8 января 2016 года исполнилось 80 лет известному прозаику, одному из ветеранов Вологодской писательской организации Сергею Петровичу Багрову. Его повести, рассказы, эссе, публицистика, очерки, проза для детей получили заслуженное признание читателей. С.П.Багров - друг Николая Рубцова, написавший о нём книгу «Россия. Родина. Рубцов». Накануне юбилея наш автор Г.А.Сазонов побеседовал с писателем.
-Сергей Петрович, как начался ваш путь в литературу и о чём была первая книга?
- Слишком много было впечатлений от начала самостоятельной жизни. Держать их в себе? Нет. Решил выразиться с помощью пера и бумаги. Сначала через дневник, потом - через стихи. Позднее стал описывать то, что на меня очень сильно подействовало. Так постепенно я пришел к очеркам и рассказам. Любил встречаться со стариками, у кого позади не только своя биография. Но и биография страны. Тем паче язык у жителей лесных поселков, колхозных сел, деревенек и хуторков, как Вологодской, так Пермской и Архангельской областей, где я постоянно бывал, очень своеобразный. Было чему у них поучиться. Я и учился. Первую книжку свою «Колесом дорога» я и писал про них и для них, благо понял: старики - это наша история. Особенно, если она коснулась 1918 года, когда главной бедой того времени были человеческие потери. Отсюда великий вопрос: от кого мы пошли? От самых ли сильных? От самых ли слабых? Мой ответ: от тех, кто в те дни уцелел. На этот вопрос я отвечал, наверное, всю свою жизнь. Потому что я знаю истину: нас спасёт от всяких невзгод только родная земля.
-Чувствуете ли вы себя причастным к Вологодской литературной школе? Что думаете о ней? Сохраняют ли традиции нынешние вологодские писатели?
- Вологодская литературная школа. Она, конечно, была. Может быть, и сейчас она есть. Но не думаю, чтобы школа могла породить больших писателей и поэтов. Тот, кто в школе, тот ориентируется на более одаренных, на своих учителей и прославившихся любимцев. А это лишает самостоятельности. Лишает дерзости и способности к самовыражению. Хочется быть таким, как скажем, Астафьев, Рубцов, Белов, Фокина. А где же ты сам? Твое божество? Твоя превосходящая всех и всё литературная смелость? Если ты не бесстрашен и допускаешь робость и осторожность, то и живешь, как писатель, ограниченный срок.
Я полагаю, талант писателя должен определяться не школами, не союзами, не дружным кланом единомышленников, а временем. Книга, если живет столько, сколько и сам писатель, обречена на забвение. Век её должен быть долгим. Она обязана пережить сочинителя. Примеров этому тьма. Один из них - Николай Рубцов. Стихам его за 60, и более лет. А они свежи, и читаешь их, как в первый раз. Можно ли относить Рубцова, Белова, Астафьева, Фокину к какой-нибудь школе? Вряд ли. Они без нее достаточно оригинальны, читаемы и самобытны.
Однако школа сплачивает в чем-то едином. В патриотизме. Верности Родине. В стоянии против сил, разрушающих явно и тайно нашу страну. В этом у школы - явная сила.
- Вы родились в древней Тотьме, там же учились в техникуме, работали в старинном Белозерске, окончили университет в Перми, много ездили по России. Как это отразилось в творчестве?
- Тотьма - это моя любовь. Главным образом, из-за детства. Возвращаюсь в него постоянно. Возвращаюсь и в белозерские леса, где впервые начал работать. Всё, что в первый раз - то и значительно. И хочется выразить это особенными словами. В первый раз - это и риск, и надежда, и какой-нибудь грех, и обязательное желание стать во многом лучше, чем ты сейчас есть. Учеба в Перми в университете, к сожалению, не обогатила меня ничем. Наверное, и без учебы я был бы таким, какой есть. Обогащение же духовное, а вместе с ним и взросление подарили мне всевозможные передвижения. Будь они в отрогах Тянь-Шаня, в в в в пермских ли ельниках, или на вологодских проселках - всюду они готовили для меня непредсказуемые встречи. Они и стали главными поставщиками сюжетов еще ненаписанных рассказов и повестей. Десятки блокнотов передо мной. А в них - трепещущие слова многоголосого русского стана. Словно сама Россия глядит на меня с пожухлых страничек. И я, как затерянный странник, опять ощущаю себя в дороге, которой иду, не спеша, к чуть теплеющему закату, словно к алому лебедю, опустившемуся в лугах.
-Читатели знают вас и как прекрасного детского писателя. Почему вы стали писать для детей? Продолжаете ли это сегодня?
- Еще в дошкольные годы, когда шла война с фашистской Германией, я с дружками-малолетками любил изображать Геббельса с Гитлером. Для нас это было очень необходимо. Благо верили мы в силу добра, в справедливость, в то, что Геббельсы будут посрамлены. Любил петь частушки, которые обещали сытую жизнь.
Конь вороной,
Белые копыта.
Скоро Гитлера убьем -
Поедим досыта...
Оттуда, из детства меня постоянно ловят цепкие руки. Видимо, это от сильного притяжения к тому времени, в котором осталось главное ребяческое богатство - искренний смех, игры, резвость и бесшабашность. Возвращаясь в детство, наполняешь себя мечтой - быть таким, каким ещё не бывал. Картины из детства волнуют. Хочется передать и то, как ты летишь с мартовской крыши в снег. И то, как впервые плывешь за реку с надеждой вернуться назад и не утонуть. Все то, что было опасно, и притягивало к себе. Даже поход в нежилой поселок, где обитают пришедшие из Смоленских лесов дикие свиньи, несмотря на огромный риск, был для меня соблазнителен. Приключения. Изумления. Открытия новых миров... Полагаю, писателю выдумывать что-то особенное, не обязательно. Стоит лишь вспомнить минувшее, давности милой поры. Сколько было всего! Наверно, поэтому я и решился в прошлом году написать рассказы о странствиях сорванцов. О наших дорогах туда, куда родители не пускают.
- Что вы думаете о нынешнем состоянии русской литературы?
- Положение в русской литературе не простое. Нет негласного капитана, каковым в своё время был и Рубцов, и Белов, и Распутин, и Кузнецов. Но это не значит, что наступила пора литературного прозябания, что в рынок будут выходить лишь заурядные книги. Есть, убежден, немало высокохудожественных произведений, которые если и дошли до прилавка, однако авторов их читатель не знает. А надо, чтоб знал! Кто поможет читателям разобраться: что им сегодня читать и что не читать? Наверное, критик, а может, и сам читатель. Нынешние таланты - это так очевидно - в забвении. Мало того, написанные, но не изданные книги, лежат в большинстве своем в ящиках писательских столов. Разумеется, есть среди них и такие, которые всех нас ошеломят.
-Сергей Петрович, вы были знакомы с замечательным поэтом Николаем Рубцовым, учились с ним в техникуме в Тотьме, дружили, были одногодками; Рубцов родился 3 января, а вы - 8 января 1936 года. Что вы думаете о тех авторах, которые пишут о Н.М.Рубцове?
- В 2005 году я выпустил книгу о Николае Рубцове под названием: «Россия. Родина. Рубцов». И вот, как бы чувствуя себя должником перед лириком, накануне его 80-летия, продолжил её написание. «Дорога в рай» - так назвал я продолжение воспоминаний. Главная их цель - закрыть как можно больше «белых пятен» в биографии поэта. Я сознавал, что свидетелей жизни Рубцова, почти не осталось. Я же высказался о нём не до конца. И было бы крайне досадно, если бы наш русский читатель не дополучил в познаниях о поэте то, что мог бы дополучить. Потому и поторопился рассмотреть портрет Николая Михайловича как можно полнее.
- Я всегда приветствовал и приветствую документальную прозу о Николае Рубцове. Благо она дает нам возможность об этом загадочном человеке узнать если не все, то почти все. Загадочном - я не оговорился. Рубцов и сам зачастую не знал, что с ним случится в данный день или час. Ибо всеми его поступками зачастую руководил импульс сиюминутных эмоций, а то и мощнейших переживаний. Он мог вдруг ни с того, ни с сего взять и поехать из Москвы в Вологду. И деньги с собой есть, а билет на пароход или поезд не брать. Казалось, он искал на свою голову лишние приключения. В чем причина таких порывов? Никто толком не знает и вряд ли узнает. Тем не менее, находятся проворные перья, готовые объяснить все нюансы его поведения. И прибегают при этом к вымыслу, а то и к строчкам его же стихотворений, находя в них подтверждения своей фантазии. Но ведь заложенное в поэтической строке и имевшее место в жизни - две несовместимые величины. Вымучивать из себя картинки жизни поэта, каких не было у него - это в лучшем случае, вводить читателя в заблуждение. В худшем - клеветать на него. Не знаешь о чем писать, стало быть, не пиши. Лично мне таких «открывателей» Николая Рубцова просто-напросто жаль.
Беседовал Геннадий САЗОНОВ, член Союза писателей России
ВОЛОГДА, 7 января 2016 г.
