От редакции. Сегодня, 3 января, исполняется 80 лет со дня рождения нашего постоянного автора, красноярского писателя А.И.Щербакова. В торжественный для юбиляра день публикуем подборку его стихотворений.

Александр Илларионович - коренной сибиряк, родился в 1939 г. на юге Красноярского края, в с.Таскино, в старообрядческой крестьянской семье. В разных вузах окончил факультеты истории, филологии, экономики и журналистики. Работал учителем, корреспондентом краевых и центральных изданий, возглавлял Красноярское отделение Союза писателей России. Автор более 20 книг, в том числе прозаических - «Свет всю ночь», «Деревянный всадник» (Красноярск, Москва), «Месяц круторогий», «Душа мастера» (Красноярск), поэтических - «Трубачи весны» (Москва), «Глубинка», «Жалейка», «Хочу домой» (Красноярск). Печатался во многих журналах СССР и России: «Наш современник», «Молодая гвардия», «Огонёк», «Уральский следопыт», «Сибирские огни», «Сибирь», «Дальний Восток» и др. Член СП России. Заслуженный работник культуры России. Лауреат первой премии Международного конкурса детско-юношеской литературы им. А.Н.Толстого (проза), дипломант VII Московского международного конкурса современной поэзии «Золотое перо». Живёт в Красноярске.

Дорогой о Господе Александр Илларионович, поздравляем Вас с юбилеем, желаем Божией помощи, сибирской крепости духа и тела, творческих озарений, доброго здравия на многая и благая лета!

    ***

                 Сидя на санях, помыслил я...

                                     Владимир Мономах

 

Глаголу преданным без лести

И одиноким, словно перст,

Я вековал, свою безвестность

Неся безропотно как крест.

 

Не застрелился и не спился,

Не ударялся в куражи.

Я духом жил, над словом бился,

Грыз перья и карандаши...

 

Так будет и до самой, самой

До переправы в мир иной,

Когда подвалят к дому сани

Харона русского за мной.

 

А потому -  откуда славе

Явиться?  Хватит и того,

Чтоб я «чекан души» оставил

И отзвук сердца своего.

 

Я дорожил на свете волей

И занесу итог в гроссбух:

Мне спину выгнуло глаголем,

Зато прямым остался дух.

 

 

  СВЕТ РОДИНЫ  

     

Полный света, сияния, блеска -

Лучезарный весенний восход

Всё мне видится над перелеском,

Упиравшимся в наш огород.

 

Не бывает чудесней видений...

Столько лет пролетело и зим,

Но мне памятен свет тот весенний,

Всё любуюсь я мысленно им.

 

Его отблеском дальним согретый,

Ныне исподволь осознаю:

Это ясным и радостным светом

Светит родина в душу мою.

 

И до вечного пусть до покоя

Озаряет мне думы и сны,

Ибо в жизни не знал ничего я

Ярче той лучезарной весны.

    

  

БЛАГОДАРЕНИЕ СЕЛУ

 

А мне после горькой утраты,

Неправой молвы и суда

Иной не бывало отрады,

Как вновь возвращаться сюда,

 

Где столько простора, и света,

И вечной лесной тишины.

Все люди видны и предметы,

И все отголоски слышны.

 

Отсюда все наши интриги

Казались мелки и пусты,

Как наши бескрылые книги,

Бескровные наши холсты.

 

Здесь пела мне песни овсянка

На чистом родном языке,

И был я для всех просто Санька,

Который свихнут на стишке.

 

Не видел я сельских идиллий,

Но всё же был счастлив вполне.

Меня если люди судили,

То с явным сочувствием мне.

 

Мол, слишком неловкий и гордый,

И чин потому небольшой.

Носился, как с писаной торбой,

Всю жизнь со своею душой.                                            

 

 

ПРОЩАЛЬНОЕ

 

Над пропастью, у кромки, на краю

Я за тебя молюсь и повторяю:

«Прощай, Россия, встретимся в раю», -

Хотя едва ль приписан буду к раю.

 

Ты ж, на кресте распятая вчера,

Не снятая с него до дней текущих,

Но всё же не предавшая добра, -

Достойна и при жизни райских кущей.

 

Тащил и я с тобою тяжкий крест

Из кедра, певга и из кипариса.

Умаялся. Но верю в Божий перст -

В отмщенье тем, кому закон не писан.

 

И потому у жизни на краю

Последнюю надежду не теряю:

«Прощай, Россия, встретимся в раю»...

Хотя едва ль приписан буду к раю.

 

 

СВЯТЫЕ СТАРУХИ

 

Среди нищеты и разрухи,

Дурниной заросших полей

Живут по деревням старухи,

Душою послушниц светлей.

 

Спокойные, ясные лица

Не ожесточились в трудах.

Таких не бывает в столицах

И прочих шальных городах.

 

А как их тяжёлые руки

Нежны, и теплы, и добры,

Доподлинно ведают внуки,

Льняные ребячьи вихры.

 

Телята, ягнята и гуси,

Наверно бы, тоже могли

Поведать о том, как бабуси

Их чутко пасли. И спасли.

 

Да что там телячий с гусиным

И всех братьев меньших роды -  

Те бабушки нашу Россию

Спасали не раз от беды!

 

И нынче на них уповаю.

Восстанет страна, как трава,

Основа её корневая

Ещё, слава Богу, жива.

 

Я верую в эту основу

И мысли заветной держусь,

Что будет по вещему слову:

«Спасётся платочками Русь».

 

      

ПОСЛАНЬЕ ИЗ СИБИРИ

 

Во глубине сибирской Азии,

Где Енисей берёт разбег,

Рифмую я свои фантазии,

Безвестный, нищий человек.

 

Из недоходного - в отходные

Мое скатилось ремесло.

Теперь поэзия не модная,

Всех на торговлю понесло.

 

Всё продается-покупается:

Талант, и слава, и  чины.

Менялы в золоте купаются,

Бал правят слуги сатаны.

 

И, обобрав страну-покорницу,

Рыгочут эти холуи

Над нами, кто трудами кормится

И, если пьёт, то на свои.

 

Да чтоб я с этим безобразием

Смирился - Боже, упаси!

Ведь я пишу свои фантазии

Не просто в глубине Евразии,

А посреди Святой Руси.

                                         

 

КОНЕЦ ИЗВЕСТЕН

 

Вы долю нашу знаете и сами,

Небось, не из дворян, не из купцов.

Нам без конца сводить концы с концами

И нищими уйти в конце концов.

 

Но участи иной мы и не ищем

Здесь, на земле, ибо сказал сам Бог,

Что приютит в Небесном Царстве нищих,

А богачей не пустит на порог.

 

Погрязшие в стяжательстве и блуде,

Не усмехайтесь криво, так и будет.

 

 

 ПОСЛЕДНЯЯ ПРОСЬБА

 

Очнулся Пушкин, слыша голоса.

Пробило два. Подрагивали гири.

И жить всего три четверти часа

Ему осталось в грозном этом мире.

 

Печален, бледен и почти без сил,

Взгляд обратив к промёрзлому окошку,

Он перед смертью тихо попросил,

Чтоб принесли мочёную морошку.

 

И, пряча слёзы, Натали вошла,

Присела с блюдцем к изголовью молча

И ложечкой дрожащей поднесла

К его устам целебные комочки.

 

Что вспомнил он?

Должно быть, отчий лес,

Михайловский, с болотцами и пнями,

И ягоды заветные тех мест, 

Которыми его лечила няня...

 

Он слышал, как душа кровоточит,

Он знал - не исцелит смертельной раны,

Но всё же этой ягодой  янтарной

Страдания немного облегчит.

 

 

      ПЕНОЧКА

 

Где наше, о люди, величье?

Большие сомнения в нём,

Коль пеночка, малая птичка,

И та нам - Ньютонов бином.

 

Представьте: от нас, с Енисея,

В Сахару, за тысячи вёрст,

Полёт ей порою осенней

Доступен вполне, коль не прост.

 

Да что с Енисея - с Камчатки,

Не слышима и не видна,

Летает в Египет иль в Чад ли

С таким же успехом она.

 

Погреется там, а  весною

(Возможно, по компасу звёзд)

Она добирается снова

До нас, до родительских гнёзд.

 

Вернуться в родные пенаты

Душа её птичья зовёт...

Какой же ещё навигатор

В пернатом комочке живёт?

 

 

     ПРИРОДА ЖИВАЯ

 

 «Гляди, это белка»,- шепнул я старухе,

Зверёчком  любуясь украдкой.

Жена улыбнулась от уха до уха

И тоже привстала над грядкой.

 

Привычно копаясь в своём огороде,

Мы вовсе не чаяли чуда,

Что к нам в садоводство живая природа

Заявится вдруг. И откуда?

 

А белка бежала по гребню забора,

Людей не смущаясь нимало

И радуя наши усталые взоры,

Хвостом распушённым махала.

 

Была она ловкой и солнечно-рыжей,

Как будто из пушкинской сказки.

Трусила игриво, с весёлой припрыжкой,

С оглядкой, исполненной ласки...

 

Мне всё вспоминается белочка эта,

Невольную мысль навевая,

Что братской опеки и ласки ответной 

В нас ищет природа живая.

 

 

          В  ИЮНЕ

 

Снова он ясный и знойный,

С гомоном птиц поутру,

С росами, с запахом хвойным

В гулком хрустальном бору.

 

Слушаю светлый и грустный

Голос кукушки опять,

Но сколько лет мне отпустит,

Не тороплюсь загадать.

 

 

 

 НАСЛЕДСТВО

 

Что на свете на этом оставлю

Я в наследие внукам своим?

Полевые ковры разнотравья,

Поднебесья атласную синь,

 

Да таёжные ясные дали,

Да седой енисейский простор,

Да ещё...семь отцовских медалей

Боевых, что храню до сих пор.

 

Чтобы помнили нощно и денно:

Нам земля эта Богом дана

Не в аренду и не во владенье,

Нам сдана под охрану она.

 

 

  ЗАВЕТНЫЕ СТРОЧКИ

 

Зверопаственных мест уроженец,

     Старовер, старожил, русофил,

 Видно, я в этот мир приходил

Для словесных его отражений.

 

А иначе зачем, как в жару,

Я метался в бессонные ночи,

Тщась поймать ту заветную строчку,

Что красна, словно смерть на миру.

 

Не всегда удавался отлов,

Но зато я не слыл браконьером,

Почитая законы и меру

При добыче единственных слов.

 

У которых особенный вес

И подъёмной достаточно силы,

Чтоб по всей разлететься России

От моих зверопаственных мест.

 

Красноярск