«...Яко ни скорбь, ни теснота, ни смерть от любве Божия разлучити вас не возмогоша»
Из кондака новомученикам и исповедникам Церкви Русской
Перемелет ли молох Гулага,
Иль вернешься к родимым местам,
Но про эти леса, этот лагерь
И не вымолвить будет устам.
По этапу. За верстами версты.
Время бед. Сколько зим, сколько лет -
Холод, боль и полярные звезды,
И колючий, промозглый рассвет.
Черствый хлеб. И работа, работа.
А в тифозном горячем бреду:
Храм родной и икон позолота,
Цвет вишневый в весеннем саду.
Улететь бы туда! Не по силам...
Вьюгой бешеной мечется зло.
Сколько их по безвестным могилам
В те года на Руси полегло.
Лишь терпенья просили у Бога
Средь лишений, судилищ, оков...
Узкой лентой уходит дорога
В Небеса - высоко-высоко.
* * *
Горя пред Богом будто бы свеча,
И отодвинув времена и сроки,
Они глядят так кротко. И молчат.
Но громко говорят архивов строки.
Какие лица смотрят со страниц! -
Сквозь боль и скорбь глядят святые лики,
Таких сегодня не увидишь лиц -
Небесной славы огненные блики.
Сияет свет и отблеск торжества
Сквозь зла нерасторжимую поруку,
Сквозь тюрем мрак, мученье естества,
Сквозь холод, боль и карцерную муку.
Ни тени страха. Тихая печаль
О Родине в годину испытанья,
И жертвенности строгая печать -
Голгофы Русской таинство и тайна.
Не помня о кровавых палачах,
Что правили жестокой круговертью,
Россию держат на своих плечах
Своею жизнью и своею смертью.