Визитная карточка: Галина Амировна Хизриева - старший научный сотрудник Центра гуманитарных исследований Российского института стратегических исследований (РИСИ) при Президенте России, эксперт по проблемам исламского экстремизма в России.
Родилась на западной Украине в 1961 г. Окончила Ботлихскую среднюю школу (Дагестан), филфак МГУ им. М.В.Ломоносова. Трудовую деятельность начинала в Узбекистане. В настоящее время заканчивает обучение на факультете теологии ДГИ (г. Махачкала).
Стояла у истоков создания мусульманских СМИ в России, включая журнал «Ислам» и сайт «Ислам.ру». В течение 2014 года вела ежепятничную передачу «Голос российской уммы» на радио «Голос России».
Принимала участие в разработке концепции мусульманского единства. Имеет широкие связи с муфтиятами регионов. Автор и научный консультант ряда документальных и художественных фильмов.
Почитательница трудов ведущего учёного-исламоведа современности Рамазана аль-Бути. Последовательница убитого террористами в августе 2012 года самого почитаемого мусульманами Дагестана шейха Саида Афанди Чиркейского. В 2010 году совершила Хадж.
С февраля 2012 г. занимается научной работой в РИСИ. С результатами своих наблюдений выступала в ООН. Владеет несколькими иностранными языками.
Последовательно отстаивает мусульманское наследие Российской империи. Возглавляет дагестанское отделение Всероссийского общества им. Александра III.
Сфера научных интересов: история и проблемы развития мировой и российской мусульманской общины в новейшее время; религиозная социология и конфликтология; религиоведческие аспекты социальной антропологии.
Задача - быть услышанным
- Галина Амировна, Вы являетесь признанным экспертом в такой важной, актуальной и сложной теме, как религиозный экстремизм. Расскажите об этой редкой профессии: где и как их готовят? В чем их задача?
- К сожалению, в наше время стать «экспертом» очень просто - для этого порой достаточно приписать к своей фамилии под публикуемым материалом на заданную тему это модное словечко. На самом же деле экспертом - профессионалом является только тот человек, мнение которого признает экспертное сообщество. Эксперты не растут, как грибы после дождя. Они зарождаются и вызревают в подобной себе среде. Как, например, настоящим офицером невозможно стать вне армейской системы, так же происходит и с экспертами.
Совсем не обязательно эксперт должен быть кандидатом или доктором каких-нибудь наук, автором теоретических работ по вопросу экстремизма. В первую очередь эксперт-аналитик должен владеть широкой практикой изучаемого вопроса, жить в этой среде, дышать её воздухом. Не даром, один из методов изучения подобных вопросов называется методом включенного наблюдения. Только пройдя суровую «полевую школу» исследователь становится экспертом: он видит то, чего не видят остальные сограждане. Хороший эксперт действует на уровне интуиции и осязает проблему, которая еще только «витает в воздухе». По одному ему ведомым особенностям изменения ситуации, он способен предугадать то, что ещё не воплотилось, не материализовалось в теракт, не стало трагедией. Понимая мировоззрения, установки, идеологию и вербовочный почерк той или иной идейно-политической группы экстремистов, эксперт с большой долей вероятности может констатировать факт, что в данном регионе следует ждать неприятных сюрпризов.
- Недавно произошло нападение нескольких террористов на отдел полиции на Ставрополье. Где были эксперты со своими прогнозами?
- Хороший вопрос. Для простого обывателя, далёкого от процессов экстремистской активности, теракт на Ставрополье - это шок, полная неожиданность и он, пережив эти моменты, начинает обвинять власти, экспертов, правительство и весь мир в том, что они его не защитили.
Но как раз эксперты со своими прогнозами были на месте. Не на местах бывают власти и местные правоохранители, которые иногда не желают предавать огласке наличия на вверенной им территории опасных экстремистских сетей, из которых, как из кокона, выходят террористы. Вот это действительно проблема. Но она не имеет напрямую отношения к эксперту. Эксперт - не оперативник. И если он, работая в регионе, выявляет предрасположенность к подобным проявлениям терроризма, его первейшая обязанность - донести это до властей, а задача последних - услышать и успеть предпринять меры.
И вот здесь, к сожалению, обозначается серьёзнейшая проблема: эксперты то практически всегда готовы сотрудничать с властями и представителями заинтересованных силовых структур, делиться с ними информацией, предупреждать, давать рекомендации, а вот власти порой не хотят их слушать! Их позиция проста: чем меньше на подвластной им территории проявлений экстремизма и терроризма, чем меньше об этом пишут и говорят, тем им лучше. Эта сомнительная тишина, якобы и свидетельствует о безопасности! А эксперт, который посмел нарушить благостную картину, рискует попасть «под каток» как экстремистов, так и властей. Поэтому власти иногда замалчивают ситуацию, маскируя её под обычные криминальные или бытовые разборки. Это, конечно, не просто самообольщение, но очень опасная, близорукая позиция! Простить её можно обывателю, но не должностному лицу. Ведь наверняка, на том же Ставрополье эта ситуация вызревала давно, были и соответствующие «звоночки».
Тревожное граффити
- По каким признакам можно распознать нагнетание обстановки?
- Их много, они специфичны и имеют свои особенные черты в каждом регионе. Назову наиболее явные. Мы часто узнаем о, например, русофобских и антиправительственных надписях и угрозах или фиксируем участившиеся хулиганские выходки в отношении знаковых, культовых объектов или статусных представителей общества. Об этом, как правило, знают все, но не все проводят контент-анализ этих действий, как не все способны разглядеть идеологическую принадлежность «хулиганских групп». Это работа как раз эксперта-аналитика.
Очень часто бывает, что он пробует привлечь внимание к этим проявлениям властей, а в ответ часто слышит: «Вы занимаетесь разной ерундой. Мало ли кто и что написал на заборе?». Власти отмахиваются от единичных актов вандализма, не желая видеть в этом проявление сетевого принципа работы сформировавшейся у них под боком экстремистской группировки. Им проще считать, что действует хулиган-одиночка, а не группа индоктринированных лиц, работающих под чьим-то общим руководством. Да, может быть, на ранней стадии это ещё достаточно безопасно и не стоит из-за какой-то «ерунды», типа надписи на храме, «ставить на уши» ФСБ или полицию. Однако если не придавать этим фактам значение, то они со временем, выльются в крупную неприятность.
- Исламистский экстремизм связан с русофобией?
- Эту связь сложно отрицать. Одной из идеологем исламистского экстремизма как раз и является русофобия. Она используется как фактор дестабилизации российского общества. Это инструмент, который направлен на разрыв исторически консолидирующих общество связей.
Эксперт на экспорт
- Вы можете привести примеры, когда власти, общество, своевременно прислушались к мнению экспертов-аналитиков, что помогло бы избежать серьёзных проблем?
- К сожалению, в России такая практика - прислушиваться к мнениям и прогнозам экспертов - явление крайне редкое. Ни в каких законах не прописано требование для силовиков обращаться к экспертам. К ним обращаются только тогда, когда нужно собрать доказательную базу для суда. Иными словами, не до, а после события. Бывает даже, что с подачи местных властей с экспертами борются. И этому есть объяснение о чем я сказала выше - эффективность власти на местах оценивают по тишине. Но она бывает зловеща или обманчива, в чём мы не раз убеждались.
Но есть страны, в которых к эксперту прислушиваются. Положительным примером может служить Израиль, где превентивная работа проводиться на высоком уровне. Там к мнению экспертов относятся уважительно и стараются руководствоваться их советами, что позволяет действовать планомерно по выявлению и ликвидации сетей антиправительственных террористических организаций. Там власти считают своим долгом брать на себя ответственность за некоторые непопулярные меры, которые могут показаться алармистскими, потому что есть осознание реальной угрозы безопасности граждан. Опыт израильтян говорит о том, что у них хорошо работает агентура, идёт постоянный сбор и обработка информации. И если израильский эксперт считает, что где-то зреет опасность теракта, то чиновники знают, что им лучше прислушаться и проверить, иначе будут жертвы, которых они могли бы избежать.
Прогнозы и угрозы
- Давайте вернёмся в Россию. Как здесь, по Вашему мнению, должны в идеале действовать эксперты и силовики?
- Надо прежде увидеть разницу между экспертом и оперативником. У последнего явные преимущества, допустим, в умение метко стрелять и лихо водить машину, но он не знает, например, особенности исламского вероучения или признаков акыды - вероубеждения - разных мусульманских групп, по которым специалист без особого труда способен понять кто перед ним: правоверный мусульманин или новоявленный салафит- ваххабит. Поэтому они должны дополнять, а не подменять друг друга.
Эксперт сначала изучают вопрос путём опросов, различных наблюдений, погружаясь в обстановку и когда он почувствует, что ситуация стала ему понятна, даёт свои рекомендации. А дальше уже пошла работа силовиков: задействование оперов, внедрение агентуры, применение спецназа. При слаженной работе экспертов и оперативников возможности экстремистов будут существенно подорваны.
Например, сейчас экспертами всерьез изучается проблема влияния турецких исламистов в ряде регионов России. К этому у них есть серьёзные основания и как обидно, когда власти на местах отмахиваются от таких предостережений, закрывают тему, а то открыто преследуют таких экспертов. Разве это делается в интересах государства? Но когда эта политика даст свои кровавые плоды, кто за это понесёт ответственность?
- Где в России Вы прогнозируете осложнение обстановки, связанной с исламским радикализмом?
- Грядут выборы. Это особое время, когда повышается интерес к внутренней политике. Это учитывают и террористы. Их сторонники в галстуках и без, будут стремиться использовать предвыборную риторику в своих целях.
В этот период обострения обстановки следует ожидать в регионах, представляющих интерес для иностранных разведок. Важно обратить внимание на регионы, в которых сложилась клановая система управления. Есть регионы, где не все благополучно с коррупцией, которая часто. подпитывается извне для изменения ситуации.
- Какие бы Вы дали рекомендации руководителям правоохранительных структур, органов, в т.ч. на местах?
- Я готова их дать только тем руководителям, которые реально хотят бороться с экстремизмом и доверяют экспертам. Первое: развивать агентурную сеть. Второе: не перепрофилировать межнациональные и религиозные конфликты в бытовые. Не нужно искусственно прятать реальную угрозу. Она все равно «вылезет». Третье: активнее работать с диаспорами, общинами, национальными и религиозными объединениями. Четвёртое: в регионах с преобладающим мусульманским населением активно мониторить ситуацию в медийном пространстве на предмет проявление русофобских и антироссийских тенденций. Их не удастся избежать там, где целые муниципальные образования подключены к иностранным пропагандистским каналам. Через эти каналы идет промывка мозгов. Пятое: особое внимание я бы посоветовала обратить на незарегистрированные молельные дома и мечети. Все должно быть зарегистрировано по закону и учтено. Шестое: уделять повышенное внимания квартирам, домам, где проживают, чаще всего незаконно, сразу несколько молодых мужчин - выходцев из мусульманских регионов. Например, для запрещённой в России организации «Хизб-ут-Тахрир» очень характерно создавать подобным образом первичные автономные ячейки по пять-шесть человек, которые способны к проведению террористических акций. Если за такими ячейками внимательно следить, то вполне можно узнать об их передвижениях по стране и за рубежом: кто, куда и зачем выезжал. Например, известно, что в той же Турции есть целые районы компактного проживания граждан России, где идет постоянная вербовка добровольцев, как для войны в Сирии, так и диверсионно-подрывной деятельности в России. Обмен этой информацией между экспертами и силовиками мог бы способствовать оздоровлению ситуации в стране.
Отношения между экспертами властями и руководством правоохранительных, силовых структур должны строиться на партнерских, доверительных отношениях, осознании единого, общего государственного дела. Если этого удастся добиться, то можно рассчитывать на серьёзный успех в сфере национальной безопасности. В противном случае, если властям не нужны услуги отечественных экспертов, им будут предложены эксперты, ангажированные другими странами. Результат будет в пользу этих стран, а не России. Если сравнить рекомендации, например, британских экспертов, данных для своей страны и для России, то они будут диаметрально противоположны. То, что они не рекомендуют делать своему правительству, охотно предлагается нашему.
Очень хочется быть услышанной и надеяться, что ситуация в сфере отношения в силовых структурах к экспертам измениться в лучшую сторону.
Беседовал Роман Илющенко, религиовед, ветеран боевых действий
Фото предоставлено пресс-службой РИСИ
