Жители Земли

В Великий пост я читала в двадцатке Псалтирь. Собираются 20 человек, распределяют кафизмы, кому с какой начинать в первый день поста. Двадцать человек, двадцать кафизм, за день прочитывается вся Псалтирь, и так весь пост, на другой день все подвигаются вперёд на одну кафизму.
Мне раньше приходилось и на приходе, и в монастыре так читать Псалтирь в пост, а на сей раз пришлось с виртуальными знакомыми, не всех я даже и заочно знала, некоторых только.

Инициатор москвичка, а собрались отовсюду люди. Русская эмигрантка из Парижа и её парижский знакомый. С Донбасса люди, и там оставшиеся, и беженцы. Я из Беларуси, привлекла ещё свою подругу из коми. Сестра-близняшка у неё несколько лет назад с семьёй в Канаду уехала, тоже просилась читать, но не сложилось.

К Рождественскому посту я снова получила приглашение из той же группы, Рождественский пост ровно 40 дней, как раз успеваешь дважды прочитать Псалтирь. Я по череде с 13-й кафизмы начинала, и вот уже пост перевалил за середину, я по второму разу стала читать третью кафизму, и вдруг словно впервые дошли до меня слова двадцать первого псалма:


7  Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей.

8  Вси видящии мя поругаша ми ся, глаголаша устнами, покиваша главою:

9  упова на Господа, да избавит eго, да спасет eго, яко хощет eго.

10  Яко Ты еси исторгий мя из чрева, упование мое от сосцу матере моея.

11  К Тебе привержен есмь от ложесн, от чрева матере моея Бог мой еси Ты.

12  Да не отступиши от мене, яко скорбь близ, яко несть помогаяй ми.

13  Обыдоша мя тельцы мнози, юнцы; тучнии одержаша мя.

14  Отверзоша на мя уста своя, яко лев восхищаяй и рыкаяй.

15  Яко вода; излияхся, и разсыпашася вся кости моя, бысть сердце мое яко воск, таяй посреде чрева моего.

16  Изсше яко скудель крепость моя, и язык мой прильпе гортани моему, и в персть смерти свел мя еси.

17  Яко обыдоша мя пси мнози, сонм лукавых одержаша мя, ископаша руце мои и нозе мои.

18  Исчетоша вся кости моя, тии же смотриша и презреша мя.

19  Разделиша ризы моя себе, и о одежди моей меташа жребий.

20  Ты же, Господи, не удали помощь Твою от мене, на заступление мое вонми.

21  Избави от оружия душу мою, и из руки песии единородную мою.

22  Спаси мя от уст львовых и от рог единорожь смирение мое...

 

   Всё я про этот псалом знала, читала толкования, да и кто не знает хотя бы девятнадцатый стих: разделиша ризы моя себе и об одежде моей меташа жребий...

  У меня в голове он неотделим от великопостных страстных стихир.

  Но никогда раньше так не болело сердце от этих слов. Какие уж тут, Господи, львы и носороги... Такое чувство, что движутся на нас танки и бульдозеры, и стоим мы против них на дороге, и хотим их голыми руками остановить.

   Впервые такое чувство лет 20 назад у меня возникло, проводила отпуск на Сие в монастыре, на сенокосе. Работали вручную, братия косили, а я ещё с двумя москвичками из Сретенского монастыря сгребала скошенную высохшую траву в стога.

   Тяжело с непривычки было, мысленно я всё время ворчала, тем паче, столько было гнуса... Хорошо, хоть парились вечером все желающие в баньке, проходили отёки от укусов, оставались только маленькие ранки.

   И вот всё время, неотвязно, вертелась в голове эта мысль:

  - Ну много ли мы так накосим-нагребём, кругом, вон, с техникой развалились все совхозы, распродали по дешёвке коровушек, а больше зарезали...

   Отец Варсонофий вручную трижды в день доил монастырских коров, и ещё надо было грести туда-обратно через озеро, стадо на другом берегу от монастыря паслось.

  Я раз сплавала туда с ним, попросилась подоить - не дал. Сказал, что в период оводов дойка приравнивается к боевым действиям, не женское дело. Так ни разу никого и не доила.

   И когда я прошлой весной увидела, как пытаются голыми руками останавливать на Донбассе люди танковые колонны - что-то мне почудилось знакомое...

   Аз есмь червь, а не человек.

   С детства помню, как жалко было червячков на асфальте после дождя. Я и до сих пор их подбираю и сажаю на траву:

 - Ползи, глупый, пока не раздавили!

   Сей год дома у меня какой-то Ноев ковчег. Обычно только птицы зимой прилетали, я кормлю их. А тут мышей развелось! Сначала боялась, а потом не успела вовремя спрятаться мышка, смотрю, маленькая такая, чего уж бояться. Стала кормить.

   У кого-то коровки с лошадками, а у меня днём синицы пиликают, а ночью мышки пищат. Да Тишка ещё, ну его я давно уж взяла с улицы, пятую зиму у нас живёт. Просилась ещё одна кошка, Мурка, но у меня на кошек аллергия, да и вредная она была, раз как-то, не успела я глазом моргнуть - синицу задушила, они, бывает, прямо по квартире летают.

  А с Тишкой такая история была, только взяли мы его к себе с улицы. До этого они напару с Муркой ко мне под дверь приходили кормиться, а тут я собрала кое-что Мурке, вынесла во двор, смотрю, а там кто-то бросил кошкам маленьких рыбёшек, а они ещё живые, трепыхаются.

  Сгребла я этих рыбёшек, дома опустила в банку с водой и  пошла с сыном в Днепр их выпускать. Тишка по дороге от нас отстал, не привык ещё тогда неотступно за нами следовать, а привык сам по себе гулять.

   Возвращаемся мы с Днепра во двор, а к нам навстречу бегут дети и кричат, что Тишку собаколовы поймали! Ночь он в их провонявшей хлоркой машине провёл, а на другое утро выкупила я его у них, отмыла, и сказала, чтоб помнил этот урок, больше не отставал...

   Вчера поставили ёлку, так пахнет - что и наряжать не хочется...

   И если в мышеловку никто не попадёт,
   То весело все вместе мы встретим новый год.

   Это такой детский стишок, про то, как мышки встречали новый год, у меня на диафильме есть, я не выбросила ещё диаскоп, и иногда показываю детям диафильмы на стене в ванной, там темнее всего.

   Летом мы с соседкой выкармливали выпавшего из гнезда стрижика. Целый месяц я вставала на рассвете кормить его. У соседки дома кошка, поэтому она его ко мне принесла и каждый день приходила его кормить, ловила с дочкой мух ему.

   Такая была радость, когда он полетел! Словно у самой крылья выросли! Где-то он теперь? Жара, небось, в этой Африке...

   Не знаю, как закончить, но пора закругляться и идти на кухню, кормить подопечных своих. Простите меня, грешную, братья и сёстры, по скудоумию своему не вем, что ещё написать...