О социальном преображении

Призыв войти в Царство Божие - это, как представляется, призыв и к социальному действию, к социальному преображению на фундаменте любви к Богу и к ближнему. Именно такого рода действие и было осуществлено в Новорожденной Церкви: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2:44,45); «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян. 4:32). К такому благодатному обществу людей призывает Бог. Это, как представляется, и есть вход в Царство Небесное, который закрывали книжники и фарисеи: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф. 23:13). Отрицание необходимости социального преображения составляло суть учения фарисеев и саддукеев (иродиан).

1. «Модернисты» и «антимодернисты» с позиции веры

Христос предупреждает христиан: «Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой» (Мк. 8:15). В другом месте Он упоминает вместо иродиан саддукеев, из чего можно сделать вывод, что «закваска Иродова» и «закваска саддукейская» - это, по существу, одно и то же. Говоря «беречься закваски», как говорит Евангелие, Господь имел в виду «беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского» (Мф. 16:12). Христос прямо говорит, чего нужно опасаться в этой закваске: «...Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12:1). И хотя в последнем случае Он говорит о фарисейской закваске, нет сомнения в том, что и саддукейской закваске, или закваске Иродовой, присуща та же самая черта.

Кто выступает сегодня против православного социализма? Это известно: так называемые «модернисты» и «антимодернисты». «Модернисты» и «антимодернисты» - это «два сапога - пара»: они едины в ненависти к тому строю, который может быть альтернативой «глобализации по-американски». Правда, «антимодернисты» возражают, что они, де, не любят и неолиберализм, лежащий в основе «глобализации по-американски», но, поскольку, мол, он «медленнее убивает», выбирают его. «Модернисты» же не скрывают своей восторженной любви к обществу «свободы и демократии».

«Модернисты» «бегут впереди паровоза», находя в «экономическом единстве» единство экуменическое. «Модернисты» выступают за «живую церковь», за «посиделки при свечах», за «песни под гитару», за «развитие критики и самокритики», некоторые и за то, чтобы провозгласить чуть ли ни догмой либерализм (впервые годы советской власти - марксизм-ленинизм). «Модернизм» пытается увести христианство от того, что было установлено в Новорожденной Церкви, в сторону «социальной санитарии».

«Антимодернисты» же, в пику «левому сапогу», пытаются «зарыть талант («талант веры», который дается каждому верующему в Бога православному человеку) в землю», «обернуться назад», возродить систему, порождающую «чаепитие в Мытищах». «Антимодернисты» выставляют себя единственными хранителями веры и благочестия. Они жаждут крови «нечестивых», в разряд которых зачисляют по своему усмотрению. У «антимодернистов» в ходу ярлык «еретик» для тех, чье мнение противоречит некоторым положениям их стихийно складывающегося «Православного Талмуда». «Антимодернизм» не менее опасен, чем «модернизм», так как борется с духом Православия, пытаясь заковать его в схоластические оковы, следуя букве, устанавливая собственное предание.

Все это узнаваемо. Были две секты во времена Первого Пришествия Христа: саддукеи (иродиане) и фарисеи. Фарисеи - это аналог современных «антимодернистов». Иродиане (саддукеи) по духу - те же самые «модернисты», превозносившие до небес «свободу и демократию» языческой Римской империи, сходной по нутру с нынешним Западом.

2. Природа консерватизма

Нетрудно заметить, что возносимая до небес адептами неолиберализма политическая система западной демократии есть торжество сект фарисеев и саддукеев (иродиан). Особенно наглядно это демонстрирует политическая система США. Не нужно особых исследований, чтобы увидеть очевидное: Республиканская партия США по основным своим параметрам представляет политически оформленную секту фарисеев, а Демократическая - секту саддукеев (иродиан).

Лицемерное обращение республиканцев к традиционным ценностям в угоду лишь политической целесообразности, их возвеличивание «Нового Вавилона» - США - как «Нового Израиля», борьба за букву Закона при игнорировании его духа - это родимые пятна фарисейства. Напротив, демократы, опираясь на баснословно богатые финансовые группы, «старейшин народов» всей Земли, пытаются «убить» «возлюбленного сына хозяина виноградника» и всю традицию с этим связанную, дабы «завладеть наследством» и безраздельно править миром. Но общая черта, присущая тем и другим, - вера в свою исключительность, которая есть выражение пребывания в прелести, и отвержение любой идеи социального преображения.

Довольно часто можно наблюдать подобострастное отношение к Республиканской партии среди части сторонников русской консервативной традиции. Некоторые доходят до того, что находят общие с русским консерватизмом черты в консерватизме западного типа. Нетрудно заметить, что, например, российская партия власти во многом построена по шаблонам Республиканской партии США. Ее уже открыто называют «партией консерваторов». Но есть ли что общее между русским консерватизмом и консерватизмом западного типа? Попробуем разобраться.

Вначале попытаемся дать определение русскому консерватизму. Но предварительно заметим, что, во-первых, русский консерватизм не может существовать в отрыве от православной веры, и, во-вторых, он не может быть сопряжен с неолиберализмом. Как представляется, с учетом этих условий, определение консерватизма может звучат следующим образом. Русский консерватизм - это система взглядов, идей русского народа, являющегося неотъемлемой частью православного мира, как обобщенный опыт сохранения, выявления и приумножения той части традиций политической, социально-экономической и культурной жизни России и всего христианского мира, что имеют исток в православной вере, во имя Христово.

Духовным фундаментом русского консерватизма, показывающим, каким он должен и не должен быть, думается, являются следующие слова из притчи Христа: «Подошел и получивший один талант и сказал: господин! Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью...» (Мф, 25: -24-27). «Талант веры» должен быть в полной мере задействован в социально-экономическом преображении общества, в совершенствовании его политической системы посредством механизма «позитивной секуляризации«. Препятствование этому, «консервация» этого таланта никакого отношения к истинному консерватизму не имеет. Такого рода «консерватизм» вступает в противоречие с православной верой.

Имеет ли консерватизм Республиканской партии США исток в христианской вере ? Внешне - да, но, по сути, - нет. По существу, «талант веры» закопан республиканцами США в землю: никакой связи с христианством ни «американская исключительность», ни преклонение перед золотым тельцом не имеют. В американском обществе не существует механизма «торговли» «талантом веры», о котором говорит Христос, дабы Ему «получить с прибылью» от его хождения в социально-экономической сфере. Да, конечно же, «талант веры» постоянно демонстрируется в США: заседания Конгресса начинаются с молитвы, к власть предержащим постоянно обращаются лидеры различных конфессий, президент в своих выступлениях частенько упоминает Бога, в социальной сфере действуют тысячи благотворительных организаций и обществ... Но социально-экономическая «ткань» общества США при этом находится на уровне Древнего Вавилона. Основная задача западных консерваторов и состоит в том, чтобы не допустить «поступления в торговый оборот» «таланта веры».

К сожалению, слепое копирование западного консерватизма российской партией власти во многом предопределяет такого рода уклон в «консервацию». Нет сомнения, что среди членов партии власти есть и те, что привержены традициям русской консервативной мысли. Но пока не они определяют политику этой партии. Радует лишь то, что народами России решительно отвергнут либерализм американского толка, о чем говорит низкий уровень поддержки на прошедших выборах партий неолиберального оттенка. Пожалуй, гораздо больше оснований видеть истинно русский консерватизм в политике КПРФ, несмотря на наличие в этой партии неотроцкистской фракции.

На сегодняшний день ядро и политический авангард партий неолиберальных, а также на западный манер консервативных составляют бывшие члены КПСС, в крайнем случае - ВЛКСМ. То есть оказалось, что в КПСС незримо существовало три идеологических течения. И это вполне укладывается в представление, что в основе идеологических расхождений лежит различное отношение к духовному истоку веры.

Саддукейский дух в коммунистическом движении оформился в так называемый левый коммунизм, имя которому, условно, - троцкизм. В России в девяностых годах прошлого века троцкизм нашел наиболее адекватное выражение в деятельности партий неолиберального спектра.

Дух фарисейства, проявлявшийся в догматизме, в конце концов, привел к идее конвергенции капитализма и социализма, получившей наиболее полное воплощение в политике партии власти.

Но в российском коммунистическом движении всегда существовал и русский консерватизм: в девяностых годах предыдущего столетия, после роспуска КПСС, он нашел свое выражение в деятельности Народного Патриотического Союза России (НПСР), сформировавшегося вокруг КПРФ.

3. «Создадим рай Христу?»

Что такое православный социализм с точки зрения Писания? - Это попытка, посредством механизма «позитивной секуляризации», создать такой строй, в котором Христос не имел бы проблем в социальном плане, чтобы не услышать Его слов: «...Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» (Мф. 25:41-45).

Современные фарисеи и иродиане утверждают, что у Христа нет никакой социальной программы, никакого социального идеала. Но вот эти слова - «так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» и есть этот идеал, и есть социальная программа.

Из этого текста совершенно очевидно, что Христос призывает относиться к людям, обездоленным в социальном плане, как к Нему Самому. Здесь недопустимо лукавство: неужели мы, видя перед собою Христа, ограничимся лишь обыкновенной милостынею, не пытаясь изменить социальный строй, хотя бы христианского общества, таким образом, чтобы Христос не испытывал бед, вызванных общественным неустройством?

Современные фарисеи выступают резко против этого, вот характерный ответ одного из них: «Создадим рай Христу? Зачем же тогда Христос со своим раем? Два рая не нужны. А нужен ли тогда такой системке сам Христос? - нет! Поэтому мировой опыт знает лишь примеры попыток построения атеистического социализма». К «антимодернистам» присоединяются и «модернисты»: «Земного рая не может и не должно быть». Так «два сапога» возражают св. Иоанну Златоусту, который, призывая пойти по пути Новорожденной Церкви, вопрошает: «Не сделали бы мы землю небом?»

Здесь у «модернистов» и «антимодернистов» единство в отвержении альтернативы «глобализации по-американски». Они не желают замечать следующее. Во-первых, исходя из вышеприведенных слов Писания, Христос Сам призывает к тому, чтобы Ему послужили через социальное действие. Во-вторых, опять-таки, по слову Христа: «...Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20,21). Через стремление к святости и совершенствование в любви к Богу и к ближнему, находящим свое выражение в социальном преображении и творчестве, неприметным образом приходит Царствие Божие.

Напротив, современные фарисеи убеждены, что Царствие Божие приходит сразу и приметным образом: «вот, оно здесь - за всеобщим воскресением», или «вот, там - за гробом». Их «системке» не нужен неприметный приход Царствия Божия, они удовлетворены «медленным убиванием». Они даже не замечают того, насколько грубыми, если не сказать больше, являются рассуждения в стиле «зачем же тогда Христос со своим раем?»

Если бы «модернисты» и «антимодернисты» утверждали, что невозможно «сделать землю небом» на «старой земле» - это можно было понять. Но утверждение, что землю, с помощью Божией, вообще невозможно «сделать небом» в корне неверно: «...По обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Пет. 3:13). Отсюда вовсе не следует то, что нельзя стремиться к осуществлению правды и на «старой земле».

Неверным является и то, что «мировой опыт знает лишь примеры попыток построения атеистического социализма». И социальное устройство Новорожденной Церкви, когда «у множества... уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян. 4:32), и устройство общежительных монастырей - все это и есть самый настоящий опыт построения христианского социалистического общества. Это с точки зрения воинствующего атеизма он (этот опыт) таковым не является. Но это проблема его материалистической «системки».

Нужно оставить лицемерие и лукавство: Царствие Божие начинается с помощи Христу, которая не может ограничиваться обычной милостынею. К этому призывают и Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви: «Недопустимо манихейское гнушение жизнью окружающего мира. Участие христианина в ней должно основываться на понимании того, что мир, социум, государство являются объектом любви Божией, ибо предназначены к преображению и очищению на началах богозаповеданной любви. Христианин должен видеть мир и общество в свете его конечного предназначения, в эсхатологическом свете Царства Божия».

4. Собственником всего является Бог

Современные фарисеи, сторонники возрождения социального мира с «чаепитием в Мытищах», приводят в защиту своей позиции слова из Основ Социальной Концепции: «Церковь признает существование многообразных форм собственности. Государственная, общественная, корпоративная, частная и смешанные формы собственности в разных странах получили различное укоренение в ходе исторического развития. Церковь не отдает предпочтения ни одной из этих форм. При каждой из них возможны как греховные явления - хищение, стяжательство, несправедливое распределение плодов труда, так и достойное, нравственно оправданное использование материальных благ».

При этом «антимодернисты» старательно не замечают следующего положения Основ: «В истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин. Такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным, примером чему могут служить православные монастыри. Однако отказ от частной собственности в первоапостольской общине (Деян. 4. 32), а позднее в общежительных монастырях носил исключительно добровольный характер и был связан с личным духовным выбором».

Мы видим, что, если отказ от частной собственности носит «исключительно добровольный характер и... связан с личным духовным выбором», он предпочтительнее, ибо способствует «укреплению духовного единства верующих».

И здесь же, в главе о собственности, Основы Социальной Концепции расставляют все точки над «и»: «По учению Церкви, люди получают все земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владения ими. Относительность права собственности для человека Спаситель многократно показывает в притчах: это или виноградник, данный в пользование (Мк. 12. 1-9), или таланты, распределенные между людьми (Мф. 25. 14-30), или имение, отданное во временное управление (Лк. 16. 1-13). Выражая присущую Церкви мысль о том, что абсолютным собственником всего является Бог, - говорится далее в Основах, - святитель Василий Великий спрашивает: "Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес в жизнь?" Греховное отношение к собственности, проявляющееся в забвении или сознательном отвержении этого духовного принципа, порождает разделение и отчуждение между людьми», - предупреждают Основы Социальной Концепции Русской Православной Церкви.

Таким образом, Церковь, согласно церковному учению, не отдает предпочтения никакой форме собственности потому, что Собственником всего является Бог. Соответственно, разговор идет даже не просто об общественной собственности, но о собственности Церкви и Христа Бога нашего как Главы её: именно таковая и имела место быть в Новорожденной Церкви. Именно здесь разрешается кажущееся противоречие (каюсь, когда-то считал его действительным) между тем, что «церковь не отдает предпочтение» и «такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих»: общая собственность Церкви и Христа Сына Божия - это не совсем одно и то же, что собственность общественная. Собственность общественная в атеистическом государстве - это собственность тоже в какой-то степени приватизированная, поскольку в любом случае «абсолютным собственником всего является Бог». Собственность Божия - это собственность Христа как главы Церкви. И такой собственности Церковь не может не отдать предпочтение, ибо она выходит за рамки тех форм собственности, что ныне существуют в гражданском обществе.

5. Собственность в свете икономии

В Новорожденной Церкви общность имущества, вне всякого сомнения, базировалась именно на этом фундаменте: «абсолютным собственником всего является Бог». Почему же такого рода устроение не было сохранено в Церкви и в дальнейшем? Ответ, думается, очевиден: домостроительство Божие предусматривало спасение язычников, вхождение их в Церковь. И для язычников планка совершенства, в том числе социального, была значительно снижена: «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деян. 15:28,29).

Этот вопрос рассматривается у св. Иоанна Кассиана Римлянина в восемнадцатом собеседовании его книги «Писания»: «Итак, род жизни киновитян получил начало со времени апостольской проповеди. Ибо таким было всё множество верующих в Иерусалиме, которое в Деяниях Апостольских описывается так: у множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавали их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чём кто имел нужду (Деян. 4, 32, 34, 35). Такова была тогда вся Церковь, - говорится в собеседовании, - каких ныне с трудом, весьма мало можно найти в киновиях. Но когда после смерти апостолов начало охладевать общество верующих, особенно те, которые из иноплеменников и разных народов присоединились к вере Христовой, от коих апостолы, по их невежеству в вере и застарелым обычаям языческим, ничего больше не требовали, как только воздерживаться от идоложертвенного и крови, блуда, удавленины (Деян. 15, 29); и когда свобода, предоставленная язычникам по причине слабости их веры, начала мало-помалу ослаблять совершенство и церкви Иерусалимской, и при ежедневном возрастании числа из туземцев и пришельцев горячность первой веры стала охладевать; то не только обращавшиеся к вере Христовой, но и предстоятели церкви уклонились от прежней строгости. Ибо некоторые, - обращается внимание в собеседовании, - позволенное язычникам считая позволительным себе и для себя, думали, что они не потерпят никакого вреда, если при имуществе и богатстве своём будут содержать веру и исповедание Христа. А те, у которых ещё была горячность апостольская, помня о прежнем совершенстве, удаляясь из своих городов и общения с теми, которые считали позволительным для себя и для Церкви Божией распущенную жизнь, стали пребывать в местах подгородных и уединённых, и что было установлено апостолами вообще для всей Церкви, в том начали упражняться всякий сам по себе».

Это свидетельство св. Иоанна Кассиана Римлянина очень важно, ибо показывает: 1) в начале «такова была вся Церковь»; 2) ослабевать жизнь «общением имений» стала потом, когда «некоторые, позволенное язычникам считая позволительным себе и для себя, думали, что они не потерпят никакого вреда, если при имуществе и богатстве своём будут содержать веру и исповедание Христа». Таким образом, мы видим, что некиновийское отношение к собственности внутри Церкви берет начало от икономии по отношению к братии из язычников.

Посмотрите, как прямо звучит в книге Иоанна Кассиана Римлянина: «было установлено апостолами вообще для всей Церкви». Следовательно, в то время у святых не было сомнений в том, что «общение имений» установлено «для всей Церкви». Это учение святоотеческое, поскольку оно укладывается в то, что «абсолютным собственником всего является Бог».

6. О богатстве Авраама и Иова

Довольно часто «модернисты» и «антимодернисты», стараясь уловить в слове сторонников православного социализма, задают вопрос: «Был ли Авраам богатым имущественно или не был? ДА или НЕТ?» Мы ответим на этот вопрос, но прежде ответьте вот на какой: собственником богатства Авраама был Бог? ДА или НЕТ?

Этот вопрос прямо относится к тому, кому принадлежит богатство верующего во Христа человека: Христу Богу нашему или нам, грешным. Если нам, то мы будем служить богатству, если Богу, то будем стремиться быть верными управителями. Господь предупреждает: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6:24)».

Христос обличает: «...Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк. 6:24). Совершенно очевидно, что не об Аврааме говорит здесь Христос, но о тех, кто приватизировал то, что принадлежит Богу, кто отказался быть верным управителем.

Кто есть Авраам? Вот слова Христа о людях, подобных Аврааму: «верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время» (Мф. 24:45). Более того, Авраам есть родоначальник множества народов, в том числе Израиля, и богатство, управителем которого он был, - питательная среда для рождения этих народов.

Авраам есть верный управитель богатства, собственником которого является Бог. Если обыкновенный управитель не часто решается присвоить богатство господина, которому он служит, то, что говорить о таком человеке, как Авраам? Почему фарисеи и саддукеи смеялись над Господом, когда он сказал им «не можете служить Богу и маммоне»? Ответ, как представляется, очевиден: они помнили из Торы, что «был Авраам очень богат скотом, и серебром, и золотом» (Быт. 13:2), а посему, мол, всякий богатый - это «новый Авраам». А тут приходит Господь и говорит им, что богатый человек должен быть «управителем имения», поскольку «абсолютным собственником всего является Бог».

Здесь-то и проходит грань между богатством мирским и богатством праведника: праведник не ставит под сомнение то, что он является всего лишь управителем собственности Бога. Очень отчетливо это мы видим на примере праведного многострадального Иова: «Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы? Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота? Ибо с детства он рос со мною, как с отцом, и от чрева матери моей я руководил [вдову]. Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без покрова, - не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих? Если я поднимал руку мою на сироту, когда видел помощь себе у ворот, то пусть плечо мое отпадет от спины, и рука моя пусть отломится от локтя, ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я. Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты - надежда моя? Радовался ли я, что богатство мое было велико, и что рука моя приобрела много? Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует, прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою? Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы [тогда] от Бога Всевышнего» (Иов. 31:16-28).

В этих строках речи Иова мы видим: он действительно считал себя верным управителем, призванным заботиться о людях, находящихся в нужде, и полагал отречением от Бога находить опору и радость в богатстве, приватизировав его. Разве это не есть самая настоящая социальная программа? Но Новый Завет добавляет к этой социальной программе то, что нуждающийся не просто страждущий человек, а Сам Христос. И, думается, явным лицемерием является требование каких-то дополнительных свидетельств того, что Господь призывает к социальному совершенствованию.

7. Выйти из состояния язычества

В Новорожденной Церкви, которая была одно тело с Христом, и Главой которой был Христос, «все было общее». И это естественно. Раз Церковь находится в Брачном Союзе с Христом, то все, принадлежащее христианам, окончательно становится собственностью Главы Церкви, то есть Христа. Христос, как Жених, как Глава Брачного Союза, естественно, заинтересован в том, чтобы ни одна «клеточка» тела не была ущемлена каким-то образом, чтобы никто ни в чем не имел нужды. И это осуществлялось в Новорожденной Церкви не отказом от собственности, не отвержением ее, а передачей своего имущества в собственность Христа - Бога нашего. А уж Христос через Утешителя посредством диаконов распределял ее таким образом, чтобы имущественное неравенство и нужда ушли из Церкви. Внешне собственность выглядела как общественная, но на самом-то деле она непосредственно становилась Божьей, то есть собственностью Христа, Бога.

До каких пор христианин из язычников может себе позволить «заповеданное язычникам»? Когда он становится «истинным иудеем», когда требования к нему возрастают? Очевидно, что это решает или сам человек или церковь, образованная когда-то из язычников, выносит соборное определение по этому вопросу. Конечно, лицемерная закваска может значительно затруднить переход из состояния язычества во «славу людей Твоих Израиля».

Здесь нужно, как представляется, иметь в виду следующее. В упомянутом восемнадцатом собеседовании из «Писаний» св. Иоанна Кассиана Римлянина отношение к установлению Новорожденной Церкви относительно «общения имений» определяет человека либо к спасению, либо к погибели: «Смотрите, какое различие между ними (то есть киновитянами и сарабаитами). Те, нисколько не думая о завтрашнем, с благодарностью приносят Богу плоды своих трудов; а эти, не только на завтра, но и на многие годы вперёд простирая заботы без веры, считают Бога лживым или неимущим, как будто он обещанного ежедневного пропитания и одежды доставить им не может или не хочет. Те стараются жить в несостоятельности и нищете, а эти - приобрести полное обилие всех благ. Те ревностно стараются в ежедневных работах сделать ещё сверх назначенного урока, чтобы из того, что будет превышать потребность монастыря, по распоряжению аввы отдавать в темницы, или странноприимницы, или больницы, или нуждающимся; а эти стараются о том, чтобы то, что превышает ежедневное пропитание, употреблять на роскошные удовольствия или, по крайней мере, сберегать по сребролюбию. Наконец, если, положим, что они собранное не с лучшим намерением могли бы употребить лучше, - замечается в собеседовании, - то и это не равнялось бы с заслугою и совершенством киновитян. Ибо последние, принося монастырю столько доходов и ежедневно отдавая их, живут в таком смирении и подчинении, что отказываются от власти распоряжаться как собою, так и приобретённым собственными трудами, постоянно возобновляя горячность первого самоотвержения, когда ежедневно лишают себя своих трудов. А сарабаиты, превозносясь тем, что подают кое-что бедным, ежедневно стремятся к погибели. Тех терпение и строгость, по которой они так благочестиво пребывают в принятом однажды звании, что никогда не исполняют своей воли, - ежедневно делают распявшимися этому миру и живыми мучениками; а этих холодность воли живыми низвергает в ад. Итак, эти два рода монахов в этой области соперничают между собою почти равной численностью», - говорится в восемнадцатом собеседовании книги «Писания» святого отца Иоанна Кассиана Римлянина.

Неверно думать, что это относится лишь к монахам. Монашество, насколько мы можем понять из этого собеседования, и появилось как реакция на то, что «позволенное язычникам» непозволительно долго удерживалось в Церкви. Монашество - это призыв к совершенствованию, к выходу из состояния язычества. И первым шагом, как мы видим, является стремление соблюсти то, «что было установлено апостолами вообще для всей Церкви». И это понятно, поскольку лишь следуя этим путем можно накормить, одеть, вылечить Христа, предоставить Ему кров и поддержку - все то, что вытаскивает человека из социальной пропасти. Но здесь, повторим, речь идет не просто о человеке, но о Христе.

Понятно и то, почему именно вопрос социальной ответственности будет определяющим на Страшном Суде: «абсолютным собственником всего является Бог», и, раз Сам Христос истинный Бог наш требует относиться к людям, находящимся в нужде, как к Нему Самому, Божия собственность должна быть источником социального совершенствования. А это возможно лишь тогда, когда человек становится «верным управителем» и видит Церковь как большую киновию. Новорожденная Церковь явила такое совершенное в социальном плане общество, члены которого исполнили все то, о чем ответ будет требовать на Суде Христос: «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян. 4:34,35).