От Воздвиженского храма до кромки озера - несколько сот метров пологого водополья. Как на огромной голубой ладони белый кораблик Спас-Камня, и кажется, что он покачивается на волнах и готов унести тебя в неведомый мир.
Вот так и уносился в неведомый светлый мир мечты будущий великий русский композитор Валерий Гаврилин. И всю жизнь потом тосковал по этому распахнутому голубому простору...
Гаврилины жили в деревеньке Перхурьево, ныне отделенной от Воздвиженья широкой автотрассой Вологда - Кириллов.
В те, 40-е годы, Кирилловская дорога проходила через село, а от Перхурьева, от дома Гаврилиных, прямо до двери храма бежала просёлочная дорожка - всего-то метров триста. И все десять лет, что жил там, в самые ёмкие на память детские годы, каждое утро, выглянув в окно, будущий композитор видел Воздвиженский храм...
Из энциклопедии: «Валерий Александрович Гаврилин (1939 - 1999) - композитор, лауреат Государственной премии СССР, народный артист РСФСР. Автор многих музыкальных произведений, получивших всесоюзное и международное признание.
В 1941-1950 годах семья Гаврилиных жила в деревне Перхурьево Кубено-Озерского (ныне Вологодского) района Вологодской области. Мать будущего композитора К. М. Гаврилина работала директором детского дома в соседнем селе Воздвиженье. Отец, А. П. Белов, погиб в 1942 году под Ленинградом.
В 1950 году, после ареста матери, Гаврилин воспитывался в одном из детских домов города Вологды, учился в детской музыкальной школе.
С 1953 года жил, учился и работал в Ленинграде - Санкт-Петербурге.
До последних дней своей жизни Валерий Гаврилин не порывал связь с малой родиной. Выступал с концертами в Вологде, бывал в селе Кубенском и в деревне Перхурьево.
Скончался Валерий Гаврилин 28 января 1999 года в Петербурге. Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища. Имя Валерия Гаврилина носит Вологодская областная филармония».
Вот как сам Валерий Гаврилин вспоминал детские годы на берегу Кубенского озера: «Перед войной мать перевели работать в детский дом, в село Воздвиженье, и там я прожил до десяти лет.
Впечатления этих лет незабываемы для меня. Детдом, где работала моя мать, помещался в огромном соборе, два нижних этажа которого были жильем, а в третьем все сохранилось, как в прежние времена, - вплоть до прекрасной росписи на стенах и куполе. Я очень любил там бывать и смотреть на картины и на голубей, которых было множество.
Помню первое кино в нашей деревне: как мы, ребята, не знали, куда смотреть, и по ошибке смотрели весь сеанс на киноаппарат и на динамо, которое крутил киномеханик, казавшийся нам чудо-человеком, счастливцем, избранником судьбы, которому мы дружно завидовали. Помню посиделки с их грустными песнями и гулянки по праздникам, когда из разных деревень в одну стекаются толпы веселого народа, каждая толпа со своими песнями и частушками и со своим гармонистом.
Когда я сам уже стал сочинять музыку, эти картины человеческого несчастья и радости, в какой-то период жизни забытые мною, стали восстанавливаться с большой ясностью, и многое я стал понимать лучше, стал понимать, почему я не любил, когда моя мать, потерявшая моего отца (он погиб под Ленинградом и похоронен в Лигово), пела песню «Разлилась Волга широко, милый мой теперь далёко», а на словах «до свиданья, мой дружочек, я дарю тебе платочек» я разражался слезами...»
А вот как вспоминает о том времени жительница Вологодского района Екатерина Ивановна Мазохина: «... В июне 1941 года я закончила Вологодское педучилище. Получила направление на работу в Кубено-Озерский дошкольный детский дом, он находился в селе Воздвиженье, размещался в двухэтажной каменной церкви. Там воспитывалось около сотни детей от 3 до 8 лет.
С июля 1941 года и началась моя трудовая деятельность воспитателем. Мне только что исполнилось 18 лет. Директором была Гаврилина Клавдия Михайловна - мать будущего композитора, впоследствии жестоко несправедливо наказанная властью.
Клавдия Михайловна была требовательная, хозяйственная, предусмотрительная женщина. Она делала все, чтобы дети были сыты, добывая дополнительное питание для них, заботясь по-матерински, мобилизуя нас, весь обслуживающий персонал, на работы в подсобном хозяйстве...
Ее собственные дети были, в основном, с няней. Валерию было тогда 3 года, его сестра Галина была еще младше. Мама наведывалась к ним в обед, вечером и ночью...
Когда нянечка уходила на выходные, Клавдия Михайловна иногда приглашала меня переночевать у них, для веселья.
Я все четыре года войны жила на квартире в той же маленькой, из пяти домов, деревушке Перхурьево, что и Гаврилины. Валерий захаживал к нам, рос он общительным, смышленым... Он вырос и стал композитором. Его музыкальные способности заметили и развили, когда он, после ареста матери, находился в Октябрьском детском доме в Вологде.
Во время войны по дороге около детского дома все время двигались машины с грузом. Слышался гул самолетов. В детском доме соблюдалась светомаскировка. Была нами вырыта длинная траншея, на случай укрытия детей, введено очередной ночное дежурство в помощь ночным работникам. На своем подсобном хозяйстве сеяли зерновые, выращивали овощи на огороде, держали немного скота, была своя лошадь. Обрабатывали всё сами, вручную. Более старшие учили нас серпами жать, цепами молотить, копать грядки. На местных болотах собирали ягоды, в лесу грибы.
За ягодами отправляли на лодках и за озеро с местными рыбаками. Там всегда было много клюквы и брусники. Иногда приходилось и ночевать в шалаше из-за стихии на озере.
Особенно тяжела была работа по заготовке дров на зиму. Дрова шли сплавом по озеру из местных рек. Бывало их прибивало к противоположному берегу. На лодках плыли туда, сплачивали в плоты. Всеми работами руководил мужчина - рабочий детского дома - инвалид средних лет. Потом эти плоты на лодках с помощью веревок тянули к своему берегу, где их разделывали, укладывали в поленницы и по санному пути привозили к детскому дому.
Однажды, возвращаясь домой из-за озера со сбора ягод, доплыв до середины (а ширина 6 км), попали в страшную неожиданную бурю, были на грани гибели. Страх охватывал нас. Лодку бросало вверх, заливало водой, не успевали откачивать до наплыва следующей волны. К счастью, живыми доплыли до своего берега, благодаря рыбакам, не раз бывавшим в подобных ситуациях.
Раз, собирая в лесу грибы, набрели на поляну, усеянную немецкими листовками с рисунком советского пахаря с плугом и тощей худой лошадью и с призывом сдаваться в плен.
В 1942 году в детский дом привезли 12 человек детей 5 - 7 лет, эвакуированных из-под Ленинграда. (Станций Синявино, Мга). Некоторые были легко ранены осколками во время бомбежек. Несколько дней они отходили, молчали, плохо кушали, плохо спали. При малейшем стуке прятались под столы...
Село Воздвиженье и соседние с ним деревни были заполнены эвакуированными. Они меняли вещи на хлеб у колхозников. Привезли тиф. Больницы были переполнены. Одна наша воспитательница, сходив к ним, заразилось тифом, а с нею жили еще двое. Из строя сразу выбыли 3 воспитателя. Пришлось нам работать с детьми в 2 смены.
Молодость брала свое. Уставшие от работы, вечером раз в неделю шли в сельский клуб, устраивали концерты для населения, смотрели кинофильмы, читали сводки с фронта, слушали доклады лекторов.
В колхозах люди работали не покладая рук, от темна до темна. «Всё для фронта, всё для победы!»
И этот счастливый долгожданный день настал! Пришли с ночного дежурства, спали. Разбудила хозяйка квартиры и сообщила о конце войны. Радость охватила всех. По деревням начались митинги, торжества, праздник в каждом доме»...
Всё это и было детством Валерия Гаврилина, его жизнью. И всё это стало и его музыкой.
Той детской памяти хватило Валерию Гаврилину и на «Русские тетради» и на «Перезвоны»...
«Музыка Гаврилина вся, от первой до последней ноты, напоена русским мелосом, чистота её стиля поразительная. Органическое, сыновнее чувство Родины - драгоценное свойство этой музыки, её сердцевина. Из песен и хоров Гаврилина встаёт вольная, перезвонная Русь. Но это совсем не любование экзотикой и архаикой, не музыкальное «штукарство» на раритетах древнего искусства. Это - подлинно. Это написано кровью сердца. Живая, современная музыка глубоко народного склада, и - самое главное - современного мироощущения, рождённого здесь, на наших просторах», - писал о нём другой великан нашей музыки - Георгий Свиридов.
... Домик Гаврилиных в Перхурьеве и ныне на своем месте стоит, и из окна этого дома виден возрожденный Воздвиженский храм...
«Музыка, сердце мое, жизнь моя, не учи людей ЖИТЬ, учи любить, страдать, и еще любить, и еще любить...» - писал Валерий Гаврилин, и сегодня мы говорим ему: «Спасибо за музыку, спасибо за любовь...»
Продолжение следует
 кв.jpg)
