О пакте ООН о мигрантах и о будущем Европы

  

Подготовленный ныне пакт ООН о правах мигрантов представляет собою объявление войны всякому влиянию христианства на общество как самой идентичности народов европейского происхождения, принявших в то или иное время христианство.

Тем самым этот пакт представляет угрозу существования их культуры, нации, языка и расы.

Та титаническая работа, которую вели в последние несколько веков сторонники свободного разума, после воплощения в жизни целей пакта ООН о мигрантах, должна завершиться искоренением христианства и уничтожением белой расы.

Практически этот пакт представляет развитие коммунистических идей в их исконном смысле, очерченных Марксом и воплощённых Лениным и Троцким.

Коммунизм никогда не был экономической программой, и экономические и социальные тезисы коммунизма были лишь рычагами для поворота вспять процесса христианизации народов.

Коммунизм был и оставался богоборческой идеологией, о чем писали все его идеологи, и попытка создания сплава коммунизма и национализма, а тем более христианской религии любой конфессии в коммунистическом государстве рассматривалась бы как ересь с соответствующими последствиями.

Собственно, все те, кого основоположники коммунизма считали своими предтечами, в первую очередь, французские гуманисты, были ярыми врагами церкви, монархии и сословий, тогда как национальные лозунги им служили лишь ради разрушения сословного строя, обеспечивавшего сохранение истинно национального характера государства.

Так же как именно с принятием христианства начался расцвет цивилизации европейских народов, то с его разрушением с исторической сцены уйдут и они.

Итальянский философ Юлиус Эвола когда писал о сакральном смысле возникновения монархии и аристократии не заметил, что как раз православие, принятое Ромейской империей, и унаследовало этот сакральный смысл великого Рима.

Возникшая в новых христианских государствах Европы аристократия и продолжала сохранять этот сакральный смысл, когда война велась не ради земных интересов, но ради воли Бога.

Совершено ошибочно противопоставлять идею православного Второго Рима интересам так называемой "арийской расы" или, проще говоря, индоевропецам.

Языческий Рим как раз и был политическим олицетворением религиозно-духовных принципов арийских племен, и войны между Римом и Карфагеном были по сути продолжением борьбы арийских племен против былой "средиземноморской цивилизации" с ее культом магии, матриархата, луны и воды.

Монархия и созданный с принятием христианства сословный характер общества как раз и обеспечивали сохранение сакрального смысла существования государства, и показательно, что как раз религиозные ереси, в том числе ересь "латинства" и расшатывали эти два столпа государства.

Разрушение этих столпов с заменой их идей гражданского общества означало потерю смысла в существовании подобных государств, ибо, как и во всяком обществе, меньшинство здесь пользовалось трудом большинства.

Коли это меньшинство отказалось от высших религиозных целей, то никакая демагогия о всеобщем равенстве не могла внушить большинству благоговения к такой власти.

Закономерно, что лишенное сложной структуры сословного общества государство, управляемое политиками-демагогами, стало объектом манипуляций финансовых олигархов и различных тайных обществ.

Очевидно, что если воспринимать историю с религиозных позиций, как следствие борьбы Бога и дьявола, то заданный импульс развития общества означал путь к его самоуничтожению.

Собственно, об этом и писал Игорь Ростиславович Шафарефич в своей книге "Социализм как явление мировой истории", охарактеризовав идеологию коммунизма как стремление к самоубийству человечества.

Победа коммунизма в 20 веке была тем самым вполне закономерна, но те народы, которые его добровольно приняли, и возглавили движение человечества в пропасть.

В ходе этого движения в пропасть, для начала только духовную, после того как были истреблены сначала внутренние, а потом внешние враги народа, молох революционной борьбы взялся за всех мало-мальски принципиальных личностей, превратив народ в аморфную массу, готовую стирать с лица земли всех тех, в кого упирался руководящий перст.

Уничтожение значительной части аристократии в государствах "победившего социализма" привело к тому, что ее место заняли выходцы из сельской и городской голытьбы, у которых не было развито чувство сакральности миссии их государства, да и не было понятия о том, как руководить чем-то на период больший, нежели их жизненный век.

Система управления в таком обществе в самом законченном виде описана Варламом Шаламовым в его "Колымских рассказах".

Потомки "социалистических управленцев" в своем большинстве сохранили подобную психологию и даже одетые в Gucci и Versace продолжали внутри оставаться все той же голытьбой.

Психология такой голытьбы, конечно, удобна для управления властью с сильным аппаратом спецслужб, ибо из неё можно лепить что угодно.

В данном случае посткоммунистическая личность немногим отличалась от коммунистической, и никакие лубочные картинки не могут изменить сущность этой личности.

Безусловно, изменения происходили в человеческой психологии, но у незначительного меньшинства.

Тяжело ожидать изменений от тех, кто считает все произошедшее в истории положительным, так как любая реформа подразумевает признание факта недостатков в прошлом.

О каких-то религиозных вопросах, вроде покаяния за государственные и общественные поступки, как и за дела своих предков, чего вообще-то требует Ветхий Завет, в подобной ситуации рассуждать бессмысленно, и скорее мусульмане правильнее поймут Ветхий Завет, чем это сделают те, кто ныне себя зовут православными.

Подобным населением, лишённым веры, традиций и принципов, конечно, легко управлять, но лишь при полном контроле над обществом.

С ослаблением же такого контроля существует возможность, что иные силовые структуры благодаря обильному финансированию и оперативности смогут подчинить себе часть такого населения.

Понятно, что с падением коммунизма победа так называемого "мирового сообщества", под чьим контролем оказался мировой научно-технический потенциал, была гарантирована.

Ведь это "мировое сообщество" основывалось на власти олигархических кланов, веками создававшихся в Британской империи и США.

Эти кланы смогли за последние четыре века подчинить себе всех своих противников от испанской короны до Третьего рейха, и посткоммунистическая номенклатура не была для них особо серьезным противником.

Этими кланами была создана мощная силовая система по управлению миром при помощи тайных обществ, банков, различных спецслужб и военных блоков, достаточно закрытая от попадания чужаков извне.

Сама эта система построена на своего рода "англосаксонском культурном расизме", и единственная группа, которая за века смогла извне войти в эту систему, -так это группа влиятельных и богатых современных евреев - сторонников идеологии сионизма.

Политика заселения мигрантами из Третьего мира государств, созданных народами европейского происхождения и христианской религии, была, очевидно, следствием планомерной политики этих кланов по установлению своего полного контроля над миром, о чём собственно и писал единственный инсайдер этой системы Джон Колеман в своей книге "Комитет 300".

Смысла к этому что-либо дополнять нет, тем более любое дополнение требует знаний, получаемых бы только "инсайдерами" этой системы, а после Колемана о таких инсайдерах неизвестно.

В то же время очевидны изменения в личном и общественном сознании, наступившие после Второй Мировой войны, подготовленные политтехнологами, описанными Колеманом.

Былые национальные традиции, через которые сохраняется память о сакральных целях, планомерно уничтожались всю вторую половину 20-го века.

В данном случае ключевую роль сыграл так называемый "антифашизм", так как в первой половине 20-го века стараниями Коминтерна под понятия "фашизм" была подведена любая идеология, проповедующая активное сопротивление уничтожению христианских и национальных ценностей.

Собственно говоря, в данном случае ключевым было понятие "антифашизма", а не "фашизма".

Идеология и сам дух этого "антифашизма" были точно копией тех идей и духа, которые проявили себя в действия большевиков в России, начиная с гражданской войны и заканчивая репрессиями 30ых годов.

Главными идеологами тут были Ленин и Троцкий и закономерно, что Коминтерн, чьё создание было предназначено для Всемирной революции, и стал главным проводникам этих идей.

Суть этого "революционного духа" этих идей их авторами и не скрывался - борьба против Бога то есть богоборчество и это богоборчество было одним из столпов "антифашизма".

"Антифашизм" был разных обликов - от "советского" и "югославского" до различных его либеральных форм, демонстрируемых тем же Уинстоном Черчилем, а так же неокоммунистических форм, проповедовавшихся Маркузе и рядом "неотроцкистских" групп и воплощавшихся в жизнь Че Геварой и Пол Потом.

Но, несмотря на различия, результат их деятельности был один, и можно предполагать, что столь же единственным был и заказчик.

Целью такой "антифашистской" пропаганды было создать идеологический туман, в котором общество, потеряв верные ориентиры, стало бы восприимчивым к разного рода идеологическим проектам, о чём собственно и писал в 19-м веке в своем письме к известному итальянскому масону Джузеппе Мадзини американский иллюминат Альберт Пайк.

В любом обществе существуют люди, способные поддерживать порядок, и потому цель "антихристианской" пропаганды, одной из важнейшей составляющей "антифашизма", лишить таких людей понимания сути христианства и, тем самым, привлечь их к строительству общества уже на новых идеях антихристианского характера.

"Антифашизм" с религиозной точки зрения представляет своего рода одержимость демонами, которая умело используемую творцами Нового мирового порядка против всех тех сил, что противодействовали установлению такого порядка.

В посткоммунистической Российской Федерации, в которой возникло хоть и слабое, но сопротивление этому порядку, с удивлением обнаружили, что острие "антифашистской пропаганды" оказалось направленным и против России.

Новый мировой порядок, как и описывал Джон Колеман, смог за вторую половину 20-го века разрушить традиционные религиозные и национальные ценности некогда христианских народов.

Как писал Джон Колеман, американские и британские спецслужбы при поддержке своих институтов психологической войны насаждали в Европе и в Америке преступные группировки, наркоманию и различного рода извращения, причем делали это планомерно при поддержке органов государства, а в той же Германии используя оккупационную администрацию.

Впрочем, в самих США политика по планомерному разложению общества была аналогичной той, которая проводилась в оккупированной Германии, о чём писал американский психиатр Пол Камерон («The Psyhology of Homosexuality»).

Важную роль в этом сыграли средства массовой информации, прежде всего кино и телевидение, популяризировавшие насилие, порногрофию и оккультизм.

Как можно заметить по тем же фильмам окультного содержания, зрителю даётся установка на то, что оккультные явления могут быть ими исследованы без особого ущерба для себя.

Точно так же массовая культура с ее акцентом на распространение наркотиков способствовала не только расширению наркомании, но и распространению оккультных идей, так как наркотики и оккультизм были изначально тесно связаны.

Однако с началом нового тысячелетия в этой пустыне появились новые всходы.

Эти всходы заключались в массовом распространении интернета, что привело к разрушению всяких границ для распространения любых политических и религиозных идей среди прежде всего молодежи и детей.

Ныне эта фраза звучит избито, между тем это совершенно новое в истории человечества явление.

Никогда до этого даже в самом открытом обществе не существовало подобной свободной пропаганды идей, как в интернет-пространстве.

Дети в силу их неокрепшей психики во все времена и во всех народах изолировались от распространения новых религиозных идей.

Ныне же любой самый дикий культ, вплоть до нужности каннибализма в отношении своих родителей, с лёгкостью дойдёт до сознания пяти- или шестилетнего ребенка путём интернета.

Притом в интернете совершенно свободно распространяются идеи культов открыто сатанинского характера в форме видео- и фотоматериалов, лёгких для восприятия детской психикой, и потому весьма действенных.

В интернете созданы целые закрытые сети, как, например, "даркнет", давно уже вышедшие из под контроля правоохранительных органов, что способствует деятельности сторонников подобных культов.

Примером тому, как пишет российский исследователь Яна Амелина в книге ""Группы смерти" как угроза национальной безопасности России" , являются так называемые "группы смерти", одним из последствием деятельности которых являются теракты по типу "Колумбайн".

Последствия данного явления не оценены, но ныне уже выросло поколение, воспитанное во многом через интернет, вне традиционных общественных форм и отрезанное от былых религиозных и национальных ценностей.

Конечно, исключения есть, и в ряде случаев эти исключения ещё являются правилом, но сам процесс не останавливается, и уже следующее поколение - дети нынешней компьютеризованной молодежи - в своей массе будут законченным продуктом современной культуры глобализации, так как им нечего будет унаследовать от родителей и все их знания об окружающем мире будет базировано на хаотичных идеях , черпаемых ими из интернета.

Вместе с тем хаос идей будет относительным, так как закономерным будет усиление влияния различных сект деструктивного характера, чья сила как раз и заключается в их умении создавать большие организованные группы лиц, условно говоря, "зомбируемых".

Вряд ли, конечно, возможно установление власти одной секты над каким-то государством, ибо они склоны, как показывает мировой опыт, к междоусобицам.

Однако, очевидно, что в случае войны, имеющей характер войны гражданской, о которой писал профессор Иерусалимского университета Мартин ван дер Кревельд в своей книге "Трансформация войны", с большим числом очагов боевых конфликтов и с большим числом различных вооруженных формирований, роль подобных сект может возрасти не только в общественной жизни, но и на военном поле.

Собственно говоря, (запрещённая в РФ организация, - прим. РНЛ) «Исламское государство*» и является образцом подобной секты, широко использующей интернет для пропаганды, набора и формирования вооруженных отрядов по всему миру, в том числе в Европе и бывшем СССР.

Как раз лагеря беженцев и представляли из себя, как показывает опыт войн в Сирии, Ираке и Афганистане, удобную площадку для пропаганды идей Исламского государства*, которую вели связанные между собою глобальной сетью интернета его эмиссары.

Пакт о мигрантах, лоббируемый в ООН, предлагает всю эту массу беженцев передислоцировать в Европу, чем, очевидно, будет вызван внутриполитический социальный взрыв в среде уже живущих там масс мигрантов либо потомков мигрантов из Третьего мира.

Данный взрыв будет способствовать популяризации идей исламского салафизма, о чём подробно писал в своем сборнике "Ислам и политика" Александр Игнатенко.

Притом если салафитские движения 90-ых годов всё-таки были связаны с интересами тех или иных общин в среде мусульманских народов, то новые салафитские движения, в первую очередь, Исламское государство*, преодолели границы этнических интересов.

В их руководстве при этом большое число лиц европейского происхождения, а сами идеи их стали универсальны и понятны беднейшим слоям общества Третьего мира.

Такой салафитский ислам сродни былому коммунизму, а своим универсализмом он привлекателен для масс мигрантов, оказавшихся в Европе, как идея борьбы эксплуатируемых против эксплуататоров.

Коммунистическая теория рассматривала "антиколониальную" борьбу народов Третьего мира как раз такой формой борьбы, чему примером стала поддержка Советской Россией Ататюрка в годы греко-турецкой войны 1919-22 годов.

Современное левое движение "антифа" в Европе часто ведет свою деятельность параллельно с деятельностью исламских салафитов ,тем более что вместе с ними как врагов рассматривает сторонников традиционных европейских ценностей.

В случае социального взрыва в массах недовольных мигрантов, вышедших на улицы, "антифа" и салафиты, очевидно, оказались бы в одних рядах.

Такой взрыв вызовет глубокий кризис силового аппарата и тем самым возникновение организованных вооруженных групп - как среди мигрантов, так и среди местного населения.

В рядах же последнего закономерно важную роль будет играть молодёжь, ныне находящаяся под влияние культуры глобализма.

Всвзи с тем, что в современных семьях имеется по одному-двое детей, рост числа убитых и раненых приведёт к большей чувствительности общества, а тем самым и политиков к угрозам террористических групп и, соответственно, к большему успеху деятельности таких террористических групп, возникших бы в мигрантской среде.

Собственно говоря, уже сейчас Франция балансирует на грани перехода к первой стадии партизанской войны - к городской войне, исход которой неизвестен.

Притом следует учитывать, что если в прошлом сохранение традиционных национальных и религиозных ценностей позволяло стабилизировать общество после окончания войны, то в нынешних условиях уже неизвестно: к каким последствиям приведёт такая война в обществе, и можно ли будет ожидать быстрого окончания такой войны?

Ведь мощность современных боеприпасов такова, что последствия их применения до сих пор не оценены правильно, ибо до сих пор ограничивались все-таки требованием политики минимизации ущерба.

В условиях же гражданской войны применение подобного рода боеприпасов не будет ограничиваться, и последствия будут куда более катастрофичными.

Исчезновение электричества, воды и газа в современных мегаполисах на срок до нескольких недель вызовет хаос в них. Если этот хаос продлиться несколько месяцев, это приведёт к возникновению в таких мегаполисах из различных террористических, криминальных, религиозных и политических групп целых вооруженных отрядов, способных устанавливать контроль над теми или иными кварталами и районами.

Создание мегаполисов во второй половине 20-го века привело к росту уязвимости государства даже от техногенных катастроф, а не то, что современных боеприпасов.

В Армии США ныне как потенциальная военная угроза воспринимается сама возможность дестабилизация правопорядка в подобных многомиллионных мегаполисах, и именно на борьбу против такой угрозы и нацеливают Армию США, чему примером книга "Война в городах" австралийского военного теоретика Дэвида Килкуллена - советника генерала Петреуса.

В Европе положение значительно сложнее, ибо политика "демилитаризации" европейских стран привела к тому, что их армии не в состоянии без поддержки США выполнять какие-то задачи вне своих границ.

В случае проведения плана ООН по массовому переселению в Европу масс мигрантов из стран Ближнего и Среднего Востока и из всей Африки, европейские армии станут так же беспомощны против террористических групп, проникших в массу мигрантов, как они были беспомощны против них последние два десятка лет на театрах боевых действий в странах, откуда пребывают эти мигранты.

Сам состав европейского общества с вышеупомянутым доминированием массовой культуры лишен нужного уровня сопротивляемости таким террористическим группам.

Мигранты из бывших коммунистических стран, в особенности с территорий бывшего СССР, где коммунистическая идеология господствовала 70 лет, в определённом проценте могут послужить источником кадров для подобных террористических групп из-за своего низкого социального статуса, отсутствия привязанности к местному обществу и финансовому фактору.

Таким образом, воплощение в жизнь пакта ООН о мигрантах неминуемо приведет к возникновению в Европе нескольких очагов вооружённых конфликтов, которые можно охарактеризовать как городскую партизанскую войну в мегаполисах.

Очевидно, что самым уязвимым местом в данном отношении является Франция, однако крайне вероятно возникновение таких очагов и в Германии вследствие политики Ангелы Меркель.

Вооруженные конфликты такого рода приведут не только к осложнению политической и экономической ситуации в странах Европейского сообщества, но и у их главных экономических партнеров.

Помимо этого, вооружённый конфликт в Европе даст возможность доступа к новым военным технологиям исламистским вооруженным группировкам, и со временем они смогут парализовать деятельность многих европейских мегаполисов.

В таких условиях судьбу Европы решит посторонняя вооруженная сила, которая окажется в состоянии подавить деятельность вышеупомянутых вооруженных террористических группировок.

В случае если этого произойдет закономерное перетекание современных военных технологий и подготовленных специалистов в салафитские террористические группировки, действующие на Балканы, а также на территории бывшего СССР, в первую очередь, в области Кавказа и Поволжья.

Здесь общество в своей значительной части пронизано уголовной психологией, как и уголовными отношениями, и совершенно логично находится под влиянием "воровского" сообщества.

В этом сообществе весьма влиятельны выходцы из исламских народов Кавказа, Средней Азии и Поволжья.

Естественно, в условиях нарастающего влияния салафизма и проникновения его идеологии во все поры обществ таких народов, преступная среда в них так же исламизируется, так что возникают и "тюремные джамааты".

Если влияние "воровского" сообщества в политических верхах и в вооруженных силах сдерживается репрессивными мерами силового аппарата, то в самом гражданском обществе, особенно в низах этого общества, такого сдерживающего фактора нет.

Система рыночной экономики при отсутствии социальных гарантий делает эти низы восприимчивыми к пропаганде новых революционных движений с социальными требованиями.

Идеология салафизма является в данном случае ничуть не менее влиятельной, нежели идеология коммунизма, и способна удовлетворить требования широких слоев общества.

Попытки создать в той же Российской Федерации новую национальную идеологию, основанную на православии и монархии, потерпели крах, в том числе из-за неприятия её ценностей значительной массой общества.

Коммунистическая идеология в сочетании с патриотическими лозунгами и уголовными методами для большей части общества не представляет собою то, ради чего оно может объединиться.

Конечно, в случае социальных беспорядков различные леворадикальные группы сыграют важную роль в выступлениях против власти, но пролетарской революции им не поднять по причине исчезновения пролетариата как того типа, который существовал в конце 19-го-начале 20-го веков.

С началом вооружённых конфликтов на постсоветском пространстве русскоязычное население может быть подвергнуто насильственной исламизации и в определенной части станет поставщиком кадров для таких салафитских террористических группировок.

Одновременно такие группировки получат доступ к отдельным складам оружия и боеприпасов, и тем самым у них могут появиться силы для установления контроля над отдельными территориями.

Таким образом, планы салафитов о создании Всемирного халифата являются отнюдь не беспочвенными, и как раз пакт ООН о мигрантах представляет собою важную ступень к его осуществлению.