Часть 2. Стадии, виды, особенности процесса осуществления государственных переворотов и революций
«Пятая колонна» и «антисистема» как движущие силы «революций»
В процессе организации и осуществления любой революции (как «классической, так и «современной»), а также определённых видов государственных переворотов, необходим определённый людской ресурс, их своеобразная движущая сила.
По мнению промарксистских исследователей, движущей силой революции выступают классы, социальные группы и слои, осуществляющие революцию. Среди этих общностей, объединение которых имеет под собой, прежде всего, значительную экономическую основу, выделяется класс-гегемон (сознательный и организованный класс под руководством революционной партии), объединяющий вокруг себя все другие слои. Характеристики класса-гегемона определяют и характер революции (буржуазной, буржуазно-демократической, социалистической или национально-освободительной).
Как показывает опыт истории, подобного рода утверждения носят крайне заидеологизированный и исключительно теоретический характер. И не подтверждаются ходом развития истории. Большинство населения любой страны настроено в массе своей консервативно. И потому люди справедливо и закономерно опасаются возможных негативных последствий революций и государственных переворотов, оставаясь на первоначальных этапах своеобразными зрителями «революционных» спектаклей и государственных переворотов. Социальные страты в полном составе никогда не задействуются и не участвуют в этих событиях. Они пассивно наблюдают как «революционеры» или заговорщики (в процентном соотношении подавляющее меньшинство населения) борются между собой за обладание верховной властью.
Различные социальные страты действительно могут являться социальной базой и мобилизационным ресурсом революций и государственных переворотов, осуществляемых различными субъектами-организаторами подобного рода процессов. Но классы сами по себе не являются ни акторами-субъектами, ни движущей силой революции или государственных переворотов. Движущей силой революций и государственных переворотов (в процентном отношении меньшинство населения), на наш взгляд, являются совсем иные общности и социально-демографические группы.
Подобного рода ресурсом или движущей силой различных революций и государственных переворотов, когда мы говорим об определённом воздействии на происходящие события извне, является, прежде всего, так называемая «пятая колонна».
«Пятая колонна» - термин времен Гражданской войны в Испании 1936-1939 гг., получивший впоследствии широкое распространение. Лидеры испанских националистов, планируя операцию по захвату Мадрида, намечали наступление на Мадрид четырех войсковых колонн с юга, севера, запада и востока. А в самом Мадриде, сторонники националистов, условно названные ими «пятой колонной», должны были поднять восстание и поддержать наступательные действия четырех колонн. После чего термин «пятая колонна» стал нарицательным, образным наименованием сообщества вражеских агентов и агентов влияния(1), осуществляющих активную вредительскую и подрывную деятельность в тылу противника. А потому абсолютно не случайно в своей знаменитой «крымской речи» 2014 года В.В. Путин, применительно к действиям англосаксов по дестабилизации обстановки в России, ассоциировал данный термин с другой схожей и более понятной для массовой аудитории категорией - категорией «национал-предателей»(2).
«Пятая колонна» формируется под воздействием и активной поддержке извне и включает в себя как отдельных личностей, так и различных субъектов процессов осуществления государственных переворотов и революций. При этом, часто бывает так, что костяк любой «пятой колонны» (когда речь идет об организуемой или поддерживаемой извне «революции» или государственном перевороте) составляет «антисистема».
Антисистема (термин Л.Н. Гумилева) - религиозно-идеологическая система с отрицательным (или негативным) миросозерцанием, способствующая сокращению жизни этноса, распаду общества, разложению и упрощению культуры.
Если внешний след в осуществлении той или иной революции или государственного переворота не просматривается, отсутствует или хорошо замаскирован, антисистема, тем не менее, часто также оказывается их движущей силой.
Среди авторов, внесших большой вклад в изучение и исследование данного феномена, помимо Л.Н. Гумилева, следует отметить французского исследователя О. Кошена, И.Р. Шафаревича (которые вместо категории «антисистема» использовали и употребляли для обозначения исследуемых ими антисистем категорию «Малый народ»), ученика и последователя Л.Н. Гумилева - В.Л. Махнача(3).
Несомненной заслугой Огюстена Кошена, анализировавшего первопричины Великой Французской революции, является то, что он ввёл в научный оборот категорию «Малый народ», отметив его особую значимость в процессе подготовки и осуществления этой революции. Как справедливо пишет И.Р. Шафаревич:
«Огюстен Кошен в своих работах обратил особое внимание на некий социальный, или духовный слой, который он назвал «Малым Народом». По его мнению, решающую роль во французской революции играл круг людей, сложившийся в философских обществах и академиях, масонских ложах, клубах и секциях. Специфика этого круга заключалась в том, что он жил в своём собственном интеллектуальном и духовном мире: «Малый Народ» среди «Большого Народа». Можно было бы сказать - антинарод среди народа, так как мировоззрение первого строилось по принципу ОБРАЩЕНИЯ мировоззрения второго. Именно здесь вырабатывался необходимый для переворота тип человека, которому было враждебно и отвратительно то, что составляло корни нации, её духовный костяк: католическая вера, дворянская честь, верность королю, гордость своей историей, привязанность к особенностям и привилегиям родной провинции, своего сословия или гильдии. Общества, объединявшие представителей «Малого Народа», создавали для своих членов как бы искусственный мир, в котором полностью протекала их жизнь. Если в обычном мире всё проверяется опытом (например, историческим), то здесь решает общее мнение. Реально то, что считают другие, истинно то, что они говорят, хорошо то, что они одобряют. Обычный порядок обращается: доктрина становится причиной, а не следствием жизни.
Механизм образования «Малого Народа» - это то, что тогда называли «освобождением от мёртвого груза», от людей, слишком подчинённых законам «Старого мира»: людей чести, дела, веры. Для этого в обществах непрерывно производят «очищения» (соответствующие «чисткам» нашей эпохи). В результате создаётся всё более чистый «Малый Народ», движущийся к «свободе» в смысле всё большего освобождения от представлений «Большого Народа»: от таких предрассудков, как религиозные или монархические чувства, которые можно понять только опытом духовного общения с ним»(4).
Закономерным результатом подобного рода искусственного взращивания «Малого народа» по мнению О. Кошена и явилась Великая Французская революция: ««Великая работа», как говорил Малый Народ в 1789 г., совершилась. Жертва наконец повержена, связана по рукам и ногам, с кляпом во рту, не в состоянии ни двигаться, ни даже стонать. Тогда Малый Народ садится господином на это лежащее огромное тело, и кровопускание начинается. Начинает действовать революционное правительство - официальное, объявленное правление обществ мысли, Философии, Человечества, Свободных Людей, нового Града»(5). «Малый Народ завоевал, поработил большой народ, и навязал ему свои законы. И тотчас же начались изгнания, грабежи и убийства; ибо законы Малого Государства не годятся для большого»(6).
Схожими мировоззренческими установками и мировосприятием, по мнению И.А. Ильина, отнюдь не оперировавшего категорией «Малый народ», отличались и русские революционеры конца XIX - начала XX веков:
«Русская революция подготовлялась на протяжении десятилетий (с семидесятых годов) - людьми сильной воли, но скудного политического разумения и доктринерской близорукости. Эти люди, по слову Достоевского, ничего не понимали в России, не видели ее своеобразия и ее национальных задач. Они решили политически изнасиловать ее по схемам Западной Европы, «идеями» которой они как голодные дети объелись и подавились. Они не знали своего отечества; и это незнание стало для русских западников гибельной традицией со времен главного поносителя России - католика Чаадаева...
Русские революционеры не понимали величайших государственных трудностей, создаваемых русским пространством, русским климатом и ничтожной плотностью русского населения. Они совершенно не разумели того, что русский народ является носителем порядка, христианства, культуры и государственности среди своих многонациональных и многоязычных сограждан. Они не желали считаться с суровостью русского исторического бремени (на три года жизни - два года оборонительной войны!) и хотели только использовать для своих целей накопившиеся в народе утомление, горечь и протест. Они не понимали того, что государственность строится и держится живым народным правосознанием и что русское национальное правосознание держится на двух основах - на Православии и на вере в Царя. Как «просвещенные» неверы, они совершенно не видели драгоценного своеобразия русского Православия, не понимали его мирового смысла и его творческого значения для всей русской культуры. Они не видели тех опасностей, которые заложены для России - в неуравновешенности русского темперамента, в незрелости русского добродушного, по-детски увлекающегося и шаткого характера и в его многосотлетней непривычке активно и ответственно строить свое государство. Они не понимали, что западные демократии держатся на многочисленном и организованном «среднем сословии» и на собственническом крестьянстве и что в России нет еще ни того, ни другого.
Они видели только сравнительную бедность и нравственную удобособлазнимость русского народа - и десятилетиями демагогировали его. И никому из них и в голову не приходило, что народ, не привыкший к политической свободе, не поймет ее и не оценит; что он злоупотребит ею для дезертирства, грабежа и резни, а потом продаст ее тиранам за личный и классовый прибыток... Подпиливали столбы и воображали себя титанами Атлантами, способными принять государственное здание на свои плечи. Закладывали динамит и воображали, что удастся снести одну крышу, которая немедленно сама вырастет вновь из «нерухнувшего» здания. Сеяли ветер на все четыре стороны и, пожиная бурю, удивлялись, что их парусную лодчонку опрокинуло волною...»(7).
Подобные мировоззренческие установки в советский и постсоветский период российской истории, демонстрирует и определённый слой российских интеллигентов-«западников». Здесь надо отметить, что значительную роль и влияние на формирование мировоззрения своеобразного «Малого народа» (антисистемы) в России оказало западничество. Категория «Западничество» в настоящее время в научно-публицистической литературе употребляется в двух основных значениях.
Западничество - 1) направление русской общественной мысли и политической идеологии, ориентированное на ценности западноевропейской культуры, отрицательно относящееся к идее самобытности, своеобразия, уникальности путей развития русской, более общо - восточно-европейской культуры, сочетающееся со стремлением представителей этой тенденции навязать русской нации формы западной культуры, социальной практики и политического устройства, отвергая систему ценностей и традиционных устоев жизнедеятельности русского общества; 2) течение русской философской и общественной мысли 40-х - 50-х годов XIX века, противопоставляющее себя «славянофильству», и обосновывающее необходимость усвоения социальных преобразований в России с историческими достижениями западноевропейских стран.
В нашем случае, говоря о западничестве, следует иметь в виду, первое смысловое значение данного термина.
Изучая этот, подверженный влиянию Запада, слой нашей отечественной интеллигенции, И.Р. Шафаревич, отмечает: «Какие есть основания считать, что этот же феномен «Малого Народа» проявляется в нашей стране? Прежде всего, конечно, та литература, которую мы разбираем. В ней представлен весь стандартный комплекс представлений «Малого Народа»: вера в то, что будущее народа можно, как механизм, свободно конструировать и перестраивать; в связи с этим - презрительное отношение к истории «Большого Народа», вплоть до утверждения, что её вообще не было; требование заимствовать в будущем основные формы жизни со стороны, а со своей исторической традицией порвать; разделение народа на «элиту» и «инертную массу» и твёрдая вера в право первой использовать вторую как материал для исторического творчества; наконец, прямое отвращение к представителям «Большого Народа», их психологическому складу»(8). «Авторы очень болезненно и резко реагируют на любые попытки взглянуть на жизнь с русской национальной точки зрения, то есть подойти к сегодняшним проблемам с точки зрения русских духовных и исторических традиций»(9).
Иными словами, в основе мировоззренческой позиции представителей этого «Малого народа» в России, лежит банальная русофобия.
Русофобия (от греч. «phobos» - страх) - неприязненное, враждебное отношение к русской нации, ее представителям, культуре, традиционным ценностям, своеобразию пути развития.
Русофобы (от греч. «phobos» - страх) - враги русской нации.
Л.Н. Гумилев и В.Л. Махнач, исследуя сущность антисистемы («Малого народа» в терминологии О. Кошена и И.Р. Шафаревича) отметили целый ряд характерных особенностей и черт антисистем.
Основными чертами антисистемы являются:
1) Негативное миросозерцание и мировосприятие, отрицание реального мира во всём его многообразии и сложности, откуда проистекает стремление адептов антисистемы к разрушению мироздания. «Эти люди, ненавидящие мир, сложный в своей иррациональности» стремятся «добиться его упрощения, на базе разума, которым они, по-своему разумению, обладают»(10). Адепты антисистемы ненавидят, противопоставляют себя и предпринимают действия по уничтожению существующей религиозной, культурной, этнической традиции, аристократии, фундаментальных ценностей, социального устройства, институтов и иерархии. Фактически они стремятся до основания разрушить окружающий их мир, противопоставляя себя как «элиту» и «креативный класс» окружающим их людям.
Представители антисистемы - это профессиональные деструкторы, разрушительная энергия которых направлена на разрушение традиционных основ своего государства и общества, традиционных для него религиозных, политических, социальных и экономических систем. Ш. Эйзенштадт, не оперировавший понятием «антисистема», тем не менее, отмечает особый тип политических деятелей и лидерства, который выходит из этой среды и проявляет себя в «современных» революциях: «Центральное место в этом лидерстве приобрели особые культурные группы - религиозные или секулярные, - прежде всего интеллигенция и политические активисты, среди которых выделялись носители гностических представлений о построении Небесного Града или же какой-то его секулярной версии на Земле. Хорошо известные иллюстрации этого социального типа дают английские, а в некоторой степени и американские пуритане, члены французских клубов, столь блестяще описанные в работах О. Кошена, а затем в работах Ф. Фюре, М. Озуф и других исследователей, а также различные группы русской интеллигенции. Обычно эти группы составляли особый социальный элемент, способствовавший перерастанию повстанческих движений в революции»(11). При этом, «носители этих ориентаций в ходе революции и в последующем политическом процессе выходили на открытую политическую арену»(12).
2) Способность сокращать жизнь этноса (антисистема захватывая «большинство населения небольшой страны или большинство членов некоторой замкнутой группы, стремительно подталкивает их к самоубийству»(13)).
3) Разрешённость лжи или даже праведность «лжи для адептов данной антисистемы. Из этого наблюдения необходимо вытекает следующее: антисистемы, по крайней мере в своей социально структурированной части, герметичны и представляют собой структуры с множеством степеней посвящения, в которых на каждой новой ступени посвящаемому открывается некая новая «истина», иногда полярно исключающая «истину» предыдущую. В силу разрешенности лжи адепты антисистемы охотно используют любые привлекательные стереотипы системы, на которой паразитируют. Правильно воспитанный кармат, принадлежащий к антисистеме мира ислама, вел себя с шиитом как шиит, с суннитом как суннит, казался христианину - христианином, еврею - евреем. Эта тенденция универсальна, и из нее проистекает печальный вывод о невозможности полемики с антисистемой. Любой наш аргумент будет незамедлительно присвоен и предложен нам уже как аргумент антисистемы»(14).
4) Способность маскироваться, капсулироваться («в неблагоприятных условиях они могут исчезнуть с исторической арены, сохраняя ядро антисистемы в тайне, а затем, в благоприятный момент разворачиваться вновь - в полную силу»)(15).
Учитывая третью и четвертую характеристики-черты антисистемы, становится неудивительно, что представителей «антисистемы» и «пятой колонны» бывает очень сложно вычислить, из-за их великолепной маскировки. Высказывая, например, на словах и на людях различные патриотические лозунги, по факту в тайне они будут вести саботаж и заниматься подрывной деятельностью, дожидаясь удобного момента, чтобы показать себя «во всей красе».
5) Способность к изменению знака («когда представители антисистемы захватывают власть в некотором регионе....тогда антисистема меняет знак. Прекращая саморазрушение, она порождает в обществе более или менее деспотический режим, в котором представители антисистемы образуют элиту. Этот режим не разрушает сам социум, ибо социум рассматривается представителями элиты только как некое средство их собственного антисистемного благоденствия, как рабочая скотина. Подобные, сменившие знак, антисистемы могут жить долго, отказавшись от основного принципа антисистемы - отвержения мироздания. Однако, потерпев политическое поражение и потеряв место «элиты», подобная антисистема снова меняет знак, ибо законсервированный характер не меняет ее сущности: потеряв власть, перестав быть «элитой», антисистема снова становится антисистемой, снова подталкивает этнос к саморазрушению»)(16).
Срок жизни антисистемы может исчисляться не одним столетием. Антисистемы сами не распадаются никогда; они могут быть только полностью уничтожены. Яркими примерами антисистем являются: гностики, манихеи, офиты, павликиане, маркиониты, богомилы, катары, вальденсы, альбигойцы, карматы, ассасины, опричники Ивана Грозного, русские революционеры.
Формирование «пятой колонны», наличие антисистемы в стране, в народе её населяющем, являются важным и необходимым условием-предпосылкой осуществления революций или государственных переворотов. Представители «антисистемы» и «пятой колонны», как правило, являются движущей силой революций и государственных переворотов.
Выявлять их и своевременно реагировать на возможные угрозы от них, в плане их активного участия в подготовке, организации, процессе осуществления революций и государственных переворотов, есть одна из основных задач общества и спецслужб. Они должны быть отстранены от реальных рычагов власти и не иметь возможность влиять на ситуацию, оказавшись на обочине социальной жизни. Что, однако, не означает необоснованного применения к ним политики репрессий. Как справедливо отметил В.В. Путин, отвечая на вопрос И. Прохоровой, об имеющихся, дескать, на её взгляд, фактах дискриминации «несогласных» с мнением большинства народа («Большого народа в терминологии О. Кошена и И.Р. Шафаревича):
«Вы знаете, я, честно говоря, не чувствую какого-то особого изменения ситуации, какого-то особого накала даже в связи с событиями в Крыму и Севастополе. Ну да, есть борьба мотивов, борьба точек зрения, но их же никто не мешает высказывать, за это же не хватают, не сажают, не упекают никуда, в лагеря, как это было в 1937 году. Люди, которые высказывают свою точку зрения, они, слава богу, живы, здоровы, занимаются своей профессиональной деятельностью. Но то, что они встречают отпор, то, что они встречают другую позицию и неприятие их собственной позиции, - вы знаете, у нас часть интеллигенции не привыкла просто к этому. Некоторые люди считают, что то, что они говорят, - это истина в последней инстанции, и по-другому быть не может, и, когда они что-то видят в ответ и слышат в ответ, это вызывает такую бурную эмоциональную реакцию.
Что касается ситуации последних месяцев, по крымской ситуации, ну да, я слышал, сам читал, что некоторые желают поражения даже своей стране, думают, что так будет лучше. В этом тоже есть определённая наша традиция. Большевики, как известно, в ходе Первой мировой войны тоже призывали к поражению своего правительства, своей страны - ну, довели до революции. Это тоже есть какая-то здесь историческая преемственность, не самая лучшая. Но я с Вами не могу не согласиться в том, что мы ни в коем случае не должны скатиться в какие-то крайние формы борьбы, ни в коем случае не должны шельмовать людей за их позицию. И я постараюсь сделать всё, чтобы этого не было»(17).
Молодёжь как объект манипулятивного воздействия и социальных экспериментов
Не менее важным людским ресурсом для процесса осуществления любых революций или же разновидностей государственных переворотов, помимо «пятой колонны» и «антисистем», является молодёжь. Молодежная среда является питательным элементом любой революции и объектом различного рода воздействия и пропаганды со стороны «антисистем». Именно на волне молодёжного протеста, как правило, и играются революционные спектакли.
Для того, чтобы понять, какую роль играет молодежь в современных «революционных» спектаклях или «процессах», рассмотрим некоторые особенности развития молодёжи в XX-XXI веках.
Современная молодёжь, как одна из самых слабозащищённых и уязвимых категорий населения, в силу отсутствия у неё соответствующих знаний, опыта и экономической зависимости, часто выступает объектом для различного рода манипуляций, а также апробаций на ней политических, социально-психологических технологий и экспериментов.
Яркими примерами практического воплощения подобного рода социальных опытов и инженерии являются «молодёжные бунты», «молодёжная», «сексуальная» и «цветные» революции, возникновение и жизнедеятельность различного рода молодёжных субкультур и контркультур.
Обращаясь к данной проблематике невозможно обойти стороной тематику молодёжных бунтов и «революций», происходивших на Западе в 60-е годы XX века.
Ведь данные события произошли в западноевропейских странах в эпоху «холодной войны», т.е. полномасштабного противостояния капиталистической и социалистической систем, а также поэтапного утверждения на Западе олигархической модели капитализма.
Происходившая в эти годы трансформация западных обществ из индустриального типа обществ в общества постиндустриальные, было сопряжено с торжеством и утверждением стандартов общества потребления.
Естественно, что западноевропейская молодёжь, в это время как самая активная часть общества, в массе своей была обречена на бесперспективное, жалкое существование и могла стать своеобразной угрозой для власть предержащих, обратившись к коммунистическим идеям, как своеобразной альтернативе капиталистическому олигархату. Поэтому элитам этих стран необходимо было взять под контроль молодёжь, направив её энергию совсем в другое русло, чтобы она реально не смогла стать неподконтрольным олигархам участником политических процессов.
Для этого надо было отбить у подавляющей массы молодежи стремление участвовать в политической жизни общества, уводя её в сторону - в некий иллюзорный, подконтрольный и прибыльный этим олигархам мир.
Решением этой задачи и занялась целая сеть западноевропейских научных институтов и центров (среди которых наиболее известными и значимыми, как явствует из книги бывшего высокопоставленного офицера британских спецслужб Д. Колемана(18) были Тавистокский институт человеческих отношений и Стэнфордский исследовательский центр), активно финансируемых олигархатом и правительствами данных стран. Целью деятельности подобного рода структур являлись, кончено же, не столько теоретические и научные исследования различных аспектов поведения человека, малых и больших социальных групп (чем, у нас, как явствует из большинства учебников по социологии и социальной психологии, только и занимались, например, видные представители Чикагской школы в подобного рода научных заведениях), сколько разработка социальных и политических технологий по управлению обществом и манипулированию индивидуальным, групповым и массовым сознанием.
Как отмечает профессор И.М. Ильинский, учёными было выяснено, что «лишь 10 % населения способно рассуждать логически и осознать проблему, а не просто высказать мнение о ней. В силу естественных интеллектуальных различий одни понимают то, чего не понимают другие. Но есть люди, которые знают и понимают то, чего не следует знать и понимать другим. В США действует более 200 «мозговых центров» (thinks tanks), созданных корпорацией «Rand», основанной Рокфеллером, Корпорацией исследований по планированию, Институтом философии и психологии творчества Хадсона, Международным институтом практической науки человеческого поведения, Бруклинским институтом, деятельность которых контролирует Стэнфордский университет - головная организация по контролю над созданием человека (США, Калифорния, Перло Парк). Здесь работает более 3000 служащих, ежегодный бюджет - около 150 млн долл.
Многосторонние исследования человека ведет Тавистокский институт, также финансируемый Рокфеллером (Англия, Tabernacle Street, London EC 2A 4DD). Этот институт действует через ряд фондов США, ежегодный оборот которых составляет 6 млрд долл. Изучает логику, объясняющую причины того, почему люди различных культур, интересов, верований, с разным уровнем информированности придерживаются схожих мнений. Кратко эта тема определяется как «инженерия терпимости», или, используя столь модный ныне термин «толерантность», «инженерия толерантности».
Трудно даже вообразить, насколько изощренной является тематика исследований этого института, в 10 центрах которого действует 400 филиалов в разных странах и 3000 групп изучения и «мозговых центров». Однако эти знания необходимы для воспитания целых народов и наций в интересах нового мирового порядка (Эстулин, 2008: 130-131)»(19).
Занимаясь социальной инженерией и закрытыми экспериментами, в стенах подобных заведений поэтапно взращивались различные проекты по созданию молодёжных субкультур, контркультур; совершенствованию манипулятивных технологий, методов управления личностью, группой, обществом; осуществлению операций спецслужб по смене режимов (например, режима Шарля де Голля во Франции) или организации революций, бунтов и иных катаклизмов, контролю над рождаемостью, духовным здоровьем нации. Расчёт делался и на извлечение прибыли из подобного рода проектов. Как говорится, «ничего личного - только бизнес!».
Следует отметить, что учёные до сих не дали исчерпывающего ответа, объясняющего причины столь резкого и неожиданного для западных обществ того времени факта появления различного рода молодёжных субкультур и контркультур.
К социально-экономическим и конкретно-историческим предпосылкам появления молодёжных субкультур и контркультур, а также выделения самой молодёжи в особую социокультурную и политическую общность со своими специфическими интересами и потребностями, различные авторы относят, прежде всего: «рост доходов среднего класса и особенно его молодежной прослойки в 1950-е годы»; «появление новых средств записи и распространения музыкальной культуры (радиоприемников, магнитофонов и т. п.)»(20), индустрии шоу-бизнеса, молодёжной культуры и моды; а также всё возрастающие влияние института СМИ и коммуникаций, как эффективного инструмента формирования и манипулирования общественным мнением и сознанием.
Многие учёные увязывают процесс возникновения молодёжных субкультур и контркультур, прежде всего, с процессом становления постиндустриального (информационного, постсовременного) общества. Хотя есть и другие распространённые точки зрения. На взгляд ряда ученых, молодёжные субкультуры «возникают в промежуточных областях социальных структур и, по сути, представляют собой культуры «лиминальных сообществ» (В. Тэрнер), объединяющих индивидов, «выпавших» из общества по тем или иным причинам или испытывающих трудности адаптации к общепринятой системе норм и ценностей»(21). Другие учёные, увязывают возникновение молодёжных субкультур «с обретением послевоенным поколением, разочаровавшимся в идеалах отцов, специфического самосознания, которое порождает особый тип социальной практики»; осознанием молодёжью своих интересов, «которые далёко не во всём совпадают с интересами других социальных групп»; или же с «формой выражения процесса поиска адекватного реальности мировосприятия и непротиворечивой системы мировоззренческих ориентиров», часто определяя субкультуры как «результат деятельности молодёжных сообществ, создающихся в результате самоорганизации»»(22). А.И. Шендрик определяет молодёжную субкультуру как разновидность субкультур и «понятие, обозначающее совокупность артефактов, алгоритмов деятельности, а также ценностей, моральных и эстетических норм, которые создаются для регуляции поведения индивидов тем или иным молодёжным сообществом, выделяемым в соответствии с возрастными, профессиональными, эстетическими или идейно-нравственными признаками»(23).
Крайней разновидностью молодёжной субкультуры является молодёжная контркультура, «ценности которой не совпадают, а иногда и прямо противоположны ценностям культуры, господствующей в конкретном обществе»(24). Разновидностями молодёжных контркультур являются битники, хиппи, йиппи, «новые левые», борцы за права сексуальных и иных меньшинств, представители деструктивных культов и сект и другие группы молодёжи, не признающие, бунтующие и протестующие против устоев жизнедеятельности того или иного общества.
Учитывая, что среди учёных нет единого мнения по поводу причин столь неожиданного возникновения в эти годы различных молодёжных субкультур и контркультур, превративших молодёжь в своеобразную «проблему» для западных обществ и самих социологов, версия Д. Колемана и других авторов о рукотворном характере происхождения целого ряда из них, имеет полное право на существование, дальнейшую научную институционализацию и изучение, являясь не только вполне вероятной и обоснованной, но и к тому же многое, что объясняющей и, на многое раскрывающей глаза.
Первой молодёжной контркультурой, возникшей в 50-х годах XX века среди американской молодёжи, являются битники («разбитое поколение»), протестовавшие против реалий американкой действительности, конформизма и потребительства; отвергавшие ценности «американского образа жизни» и саму возможность, устремления к достижению «американской мечты». «Битники отказывались подчиняться навязываемому потреблению продукции, и тем самым выступили против того, что они назвали системой порабощения: «трудись, производи, потребляй, трудись, производи, потребляй...». Они отвергли труд ради права потреблять то, что навязывает им общество потребления. Погоне за деньгами битники противопоставили полное безразличие ко всему: их не волновало, что будет сними, с миром, с их близкими, и пропагандировали идею личной свободы и самодостаточности. Они демонстрировали безразличие к техническим и научным достижениям, утрату веры в разум, церковь, политические партии. Стремление к свободе от всего привело к потреблению наркотиков и сексуальной вседозволенности. Движение битников было бунтом, формой протеста против общественной морали, хотя сами они рассматривали свои странные поступки как-то, что поддерживает в людях ощущение вечной свободы. Внешне форма протеста оформилась в виде «рюкзачной революции» - бродяжничества и попрошайничества»(25).
Питательной средой для формирования этой и других контркультур явилась музыка в стиле рок-н-ролла, а также активно формирующейся под воздействием института СМИ и коммуникаций индустрия рок-культуры.
Вслед за битниками в 60-е годы возникли и оформились и иные контркультуры: хиппи, борцы за равноправие различных меньшинств, группировки «новых левых».
Радикальные лозунги и призывы возникшие в этой молодёжной среде требовали низвержения всего и вся. Например, представители контркультуры хиппи, являвшейся в отличие от немногочисленных колоний битников в достаточной степени массовым и более организованным движением, призывали своих единомышленников следовать следующим «жизненным принципам»:
«Насилуй монахинь, издевайся над профессорами, не слушай родителей, сожги свои деньги; ты ведь знаешь, что жизнь есть сон, и все наши учреждения - это сфабрикованные людьми иллюзии, которые срабатывают, потому что ты принимаешь сон за реальность. Сокруши семью, нацию, церковь, город, хозяйство; преврати жизнь в искусство. В театр души и театр будущего; только революционер - подлинный художник. Что нам нужно, так это поколение людей юродивых, безумных, иррациональных, сексуальных, сердитых, безбожных, ребячливых и невменяемых - людей, которые сжигают призывные повестки, университетские и всякие прочие дипломы, людей, которые говорят: «Идите к чертям с вашими целями!», - людей, которые соблазняют молодёжь музыкой, марихуаной, и «кислотой»(26), людей, которые пересматривают понятие нормального, порывают с игрой в статус - роли - чины - потребление, людей, которым нечего терять, кроме своей плоти. Белая американская молодёжь имеет больше общего с ограбленными индейцами, чем со своими родителями. Сожгите родительский дом дотла, и это сделает вас свободными!»(27).
Контркультура хиппи активно, в скрытой форме, рекламировалась и раскручивалась СМИ. Она, как и остальные контркультуры, быстро коммерциализировалась и стала неотделимой от продвигаемой СМИ индустрии рок-культуры, «сексуальной революции» и мира наркотиков, как «мощного орудия, позволяющего повернуть сознание людей к возможностям альтернативного общества»(28). Многочисленные колонии хиппи, возникающие по городам и весям США и западноевропейских обществ, стали своеобразными центрами и основными рынками сбыта и распространения наркотических веществ (мариуханны, гашиша и ЛСД). Стили, мода, элементы контркультуры (джинсы, часто потёртые и дырявые, ставшие повседневной одеждой для представителей различных слоёв общества и высшего света, мини-юбки, оккультная литература и литература «новых левых», а также другие элементы) были интегрированы в систему потребления этих обществ, принося баснословные барыши их производителям. СМИ целенаправленно осуществляли раскрутку различных рок-групп («Битлз», «Ролинг Стоунз» и др.), пропаганду ценностей (фактически же, антиценностей) контркультур, сексуальной вседозволенности и раскрепощённости. Все эти действия СМИ, шоу-бизнеса и индустрии потребления целенаправленно вели и ввергали институты социализации и сам процесс социализации молодёжи в перманентно кризисное состояние, в ущерб чаяниям и интересам самой молодёжи и всего общества в целом.
Как пишет Д. Колеман: «Ярким примером обработки общества, чтобы оно приняло изменение, даже когда такое изменение признается нежелательным большой группой населения, было «явление» «БИТЛЗ». Группу «Битлз» привезли в США как часть социального эксперимента, который должен был подвергнуть большие группы населения промывке мозгов, о которой они даже не догадывались. Феномен «Битлз» не был спонтанным молодежным бунтом против старой социальной системы. Наоборот, это был тщательно разработанный неуловимыми заговорщиками план ввода чрезвычайно разрушительного элемента в большую целевую группу населения, сознание которой планировалось изменить против ее воли. Вместе с «Битлз» в Америке были введены в оборот новые слова и выражения, изобретенные Тавистоком. Такие слова, как «рок» в отношении к музыкальным звукам, «тинэйджер» («подросток»), «кул» (cool - «клевый»), discovered («открытый», «обнаруженный») и «поп-музыка» были частью лексикона из кодовых слов, означающих принятие и употребление наркотиков. Эти слова пришли вместе с «Битлз» и появлялись везде, куда приезжали «Битлз», причем «тинэйджеры» сразу их «обнаруживали». Кстати, слово «тинэйджер» нигде не употреблялось до тех пор, пока на сцене не появились «Битлз», благодаря «Тавистокскому институту человеческих отношений»(29).
В реализацию проекта «Битлз», по свидетельствам бывшего высокопоставленного офицера британских спецслужб, помимо Тавистокского института человеческих отношений, Стэнфордского Исследовательского Центра, принимали участие британские и американские спецслужбы, подконтрольные олигархам СМИ, вся индустрия шоу-бизнеса и потребления. Именно они, искусственным образом планировали и осуществляли молодёжную контркультурную революцию, «сексуальную революцию», организовывали «молодёжные бунты», создавали суб- и рок-культуры, популяризировали и способствовали распространению среди молодёжи наркотиков, породили феномен «битломании».
Первоначально на концертах «Битлз» активно и бесплатно раздавались и распространялись различные наркотики, прежде всего, марихуана и ЛСД. Впоследствии, когда молодые люди «подсели» на них, бесплатные раздачи прекратились; на их беде стали делать деньги, уже продавая им наркотические средства. При этом правоохранительные органы и спецслужбы делали вид, что ровным счётом ничего не происходит; а в СМИ употребление наркотиков скрыто рекламировалось в формате «обсуждения» проблемы наркомании, вызывая эффект «привыкания». Как говорится: «Если Вас трамвай задавит, вы конечно вскрикнете, раз задавит, два задавит, а потом привыкнете!». В результате чего, наркотики делали из потенциально социально активной молодёжи зависимую и полностью подконтрольную организаторам этого большого эксперимента социальной инженерии и спецслужбам группу населения. Наркоманская среда является постоянным, удобным и подконтрольным поставщиком информации для правоохранительных органов и спецслужб, а также подконтрольной и легко управляемой группой населения, пригодной для различных манипуляций (например, на выборах, организации различного рода политических акций) и экспериментов. Плюс она является важным источником дохода для дельцов наркобизнеса, в котором задействованы не только криминальные, но и государственные и коммерческие структуры.
«Сейчас, когда мы уже многое знаем, становится понятным, насколько успешной была рекламная кампания «Битлз» по распространению наркотиков. От публики тщательно скрывался тот факт, что музыку и тексты для «Битлз» писал Тео Адорно. Основная функция «Битлз» состояла в том, чтобы их «открыли» «тинэйджеры» (подростки, пер.), на которых затем обрушивался непрерывный поток «битловской музыки» до тех пор, пока у них не вырабатывалось убеждение, что эти звуки им нравятся, в результате чего они принимали и эту музыку, и все, что с ней связано. Ливерпульская группа вполне оправдала ожидания и «с небольшой помощью от своих друзей» (фраза из их песни, перев.), т. е. с помощью веществ, которые мы называем наркотиками, создала целый новый класс молодых американцев по точному образцу, заказанному тавистокским институтом»(30).
«Тависток создал отчетливо распознаваемый «новый тип», который должен был действовать как распространитель наркотиков... «Новый тип» - фраза из социологического жаргона; она означает, что «Битлз» создали новые социальные образцы, главной целью которых было популяризировать и довести до уровня обыденности употребление наркотиков, новые вкусы в одежде и прическах, которые радикально выделяли молодежь из среды старшего поколения, как было предусмотрено Тавистоком(31)».
Как отмечает профессор И.М. Ильинский, оценивая сущность феномена «Битлз» и битломании: «Разговор о «Битлз» - тема особая. Спорить с их фанатами бессмысленно. В данном случае речь о том, какое воздействие оказала и оказывает их и подобная музыка (рок, рэп) на сознание человека, почему это происходит. Говорят, что «Битлз» были не обыкновенной группой, отражавшей настроение молодежного бунта начала 60-х годов, что это было орудие психологической войны по культурной перекодировке, перепрограммированию молодых поколений на основе концепции, разработанной франкфуртской школой (перенесенной в США) с неофрейдистских позиций. Думаю, так оно и было. С помощью «Битлз» и подобных групп при помощи СМИ глобализаторы привносили в сознание молодежи массовую культуру.
Эпоха «Битлз» - это эпоха истеричных и кричащих толп молодежи в десятки и сотни тысяч человек. Это начало культурной катастрофы, изменившей облик мира. Другое дело, что «Битлз» и им подобные многочисленные группы разных стран стали активными звеньями в планах идеологов Нового мирового порядка по контролю над массовым сознанием, не отдавая себе в этом отчета. Деньги, слава, замки, наркотики - всего до отвала. Думать-то особо некогда...»(32).
В соответствии с законами развития шоу-бизнеса, раскрутка какого-либо «проекта» или очередной «звезды», возможна лишь при наличии благосклонного отношения со стороны заправил шоу-бизнеса, поддержки власть предержащих, вложения больших денежных средств в реализацию проекта и, активной работы индустрии СМИ и коммуникаций в этом направлении. Совпадение всех этих условий, а не талант и усидчивость, обеспечивают успех подобного рода «проектов». Большую роль, если это проект лабораторий по социальной инженерии, играет и личность руководителя проекта, в особенности, если это такой известный немецкий ученый-социолог, один из основоположников франкфуртской школы неомарксизма, музыковед, композитор, политтехнолог и социоинженер, как Теодор Адорно.
Теодор Адорно, как автор социальной теории рок-н-ролла и массовой музыкальной культуры, с 1939 года, по данным журналиста Д. Эстулина, фактически руководил Принстонским проектом изучения радио, - совместным детищем франкфуртской школы и Тавистока по контролю над массами, а также созданию феноменов рок-н-ролла и рок-культуры.
«Целью данного проекта, как пишет Адорно в работе «Введение в социологию музыки» («Introduction to the Sociology of Music»), было «запрограммировать музыкальную массовую культуру как форму глобального социального контроля посредством постепенной деградации ее потребителей». «Обязательное отупение», которое, по плану Тавистока, должно стать основным результатом промывания мозгов, убийственный панк-рок и музыка ска, сопровождаемая соприкосновением тел, - это прямые последствия работы Адорно, который пишет: «Это процесс воображения, наполненный эмоциями. Слушатель, который запомнил хит, будет стремиться к идеальному субъекту этой песни, к человеку, который в ней идеализируется. В то же время, как одно из многих, кто идентифицирует себя с вымышленным субъектом, это музыкальное «я», примкнув к обществу таких же «фанатов», почувствует, что оно уже не так одиноко. Насвистывая песню, человек проходит ритуал социализации, хотя, несмотря на это ничем не обоснованное ощущение, он остается таким же одиноким, как и был [...]. Сравнение с зависимостью неизбежно». Например, «алкоголики выходного дня» - это социально зависимые индивиды, которые пьют, когда выходят с друзьями, чтобы искусственно и ненадолго стать теми, кем они мечтают, - храбрыми, надежными и веселыми людьми. «Похожим явлением станет музыкальная зависимость», - утверждает Адорно. Данные исследования роли радио в жизни общества, опубликованные в 1939 году, подтвердили тезис «обязательного отупения». Они до сих пор служат учебником для тех, кто занимается промыванием мозгов. «Исследователи проекта [относительно влияния радио] доказали, что это средство информации настолько промывает мозги, что слушатели вообще перестают что-либо соображать, реагируя на формат, а не на содержание передачи»»(33).
Теодор Адорно применил все имеющиеся технологии для успешной раскрутки «Битлз», часто используя обман, осуществляя манипуляции, организуя театрализованные представления, с «беспорядками», истерией липовых битломанов-подростков, «стремившихся» хотя бы прикоснуться к своим «кумирам». Но главным «его секретным оружием была система атональной музыки, или, как ее еще называют, 12-тоновая музыка, которая, казалось, пробуждала в сознании общие для многих людей ощущения и действовала особенно на определенные возрастные группы. Данная система атональной музыки, или 12-тоновая музыка, - это метод музыкальной композиции, созданный в конце 1910 года австрийским композитором, секретным агентом британской разведки Арнольдом Шёнбергом. Он описывает музыку, в которой применяются как равные все двенадцать тонов хроматического звукоряда, в отличие от тональной системы, характерной для европейской музыки XVII-XIX веков, в которой вся звуковысотная структура подчинена строгой иерархии, то есть существует главный тон, к которому стремятся все остальные звуки. Шёнберг стремился к тому, чтобы его метод композиции стал основной движущей силой музыки, сменив тональную систему, основанную на гармонии»(34).
Используя определённые методы передачи, закодированной в такого рода музыке информации (громкий звук, раздражающие шумовые эффекты, модуляция частот (низких или высоких), переменная скорость), он добивался определённого воздействия на сознание индивида. «Новая форма атональной музыки, в которой тяжелые вибрирующие повторяющиеся звуки особенно сильно воздействуют на тело, мозг и психику младших возрастных групп, пробуждая в сознании отдельных индивидов, как им кажется, некие общие для всех возбуждающие ощущения, вызывая чувственное раскрепощение, выводя наружу запретные страсти. Вероятно, в те времена появилось понятие «расслабиться», т.е. отдаться во власть импульсов, в которых сексуальные желания подавляют важные нормы поведения человека, диктуемые сознанием»(35).
Аналогичным образом раскручивались и другие проекты (например, «Ролинг Стоунз»). По достижении нужного результата, прошествии определённого времени, соответствующей команде, эти проекты лишались поддержки и внимания СМИ и, быстро сворачивались. Так происходило в Америке, Западной Европе, так происходит сейчас и у нас в РФ (в политике, молодёжной среде, индустрии шоу-бизнеса).
Результатом социальной инженерии и реализации подобного рода проектов на Западе в 50-60-е годы XX века, стал полный контроль олигархата и западных спецслужб над молодёжными движениями и социокультурной средой. Руководствуясь принципом «Если не можешь остановить движение, то его надо возглавить», они направили энергию социального протеста молодёжи не против системы капиталистического олигархата и власти «золотого тельца», а в нужное для них русло - тупиковые ветви развития (субкультуры, контркультуры, антисистемы и экстремистские движения), используемые для «выпуска пара», свержения неугодных режимов или политиков, предотвращения возможных и опасных для них демократических преобразований.
Осуществляя эти манипулятивные действия и социальные эксперименты, их руководители и кураторы, использовали известные истины и знания о социальных, психологических и физиологических особенностях возрастных периодов становления и развития молодёжи. При этом, в целях прикрытия своих действий, часто создавая наукообразные, но по своей сути псевдонаучные теории, объясняющие феномены молодёжных бунтов, контркультурной и сексуальной революций бунтарским, «прогрессивным», протестным, революционным настроем, присущим молодёжной среде. Как очень тонко подметил по этому поводу, профессор Московской Духовной Академии М.М. Дунаев:
«Другой пошлый шаблон, всегда обнаруживающий себя при рассуждении о молодёжи, это утверждение, будто она постоянно устремлена к прогрессу, будто именно она обновляет бытие, в отличие от консервативно настроенных и отживающих своё поколения отцов. Нетрудно, однако, сообразить, что для внесения в жизнь чего-то истинно нового, следует основательно познать уже существующее, иметь богатый интеллектуальный опыт. Молодёжь опыта не имеет, поэтому она как раз весьма консервативна в своих воззрениях и действиях, иллюзия же «новизны» создаётся тем, что молодые часто в порыве самоутверждения руководствуются принципом «противоположного общего места» (Тургенев), то есть просто меняют знаки оценок в устоявшихся мнениях. Взрослые говорят: «белое» - недоростки непременно: «чёрное». Кому-то это представляется весьма оригинальным.
С этим связаны и иллюзии о бунтарском, революционном настрое в молодёжной среде. Но это ведь просто следствие молодой глупости и переизбытка возрастной энергии, требующей выплеска - куда и с какой целью всё равно. Чехов заметил однажды: студенты бунтуют, чтобы барышням нравиться. Вот причина поважнее, чем разного рода политические соображения. Худо то, что это используется закулисными манипуляторами, о чём сама молодёжь не догадывается по возрастному недомыслию.
А что могут ей предложить те, кто знает жизнь не в перевёрнутом виде? Скучные банальности. Нужно учиться, трудиться. Терпеливо переносить испытания, одолевать трудности без ропота, осваивать наследие прошлого, не отворачиваясь от него с пренебрежением... И так далее. Скучно это. Привлекательнее и веселее - протестовать!
Все особенности так называемой молодёжной культуры определяются в немалой мере чувством стадности, молодёжи присущим. Молодые люди весьма подвержены соблазну конформизма, который они не сознают и принимают именно за собственную оригинальность. Молодой человек, чтобы утвердить себя, начинает бессознательно подражать - но не старшим, а таким же, как он сам, и псевдооригинальность единичных случаев создаёт в массе унылое однообразие и заурядную банальность. И всё стадо начинает ходить в нарочито драных джинсах. В татуировках и с заклёпками на носу, щеках и языках. Сам якобы бунтарский дух молодёжи есть проявление всё того же конформизма, ей свойственного.
И вот беда: иные из старшего поколения не прочь подыграть чрезмерным претензиям молодых, чуть ли не заискивая перед ними: не то обвинят в ретроградности и «несовременности». Приходится слышать, например, рассуждения какого-нибудь седовласого бодрячка, будто молодёжь распростилась со страхами, которыми мы жили в недавние времена, будто она смело смеётся над этими страхами. Да не смелая она, а просто глупая ещё. Подлинная смелость сопряжена со знанием того, чему человек противостоит, у молодых же пока нет нужного опыта, они хорохорятся в состоянии, о коем говорят в народе: «жареный петух ещё не клюнул». И нетрудно ведь потешаться над чем-то с временного расстояния. «Каждый мнит себя героем, видя бой со стороны» (Руставели)»(36).
Невежество, тщеславие, самоуверенность молодежи, часто воплощаемые в категоричных суждениях и «чёрно-белом» видении мира, на полную катушку используются социоинженерами и политтехнологами для осуществления манипулятивных действий в её отношении. Задействовав лесть и, играя на этих свойствах, манипуляторы добиваются от молодёжи нужных им действий, восприятия и мышления. Различные молодёжные субкультуры, контркультуры, формальные или неформальные объединения, группы или отдельные личности, при определённом воздействии на них СМИ и коммуникаций, а также применении самых простых технологий (вроде флэшмобов, концертов и подобного рода акций), становятся полностью подконтрольными организаторам различных социальных и политических проектов. В том числе и «революционных».
Молодежь в «современных» революциях
Как говорил Отто фон Бисмарк: «Революцию подготавливают гении, осуществляют фанатики, а плодами её пользуются проходимцы».
По ходу развития сюжета того или иного революционного сценария (процесса) в роли упомянутых «фанатиков» революции часто выступают отдельные молодые люди или группы, составляющие значительную часть в революционной толпе-массовке.
«Молодёжные политизированные сообщества и в России, и во всём мире маргинальны по отношению к «взрослой» политике, но можно привести многочисленные примеры эффективной деятельности этих сообществ в ситуациях политических кризисов, когда молодёжь выступает «как движущая сила революции». Для новейшего времени это, например, события «студенческой революции» во Франции (1968 г.), антивоенное движение конца 1960-х - начала 1970-х годов в США и движение хунвейбинов в годы культурной революции в Китае... В начале XXI века примерами эффективного уличного акционизма как политического приёма стали многочисленные «цветные революции», произошедшие в мире: революция в Югославии (2000 г.), «революция роз» в Грузии (2003 г.), «оранжевая революция» на Украине (2004 г.), события в Киргизии (2005 и 2010 гг.) и Ливане (2005). Предпринимались попытки осуществить смену власти по «цветным» методикам в Белоруссии (2006 г.), Армении (2008 г.), Молдавии (2009 г.). В 2010-2012 годах волнения, иногда сопровождаемые сменой власти, прокатились по арабским странам»(37).
Неудачную попытку осуществления очередного «цветного» революционного сценария мы наблюдали в 2011-2012 гг. и в Российской Федерации, в виде «болотной», «белоленточной» митинговщины. И вполне удачную попытку подобного рода «революции» - на Майдане в 2013-2014 годах.
Молодёжь, как отмечал Л.Д. Троцкий, является «барометром революции». Её энергию, умело задействуют и используют «гении» -организаторы революционных событий, как, впрочем, и «проходимцы»-заказчики: для смены неугодных режимов и приводу к власти своих ставленников. Однако, сама молодёжь, несмотря на всю свою активность в осуществлении различных революционных сценариев, по своей сути, является не субъектом происходящего революционного процесса, а исключительно объектом манипуляций и средством достижения нужных целей со стороны «режиссеров»-организаторов этих «революций».
««Как объект политики молодёжь проявляет себя в следующих «ипостасях»: в качестве «зрителя» политической игры, пассивно наблюдающего кто победит, обманет; «испытательного полигона» при проведении различного рода экспериментов, в том числе политических; «определённого камертона», по которому сверяется та или иная политика; «ведомого» в деятельности «ведущего» политика»(38).
В революционных спектаклях молодёжь фактически выступает в роли статистов или массовки на фоне определённым образом подобранных театральных декораций. Основным местом действия этого театрализованного революционного спектакля является, конечно же, улица.
«Уличные акции - одна из форм политического действия; к их числу относятся демонстрации, шествия, митинги, пикеты, перфомансы, жэппенинги и т.д. Во всём мире наибольшую активность в проведении уличных акций проявляет молодёжь. Россия в данном случае не исключение»(39).
Используя известные истины и знания о социальных, психологических и физиологических особенностях возрастных периодов становления и развития молодёжи, «режиссёры»-организаторы революционных спектаклей активно применяли различные манипулятивные политтехнологии с целью привода к власти своих ставленников. Яркий пример этому - события во Франции в 1968 году.
В 1968 году англосаксонские спецслужбы провели во Франции операцию по организации очередной «современной» революции с целью свержения неподконтрольного англосаксонским элитам французского президента Шарля де Голля. Причины этого были вполне прозрачны. Шарль де Голль, как истинный национальный лидер и герой Франции, последовательно проводил политику, направленную на обретение Францией всей полноты государственного суверенитета. Он наладил дружеские отношения с Советским Союзом, добился выхода Франции из блока НАТО, т.е. способствовал осуществлению Францией курса независимой внешней политики и обретения дипломатического суверенитета. В 1967 году, чуть было не обрушил всю англосаксонскую систему мировой экономической гегемонии, заставив англосаксов поменять имеющиеся у Франции долларовые запасы на золото, что явно было направлено на обретение Францией всей полноты экономического суверенитета. Естественно, англосаксы, этого ему простить не могли и запустили реализацию очередного революционного спектакля, движущей силой которого явились французские студенты.
Многих французских и иностранных журналистов и наблюдателей, не имеющих представления о технологиях осуществления англосаксами экспорта революций, в буквальном смысле этого слова, поражали те лозунги, под которыми французские студенты вышли свергать Шарля де Голля. Да и студенты сами не понимали и не могли связно объяснить чего они хотят. Они скандировали лозунги и несли транспаранты: «Запрещается запрещать!», «Забудь всё, чему тебя учили - начни мечтать!», «Анархия - это я», «Распахните окна ваших сердец!», «Нет экзаменам!», «Всё хорошо: дважды два уже не четыре», «Оргазм - здесь и сейчас!», «Всё - и немедленно!», «Границы - это репрессии», «Освобождение человека должно быть тотальным, либо его не будет совсем», «Вы устарели, профессора!», «Революцию не делают в галстуках», «Старый крот истории наконец вылез - в Сорбонне (телеграмма от доктора Маркса)», «Университеты - студентам, заводы - рабочим, радио - журналистам, власть - всем!» и другие.
Студентам доставляло удовольствие участвовать в различного рода многолюдных, уличных «действах». Несанкционированные акции быстро выродились в массовые и хорошо организованные беспорядки, а молодые французы приложили все силы, не понимая, что творят и кто ими руководит, к свержению и отставке своего национального героя и лидера. Ситуация во Франции оказалась полностью дестабилизирована, что сказалось на результатах апрельского референдума 1969 года после которого де Голль ушёл в отставку. Как только Шарль де Голль ушёл в отставку, молодежный бунт завершился. Французская молодёжь осталась ни с чем.
С. Вальцев, анализируя участие молодёжи в «оранжевой революции» 2004 года на Украине, заметил, что: «Политтехнологами из штаба Ющенко умело используется потребность молодежи принадлежать к определенной группе. Место на площади Независимости в Киеве превратилось в молодежную тусовку, а оранжевая повязка - пропуск на нее. Молодежь особо не волнуют Ющенко и его программа, им интересно «тусоваться» и слушать «халявную» музыку. Показателен в этом отношении тот факт, что более 90% из тех, кто страстно доказывает правоту Ющенко, не могут даже назвать его отчество, не говоря уже о чем другом. Управляемый протест, разбавленный дискотекой и подогретый выпивкой, очень хорошо направляется в определенное русло и служит для выполнения задач, о которых молодежь даже не догадывается»(40).
Привыкнув принимать участие в «тусовке», безобидных флэш-мобах, различных молодёжных акциях, молодой человек не осознает, не замечает и, уж, конечно же, будет отрицать, что его фактически уже давно используют их организаторы, часто только в им понятных целях. Поэтому, получив соответствующие СМС-сообщения или сообщения в социальных сетях, многие из них пойдут, не задумываясь и не осознавая сути происходящего, принимать участие в новых акциях, которые могут принять характер мероприятий, вроде «акций» на «Чистых прудах» и «Болотной площади». Именно такого рода технологии часто и используются для организации «цветных» и «твиттерных» революций. Как видно, ничего принципиально нового, со времён операции по свержению Шарля де Голля в результате студенческих волнений 1968 года, за исключением технических средств и методов, социоинженерами и спецслужбами изобретено не было.
Современные «цветные», «бархатные», «твиттерные» революционные спектакли всегда хорошо спланированы, организованны, и материально обеспечены. В. Осипов так описывает спектакль «оранжевой революции» на Украине: «Оранжевая революция» осуществлялась мотивированным и хорошо тренированным активом, в подготовку которого были инвестированы немалые средства. Кроме того, она имела постоянное музыкальное сопровождение. Практически все популярные украинские рок-команды непрерывно выступали на Майдане, задавая всему происходящему возбуждающую, восторженную атмосферу, поддерживая дух праздника... Меня поразило, что организаторам удалось несколько недель сохранять в людях состояние энтузиазма и восторга. С активом палаточного городка всё было проще - они жили на Майдане постоянно, получали деньги; но держать в заведённом состоянии толпы киевлян и приезжих, ежедневно приходивших на площадь - сложная и важная гуманитарно-технологическая задача. «Оранжевые» решили её на «хорошо». Им удалось мобилизовать массовое народное движение. В том числе - у тысяч людей, ставших инструментом производства этой иллюзии»(41).
Используя имеющееся социальное недовольство и обостряя его до крайности посредством соответствующих пропагандистских и информационных атак, взятием под контроль средств массовых коммуникаций, «сценаристы»-организаторы революционных спектаклей, создавали и использовали различные молодёжные организации (в Югославии - «Отпор», в Грузии - «Кмара», на Украине - «Пора!», в Киргизии - «Кел-Кел» и «Бирге»), как катализатор этих «революционных процессов». Взращивали и обучали лидеров, активистов, «массовиков-затейников» будущих революционных спектаклей.
Политтехнологи, «революционные» журналисты, блоггеры активно создавали «образ врага» из представителей действующей власти, с которыми невозможен никакой диалог и компромисс и для которого в сложившейся ситуации предусмотрен только один путь, - отказ от власти. Создавая водораздел между «нашими», - революционерами (которыми быть становилось «модно», «круто» и «престижно») и «не нашими», они всячески подчеркивали неизбежность победы «революции». А различные уличные акции превращали в своеобразный «праздник», «уличный карнавал» для молодёжи, умело воздействуя на её неокрепшее сознание посредством различных каналов: образов, музыки, особого языка, лозунгов, текстов, цвета, света, пластики, декораций.
Искусственно конструируя процесс массообразования, политтехнологи и режиссеры того или иного революционного спектакля стремятся превратить образующиеся уличные толпы в организованную силу и инструмент для достижения поставленных целей, придавая их действиям узаконенный статус.
Как заметил М.В. Ремизов: «Революционные технологии - это механизмы придания «целеустремленной» толпе статуса народа. Специфика бархатных революций в том, что этот статус не завоевывается «революционной массой», а приходит к ней извне. Именно внешний центр власти - не столько по дипломатическим, сколько по каналам мировых СМИ, - гарантирует статус митингующих в качестве авангарда народа, вышедшего на смену истории, чтобы сменить режим. Внешнее признание важно для любого революционного режима, но в одном случае оно только следует за фактом взятия власти, а в другом - логически предшествует ему»(42).
При помощи различных политтехнологий, молодёжь, как необходимый мобилизационный ресурс для создания революционной массы, часто организуется в форме сетевых сообществ и неформальных молодёжных движений, по команде-призыву, выплёскивающихся на улицы. Главная задача здесь для политтехнологов и организаторов революционных спектаклей - вовремя парализовать государственные и проправительственные структуры и, не допустить поддержки свергаемого правительства со стороны потенциально поддерживающих его слоёв населения (ведь революционная толпа в процентном соотношении к населению страны представляет собой подавляющее меньшинство). В случае, если же что-то пойдёт не по сценарию, молодёжь используют, как «пушечное мясо» и «жертву кровавого режима», откладывая само свержение режима «до следующего раза».
Иными словами, в современных революционных процессах, являющимися в подавляющемся большинстве своём не «классическими» революциями, а операциями спецслужб и различных структур по смене власти в той или иной стране, молодёжь является объектом и жертвой манипулятивного воздействия и политтехнологий со стороны организаторов подобных революционных спектаклей. И не о каком процессе политической социализации речь здесь, конечно же, не идёт. Если кому-то нужны великие потрясения, то для российской молодёжи более актуальным является вопрос возрождения российской государственности и основ существования гражданского общества, а вместе с этим и преодоление кризиса, который переживают в настоящее время большинство институтов социализации молодёжи. Лимит на революционные потрясения мы исчерпали в XX веке, а потому использованию молодёжи в различных революционных сценариях надо всячески противодействовать и на корню пресекать какие-либо действия в этом направлении.
Примечания
1. Агент влияния (от лат. «agentis» - действующий) - симпатизирующий, сторонник, проводник идей.
2. См.: Обращение Президента Российской Федерации. 18.03.2014 г. Официальный сайт Президента РФ. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20603. (дата обращения 16.06.2016 г.).
3. См.: Кошен О. Малый народ и революция. М.: Айрис-пресс, 2004; Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории//Собр. соч. в 3-х т., Т. 1. М.: Феникс, 1994; Шафаревич И.Р. Русский вопрос//Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994; Махнач В.Л. Диагноз // Махнач В.Л. Очерки православной традиции. М.: Хризостом, 2000; Махнач В.Л., Елишев С.О. Политика. Основные понятия. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.
4. Шафаревич И.Р. Русский вопрос//Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.114.
5. Кошен О. Малый народ и революция. М.: Айрис-пресс, 2004, С. 148.
6. Там же. С. 190.
7. Ильин И.А. Наши задачи. Собр. соч. в 10 т. Т.2 Кн. 1. М.: Русская Книга. С. 130-131.
8. Там же. С. 120-121.
9. Шафаревич И.Р. Русский вопрос//Собр. соч. в 3-х т., Т. 2. М.: Феникс, 1994. С.110.
10. Гумилёв Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993. С. 39.
11. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М.: Аспект-Пресс, 1999. С. 31.
12. Там же. С. 31.
13. Махнач В.Л. Очерки православной традиции. М.: Хризостом, 2000. С. 284.
14. Там же. С. 284-285.
15. Махнач В.Л., Елишев С.О. Политика. Основные понятия. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. С. 51.
16. Махнач В.Л. Очерки православной традиции. М.: Хризостом, 2000. С. 285-286.
17. Прямая линия с Владимиром Путиным от 17.04.2014 г. Официальный сайт Президента РФ. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20796 03. (дата обращения 16.06.2016 г.).
18. См.: Колеман Д. Комитет 300. Москва: Витязь, 2011.
19. Ильинский И.М. Образование в целях оглупления// Знание. Понимание. Умение. № 1. 2009. С. 27.
20. Добреньков В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология в 15 тт., Т. 9. Возрасты человеческой жизни. М., 2005. С. 835.
21. Шендрик А.И. Субкультура молодёжная// Социология молодёжи: энциклопедический словарь. М., 2008. С. 496.
22. Там же. С. 496-497.
23. Там же. С. 495-496.
24. Шендрик А.И. Контркультура// Социология молодёжи: энциклопедический словарь. М., 2008. С. 188.
25. Конь Р.М. Введение в сектоведение. Нижний Новгород: Нижегородская духовная семинария. 2008. С. 180.
26. ЛСД.
27. Цит. по: Давыдов Ю.Н., Роднянская И.Б. Социология контркультуры. М., 1980. С. 56.
28. Давыдов Ю.Н., Роднянская И.Б. Социология контркультуры. М., 1980. С. 61
29. Колеман Д. Комитет 300. М.: Витязь, 2011. С. 116.
30. Там же. С. 126.
31. Там же. С. 127.
32. Ильинский И.М. Образование в целях оглупления// Знание. Понимание. Умение. № 1. 2009. С. 21.
33. Эстулин Д. Кто правит миром? Или вся правда о Бильдербергском клубе. Минск: Попурри. 2009. С. 43-44.
34. Там же. С. 40.
35. Ильинский И.М. Образование в целях оглупления// Знание. Понимание. Умение. № 1. 2009. С. 21-22.
36. Дунаев М.М. Преступление перед будущим. М., 2007. С. 4-7.
37. Громов Д.В. Уличные акции (молодёжный политический активизм в России). М.: ИЭА РАН, 2012. С. 7-8.
38. Оганян К.М., Манько Ю.В. Социология молодёжи. СПб: СПбГИЭУ. 2006. С. 243-244.
39. Громов Д.В. Уличные акции (молодёжный политический активизм в России). М.: ИЭА РАН, 2012. С. 6.
40. Вальцев С. Украинский раскол, как он есть/ Дуэль. 2005. № 2 (402) от 18.01.2005.
41. Кара-Мурза С.Г. «Оранжевые» политические технологии// Проблемы управления. № 1 (38). 2011. С. 167.
42. Ремизов М.В. Неоколониальная революция: осмысление вызова.// Агентство Политических Новостей. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article1237.htm. (дата обращения 16.06.2016 г.).
_1.jpg)
