Посмотрела новый сериал, четвёртую по счёту экранизацию, Сергея Урсуляка.
Сначала в сети, потом диск купила. Не понимаю, как могли смотреть люди по ТВ, если каждая серия из 14 примерно 44 минуты, значит, как пить дать, плюс минимум 16 минут рекламы. Ужас!

Вместо 10 часов просмотра - ещё почти 4 часа рекламы... Я вообще долго не могла решиться посмотреть фильм, как-то не ждёшь ничего хорошего от современных экранизаций. Но когда стала смотреть - сразу понравилось.

Кино - это действие в кадре, зафиксированное камерой и озвученное закадровой музыкой. Была б я совершенно праздной киноманкой, я б сравнила фильм Сергея Герасимова с фильмом Сергея Урсуляка именно по этим параметрам: сколько долей в общей продолжительности фильма приходиться на действие и на пейзажи с музыкой...

Но я слабо фильм Герасимова помню, смотрела лет 12 назад, когда дочка школу заканчивала и попросила меня за неё сочинение по «Тихому Дону» написать. Вообще мне не привыкать было «писать сочинения», я тогда подрабатывала репетиторством. А дочка заканчивала школу экстерном, два последние класса за год, собиралась в архитектурный, все экзамены там по специальности, никакой русской литературы, словом, вроде всё так сошлось, что не подкопаешься.

Но я всё-таки добилась компромисса: написала сочинение только после того, как она посмотрела экранизацию, фильм Герасимова. О том, чтоб подлинник читать, речь не шла, я не настаивала, вон, пишет Евгений Ткачук, сыгравший в новой экранизации Григория Мелехова, что и фильм Герасимова не смотрел, и не читал, пока не взяли на роль, что не то что играть - читать ему тяжело было...

Что уж про 15-летнюю девушку говорить, не читала - и ладно. Но зафиксируем тот факт, что экранизацию Герасимова ничтоже сумняшеся я ей навязывала, всё-таки в советском кино строго было насчёт натурализма.

А вот новую экранизацию я, когда впервые увидела диск, сразу порывалась купить - продавщица отсоветовала. Сказала:

- Уж лучше старую, тут много крови.

А чего ж тогда дважды смотрела? Повторюсь, снят фильм оператором Михаилом Сусловым прекрасно и музыка Юрия Красавина понравилась, не говоря уже про антураж: казаки, Дон, казачьи песни, табуны лошадей...

Все эти красоты в сумме дали странный эффект - сюжет после первого просмотра я как-то не очень уловила, то есть поняла, что в целом выдержана сюжетная канва, но во второй половине, мне показалось, то ли намудрили сценаристы, то ли что, но безконечные метания Григория излишними мне показались, примерно с десятой серии я думала: а про что ж ещё четыре?

Вот и пришлось второй раз смотреть, чтобы разобраться. Разобралась, понятно стало, что, да, логично всё... И теперь выскажусь по существу.

Евгений Ткачук хороший актёр, прекрасный, органичный, пластичный и всё что угодно, лучше него в этом фильме только лошади, степные птицы, Дон, степи и небо над ними. И, собственно, об этом и фильм: что природного казака затянули в свои жернова мировые война и революция, перемололи всё и всех, кто был ему дорог, и остался «голый человек на голой земле».

В финальных кадрах, переплыв свою Лету, зимний Дон, повидав где-то там, за рекой, всех своих близких, Григорий Ткачука ложится у родного порога на землю в знакомой всем православным по монашескому постригу позе, крестом раскинув руки.

Камера подымается, словно отлетает душа...

Пишут, что декорации местные рестораторы перевезли куда-то. Жалко. Место для дома Мелеховых и дома Астаховых изумительное выбрали создатели фильма. Эти два дома на холме над излучиной Дона - какие-то архетипические получились, и вообще меня весь просмотр посещали какие-то «мифологемы»...

Додумалась до того даже, что у нас тоже была своя «Осень средневековья» - и вот именно во время Первой мировой и гражданской войны. Никому не навязываю, Хёйзингу давненько читала и помню только общее впечатление: контрасты увядания подлинной христианской культуры на материале позднего европейского средневековья.

Ну вот в экранизации Урсуляка Дом, Семья, Отец, Община, всё с большой буквы - серия за серией разрушаются, приходят в упадок, и, единственно, не педалируется, что это всё-таки не просто архаическое, традиционное общество, а христианское! Хотя в кадре как часть пейзажа присутствует церковь, перед ней происходят некоторые сцены, и один раз мы даже попадём внутрь: на венчание Дуняши с Кошевым. На котором забывшемуся священнику новый хозяин жизни, Мишка Кошевой, укажет на его место: венчать венчай, раз жена просит, но учить меня не смей!

Я-то думаю, что если сравнить жизнь какого-нибудь шумерского земледельческого семейства многотысячелетней давности, казачью начала века и, например, современную городскую, то окажется, что казачья ближе к шумерской, чем к нашей.  Почему-то именно такие исторические дистанции приходят на ум.

В экранизации крестьянский труд показан мало и поэтично, в мелеховском видении сбылось, значит, и его чаяние (раз это именно его видение), перековались уж все мечи на орала и стройно, как в древней и вечной мистерии, косят луг казаки в белом исподнем...

Сергей Урсуляк если не читал про Беловодье, то значит, просто угадал, видимо, сто лет - достаточный срок для того, чтоб «большое виделось на расстоянии».

Вот это мне безусловно понравилось в новой экранизации. Кто-то из критиков назвал стиль фильма лубочным. Можно и так сказать. Это, конечно, современный лубок, состоящий из мириадов пикселей, а не какой-то там примитив: вырезали на деревянной доске и шлёпают, кое-как раскрасив вручную.

Но общий принцип назидательности и чёткости (контрастности) рисунка (сюжета) вполне соблюдён, можно в рамочке на стенку вешать. Да, собственно, и были во время Первой мировой такие плакаты и открытки: бравый казак с пикой, а вокруг полчища врагов. Но!

 Казак-то этот, дорогие читатели, отнюдь не святой Георгий, побеждающий змия и спасающий царевну - Русь! Похож он скорее на того беднягу, которого, помню, в Печорах видела я на западной стене храма  на Страшном суде между адом и раем с подписью на славянском: милостыню творил, а от грехов не отставал...

И начинается сия история, как и положено, с грехопадения (Григория) в довоенно-дореволюционном раю, и катится-катится, простите за выражение, «красное колесо»(в художественном отношении «Тихий Дон» невозможно с оным сравнить, то-то Солженицын завидовал)!

Нужно, наверное, сказать о других характерах (артистах). По-моему, все хорошо сыграли, и дебютанты, и матёрые профессионалы. Но второй по яркости образ, конечно, Маковецкий создал, а не красивые, яркие и прочее, прочее, женщины. Потому что и Аксинью с Натальей, и Петра с Дарьей, и Ильиничну с Дуняшкой, и Степана, и Митьку Коршунова с Мишкой Кошевым и прочих героев артисты всё-таки в такой реалистично-психологической манере сыграли.

А у Сергея Маковецкого в чистом виде лубок. Он даже смерть своего героя сыграл во вполне лубочном духе - и всё сошлось и получилось, у него даже быстрее, чем у Гриши его, взлетает ввысь камера-душа, поскольку это главный принцип лубка и народного театра, кто таков есть герой - мы узнаём из его собственных уст, и если говорит о себе Пантелей Мелехов, что он ещё ого-го, смолоду был героем и нынче мог бы, если б не хромая нога - то так оно и есть!

И Пётр в него, правда, усомнился перед расстрелом, как же так, вместе дитё крестили, а сейчас расстреляет его кум, так в сказках не бывает, но, видно, вместо сказки другое начинается повестование... Именно это, без сомнения, кульминация фильма: гибель, расстрел Петра Кошевым. Были и до этого лютые казни, и позже будут, но тут - поворотная точка, с которой сюжет уже под горку, к финалу катится, уходят на тот свет Мелеховы один за другим...

Может, допишу ещё, у меня много всего мелькало в голове, пока смотрела. Предыдущий фильм, который столько мыслей у меня всполошил, был «Раскол». Так вот подумайте: от «Раскола» до «Тихого Дона» сколько лет прошло? 250? И что, в какую сторону за эти 250 лет повернулась жизнь, хуже или лучше стала она для простого казака? Вот то-то же.

Конечно, в событиях раскола казаки не главную роль играли, разве что в отдельные моменты, без них, например, вряд ли бы несмотря на всю свою закалку высидели б столько в осаде Соловки.  Так ведь и в мировой войне и революции не главную...

Сцена, когда поют и сплетничают за рукодельем казацкия жёнки напомнила мне похожую мизансцену из «Раскола», только там в покоях царицы рукодельничают и сплетничают ближния ея боярыни, эти-то, конечно, за 250 лет научились и газеты читать, и в синематограф ходить... А у казачек ничего не изменилось...

Пока не раскололись пополам небо и земля и не поскакали навстречу друг другу, как в повторяющемся сне Григория, две дружины всадников, одна с алым знаменем, а другая с трёхцветным. «В белом венчике из роз впереди Иисус Христос». Господи помилуй! Нету там никакого Христа ни с теми, ни с другими, вот главная мысль фильма.

Два родных брата на мосту могут понять друг друга, обняться и заплакать, но одного их них убьют, а другому без него некому станет  плакаться, чтобы облегчить душу, останется только или воевать против всего мира: «я чувствую, закрывая глаза, весь мир идёт на меня войной», - или отвоевавшись досыта, лечь на мать сыру землю и закрыть свои буйные очи.

Вот такие архаика с метафизикой. Женщины, Аксинья с Натальей, они в этом архаическом мире всего лишь женщины, с ними так, как с братом, не поговоришь о «мущинских делах», их бабье дело смотреть за домом и за детишками. Аксинья тут же погибнет, как окончательно решит разделить со своим Гришей его нелегкую долю, а Наталья ещё раньше, против своей бабьей доли рожать и растить детишек взбунтовавшись... И остаётся только гадать, по их или по материным стопам Дуняша пойдёт, претерпит всё до конца, как мать, или взбунтуется и погибнет...

Я, было время, покупала на православных ярмарках и смотрела экранизации ветхозаветных историй. «Тихий Дон» Урсуляка по меньшей мере не хуже этих экранизаций, понятно, что работу сценаристы проделывали прямо противоположную: там присочиняли подробности к лаконическому тексту, тут вычёркивали, но в результате получилось чем-то похоже.

Своё ощущение от этого «чего-то» я могу передать только цитатой из Пушкина:

И всюду страсти роковые

И от судеб защиты нет...

Хотя Григорий Мелехов совсем не Алеко, совсем. И Евгений Ткачук играет всё-таки цельный, непосредственный, народный характер, а не рефлексирующего героя вроде доктора Живаго. А вот поди же, ничего другого не приходит на ум.

И  такой красавец его Григорий, такой удалой молодец, ужасно жалко, что всё это всего лишь пиксели, я заинтересовалась, посмотрела интервью с актером, и даже не то что нос, его-то ладно, приставили, но и глаз Мелеховских не обнаружила, вот что значит - большой артист!

Не знаю, хотелось бы ошибиться, но вполне возможно, что второй такой роли и не будет у него, вот протопопа Аввакума тоже в «Расколе» изумительно сыграл мало известный дотоле и доселе артист, Александр Коротков. Правда, тёзка Ткачука, Евгений Миронов, много и после «Идиота» сыграл, а Ткачук нисколько его не хуже, но что бы такое он мог после Григория Мелехова сыграть ещё сильнее - что-то не могу я себе представить, слабое, видно, у меня воображение...

Пишут, нынешним казакам на первом показе фильм понравился, кричали «любо», хотя по ходу съёмок и на демонстрации делали массу замечаний, что не так в деталях. И ещё, что Евгений Ткачук ко дню рождения Шолохова поставил в Вешенской спектакль с лошадями, я посмотрела в Ютубе фрагмент, красивый спектакль, про верную дружбу казака и его коня.

Вот это всегда удивляет, сколько не живёшь: что есть подлинные жизнь и истина за словами, если, написанные на бумаге, они делают известным и близким всему миру казачий «Тихий Дон».