«Священство», «Царь» и «церковный народ»

 I.

В «Основах социальной концепции РПЦ» есть такой тезис: «Ее (Церкви - Н.С.) целью является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира» [1,4]. Тезис смелый и совершенно верный. Действительно, в задачи Церкви входит не только работа внутри Церкви, со своими прихожанами по преображению их душ, но и совершенствование, христианизация мира, т.е. того, что находится вне Церкви. И прежде всего - это преображение общества, которое является ближайшей к Церкви составляющей мира. Принцип церковного преображения мира безусловен, ибо сам господь требует молиться: «да будет воля Твоя яко на небеси и на земли». Сам же мир без помощи Церкви спасти себя не может.

Однако в «Основах» этот тезис стоит как-то одиноко, и не подкреплен механизмом такого преображения. А в реальности Церковь второй задачей фактически не занимается. Даже само понятие «социальная работа» сейчас имеет совершенно другой смысл. Теперь это просто патронажная служба, которая, в силу своей малочисленности, обслуживает опять-таки только саму Церковь - престарелых батюшек, членов их семей и избранных мирян. А если мы зайдем в храм, то увидим, что там стоит очередь прихожан на исповедь к священнику, где каждый получает прощение своих личных грехов; батюшки заняты своим приходом, епископы - своей епархией. Всё происходит внутри Церкви, и в церковной структуре даже не видно организации, которая должна заниматься преображением мира.

Кажется, что наша Православная церковь ориентирована на сугубо личное спасение, и другую функцию выполнять не может. Но на самом деле это не так. Еще в древности разработан замечательный механизм, позволяющий принимать Церкви самое активное участие в христианизации общества.

II.

Речь идет о симфонии властей. Слово «симфония» впервые встречается в преамбуле к 6-ой новелле императора св. Юстиниана: «Величайшими у людей дарами Божиими, данными свыше по человеколюбию, являются священство и царство. Первое служит делам божественным, второе начальствует и наблюдает над делами человеческими; и то, и другое происходит от одного начала и гармонично обустраивает жизнь человеческую - и ни что так не важно для царствующих, как почет иереев, которые за них вечно молят Бога. Ибо если первое будет совершенно безукоризненным и удостоится у Бога благорасположения, а второе будет по справедливости и подобающим образом обустраивать порученное ему государство, то наступит некое доброе согласие (симфония), которое обеспечит все какие ни есть блага роду человеческому» [2] (пер. К.А. Максимовича).

Таким образом, «симфония» предполагает, с одной стороны, разделение сфер влияния между «священством» и «царством»: «священству» - забота о духовном состоянии душ пасомых, «царству» - управление государством. Но, с другой стороны, обе власти служат общей цели. Цель эта - приведение народа к Богу, христианизация всего общества. Иначе говоря, смысл и назначение симфонии состоит в преображении всего общества, выстраивании его в соответствии с христианской истиной. Для этого Церковь привлекает «царство», государственную власть, т.е. именно тех, кто и должен заниматься устроением жизни общества. Именно ради этого священство и царство, не сливаясь в единое целое, образуют союз, симфонию.

Но в процитированном отрывке есть одна примечательная тонкость. Сказано: «священство», а не «Церковь». И это не ошибка и не небрежность. Св. Юстиниан был достаточно квалифицированным богословом, чтобы ясно выразить свою мысль. А суть в том, что «священство» - это еще не вся Церковь. В Церковь, по мысли Юстиниана входят еще «царство» и «человечество». «Царство» - это государственная власть, государственный аппарат. А «человечество» - это верующие члены византийского общества. А поскольку тогда подавляющее большинство жителей империи было крещено и верило во Христа, то в 6-ой новелле «церковный народ» отождествляется со всем населением империи, т.е. отождествляется с «человечеством». Отметим, что если в Византии «церковный народ», «общество» и «человечество» являлись фактически синонимами, то сейчас ситуация иная. Наше общество носит секулярный характер, и большинство его членов Церкви не принадлежат. Поэтому «церковный народ» - лишь часть общества. Но с церковной точки зрения «церковный народ» - важнейшая часть Церкви, ибо «симфония» делается именно для него.

Таким образом, «симфония» - это не договоренность между независимыми ветвями власти, а союз разных институтов внутри одной Церкви. И причем, союз равный, без подчинения одной ветви власти другой. Вот, оказывается, как, по мысли Юстиниана, должна быть устроена земная Церковь!

К сожалению, такому пониманию структуры Церкви мешает сама терминология. Если Юстиниан определенно различает «священство» и Церковь, то мы зачастую смешиваем, понимая под «Церковью» клир и вообще тех, кто профессионально занимается церковным культом. Именно эти люди образуют некий социальный институт, который и называют «Церковь». Более сведущие присовокупляют к Церкви «церковный народ», «народ Божий», т.е. мирян, не работающих в церковных структурах. А вот Юстиниан видел в Церкви еще и государственную власть. Можно усомниться: не слишком ли это высоко для нее - являться частью Церкви? Нет, не слишком. Понятие «симфонии» всегда подразумевало, что «царство» входит в Церковь. Юстиниан только зафиксировал уже сложившуюся симфонию законодательным образом (новелла - это государственный закон). Сама же симфония фактически возникла на два века раньше - еще при Константине Великом.

III.

После Первого Вселенского собора, созванного императором св. Константином, им была дана завершающая трапеза. В.В. Болотов, ссылаясь на Евсевия Кесарийского, пишет об этом так: «За обедом, который император дал отцам собора, он сказал им: «Вы - епископы внутренних дел церкви, я - поставленный от Бога епископ внешних дел». Этим словам придают весьма важное значение,- что не совсем [точно]. Это была скорее шутка, любезность, чем серьезная программа церковной политики» [3]. Думается, что знаменитый историк недооценил всю глубину этого высказывания Константина.

«Епископ внешних дел Церкви» - исключительно точная характеристика места императора в симфонии властей. Император, Царь - именно епископ, которому Церковью поручена обязанность христианизации общества. И этот факт позднее нашел свое богослужебное воплощение: возникла практика миропомазания нового Царя, которое фактически являлось особым таинством. В Византии оно прочно входит в практику с XII в., в России - с самого начала института царствования (Иван Грозный). Таким образом, помазание на царство - не знак легитимизации власти Царя, а церковное таинство, налагающее на Царя определенное церковное служение. Это очень существенно: Церковь ставит своего члена руководителем одного из самых важных церковных дел - христианского преображения социума. А власть - лишь инструмент для осуществления этой цели. Именно таким «епископом внешних дел Церкви» считают себя и св. Константин Великий, и св. Юстиниан.

Очень важный момент: Царь административно не подчиняется церковной иерархии, он действительно епископ, равноправный со всеми остальными епископами. Точнее, как христианин, он духовно подчиняется Церкви т.е. своему духовнику. А в административном смысле наоборот - остальные епископы подчинены Царю как верховному носителю власти. Также и Патриарх - он является первоиерархом для всего «священства», но не Царя. Между Патриархом и Царем устанавливаются паритетные, а точнее - соборные взаимоотношения. И поэтому, даже допускается определенное взаимное вмешательство в сферы деятельность друг друга. Прерогативой Царя является созыв Церковных Соборов, а Патриарх обычно имеет право «печалования», т.е. просьб о помиловании осужденных (которые Царь как правило выполняет).

Церковь, через помазание на царство, ставит Царя на важное служение, но не требует от него выполнения всех аскетических норм и обязанностей, обязательных для остальных епископов. Ибо служение его - особенное: одновременно Царь является правителем всего общества, в котором кроме пшеницы растут и плевела. И для этого Царю нужны соответствующие возможности: власть административная, власть законодательная, власть судебная. Да и для христианизации общества все эти виды власти ему не помешают. Дело в том, что Церковь («священство») может преобразить нравы (правда, увы, далеко не всех) Но для закрепления успеха необходимо изменение законов и нейтрализация несогласных. А это может только Царь. В этом суть механизма действия симфонии: привнесение в общество христианской нравственности и любви («священство»), и закрепление, сохранение этой нравственности в форме закона («царство»)

Как часть «царства», получает церковное служение и весь государственный аппарат. Чиновники становятся своеобразными «священниками», но в своей специфической области управления государством. Православное воинство тоже является частью «царства» и, соответственно, Церкви.

IV.

Можно подумать, что схема симфонии является покушением на первенствующую роль «священства» в Церкви. В некотором смысле это так: «священство» и «царство» являются равноправными частями Церкви, но с различными функциями. Но это-то разделение функций и хорошо. Церкви, а точнее, «священству», нет необходимости изменять характер деятельности, которой оно тысячелетиями занималось - окормление паствы, приближение ее к Богу, сопровождение ее в Царство Небесное. Нет необходимости и переучиваться и выделять из себя какую-то структуру, призванную заниматься преображением общества. Все остается по-прежнему - и богослужение, и таинства, и храмы, и все прочее, существующее в Церкви в рамках тысячелетней традиции. Священники по-прежнему совершают таинства, а также, как более искушенные в богословии и аскетике, помогают менее искусным двигаться вверх, к Богу. По-прежнему, епископы, помимо священнических функций, несут ответственность за хранение догматических Церковных истин и занимаются административным руководством священников. Изменяется только одно - понимание, что «царство» - не отдельная от Церкви часть мира, а та же Церковь, что эта часть Церкви не менее важна, чем «священство», поскольку взвалило на себя церковную работу, которую священники выполнять не могут и не умеют.

Кроме того, в симфонии Патриарх имеет немного другой статус: он не глава Церкви - главой является Христос. Патриарх даже не глава земной части Церкви, а первоиерарх «священства». И хотя Царь - в Церкви, но он не подчинен Патриарху и решает все вопросы, в том числе и относящиеся к Церкви, соборно с Патриархом, т.е. путем выработки единомысленного решения. Собственно так фактически и было (или должно было быть) во все времена Византийской, а затем Русской империи.

V.

А как же «церковный народ»? Можно подумать, что он оказывается в ситуации «двойного подчинения». В духовном смысле он подчинен священству, а в смысле административном - Царю. И в этом нет противоречия - обе ветви власти являются ветвями одной Церкви. Но противоречие все же имеется, хотя и совершенно в другом. Само слово «подчинен» тут не совсем верно. Точнее, совсем неверно. Мирянин не подчинен своему духовнику, которому он приносит воз грехов. Отношение другое: мирянин «окормляется» у духовника, воспринимает его больший духовный опыт и стояние в догматической истине. Т.е. духовник служит мирянину, а не наоборот. Аналогично относительно и царской власти. Гражданин не подчинен госаппарату, хотя и обязан выполнять издаваемые законы. Скорее госаппарат служит гражданину, попечительствует над ним, ограждая его жизнь, благополучие и достоинство от посягательств.

Таким образом, «церковный народ» является третьей «властью», третьей компонентой, соборно входящей в Церковь. Причем компонентой самой важной - ведь остальные компоненты существуют ради него, служат ей. И в этом, опять-таки, нет противоречия: «кто больший, будь всем слуга». Важность «церковного народа» подтверждается многообразно. Из него, «народа», выходит огромное количество почитаемых святых. Именно «церковный народ» сохраняет массу интеллектуальных и духовных сил. И поэтому из недр «народа» выходят замечательные богословы, философы, ученые, публицисты, призванные осмыслить современный мир с христианской точки зрения. Можно даже утверждать, что «церковный народ» (точнее, его лучшая часть) играют в Церкви пророческую роль.

Но главное не в этом. «Церковный народ», лаики являются силой действующей. Именно они непосредственно действуют в сфере преображения общества. Именно они «воюют» на социальном фронте. Находясь в самых разнообразных структурах общества, они и словом и делом работают над грандиозной задачей христианизации общественных отношений. Но не самовольно и не собственному наитию - они трудятся под благословением священства и под началом Царя, который, вместе со всем государственным аппаратом и элитой общества разрабатывает и государственную идеологию и конкретные планы преобразований.

Все это говорит о том, что «церковный народ» - вовсе не безликая, немая в Церкви масса. Они - «овцы» в смысле духовного руководства, но «солдаты» социального фронта. Лаики имеют свое «мнение» как по церковным вопросам, так и по социальным. И «священство» и «царство» должны это мнение учитывать. И потому «церковный народ» является третьей, равной по важности остальным двум, церковной компонентой.

VI.

Таким образом, Церковь земная должна иметь три полноценных компоненты: «священство», «царство» во главе с Царем и «церковный народ». Причем, каждая из частей соборно взаимодействует с другими частями. Такое взаимодействие является одной из важнейших составляющих соборности Церкви. В целом же образуется мощная сила, позволяющая осуществлять работу по преображению всего общества. Тут каждый занимается своим делом, имеет свой круг прав и обязанностей, но в то же время все объединены одной верой, одной идеологией, одним планом действий про соборном взаимодействии всех сил.

Кстати, отсюда следует, что церковной полнотой может обладать только Собор, включающий все три компоненты: «священство», «царство» и «церковный народ», возрождающий традицию московских Земских соборов, а вовсе не «собор епископов». Хотя, разумеется, и такие соборы правомерны и должны собираться, но их компетенция ограничивается только вопросами, решаемыми «священством», а не всей Церковью.

Такую церковную структуру можно назвать «Широкой Церковью», что позволяет достичь терминологической точности и избежать путаницы при понимании «священства» как «Церкви».

Более того, только такая «широкая Церковь» может достичь обеих целей - и спасения и социального преображения. Другого варианта нет.

Действительно, имеет смысл рассматривать только варианты, в которых присутствует «церковный народ» (и вообще народ), ибо преображение общества совершается ради него. Поэтому вариант «священство»-»царство» выпадает из рассмотрения.

Вариант «священство»-»церковный народ» к результату не приведет. Ибо «священство» не хочет никакого социального преображения, не может его выполнить, поскольку власть не у него, и не умеет это организовать. Собственно такая ситуация имеет место сейчас. И в результате мы катимся в пропасть - общество «преображается» в отрицательную сторону - становится все несправедливее, все злее, и не может выдержать конкуренцию с другими цивилизациями.

Вариант «царство»-»церковный народ» не приведет к результату, поскольку не призывает Бога через священство. По сути дела это мы проходили во времена сталинского социализма (если «церковный народ» заменить на «псевдоцерковный», т.е. руководящийся советской коммунистической идеологией). Тогда в качестве «царя» выступал Сталин. Но вся конструкция привела только к непрочному, быстро закончившемуся преображению. Ибо абсурдно пытаться реализовать Божьи заповеди, одновременно отрицая само бытие Бога. Из такого противоречивого общества любовь быстро выхолащивается.

Вариант только «церковный народ» тем более утопичен. В лучшем случае он приведет к образованию второй, «социальной» церкви. Но это противоречит уже символу веры - Церковь «едина», одна.

Еще есть католический вариант, когда и «Царство» и «священство» совмещаются в одном лице - папе. Но он хорош только в теории. Ибо папа царствует только над крошечным клочком земли - Ватиканом. И поэтому этот вариант сводится к первому рассмотренному с теми же последствиями.

VI.

Таким образом, только вариант широкой Церкви, т.е. церковного механизма «священство»-»царство»-»церковный народ», может в принципе привести к реализации обеих указанных задач Церкви. Причем, эта схема представляет собой не только исторический интерес. Ее осуществление возможно и в будущем. Ибо она являет не временный союз сил, а нечто фундаментальное и постоянное - должную симфонию сил в рамках Церкви.

Однако, такой механизм является лишь схемой, так сказать формой, в которую можно налить разное социальной содержание.

Пока и в Росси, и в Византии был реализован частнособственнический вариант («православный феодализм» и «православный капитализм»), который привести к преображению общества не может в принципе.

Но в схему можно «загрузить» и православный социализм. В этом случае законным владельцем земли, заводов и фабрик будет «царство» во главе с православным Царем. В результате Царь достигнет не номинального, а подлинного могущества и поэтому сможет осуществить социальную справедливость. «Священство» не будет заниматься поиском денег и заискиванием перед бизнесменами. А «церковный народ» перестанет искушаться самым тяжелым в этом мире искушением: деньгами, богатством и собственностью. Справедливость, а не нажива будет нравственной доминантой общества.

Иначе говоря, реализация православного социализма возможно только в виде широкой Церкви. Это и будет та самая «народная Церковь», о которой мечтал Ф.М. Достоевский [4]. Как, после каких судьбоносных событий широкая Церковь возникнет на Руси, - не будем гадать. Но пророчества говорят, что это будет достигнуто, пусть даже на короткое время [5]. Пока же очевидно, что Россия далека от осуществления этого. Нет «царства», а есть либеральное правительство, выполняющее желания олигархов. Ни «церковный народ», ни «священство» еще не готовы к восприятию формулы «православие, самодержавие, социализм» как единственно ведущей к возрождению России. И неудивительно, что над Россией сгущаются грозные тучи, и всем уже понятно, что военная гроза нас не минет. Но кто знает, может быть итогом грядущих событий как раз и станет обновление давней, вполне каноничной, но забытой сегодня идеи симфонии как союза священства, царства и верующего народа.

Литература

1.     Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: 2000. - 88 с.

2.     К.А. Максимович. Церковные новеллы св. Императора Юстиниана I (527-565 гг.) в современном русском переводе. Из опыта работы над проектом.// Вестник ПСТГУ, I. Богословие, Философия, 2007, Вып. 17, - С.30.

3.     В.В. Болотов. http://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Bolotov/lektsii-po-istorii-drevnej-tserkvi/23

4.     Н.В. Сомин. «Всенародная и вселенская Церковь» - завещание Достоевского. http://www.chri-soc.narod.ru/dostoevsk1.htm

5.     Николай Сомин. Границы возможного. http://www.chri-soc.narod.ru/Granici_vozmojnogo.htm

08.04.16.