Голос малоросса о неомалороссах

От редакции. Ко дню памяти выдающегося русского мыслителя, публициста, писателя, критика Василия Васильевича Розанова (20 апреля / 3 мая 1856 - 5 февраля 1919 г.) мы переиздаем одну из его статей, впервые опубликованную в крупнейшей русской газете «Новое время» (1914. 19 января. № 13598).

+ + +

   Есть что-то несчастное и жалкое, горькое и в конце концов глупое, бесталанное, в положении и затем в психологии «каинства», которая обнимает у нас некоторую долю «общественных деятелей». Разрыв громадного тяготения к центру не обходится даром: люди летят «к черту» и попросту в сумасшедший дом. В непомерной злобе «на Россию», - от которой, впрочем, России ничего не делается и никогда не сделается, - то человек набрасывается на Крылова, грубо упрекая его в обжорстве, то приравнивает к «цианистому кали» поэзию и личность Тютчева, не замечая, что он, конечно, не Тютчева отталкивает от России, а сам со своими «общественными деятелями» отталкивается от Тютчева и летит куда-то «на 11-ю версту» от Петербурга, где врачи осматривают прискорбно-больных. Для оторвавшихся от России русских, полурусских и инородцев не предлежит вообще никакого пути, кроме вырождения и духовной смерти. Лично извести из себя «цивилизации» они, конечно, не могут, а старая цивилизация не координирует их шаги, и является «шаткая походка», «неверный шаг» целой биографии. Является гибель всей личности. Начавший в своем «я» судьбу Каина, ничего иного не получает, кроме трясения рук и ног, уныния, тоски и пугливого оглядывания, «не гонится ли кто за ним». Но никто за ним не «гонится», а гонит его внутренний грех и остатки своей совести.

   Путь Даля и Востокова, - двух немцев и лютеран, которые настолько были преданы России, что переменили даже фамилию - на русскую (Востоков) и под конец жизни перешли из лютеранства в православие: вот путь и канон душевной жизни инородца в России. Оба, став «русскими» до такой глубины, возвеличили и имя германское, душу германскую, нравственный гений Германии. Они воистину показали всемирную перевоплощаемость и универсализм старой своей Германии. И не одна Россия держит над их головами венки особенного света, но и Германия осветилась особенным светом своей глубины, «потеряв» этих сынов. На самом же деле Германия, конечно, в отрекшихся от нее Дале и Остенеке (прежняя фамилия Востокова) получила в них так много, сколько не имеет в каком-нибудь «Михеле», в каком-нибудь безвестном профессоре или этнографисте. Здесь величие - не в филологии их, а именно в красоте особой преданности и особого национального перерождения.

   И можно думать, что «Даль» чувствовал себя радостнее, чем теперешние «общественные деятели», - главная «общественность» которых заключается в том, что они в каждом ресторане подходят к буфету и выпивают рюмку водки «за гибель России». Таких очень много. Такие бегают на лекции и сами читают «рефератры»... Но, воистину, все это к гибели и унынию...

   Заговорить об «инородчине» меня заставило не то, что сейчас пишется об этом вопросе в печати, а одно частное письмо... Получено оно было мною от одного малоросса-дворянина, которого я знаю лет 20 в Петербурге, и всегда любовался на то, как он радостно несет свою службу здесь, а ранее нес ее в провинции. Гармоничность всей его личности, с «государственным» оттенком, с высокой мыслью - «я служу Государю и отечеству» (чиновник лесного департамента министерства земледелия), всегда удивляла меня и как-то «подавала лучшие надежды на будущее» среди всеобщего нигилизма и отрицания... Но он любит и свою Малороссию, свою полтавскую усадьбу, - особой местной любовью. Нужно заметить, что настоящие любители России суть непременно свои специальные губернские любители, - вообще «губернские люди»: без этого «губернского чувства» как-то холодно и отвлеченно, риторично и не окрашено в общерусское чувство. Только «симбирец» Карамзин мог стать великим «вообще русским»; только творец «Вечеров на хуторе близ Диканьки» - мог образовать в себе такую великую общерусскую тревогу... Без «своего уезда», без своей частной, индивидуальной родины - нет вообще настоящего русского. Это я давно замечал, - и захудание, захирение «родины своего детства», кажется, есть причина и общего «гражданского каинства» в России. Вот отчего так хочется расцвета и силы наших уездов, поярче - жизни туда, побольше детской и ученической памяти о первом, раннем своем «гнездышке». Он пишет мне:

   «Простите, что я перейду к другой теме, которая меня тоже больно поразила на сих святочных днях. Это - съезд по народному образованию наших сельских учителей, и ближайшим образом та резолюция съезда об «украинском языке» в народных училищах. Я, как Малоросс (с большой буквы в письме), имею право высказать и свое мнение относительно национализации школы в пределах Малороссии. Не признаю я прав за «украинским» языком в школе, а только за общерусским языком должно считаться право преподавания наук в низшей и средней школах в Малороссии. Вся ламентация украинцев о дурном влиянии великорусского языка на малорусских детей есть пустая, заведомо предательская речь. Все выходки украинцев на съезде по поводу общерусского, т.е. великорусского, языка имеют под собою почву исключительно политическую (подчеркнуто в письме). И надо было бы украинцам зажать прямо рот, сказав им, что они клевещут на русский язык. Я удивляюсь, как на съезде никто не сумел сразить их замечанием такого рода. Малороссы вообще люди набожные, и все те, кто несколько причастны к грамоте, чрезвычайно любят читать церковные книги, которые, как известно, печатаются у нас на церковно-славянском языке. Не читают же они эти книги без разумения, т.е. так, как гоголевский Петрушка читал, - следя лишь за одними буквами. А ведь церковно-славянский язык весьма близок к общерусскому и чисто малорусскому языкам. Читайте-ка: «Отче наш, Иже еси на небесех! да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя» и т.д. Или же: «От сна востав, благодарю Тя, Пресвятая Троице, яко многая ради Твоея благости и долготерпения не прогневался на мя лениваго и грешнаго, ниже погубил мя еси со беззакониями моими» и проч. Спрашиваю я вас, какое же из приведенных слов может быть непонятным для малоросса? Все слова для них ясны по смыслу, и в целом каждая молитва.

   Итак, украинцы клевещут на общерусский язык; малороссы отлично его понимают, когда говорят с ними о предмете, не выходящем за пределы их понимания. Вот истину должен я сказать все, что хохломаны выдумали (курс, в письме) сейчас такой, якобы, малорусский язык, что я, природный малоросс, не могу и 10 строчек прочесть малороссийской газеты «Рада», чтобы «ихний» новый язык не послать к дьяволу. Ничего не могу разобрать, о чем газета толкует. Словом, «украинский» нынешний язык для истинных малороссов непонятен: это не язык Тараса Григорьевича Шевченко, Котляревского и Квитко-Основьяненко, который ясен, понятен и простому мужику, и интеллигенту, а такой, какого еще никогда не было на свете. Это язык нарочито придуман, дабы разъединить русских людей, т.е. расколоть их на две половины, и чтобы, таким образом, каждая из них враждовала одна с другой. Для инородцев наших и заграничных, как-то: немцев, поляков, жидов, - ничего нет милее этой «выдумки нового украинского языка». Правительству следует стать на страже и не допускать в школе народной, в пределах Малороссии, пропагандировать этот «уродский» язык. Если же нужно дать детям начало познания грамоты на народном языке, то пусть учителя учат детей грамоте на действительно малорусском наречии и объясняются с детьми языком Шевченко и других прежних малорусских авторов. Нынешние же учителя в малорусских школах - это жидовские и австрийско-польские попыхачи. Я таких учителей презираю и не позволил бы им тереться возле малорусского народа. Дорогой В.В., вступитесь вы за право русского языка в школах на моей родине. Укажите правительству, что хохлы любят церковную грамоту, а раз они понимают ее, то тем более понимают нашу общерусскую речь и грамоту. Новый же украинский язык вон гнать в шею из школы».

   Не меняю ни слова в письме. «Мову» он, природный малоросс, и, повторяю, с большим чувством своего детского гнезда, считает выдумкой, и выдумкой на политической, скверной почве. Это все усилия получить себе независимость, республику, «гетманщину» и, так как все настоящие гетманы умерли, то получить в «гетманы» из Петербурга Винавера. Перспектива наиболее правдоподобная, потому что еврей, да еще адвокат, может быть, конечно, и Пушкиным, и гетманом. Евреи уже «окрылены» ко всему подобному... Ну-с, и затем начнется беспримерно пакостное существование, от которого стошнит не одних хохлов. Благородные малороссы, как мы уверены, и благороднейшие латыши, поляки, остзейские немцы, румыны на юге, татары, чухонцы, грузины, армяне равно видят поэзию своего края и личную свою биографическую поэзию в том, чтобы дать России из себя еще Шевченка или Гоголя, дать Багратиона (армянский род) или Лазарева и вообще приложить руки и сердце к созиданию все России и России, одной России и навсегда России, как огромной неизмеримой этнографической системы, экономической системы, как громадной политической и военной мощи. «Прикладывай руки к тому, где башня уже строится», а не начинай каждый новую свою башню; выходи и живи в городе, который уже тысячу лет стоит, и не начинай одной своею избой строить новый город. Вообще, прикладывайся, став между собою и между другим »+», а не «-», связывайся, цепляйся: вот социология, культура и цивилизация. Это все евреи внушили нам (незаметно) пакостные чувства; будучи сами «вразброд» и без дара строения царства, они подтачивают наше царство и советуют свое бездарное «вразброд» и нам. Но ведь у них каждого защитит всемирный кагал, а что и кто защитит хохла с «гетманом Винавером» и латыша с правдоподобным «президентом Марголиным» - трудно сказать. Совет нам разделиться и рассеяться, конечно, очень выгоден евреям, которые природно все невидимо соединены. И войдут в «баре» тем легче, чем скорее все инородцы войдут в самостоятельную свободу. Вот уж, поистине как о женщине, так и об еврее: «cherchez la femme», «cherchez le Juif»[1] .

[1]  [«Ищите женщину», «ищите еврея» (фр.)].