О сущности «современных» революций и государственных переворотов

 

Одним из важных и значимых направлений и проблем в изучении современных политических и социальных процессов является проблема, связанная с необходимостью широкомасштабного теоретико-методологического осмысления технологий осуществления современных «революционных» сценариев, а также практики осуществления государственных переворотов в различные эпохи и в разных странах мира.

О значимости этого направления научных исследований многократно и напрямую говорил наш национальный лидер В.В. Путин, отмечая насущную необходимость провести анализ событий на Украине и всех «цветных революций», «чтобы оградить наших граждан от произвола различных «ультрас», от произвола террористических элементов и людей с крайними взглядами» (1). Ведь Россия, как он справедливо заявил несколько ранее, исчерпала свой лимит на революционные потрясения: «Россия исчерпала свой лимит на политические и социально-экономические потрясения, катаклизмы, радикальные преобразования. Только фанатики или глубоко равнодушные, безразличные к России, к народу политические силы в состоянии призывать к очередной революции. Под какими бы лозунгами - коммунистическими, национально-патриотическими или радикально-либеральными - ни развернулась бы очередная крутая ломка всего и вся, государство и народ ее не выдержат. Терпение и способность нации к выживанию, равно как и к созиданию, находятся на пределе истощения. Общество просто рухнет - экономически, политически, психологически и морально»(2).

Актуальность постановки данной проблематики напрямую обусловлена чередой «цветных», «твиттерных», «современных» революций, прокатившихся по различным странам и регионам, в том числе и на Украине, а также попытками реализации такого рода сценария в самой Российской Федерации (в 2007, 2011-2012 гг., а также активной деятельностью иностранных спецслужб и связанных с ними структур, с целью организации подобного рода действия осенью 2016 года). В силу чего становится неудивительно, что данная проблематика является одной из самых обсуждаемых и полемичных вопросов в рамках общественно-политического и научного дискурса.

Изучение практики и технологий осуществления «современных революций» (а вернее государственных переворотов, блестящих операций спецслужб и иных взаимодействующих с ними структур по смене режимов в государствах-конкурентах, ставших уже обыденным делом в современном мире) крайне важно для понимания сути происходящих событий как внутри нашего государства, так и вне его.

В результате успешной реализации англосаксами «Плана А. Даллеса» (привода к власти в СССР представителей «пятой колонны»), а соответственно и поражения СССР в «холодной войне», территория СССР и Исторической России была расчленена на 15 государственных образований, по административно-территориальным границам республик в составе СССР. В этих государственных образованиях были установлены, в соответствии с принципом «горе побеждённым», подконтрольные победителям политические и экономические системы, реализующие принцип «запрета в развитии» для данных государственных образований и территорий. Т.е. в этих государственных образованиях была повсеместно установлена система олигархического правления компрадорской буржуазии и колониальной администрации, заботящихся исключительно о своих эгоистических интересах, но не об интересах общества в целом. Стремясь противодействовать росту демократического движения в этих странах и естественную тягу к воссоединению русского народа в единое целое и воссозданию имперской государственности, США и НАТО, реализуя «Стратегию Анаконды» (расширение НАТО на Восток), организуют на ряде территорий постсоветского пространства серию государственных переворотов или, т.н. «цветных революций», для привода к власти «революционными толпами» своих ставленников.

При изучении феномена «современных революций» и государственных переворотов, надо учитывать то, что позиции различных авторов по поводу тех или иных событий, часто являются диаметрально противоположными в зависимости от их политических и научных взглядов, позиции, ангажированности, государственной, национальной, идеологической принадлежности, выгоды, возраста или иных факторов. Один и тот же факт в век и в условиях активных информационных войн и баталий, можно трактовать по-разному, подбивая под него какое-либо псевдонаучное обоснование и переворачивая всё с ног на голову в нужном для себя русле.

Представителя одной профессии, как известно, можно именовать и «разведчиком» и «шпионом», - в зависимости от вашей принадлежности и симпатии к тому или иному лагерю. Для кого-то Менахем Бегин был национальным героем, а для кого-то экстремистом и террористом. По прошествии определённого времени, смене режима, политических условий и обстоятельств, человек может изменить свою точку зрения на диаметрально противоположную. Так уж устроена природа человека, что от субъективизма в оценке тех или иных явлений, способа мышления или действий и влияния на это различных факторов, никуда не деться. Поэтому неудивительно, что то или иное политическое событие в зависимости от его результата кто-то назовёт восстанием, бунтом, национально-освободительной борьбой или борьбой за демократизацию общества, революцией, а другой обозначит его как путч, мятеж, государственный переворот или спецоперацию спецслужб державы-конкурента.

В зависимости от политических взглядов и иных отмеченных нами факторов, термин «революция» и «государственный переворот» часто используются в оценках разных учёных, общественно-политических деятелей применительно к трактовке одного и того же события. Как справедливо писал, Эдвард Н. Люттвак, термином «революция» «были обозначены многие перевороты, так как считалось, что они были делом рук «народа», а не нескольких заговорщиков»(3). Хотя в политических и социальных теориях категория «революция» (этимологически производная от категории «переворот») более применима к широкомасштабным и продолжительным процессам, а термин «государственный переворот» применим к факту смены власти.

 

В рамках различных идеологических систем (консерватизма, либерализма, социализма и др.), научных парадигм и направлений (например, структурного-функционализма, марксизма-ленинизма, субъективизма, социально-психологического направления и др.), даются самые разнообразные и часто противоречащие друг другу трактовки сущности революций и её определения. Обобщая существующие определения понятия революции, в целом можно выделить две смысловые нагрузки данного термина:

Революция (лат. «revolutio» - переворот) - 1) форма движения, противоположная эволюции, предполагающая коренное качественное изменение в развитии явлений природы, общества, различных областях знаний; 2) в общественно-политических науках - фундаментальное изменение всего хода развития общества и государства, резкий скачок, перемена, связанная с насильственным и кровавым разрушением одних социальных отношений и политических систем и утверждением иных, отличных от «старых».

В зависимости от сфер проявления в человеческой жизнедеятельности или в науке различают, например: культурную, социальную, политическую, экономическую, религиозную революции, научную (находящую свое выражение в различных областях знаний) и научно-техническую революции, неолитическую, промышленную революции, «сексуальную», субкультурную, информационную революции и другие. Ярким примером революций в развитии явлений природы является - геологическая революция.

В общественно-политических науках одной из самых распространённых типологий революций, является подразделение их на революции социальные и политические. Как отмечал в своё время Б.Н. Чичерин:

«Революции, так же как реформы, могут быть политические и социальные. Одни имеют ввиду изменение государственных учреждений, другие направлены против самого общественного строя. Последние несравненно глубже захватывают жизнь и производят в ней более радикальные перевороты. Но именно поэтому они всего опаснее. Для того, чтобы глубокое изменение общественного строя могло совершиться без страшных потрясений, от которых не скоро оправляется общественный организм, надобно, чтобы политический строй оставался непоколебим. Когда же оба вместе подвергаются ломке, тогда в обществе не остается уже твердой точки опоры и общее разрушение неминуемо»(4).

Н.А. Бердяев считал, что подобного рода типология революций, есть следствие привнесения и господства в науке ложных идеологических установок и теорий:

«У нас необходимо напомнить о той выяснившейся окончательно истине, научной и философской, что социальная революция в строгом смысле слова вообще невозможна, её никогда не бывало и никогда не будет. В этой области слово "революция" можно употреблять только иносказательно, лишь в очень расширенном смысле. Так, например, мы говорим, что в XIX веке великие технические изобретения были великой революцией, перевернувшей всю человеческую жизнь. Но по существу нужно сказать, что возможна лишь социальная эволюция с более или менее ускоренным темпом, возможны лишь социальные реформы более или менее смелые и радикальные. Изменение социальной ткани обществ есть всегда длительный молекулярный процесс; оно зависит, с одной стороны, от состояния производительных сил, от экономического творчества, промышленного и сельскохозяйственного, с другой - от незримых изменений в человеческой психике. Творческое отношение человека к природе и творческое отношение человека к человеку, то есть творчество экономическое и творчество моральное, изменяет социальную ткань. Заговорами, бунтами, восстаниями и диктатурами ничего нельзя изменить в жизни социальной, все это есть лишь накипь. Насильственные эксперименты, производимые явочным порядком, лишь отбрасывают назад в социальном развитии»(5).

По мнению Н.А. Бердяева, марксистская концепция социальной революции в корне неверна и утопична: «Марксистские Zusammenbruchstheorie и Verelendungstheorie оказались несостоятельными со всех точек зрения. Эти теории не только научно неверны и совершенно устарели, но с ними связана и ложная моральная настроенность»(6).

Давая оценку революционным событиям в России, Н.А. Бердяев писал:

«Для всякого, дающего себе отчет в словоупотреблении, должно быть ясно, что не только у нас сейчас не происходит социальной революции, но социальной революции вообще никогда не произойдет в пределах этого материального мира. Но легко могут принять за социальную революцию социальную дезорганизацию и социальный хаос, восстание частей против целого. Это антисоциальное движение может показаться его сторонникам и противникам революционным в социалистическом смысле этого слова. И следует всеми силами выяснять, что захватная борьба за власть отдельных личностей, групп и классов не имеет ничего общего с природой социального процесса и социальных задач. В один день может пасть власть и замениться другой, да и то после длительного подготовительного процесса. Но в социальной ткани в один день не может произойти ничего, кроме психических и экономических молекулярных процессов и формулировки социальных реформ, подготовленных в соответствии с этим молекулярным процессом. И классам, настроенным враждебно к социализму, следовало бы освободиться от унизительного страха перед социальной революцией. Страх этот несет отраву в нашу народную жизнь. Классы экономически господствующие должны будут пойти на самоограничение и жертвы во имя социального возрождения русского народа. Но упование на революционный социальный катаклизм, который мыслится как прыжок из царства необходимости в царство свободы, есть лишь смутное и бессознательное переживание эсхатологического предчувствия конца этого материального мира. До тех же таинственных времен и сроков может быть лишь социальная эволюция, лишь социальные реформы, регулирующие целое, но всегда оставляющие иррациональный остаток в социальной жизни, но никогда не преодолевающие до конца зла, коренящегося в жизни космической и в приливающих из её недр темных энергиях. Перед Россией стоит задача социального устроения, а не социальной революции. Социальная же революция может быть у нас сейчас лишь социальным расстройством, лишь анархизацией народного хозяйства, ухудшающей материальное положение рабочих и крестьян.....Нас ждет не социальный рай, а тяжелые жизненные испытания. И нужен закал духа, чтобы эти испытания выдержать. Все социальные задачи - также и духовные задачи. Всякий народ призван нести последствия своей истории и духовно ответствен за свою историю. История же наша была исключительно тяжелая и трудная. И безумны те, которые, вместо того чтобы призывать к сознанию суровой ответственности, разжигают инстинкты своекорыстия и злобы и убаюкивают массы сладкими мечтами о невиданном социальном блаженстве, которое будто бы покажет миру наша несчастная, настрадавшаяся бедная родина»(7).

Многие социальные и политические революции, оказавшие значимое влияние на вектор развития того или иного общества и государства, в силу обозначенных причин именуют «великими» революциями. Однако же на взгляд Джека Голдстоуна, «Великими» революциями могут считаться лишь те «революции, которые наряду с политическими институтами преобразуют экономические и социальные структуры» (например, французскую революцию 1789 года); те же, революции, «которые изменяют лишь политические институты», необходимо именовать «политическими революциями» и не как иначе(8). Если в революции велико участие низших классов, то такие революции, по его мнению, как раз и именуются социальными, если же широкомасштабные реформы-преобразования, осуществляются под руководством элиты, то их следует называть «элитарными революциями или революциями сверху»(9). Помимо упомянутых типов революций, Д. Голдстоун также выделил «антиколониальные» (направленные против иностранных держав с целью создания собственного государства) и «демократизирующие» (т.е. направленные на свержение авторитарного режима) революции(10). Говоря о «демократизирующих» революциях, Д. Голдстоун фактически говорит об активно осуществляемом англосаксами своеобразном «экспорте» т.н. «цветных» («современных») революций, о которых мы подробно поговорим далее.

Революции также условно и часто подразделяют ещё на два типа: «классические» и «современные» (они же «цветные», «бархатные») революции. «Классические» революции представляют собой широкомасштабные и продолжительные процессы, связанные с фундаментальным изменением, насильственной и кровавой ломкой социальных, экономических отношений, ценностных систем, строя и политических систем, утверждением иных, отличных от «старых» отношений, систем ценностей, строя и политических систем. «Современные» («бархатные», «цветные», «твиттерные») революции кардинальным образом, на взгляд многих авторов, отличаются от революций «классических» (имея очевидный рукотворный характер и не вызванные объективным ходом исторического процесса). Хотя при этом вопрос о том, какую «революцию» считать «классической», а какую нет, является крайне дискуссионным.

На взгляд Е.Г. Пономарёвой и Г.А. Рудова, сущность «классической» революции «в ее традиционном понимании содержится в особой революционной идее, новой идеологической доктрине, формирующей высшие ценности и верховный смысл существования человека, в новом историческом проекте, практическая реализация которого и есть революция, революционный процесс»(11). В этом контексте, как считают эти авторы, «современные» («цветные») революции, в отличие от революций «классических» ничего не предлагают взамен, представляя собой своеобразный «безыдейный процесс»(12). «Современные» революции также «не ставят важнейшую для классических революций цель - изменение социального строя и форм собственности. Они «заточены» под смену политических лидеров»(13).

Промарксистские исследователи, считают, что «классические» (они же для них и «социальные») революции вызваны объективным ходом развития истории и сопряжены со сменой общественно-экономических формаций, сменой собственности на средства производства, экономического уклада, утверждением более «прогрессивного» общественного строя и политических систем, переходом власти из рук одного класса в руки другого класса и участием в этих процессах самых широких масс населения. На их взгляд, революции, в этом контексте, явления однозначно «прогрессивного» характера, резко ускоряющие ход общественного развития.

Переход от одной формации к другой совершается посредством социальной революции, разрешающей возникающие антагонистические противоречия.

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче - от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение»(14).

«Первым актом социальной революции является революция политическая, т.е. завоевание государственной власти революционным классом»(15).

К «классическим» революциям, например, марксисты-ленинисты относят:

- т.н. «буржуазные», «буржуазно-демократические» революции при переходе от феодализма к капитализму;

- «социалистические» революции, знаменующие переход от капитализма к социализму;

- «национально-освободительные» революции, знаменующие обретение государством независимости и всей полноты государственного суверенитета, освобождение от колониальной зависимости (могут иметь как антифеодальную, так и антибуржуазную окраску).

По мнению большинства исследователей, не придерживающихся марксистской или «левой» интерпретации сущности «революции» (с её идеализацией «классической» революции как, однозначно, «прогрессивного» явления), отказ от эволюционного пути развития и запуск революционного процесса, крайне негативно сказывается на жизнедеятельности и перспективах развития любого человеческого общества и государства.

П.А. Сорокин, исследую сущность «классических» революций, в частности отмечал, что: «Революция - это прежде всего определенное изменение поведения членов общества, с одной стороны; их психики и идеологии, убеждений и верований, морали и оценок, - с другой... Революция означает, далее, изменение биологического состава населения, характера селекции, процессов рождаемости, смертности и брачности....Революция, в-третьих, означает деформацию морфологической структуры социального агрегата...Наконец, революция знаменует изменение основных социальных процессов»(16).

На взгляд П.А. Сорокина, любые революции «не социализируют, а биологизируют людей, не увеличивают, а уменьшают сумму свобод, не улучшают, а ухудшают материальное и духовное состояние трудовых и низших масс населения, не раскрепощают, а закрепощают их, наказывают не только и не столько те привилегированные классы, которые своим паразитизмом, своим распутством, бездарностью и забвением социальных обязанностей заслуживают если не наказания, то низвержения со своих командных постов, сколько наказывают те миллионы «труждающихся и обремененных», которые в припадке отчаяния мнят найти в революции свое спасение и конец своим бедствиям»(17).

С подобного рода оценкой революций, бывшим эсером-революционером, сложно не согласиться.

 

Государственный переворот является очень многогранным термином, очерчивающим контуры, как свершившихся (т.е. удачных), так и несостоявшихся попыток (путч, мятеж) нелегитимной смены государственной власти в той или иной стране, посредством организации насильственного свержения существующего государственного строя, насильственного захвата государственной власти, либо угрозой применения насилия, осуществляемых с нарушением конституционных и правовых норм и процедур.

Итальянец К. Малапарте в своей книге «Техника государственного переворота», впервые акцентировавший внимание научного сообщества и общественности на технологиях осуществления государственных переворотов, рассматривал государственный переворот как своеобразное «искусство», освоить которое, как показывает история дано не каждому. Хотя для представителей некоторых профессий это искусство становится повседневной работой. Речь идёт, например, о сотрудниках спецслужб, в функциональные обязанности которых входит как организация государственных переворотов, например, в государстве-конкуренте, так и предотвращение государственных переворотов в своей стране. Как справедливо писал К. Малапарте, «для защиты современного государства надо знать правила его захвата... Искусство защиты современного государства основано на тех же принципах, что и искусство его захвата...»(18). Для того, чтобы освоить это искусство, нужны соответствующие научные знания, умения, компетенции, учебно-методическое содействие и наконец, опыт. Как показывает история, англосаксонские спецслужбы (спецслужбы Англии и США) и связанные с ними структуры в совершенстве владеют подобного рода искусством.

Для англосаксонских держав «экспорт революций» с целью устранения держав, государств-конкурентов, превратился в своеобразную традицию осуществления их внешнеполитического курса. Как отмечал, в своё время «железный канцлер» Отто фон Бисмарк: «Держать чужие государства под угрозой революции давно уже стало ремеслом Англии». Поэтому не случайно, ещё в 1968 году Э. Люттвак разработал специальный учебник для сотрудников ЦРУ с практическими и универсальными рекомендациями по осуществлению государственного переворота, практически, в любой стране мира(19).

Как справедливо отмечает О.Н. Глазунов: «Технологии государственных переворотов, разработанные на Западе (включая опыт, накопленный предыдущими поколениями), позволяют устроить государственный переворот практически в любой стране мира, с любыми формами правления и государственного устройства. Причем условия, благоприятствующие государственному перевороту, не зависят от общей ситуации в стране и не обязательно должны иметь политический или социальный характер»(20).

Для «профессиональных революционеров» и бунтарей (которых часто и повсеместно используют в своих целях спецслужбы державы-конкурента), избравшими родом своей деятельности и жизни «революционную борьбу», знание технологий осуществления государственных переворотов, также является насущной необходимостью. Ведь осуществлять их они будут на практике, а от успешного овладения ими напрямую зависит их жизнь и благополучие.

Как писал теоретик «перманентной революции» Л.Д. Троцкий (Бронштейн): «Восстание - это искусство, и как всякое искусство, имеет свои законы»(21). К. Малапарте в своей книге «Техника государственного переворота» подробно описывает разницу в подходах В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого к процессу подготовки и осуществления большевистского переворота в октябре 1917 года. В.И. Ленин был стратегом-теоретиком, а Л.Д. Троцкий прагматиком-практиком в процессе осуществления очередного государственного переворота в России(22). Почему именно переворота, а не «революции»? Потому, что ещё в январе 1917 года В.И. Ленин, блестящий аналитик и политолог, прилюдно высказал свои пессимистические мысли о том, что он точно не доживет до осуществления революции в России, а дожить до этого сможет только современная ему молодёжь. То есть, он прекрасно понимал, что никаких объективных предпосылок для возникновения революции зимой 1917 года в России не было. После искусно организованного англосаксами Февральского государственного переворота 1917 года, в условиях начала целенаправленного процесса уничтожения и расчленения российского государства, будучи задействованным в процессе организации следующего государственного переворота, он уже так не говорил. Он понимал и считал, что захватить власть в России при поддержке определённых сил и ресурсов не только можно, но и нужно.

На взгляд теоретика В.И. Ленина, для осуществления «классической» революции необходимо возникновение так называемой «революционной ситуации», когда «верхи не могут, а низы не хотят» больше жить в обострившейся до крайности и имеющейся социально-политической и экономической реальности. Политическую активность народных масс должна была возглавить определённая структура (партия), изменяющая привычный ход событий. На взгляд В.И. Ленина без возникновения «революционной ситуации», масштабной вовлечённости в революцию народных масс, революция невозможна. По мнению К. Малапарте, это был стратегический подход, который не мог быть осуществлен в реальности без определенных тактических и практических действий по реализации технологий государственного переворота: «Стратегическая концепция Ленина была далека от реальности: её недоставало точности и расчета. Ленин понимал революционную стратегию на манер Клаузевица: скорее как своего рода философию, нежели как искусство или науку»(23).»Идея вовлечь широкие массы в вооруженную борьбу с правительством, спровоцировав этим всеобщую забастовку, была всего лишь иллюзией, потому что в повстанческой борьбе примет участие только меньшинство. Троцкий был убежден в том, что, если всеобщая забастовка начнется, то она будет направлена против большевиков, и власть нужно брать без промедления, чтобы не допустить начала забастовки. Развитие событий показало, что Троцкий был прав. Когда железнодорожники, служащие почт, телеграфа и телефонных станций, сотрудники министерств и общественных учреждений прекратили работу, было уже поздно. Ленин уже был у власти, и Троцкий сломал хребет забастовке»(24).

Л.Д. Троцкий, как не стратег-теоретик, а практик, агент спецслужб и американского капитала, считал, что возникновения революционной ситуации можно не дожидаться, а следует её создать искусственным путем. Как писал К. Малапарте: «На тактику Троцкого не влияют ни благоприятные или неблагоприятные обстоятельства, ни общая ситуация в стране... По его мнению, тактика повстанцев вовсе не зависит от условий в стране и от наличия революционной ситуации, благоприятствующей восстанию»(25). На взгляд Л.Д. Троцкого, рукотворно организовав хаос в государстве, использовав всевозможные ресурсы, технологии и группы хорошо подготовленных боевиков, чётко реализующих сценарий захвата власти, можно осуществить государственный переворот в любой стране мира. И в этом контексте, считает К. Малапарте, наибольшую опасность для любой страны мира представляет именно рукотворная и искусная тактика и техника осуществления «перманентной революции» (экспорта революций), предложенная Л.Д. Троцким, а понятия «революция» и «государственный переворот» становятся фактически тождественными.

То есть на практике возникновение «революционной ситуации» может быть и инспирировано извне или создана видимость таковой, благодаря применению различных социально-политических технологий, использованию разнообразных ресурсов и методов, а также осуществления «операции прикрытия». В рамках же «операций прикрытия» самые разные общественно-политические деятели, СМИ, учёные, осознанно или неосознанно, участвуя в ней, будут подчёркнуто игнорировать и не замечать рукотворный характер значительной части «классических» и современных революций, являющихся по своей сути блестящими спецоперациями спецслужб различных геополитических акторов по смене неугодных режимов, отрицать аргументы и высмеивать своих оппонентов, обвиняя их в ненаучности, пособничестве свергнутому режиму или, придумывании очередной «теории заговора». Хотя, речь идёт не о «теории заговора»(26), а о применении манипулятивных политтехнологий и деятельности разведывательных служб и иных структур. Впрочем, стремление не замечать подобных вещей, навешивая «ярлыки» на своих оппонентов, то же есть политтехнология, не имеющая отношения к научному дискурсу и адекватному восприятию окружающей действительности.

Таким образом, мы понимаем, что значимая часть так называемых революций, являются по своей сути той или иной разновидностью государственного переворота, осуществленного по определённой методике с использованием различного рода политтехнологий.

Зададимся вопросами: случайна ли была революция в России? Случайны ли были «молодёжные бунты», «сексуальная», «субкультурная» революции на Западе? Случайно ли было уничтожение СССР? Случайна ли была череда «цветных», «бархатных» революций или «арабская весна», «болотная», «белоленточная» митинговщина, государственный переворот на Украине в 2014 году?

Здравый смысл и имеющийся в открытых источниках огромный пласт информации на эту тему подсказывает, что, конечно же, нет. Все эти события были хорошо спланированы, а большая часть и успешно осуществлена.

Елишев С.О. - доцент кафедры современной социологии социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат социологических наук

 

Примечания

 

1. См.: Встреча с членами Совета палаты Совета Федерации. 27.03.2014 г. Официальный сайт Президента РФ. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20645. (дата обращения 16.06.2016 г.).

2. См.: Путин В.В. Россия на рубеже тысячелетий. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.agitclub.ru/vybory/put/put2000/putinn210.htm. (дата обращения 16.06.2016 г.).

3. Эдвард Н. Люттвак Государственный переворот: практическое пособие. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. С. 24.

4. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 3. Политика. Москва: Типография т-ва И.Н. Кушнерев и К, 1898. С. 322.

5. Бердяев Н.А. О политической и социальной революции/ Бердяев Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914-1922. М.: Астрель. 2007. С. 526.

6. Там же. С. 526.

7. Там же. С. 528-529.

8. Голдстоун Джек А. К теории революции четвертого поколения //Логос N 5 (56). 2006. С. 62.

9. Там же. С. 62.

10. Голдстоун Джек А.Революция. Очень краткое введение. М.: Издательство Гайдара. 2015. С. 58-59.

11. Пономарева Е.Г., Рудов Г.А. «Цветные революции»: природа, символы, технологии// Обозреватель-Observer. N 3. 2012. С. 38.

12. Там же. С. 38.

13. Там же. С. 39.

14. Маркс К. К критике политической экономии// Маркс.К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 13. М., 1959. С. 7.

15. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. 1983. С. 574.

16. Сорокин П.А. Социология революции. М.: Астрель, 2008. С. 32.

17. Там же. С. 33-34.

18. Малапарте К. Техника государственного переворота. М.: Аграф, 1998. С. 10.

19. См.: Эдвард Н. Люттвак Государственный переворот: практическое пособие. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. 366 с.

20. Глазунов О.Н. Государственный переворот. Стратегии и технологии. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2006. С. 5.

21. Троцкий Л.Д. История русской революции. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.1917.com/Marxism/Trotsky/HRR/2-K.html. (дата обращения 17.06.2016 г.).

22. См.: Малапарте К. Техника государственного переворота. М.: Аграф, 1998. С. 92.

23. Там же. С. 98.

24. Там же. С. 121.

25. Там же. С. 98.

26. Теория заговора - объяснение бедственных и иных негативных процессов в стране или «великой» культуре исключительно подрывной деятельностью враждебных спецслужб и/или «мировой закулисы».