек вполне достойный, но не самостоятельный в своих действиях, так и не избавившийся от психологии провинциала, вдруг переведённого в столицу. Он сменил на этом важном посту князя Александра Оболенского - по отзывам сослуживцев, весьма работоспособного, решительного генерала, имеющего своё мнение. Такие ротации, как показали события, ослабили питерскую полицию.
Очевидцами тех дней ставятся в вину министру и более конкретные обвинения. Так, по воспоминаниям Начальника Петроградского охранного отделения жандармского генерала Константина Глобачёва, ему были известны почти поименно высокопоставленные заговорщики и он не раз обращался к начальству за разрешением арестовать их: «Агентурой Охранного отделения в то же время был выявлен полный список членов уже намеченного будущего Временного правительства. Это список был предоставлен мною министру с ходатайством о немедленной ликвидации этой группы так же, но Протопопов ограничился только тем, что сказал: «Это очень важно».
Политолог, доктор политических наук, профессор Игорь Панарин, резюмируя его деятельность в февральские дни 1917-го называет её: «активным бездействием». Зная о заговоре Протопопов «не только не принимал никаких мер, но и не докладывал полностью всех сведений государю».
Почему так действовал или точнее бездействовал министр, до конца не ясно, но дальнейшие драматические события в Петрограде явили страшные последствия занятой им позиции. Оперативный контроль за обстановкой и на улицах столицы в те дни был фактически потерян. Руководить полицией и жандармами на местах на свой страх и риск пытался обер-полицмейстер Балк, но, это удавалось ему с трудом. Не только он, но и городовые, околоточные чувствовали себя брошенными руководством, а из министерства, как это предполагалось, никаких циркуляров и указаний не поступало.
Между двух огней
А отношение в Думе к нему, ещё недавно бывшему там товарищем председателя, круто поменялось. Вот как объясняет это князь Николай Жевахов, товарищ обер-прокурора Синода: «...Принадлежа в Думе к левым партиям, А. Д. Протопопов знал не только общую картину думского революционного заговора, все извилистые тропинки, какие вели к свержению Престола и Династии... Вот почему он был так опасен Думе; вот почему Дума ни разу не пустила А. Д. Протопопова на думскую кафедру, опасаясь разоблачений, которые стали бы известны всей России».
Так ли это или нет, но, когда утром 27 февраля полилась кровь, а на сторону мятежников стали переходить воинские части, министр послал в Думу заготовленный заранее высочайший указ за подписью Царя о её роспуске. Но депутаты его проигнорировали, фактически открыто став на сторону революции!
Ополчилось на Протопопова и в Правительстве, где он так же подвергся обструкции. Практически со дня назначения его министром, там был запущен процесс отстранения от должности. Вечером того же 27 февраля, когда власть уходила из рук, министры, решали вопрос о... его отставке. А поскольку таких полномочий у них не было, то предложили Протопопову сказаться больным!
Тема болезненности Александра Дмитриевича не раз озвучивалась тогда в верхах, перекочевав оттуда в газеты и мемуары. Оказаться на таком посту между двумя жерновами в условиях жесточайшего кризиса власти, в отсутствии в столице царя - такой стресс может выдержать не каждый! Впрочем, вполне профессиональная медицинская экспертиза позже подтвердила наличие у него серьёзного психического заболевания.
Несмотря на это, он в тот же день принял ещё одно важное, но весьма и весьма запоздалое решение: отдал приказ об аресте заговорщиков во главе со всё тем же Гучковым. После чего министр действительно «взял больничный», а спустя сутки добровольно явился в Таврический дворец, где фактически сдался революционерам.
Дальнейшая его судьба незавидна. 1 марта он был официально арестован и препровождён в Петропавловскую крепость, где находился вплоть до октябрьского переворота. С приходом к власти большевиков его перевели в Таганскую тюрьму в Москву и через год расстреляли, несмотря на медицинское заключение о болезни, которая вероятно только прогрессировала. Он нажил себе слишком много врагов, потеряв всех друзей и покровителей, которые от него отвернулись.
Впрочем, не все. Явно симпатизировавший ему князь Жевахов, так завершил своё воспоминание о последнем министре Империи: «...Его безграничная смелость, какая позволила ему, бывшему лидеру левых партий Думы, бросить последним вызов и открыто вступить с Думой в смертный бой. Победила Дума. Но эта победа, кончившаяся смертью А. Д. Протопопова, явилась и ее собственной смертью, и гибелью всей России».
Роман Илющенко, подполковник запаса, ветеран МВД
*Все даты указаны по старому стилю
