Часть I.
1. Морозная «оттепель»
Согласно официальной современной
исторической точке зрения, суть поворота 1956 года была от «сталинизма» (то
есть от «тоталитаризма», «сильной руки», репрессий, конфронтации с Западом и
прочих, однозначно отрицательных в этой системе координат характеристик) к
более свободной во всех отношениях эпохе «оттепели».
На самом деле это - упрощенная и исторически неверная версия того поворота государственного корабля, который происходил в стране. Для духовной жизни, для Церкви, например, тогда началось время стужи, годы безбожных гонений, вошедших в историю под названием «хрущёвских». Последнее же сталинское десятилетие для Церкви, для русского духа было, действительно, временем «оттепели». А что касается духовного измерения жизни человека, общества, то можно сказать, что жизнь духа важнее остальных сторон человеческой жизни настолько, насколько душа важнее тела.
2. Схемы и факты
Сравнивая положение Церкви в два этих периода, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I-й говорил, что в начале его патриаршества (то есть с 1945 года) из десяти архиереев, которых он назначал, власть признавала девять, а одного отвергала, а потом всё стало наоборот.
Либеральная историческая легенда утверждает, что все шаги в пользу Церкви И.В.Сталин предпринимал исключительно для пользы большевизма, чуть ли не "мiровой революции" (то есть тут его явно путают с Л.Д.Троцким). На встрече 1943 года он же так и сказал митрополитам - о скорейшем избрании Патриарха: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?» Но история, как он же сказал в 1934 году, - это факты, а не схемы; и со свойственным ему юмором добавил, что у схематиков было только три исторических периода: матриархат, патриархат и секретариат.
Восстановление патриаршества - это, несомненно, факт нашей истории, и факт важнейший. Так же, как и связанное с ним преодоление обновленческого раскола, с помощью которого троцкисты намеревались уничтожить нашу Церковь.
В 1948 году исполнилось 500 лет другому важнейшему историческому событию - автокефалии Русской Православной Церкви. В Москве состоялось Совещание предстоятелей и представителей Православных Церквей. И тут легенда опять спешит уверить нас, что оно происходило под диктатом Сталина, который был, мол, в нем заинтересован по причине своих геополитических амбиций, и что Церковь соответственно была несвободна тогда в своих решениях. Однако реальный взгляд на это событие говорит о том, что Совещание проходило в традиционно православном русском духе, в духе Третьего Рима, в духе независимости от Запада. (Ну что поделаешь, если это совпадало с намерениями "диктатора" сохранить наш народ, страну от запланированной Западом новой войны - теперь уже атомной?)
Отношение либералов к Западу - вообще особая тема. Для них Запад - ценность абсолютная. На Западе всё худшее, мол, лучше, милее, чем лучшее у нас, а всё лучшее у нас - плохо, случайно, ущербно и постыло и хуже, чем худшее на Западе. Для них, с детской наивностью верящих в «непогрешимость Запада», страшнее и ужаснее Сталина (как и для самых лютых врагов нашей страны и Православия, кстати) никогда и никого не было. Они пытаются навязать нашему народу чисто западный миф о том, будто бы всё зло в мiре, всё разделение в Европе, даже послевоенная «холодная война» были лишь ответом «свободного мiра» на стремление Сталина подчинить мiр себе.
Всё это, конечно, - интеллигентские мысли, идеи. А народ мыслит жизнь жизнью. Он помнит, откуда на нашу землю приходил враг, в том числе в середине прошлого века, когда ему пришлось понести такие жертвы, каких не знала человеческая история.
Открывая торжества, посвященные полутысячелетней независимости нашей Церкви, в Богоявленском Патриаршем соборе Патриарх Алексий I-й сказал:
"Русский народ превыше всяких благ и сокровищ мiра почитал Божественный дар православной веры и на служение Богу и Церкви Его взирал, как на заповеданный ему подвиг: он благоговейно склонялся перед подвигами и трудами святых угодников Божиих; он с терпением нес посылаемые ему испытания, уповая на помощь и заступление этих своих небесных покровителей. Он сам был весь подвиг.
Но более всего он радел о сохранении в чистоте своей православной веры; он оберегал ее от всяких внешних приражений; отвращаясь от Запада, помраченного "дымом от студенца бездны" (Откров. св. Иоанна, 9, 1-3), он с упованием взирал на светлый и святый Восток, видя в нем свою надежную опору и твердый оплот против всяких чуждых Православию нападений. Он смиренно и с любовью был покорен своей Церкви-Матери.
Когда же в середине XV века помрачилась православная вера в Церкви Константинопольской и когда и Патриарх и император приняли унию с Римом, тогда Русская Церковь, в лице своих иерархов, сберегая веру свою, нашла потребным самостоятельно идти по пути, свойственному ее духу ревности о чистоте своей православной веры. И Промыслу Божию угодно было благословить это решение".
Весь дух Совещания утверждал не только независимость, но даже особую роль Русской Церкви в истории Христианства, в сохранении и утверждении чистоты православной веры в мiре. Именно тогда стоял вопрос о том, чтобы Русский Патриарх стал первым по диптиху среди предстоятелей православных Церквей. Когда И.В.Сталин принимал решение об избрании Патриарха, то делал это не напоказ перед иностранцами, не из сиюминутных политических соображений, не имеющих никакого отношения к церковным интересам (недаром убеждал своих собеседников-митрополитов открывать семинарии, а не ограничиваться богословскими курсами - иначе, мол, «будут выпускать брак, вроде меня»), а имел в виду, надо думать, и такую перспективу.
Следом было признано Патриаршество и в Грузинской Церкви. Критикуя «агрессию папства» с его «нехристианскими идеями» и стремлением «путем политических интриг и исключительно мiрскими средствами... разложить православное единство», тем самым способствуя «распространению атеизма в мiре», Патриарх Алексий не оставлял при этом и надежды на силу Божию. В своей речи в Воскресенском, что в Сокольниках, храме, где проходило Совещание, он сказал:
«Да просветит Господь мысленные очи Римского первосвященства и да возымеет оно в себе, при помощи Божией, силу Духа, чтобы отказаться от честолюбивого стремления утвердить земное главенство свое среди всех апостольских преемников!
О, если бы Господь сподобил нас увидеть тот счастливый день единения равноправных братских святителей обеих церквей Христовых!.. Это послужило бы и началом мира во всем мiре и концом позорного для христианства использования его алчными властителями тьмы века сего в целях разжигания пламени войны». (Алексий, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания, обращения, статьи (1948-1954). Том П. Издание Московской Патриархии. М., 1954, сс. 112-113, 120-121).
Именно тогда, в 1948 году, на всеправославном Совещании протоиерей Григорий Разумовский во всеуслышание произнес:
«Слово Божие не обязывает государство давать Церкви какие-либо права, да таких прав у государства и нет. Деятельность Церкви - вне сферы влияния государства. Права Церкви - от Бога. Не будем умалять достоинство Церкви. Мы служим народу на тех же правах, как и государство ему служит. Государство не над Церковью, а рядом с нею, с равной ответственностью пред Богом - оно за тело, мы за - душу».
3. Что было в голове у Сталина?
Православные либералы придумали, что Сталин, мол, «резко охладел» к Церкви после «неудачи» Совещания 1948 года. Почему? Потому, мол, что после этого усилились гонения на духовенство, на веру. Других, мол, причин у этих гонений (куда более реальных - добавим сразу) и быть не могло.
Ох, уж это знание того, о чем думал, что и когда понял Сталин!..
Когда после войны над Г.К.Жуковым нависли тучи (сам, наверно, их и навесил? Больше-то, разумеется, некому?), Сталин сказал:
- Жукова арестовать не дам. За четыре года войны я его узнал лучше, чем себя.
Видите: сам Сталин себя не знал (коварно вводил партию и историков в заблуждение, поди: знал, конечно, да еще как!..) А мы-то всё про него можем рассказать. Нам же Хрущев давно всё разъяснил... (Хотя и он в конце жизни признал, что Хозяин был на голову выше их всех. "На голову", - это точно подсчитано).
Вот типичный пример подобных вольных трактовок.
Почему во время войны Сталин изменил отношение государства к Церкви? Ясно, как днем. Двух мнений быть не может. Испугался Гитлера, прагматично решил использовать «религиозный фактор» в личных целях победы над Германией (эта победа ведь ему одному нужна была?) Ну, и хотел пустить пыль в глаза освобождаемой нами Европе и союзникам (только узнают про встречу с митрополитами - сразу второй фронт откроют). Но положительных целей у Сталина не может быть по определению. Это либеральная аксиома. Это ж Сталин, кто ж его еще не раскусил?
Одному батюшке даже в вину поставили фразу в его книге: «Неизвестно, что Сталин вообще думал». То есть как это, мол, неизвестно? Давно всё известно!
Говоря словами Гоголя, когда тот горячо защищал Пушкина, можно и тут спросить: "Они что, побывали в голове у Сталина?"
Лучший способ изучения любого исторического лица - вслушаться в его собственные слова, без всякой предварительной заготовки.
Послушаем, что он сам сказал в конце встречи 1943 года, подавая пальто митрополиту Сергию (а маршал авиации А.Е.Голованов вспоминал, что Сталин сам всегда подавал ему шинель - так что молодой маршал старался ускользнуть от Верховного пораньше, чтобы избежать неловкости):
- Ваше высокопреосвященство, это всё, что я пока могу для вас сделать.
Интересно, зачем «тирану» нужно было коварно обманывать старца-митрополита? Ведь на самом-то деле (согласно антисталинскому мифу) он же всё мог сделать, чего бы ни пожелал?
Нет, даже Сталин отнюдь не всё мог. Иметь это в виду очень важно для понимания живой истории нашей страны.
У изменения положения Церкви после 1948 года причины есть совершенно определенные, если только не включать автоматически «презумпцию виновности» Сталина во всем отрицательном, что тогда было (а всё хорошее, мол, либо несмотря на него, либо по причине его коварства). С духовной точки зрения, такая попытка реванша со стороны безбожных сил, прежде всего в руководстве страны, понятна. Столь важное событие, даже если не все его цели были достигнуты (не приехали главы трех Церквей: Константинопольской, Александрийской и Иерусалимской; диптих остался неизменным), - всё же состоялось, на нем были приняты важные решения, которые никак не могли понравиться врагу рода человеческого. Противники сталинского церковно-государственного курса (а кто еще в его окружении был так, как он, за "сильное Православие"?), сославшись на недостаточно «эффектные» его результаты, начали действовать более активно.
Митрополит Иоанн (Снычёв) писал: «Мощная оппозиция «примиренческому» курсу Сталина достаточно сильно заявила о себе еще при его жизни, почти сразу же после того как в 1943 году наметился поворот к нормализации церковно-государственных отношений...
После смерти Сталина ситуация резко изменилась. В числе первых же постановлений ЦК по идеологическим вопросам, подготовленных под руководством Хрущева в 1954 году, своей резкой антицерковной направленностью выделялись два документа: «О крупнейших недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Они недвусмысленно знаменовали собой конец «золотого десятилетия» относительного церковно-государственного мира и фактически возвращали общество на двадцать лет назад, во времена «безбожной пятилетки». (Митрополит Иоанн. Русская симфония. Изд. 2-е. СПБ, 2002 г., сс. 336, 337).
Оппозиция сталинскому курсу проявилась ярко на ХХ-м съезде, когда начался крутой поворот страны вспять, по сути - реванш большевизма. Разворачивались три главные пропагандистские кампании тех лет: к коммунизму, без Бога и Сталина.
4. Почему реванш - большевизма?
Когда мы хотим вникнуть в суть исторических явлений, нам нужно освободиться от плена идеологических, пропагандистских штампов и легенд, которые создавались как во время тех событий, так и в последующие годы - и взглянуть в сердцевину происходящего. Не по названиям, не по идеологии, не по пропагандистской словесной маскировке воспринимать и оценивать то, что тогда происходило, а постараться увидеть духовную суть событий. Дух - главное. Не веста коего духа еста вы (Лк. 9, 55), - сказал Господь Своим ученикам. Не каких взглядов, не какой идеологии, а прежде всего - какого духа. Вот главная система координат на все времена.
Почему мы говорим о том, что сутью отречения от сталинского курса страны был реванш большевизма? Разве И.В.Сталин не возглавлял партию большевиков целых тридцать лет? Не точнее ли было бы сказать: «реванш ленинизма», например, - ведь именно возвращение к «ленинским нормам партийной жизни», к «чистоте ленинского учения» провозглашалось тогда?
Да, формально - так. По сути же отречение от сталинского курса, от его идеологии, как она сложилась к тому времени, было именно возвращением к большевизму - со Сталиным исторически они во многом разошлись.
Дело в том, что Сталин в реальной нашей истории за эти тридцать лет действительно отошел от большевизма в чистом виде - от идеологии Маркса и Энгельса, Ленина и Троцкого, большевиков-революционеров. Со многими большевиками, троцкистами-ленинцами, «ррреволюционерами» (по его собственному выражению) им оказалось не по пути. Особенно ясно это показал 1937 год. Отошел от большевизма настоящего, не «испорченного» сталинизмом - то есть непримиримого к русской истории, к вере и Церкви, к юлианскому календарю, к церковнославянскому языку - до конца, до полного их уничтожения. К русскому патриотизму, к русской архитектуре, к русскому духу. К Пушкину и Ломоносову, к русским и грузинским песням, к дореволюционной орфографии, вообще ко всему дореволюционному. Чисто тактически (он был великий стратег и великий тактик - короче, генералиссимус) он этого не объявлял, напротив, хотя иногда даже и напрямую спорил с некоторыми положениями «классиков», а главное - высказал за это время множество своих идей и принял решений в связи с реальной исторической обстановкой, которых те никогда бы не объявили, не одобрили и которые по мiровоззрению отличались от большевизма-ленинизма, и очень серьезно. Вспомним, например, как изменилась советская идеология за время Великой Отечественной войны. Одним обращением «братья и сестры» 3 июля 1941 года Сталин изменил нашу идеологическую официальную доктрину - совсем другим духом повеяло. Большевикам-безбожникам, троцкистам он был глубоко чужд. Они, можно сказать, втайне соглашаясь с Троцким, когда тот из-за границы рьяно критиковал Сталина за «предательство революции», давно копили в себе это несогласие, которое - совершенно искренне, надо сказать, - и прорвалось у троцкиста по мiровоззрению Хрущева в 1956 году. И в этом смысле Никита Сергеевич был, несомненно, прав (напрасно его поклонники-либералы ему не верят): действительно, Сталин изменил чистому ленинизму-большевизму, прежде всего именно по духу. Он ушел от целей «мiровой революции», он поставил во главу угла государственные интересы воссоздаваемой им империи, он реабилитировал русский патриотизм, он признал законное место Церкви в советском обществе - став в этом, можно сказать, единомышленником с митрополитом Сергием, который по его воле был избран в 1943 году Патриархом - и не потому, что до этого Сталин этого бы не хотел, а потому что не было возможности, ему бы не дали этого сделать, ему и тут ему пришлось говорить про «большевицкие темпы» - это про избрание Патриарха! Какой настоящий, последовательный, идейный большевик принял бы такое решение, да еще с такой «формулировкой»? Это же просто кощунство, с точки зрения чистого большевизма!
У этого явления были различные объективные причины. Ломать - не строить. Одно дело свергнуть существующую власть. Другое - воевать вместе с верующими бывшими царскими офицерами, изо дня в день поднимать и крепить страну, отвечая за ее независимость и безопасность, защищая ее вместе с ее народом.
Как известно, Сталин был великим реалистом, говорят даже: прагматиком. Ему нужна была практическая цель. Она ясно видна в его жизни, во всей его политике, она даже прозрачна: это - великая Россия. И он использовал для этого «всё, что Бог давал», по его собственному выражению (он сказал именно так в 1952 году, когда наставлял наших разведчиков). В том числе, где надо было, где приходилось это использовать, - и большевистскую фразеологию. Он помнил, о чем его учили в семинарии, и даже в партийных своих, государственных речах иногда вспоминал Библию, так что он мог бы сказать тут: не человек для идеологии, а идеология для человека.
«Русский грузинского происхождения» (потому что был православным по воспитанию; перед духовным училищем он даже русский язык изучал в семье русского священника), Сталин стоял в значительно большей степени, чем большевики-интернационалисты, на почве реальности, на почве национальных особенностей народов бывшей Российской Империи, от которых никуда было не деться, и даже на почве их национальных, в том числе духовных, интересов, которые могли и не совпадать, разумеется, с интересами рабочих и крестьян других стран, вообще всего мiра. Недаром в первом большевицком правительстве он был главным специалистом по вопросам национальностей. Он не считал, что нашим народам нужно отказаться от своего прошлого, от своих традиций, «чтобы в мiре без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем», что это вообще возможно. Он, как сын древнего самобытного народа, видел, что национальное и религиозное даже и пролетариям всех стран важнее, чем классовое, интернациональное, что они никогда не соединятся.
Итак, главное расхождение Сталина с большевизмом было в возвращении к русскому духу в нашей жизни. Вот чем он больше всего не устраивал большевиков-троцкистов-ленинистов, да и совершенно не коммунистическую прозападную интеллигенцию, да и весь Запад. И до сих пор не устраивает. И не устроит никогда. Дух не тот! Все остальные разговоры - про «культ личности», про репрессии, - это всё вторично. Культ личности был у Ленина куда больше, как и жертв ленинских репрессий, совершенно необоснованных, - это же всё принимается «свободолюбивым Западом», это никому не мешает... Почему? Потому что это было против традиционной России, было одного духа с Западом, с русофобией и безбожием, с тем, кто за ними всегда стоит...
Парадоксальность ленинизма-троцкизма-хрущевизма была в том, что он, с одной стороны, идеологически, был совершенно непримирим к Западу, желая течение его жизни «разрушить до основанья», - а с другой стороны, не мыслил без этого Запада, без его безбожных ценностей «построения рая на земле» нашей русской послереволюционной "новой жизни" с полным отречением от родного нашего «старого мiра» и слиянием с западной жизнью «в одну реку» (хотя и существовавшую лишь в мечтах революционеров, как "светлое будущее").
Конечно, убежденным "коммунистам-ленинцам", может быть, не по душе будет отождествление их мiровоззрения с такой темной личностью нашей истории, как Хрущев, и противопоставление подлинному сталинскому мiровоззрению. А всем нашим поклонникам Запада, любителям его «свобод», либералам, «прогрессистам», шестидесятникам может и не понравиться соотнесение их «передового», «свободолюбивого» мiровоззрения по сути с чистым «большевизмом». Но что ж поделать, что есть, то есть. Они же ведь любят все клеймить русскую государственность, нашу православную самодержавную имперскую традицию, русский патриотизм словом «сталинизм», которому они изо всех сил все эти 60 лет старались придать самый мрачный смысл, а образ главы государства того времени нарисовать самыми черными красками - ну просто ужаснее никого не было в истории. Но слово Божие говорит, что несть тайно, еже не явлено будет (Лк. 8, 17). И, слава Богу, всё постепенно становится на свои места.
2. Re: Реванш большевизма
1. Re: Реванш большевизма