«Тихая моя родина...»

Внезапно небо прорвалось
С холодным пламенем и громом!
И ветер начал вкривь и вкось
Качать сады за нашим домом.

Завеса мутная дождя
Заволокла лесные дали.
Кромсая мрак и бороздя,
На землю молнии слетали!

И туча шла, гора горой!
Кричал пастух, металось стадо,
И только церковь под грозой
Молчала набожно и свято.

Молчал, задумавшись, и я,
Привычным взглядом созерцая
Зловещий праздник бытия,
Смятенный вид родного края.

И всё раскалывалась высь,
Плач раздавался колыбельный,
И стрелы молний всё неслись
В простор тревожный, безпредельный...

Гроб с изуродованным телом (особенно лицом, без уха, словно медвежьи когти прорвали его насквозь) стоял в мастерской близкого друга поэта, вологодского художника Владимира Николаевича Корбакова. Вокруг гроба толи люди, толи тени самых близких, незабвенных, тех, кто последние два года его жизни не раз слышали и «видели» его предчувствия. Да он и не скрывал их: «Разве вы не знаете, что я скоро умру?..». А её, звероподобную «подругу» свою спрашивал: «Ведь подослали тебя ко мне?». Впервые в истории Русского поэта убила женщина. Изуродовала и задушила.

Из воспоминаний Алексея Сергеевича Богачёва, соседа Рубцова: «Вот видите, какой я огромный, полный и большой! Так я бы в ней уместился и перевернулся бы несколько раз. Вот таких габаритов она была. Приходила ко мне всегда пьяная. Всё кошку свою просила отдать. А она, кошка эта, пряталась от неё. Я её в подвале своём содержал».

***

Людмила Дербина была осуждена на 8 лет лишения свободы. Но, не взирая на то, что эта статья (злоумышленное убийство с отягчающими вину обстоятельствами) не подлежала амнистии, близкий друг её - Евгений Евтушенко в очередной раз пользуясь связями в органах и в ЦК, добился её освобождения через четыре года. Выйдя из тюрьмы, убийца вскоре устроилась на престижное место работы в Академической библиотеке Ленинграда. А вслед за этим получила квартиру в Петергофе (там, где жили Русские императоры), и всё это в 1974 году, когда люди по десять лет стояли в очереди на квартиру, а сам Николай Михайлович Рубцов, выйдя из Детдома, всю жизнь скитался, никогда не зная, где будет следующий ночлег. Однокомнатную квартиру получил только за год до смерти...

Летом 1970 года, меньше чем за полгода до гибели, он бежал за женой и дочерью, крича вдогонку: «Не покидайте меня! Я погибну без вас!». До последних своих дней Генриетта Михайловна страдала от того, что не расслышала тогда этих слов: расстроена была, что увидела его с этой «женщиной». «Если бы я знала, что такое случится с ним, к себе бы его увезла». Она воспитала замечательную их дочь Елену, подарившую вдове поэта четырёх внуков. Вся семья жила в лоне Матери Церкви. Особенно отличался внук Коля своей безкорыстной, чистой Душой. В школе всем помогал и получал от этого большую радость. Да вот беда - у Коли была фамилия не отца, а матери, т.е. он был Николай Рубцов. И хотя родители сделали всё, чтобы никто ни в школе, ни во дворе не знал, что это внук великого Русского поэта - всё одно уберечь его не удалось.

Шестнадцатилетним отроком Коля был выброшен с девятого этажа многоэтажного дома. Убийцу, конечно, не нашли. Весь класс Коли, независимо от национальностей, год ходил в чёрном. От вина на поминках все отказывались. В светлый день Покрова Божией Матери 2015 года исполнилось десять лет со дня убийства Коли Рубцова.

Близкий друг Н.М. Рубцова Станислав Куняев о смерти и безсмертии Николая Рубцова и его фамилии: «...и ты растёшь вместе с его стихами, и как будто заново всё переживаешь чувства поэта. Фотографии так не меняются. ...Заново переживаешь свою жизнь... Смерть Н.М. Рубцова и Коли Рубцова - это всё равно безсмертие этой фамилии. Имена их останутся навсегда и никакие революции и перестройки, никакие грандиозные события не сотрут безсмертие этой фамилии». Ставрополь. 18 февраля 2006 года.

+

8 августа 1988 года в Крымской астрофизической обсерватории была открыта новая малая планета под номером 4286 и названа именем великого Русского поэта Николая Михайловича Рубцова.

+

«Бог явил нам радость и чистоту в виде стихов Рубцова и взял обратно: недостойны. До сих пор думал: Вологда - это Белов. Нет, прежде всего, Рубцов. Такой чистоты, такой одухотворённости, такого молитвенного отношения к миру - у кого ещё искать?». Фёдор Абрамов.

+

Из воспоминаний вологодского детдомовца, последнего после Георгия Свиридова великого Русского композитора Валерия Александровича Гаврилина: «Творчество Рубцова я понял не сразу. Только года через два после его гибели. Я думаю, это от того, что его духовный, душевный мир был гораздо богаче, ярче и сильнее, чем мой. С годами мой жизненный опыт привёл меня к Рубцову - и теперь в современной Русской поэзии нет для меня поэта более дорогого, чем Рубцов. Я учусь у него, много перенимаю и верю во всё, что он пишет, даже если сам я этого не испытал. Он стал для меня школой, одним из учебников духовного опыта».

+

«Николаю Рубцову дано было сказать своё слово о природе и - это очень трудно после Тютчева - о стихии ветра. Это было бы невозможно, если бы поэт не обладал своим сильным мирочувствованием, в основе которого была "жгучая, смертная" связь с родной землёй. Но что-то "жгучее, смертное" есть и в связи поэта с самой природой, ветром, вьюгой, вызывающими в его душе отклик чувств - мирных, тревожных, вплоть до трагических  предзнаменований... Для него именно Любовь была той центростремительной силой в поэзии и в самой жизни, которая удерживает творчество, отношения людей от распада». Михаил Лобанов.

+

«Иногда кажется, что более религиозного поэта у нас не было. Поэзия сама по себе многогранна - как весь человек или даже весь народ. Но скрепляется всё в этом мире только высшим предназначением. Прежде смерти Душа самого поэта слилась с небом Родины...». Протоиерей Александр Никулин.

+

«Чудесный изныв русской Души по Родине вслед за Есениным пропел Рубцов. Но не повторил, а извлёк в небывалых доселе звуке и чувстве, в которых радость и боль, близкое и далёкое, небесное и земное существуют настолько слитно, будто это одно и то же есть!.. В поэзии - Николай Рубцов, в прозе Василий Шукшин, в драматургии Александр Вампилов... - кажется самую Душу и самую надежду почти в единовременье потеряла с этими именами Русская литература. И, кажется, сама совесть народа осталась с ними в литературе...» В.Г. Распутин.

Георгий Васильевич Свиридов о Рубцове: «Николай  Рубцов - тихий голос великого народа. Потаённый, глубокий, скрытый. Рубцов - памятник эпохи. Это настоящий народный поэт. Русский по непридуманности, по неизобретательности самой поэзии, какие-то живые куски, оторванные от сердца. Есть слова, которые ему было дано сказать. Например: "Поверьте мне, я чист душою". И ему веришь».

Невзирая на монументальность своего гения, Георгий Васильевич Свиридов пуповиной связан с Рубцовым не только слышанием родных голосов прошлого и настоящего, не только предвидением того, в какие уродливые и зловещие звуки превратятся они в будущем, но даже общим календарём. Вот они - декабрь и январь: Георгий Васильевич родился 15 декабря и преставился ко Господу в Рождественский Сочельник 6 января. Николай Михайлович Рубцов родился 3 января и за месяц до гибели предсказал день своей смерти. Его убили в ночь на Крещение Господне с 18 на 19 января.

Свиридов объял своим вселенским сердцем и душою все шедевры великой русской поэзии. 18-летним студентом написал великий цикл на стихи Пушкина (сравнение с которым выдерживает только цикл Виктора Семёнова «Строки печали»). Далее следовали кантаты, гениальные хоровые полотна «Пушкинский венок» и «Курские песни», вокальные циклы на стихи Есенина «Деревянная Русь», «Отчалившая Русь» и безсмертная кантата для хора и четырёх солистов «Светлый гость»; пророческий цикл «Петербург» на слова Александра Александровича Блока. Я счастлива, по милости Божией, петь все вокальные циклы Свиридова. Придумала жанр не двухчастного концерта (т. е.: отделение - антракт - отделение, как это принято во всей музыкальной мировой практике), а трёхчастного, во имя того, чтобы успеть в один вечер подарить людям свиридовского Пушкина, Блока, Есенина, особенно это было важно для меня на гастролях за рубежом, где я первой записала вокальную музыку Свиридова. Правда, чтобы выдержать эту трёхчастную форму в один вечер, становились неизбежными обезболивающие уколы в крошечных антрактах.

Слава Богу за всё и особенно за наши встречи с Георгием Васильевичем! Когда бы я ни приезжала с замечательным Владимиром Ивановичем Федосеевым на дачу Свиридова, всегда подойдя к роялю, боялась при неловком движении опрокинуть на пол гигантские стопки нот, лежащие со всех сторон. И конечно, рубцовские: «Золотой сон» и «Ночной всадник», которые Георгий Васильевич, увы, не успел окончить. Сохранилась уникальная запись, где Георгий Васильевич, аккомпанируя себе но рояле, поёт знаменитое стихотворение Рубцова «Привет, Россия - родина моя!» - песню, которую Свиридов написал к 60-летию поэта. И вот что ещё трагически соединяет двух русских гениев: ни Свиридову, ни Рубцову нет памятников в Москве. Ни у Свиридова, ни у Рубцова нет своего музея в Москве. Рубцовский музей - крошечный, при библиотеке, живший на средства и преданностью 80-летней подвижницы Маий Андреевны Полётовой, закрыт. Не знаю, что страшнее в России для гения: быть застреленным, повешенным, удушенным или преданным забвению. Скорее последнее.

Всю жизнь с детства Рубцов любил музыку Чайковского, Глинки и поэзию Ф.И. Тютчева. Ничего не имея, последнее отдавал другу. В лютые морозы ходил в демисезонном пальто и осенних ботинках. В гениальном проекте памятника Рубцову (автор проекта А.В. Артемьев) в Москве, в сквере на ул. Дм. Ульянова, у входа в библиотеку № 95, (где недавно закрыли музей Рубцова толи в честь 80-летия со дня рождения, толи в честь приближающегося в ночь на 19 января 45-летия со дня гибели) мы таким вечным странником его и видим - с запрокинутой в Небо головой, над которой курлычет журавлиный клин...

«Я умру в Крещенские морозы,

Я умру, когда трещат берёзы...».

Лина Мкртчян, певица, лауреат Пушкинской премии, автор и ведущая Цикла «Возвращение на Родину»

3 января 2016 года

P.S. Приношу сердечную благодарность В.Я. Курбатову за духовную поддержку.

В статье использованы материалы из книги М.А. Полётовой «Пусть душа останется чиста...».