Несмотря на то, что вопрос предков кряшен остается дискуссионным и потребует в будущем обязательного обсуждения на специальной научной конференции (на нее обязательно необходимо позвать национал-историков и национал-этнологов из Академии наук Татарстана) тем не менее, жесткое закрепление за кряшенами версии об их происхождении только в качестве «жертв насильственной политики Ивана Грозного», укоренившееся в татарской исторической науке, привело к тому, что кряшен татарская национал-общественность считает частью татарского этноса.
Главной проблемой, с которой сталкиваются сегодня кряшены, является запрет на этническое самоопределение. Несмотря на то, что во время Всесоюзной переписи населения 1926 года кряшенам было позволено самоидентифицироваться как отдельный этнос (в итоге себя таковыми записало тогда только в Татарской АССР 99 041 человек), в дальнейшем им было в этом отказано, и во всех переписях до 2002 года кряшены вынуждены были указывать свою национальность как татары. Историческая и этнографическая наука в постсоветском Татарстане, функционирующая в Академии наук РТ, до сегодняшнего дня четко считает кряшен частью татарского народа, признает только в качестве его конфессиональной группы, однако сами кряшены против подобной идентификация, четко позиционируя себя в качестве самостоятельного этноса. Это особенно нелепо выглядит на фоне того, что исторически сословной группе кряшен - нагайбакам (кряшенам-казакам) решением президента России Бориса Ельцина 1996 года была предоставлена возможность получить статус малочисленного этноса. Сами нагайбаки не отрицают, что они кряшены, однако в отличие от кряшен российским правительством они признаются этносом.
Внутренняя политика этнократии в Татарстане в постсоветский период была направлена на притеснение кряшен и на борьбу с попытками их самоидентификации как отдельного народа. Подобный курс подкреплялся обоснованием «единства татарской нации», когда кряшенам отводилась роль конфессионима (религиозной группы) внутри татарского этноса. Наиболее отчетливо это проявлялось в период организации и проведения всероссийских переписей населения 2002 и 2010 годов, когда региональные СМИ и органы власти в Татарстане стремились максимально затруднить кряшенам указывать в графе «национальность» себя в качестве кряшен, позволялось записываться только татарами. При этом такой возможностью совершенно спокойно могли воспользоваться (и воспользовались) кряшены, живущие за пределами этой республики и свободные от укоренившихся порой стереотипных представлений о себе лишь как татарах, исповедующих христианство, что навязано в общественном дискурсе татарской этнографической и исторической научными школами. Логика этнократической элиты Татарстана базировалась на том основании, что предоставление кряшенам права на самоидентификацию будет означать, что численно татарское население республики сократиться как минимум на 250 тысяч человек, что в процентном соотношении нарушит доминирование татар по численности среди всех этнических групп, а самое главное - даст повод говорить о Татарстане как национальном регионе, в котором титульный этнос не превышает половины численности всего населения субъекта (по переписи 2010 года численность татар в Татарстане составляет 53%; если исходить из того, что кряшен 250 тысяч человек в республике, то их составляет 6% от всего населения; в случае если бы они записались бы как кряшены, а не татары, то численность татар тогда составляла 47%, т.е. меньше половины населения), что, по мнению татарских националистов, приведет к ликвидации Татарстана как национальной республики. Убежденность в последнем, служит главной причиной по созданию препятствий для самоидентификации кряшен, несмотря на наличие в Конституции России 26-й статьи, которая предоставляет такое право («Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности»). Обычно подобное препятствование осуществляется путем административного давления на кряшен (значительная их часть составляют сельские жители, что в условиях жизни в деревни дает огромные возможности под угрозой увольнения и других санкций заставлять кряшен записываться татарами), а иногда и откровенных подтасовок, когда в переписные листы переписчики заполняли графу «национальность» карандашом для того, чтобы в случае настойчивости кряшен записаться именно кряшенами, а не татарами, впоследствии стереть карандашную запись и уже ручкой записать их татарами. Подобная практика откровенных фальсификаций и злоупотреблений имела место быть во время переписей 2002 и 2010 годов. Кстати, об этом сейчас рассказывают в кулуарных беседах чиновники Казанского Кремля, подтверждая факты принудительной татаризации кряшен во время переписей.
Несмотря на такое давление, преимущественно городским кряшенам, удалось обозначить себя именно в качестве кряшен, а не татар. В 2002 году таких было 18760 человек (0,5%), в 2010 году - 29962 (0,79%). Более того, исследователи обратили на любопытную деталь: часть кряшен, особенно из числа молодежи, испытывая на себе давление в вопросе этнической идентификации, стала записываться в знак протеста в качестве русских. При этом руководствовались следующей мотивацией: «Раз нам не дают записываться как кряшены, мы будем указывать, что мы - русские». Это в итоге и сказалось на незначительном приросте русского населения в Татарстане (с 39,49% до 39,71%, или на 8767 человек).
Настойчиво продвигая идею «единства татарской нации» (специально к переписи 2002 года региональные власти Татарстана провели накануне научную конференцию с весьма характерным названием «Цивилизационные, этнокультурные и политические аспекты единства татарской нации», чтобы идеологически обосновать запрет на право кряшен на самоидентификацию), не желали выслушивать независимую кряшенскую общественность и ее позицию. Фактически не пригласив самих кряшен (присутствовал лишь фольклорист Геннадий Макаров, впоследствии получивший должность руководителя Центра изучения кряшен (крещенных татар) и нагайбаков, созданного в 2010 году в Институте истории АН РТ), чтобы их выслушать, за них решали, что они являются частью татарского народа и должны таковыми себя считать. Отдельные встречи независимых кряшенских активистов с чиновниками и даже в 2002 году с тогдашним президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым не привели к пониманию и решению кряшенского вопроса. При этом в местной республиканской печати в 2001-2002 годах шла просто откровенная травля тех кряшен, которые требовали добиться законного и справедливого права записываться кряшенами. Кряшенам, традиционно исповедующим православие, их религиозная принадлежность ставилась в вину, а начавшееся в 1990-е годы духовное возрождение кряшен и естественная тяга последних к христианству после советского периода государственного атеизма татарскими националистами именовалось не иначе как «продолжение пособничества политике Ивана Грозного», а самих кряшен, нестеснявшихся своего христианского вероисповедания, именовали «предателями». Фактически инициированная региональным руководством кампания по шельмованию кряшен в подконтрольных местных СМИ должна была путем психологического и информационного давления окончательно закрепить «единство татарской нации», где кряшенам отведена роль «неотъемлемой части единого татарского народа», отбив у них желание к самоопределению. Это, как уже отмечалось выше, сопровождалось административным принуждением. Добавим, что подобная практика административного давления в Татарстане на кряшен проходила на фоне точно такой же практики в соседнем Башкортостане, только осуществлялось это в отношении татар, которых записывали в башкиры для увеличения чиленности титульного этноса. Возмущение татарскими националистами в Татарстане подобной политикой официальной Уфы резко контрастировала с их одобрением точно таких же по сути действий в отношении кряшен в Татарстане. Двойные стандарты в оценках, действиях и подходах являются отличительными особенностями татарских национал-сепаратистов. В том числе и тех, кто имеет ученые степени.
Попытки кряшенских активистов обосновать свою позицию встречали внутри Татарстана отпор. С их стороны делались обращения на имя Патриарха Московского и Всея Руси Алексея II с просьбой заступиться за православных единоверцев. В результате глава Русской православной церкви обратился с письмом к тогдашнему президенту Татарстана Минтимеру Шаймиеву - это первый и единственный случай в новейшей истории России, чтобы Патриарх обратился к руководителю какого-нибудь региона России не ущемлять конституционное право исповедующих православие людей. По мнению деятелей независимого кряшенского национального движения, заставляя кряшен записываться татарами, региональные этнократы в Татарстане форсируют процесс татаризации и в перспективе исламизации кряшен. Провозглашая курс на «единство татарской нации», и признавая таким образом, что кряшены - это всего лишь православная субконфессиональная группа внутри татарского этноса, в то же время со стороны этнократии последовательно на протяжении 2000-2010-х годов активно звучал тезис об исламе как неотъемлемой части татарской культуры, а сам Татарстан публично провозглашается «исламской республикой», при том, что активно верующих мусульман среди двухмиллионного татарского населения республики всего 90 тысяч человек. К 2013 году уже мало кто из татарских политиков продолжал вести разговоры о поликонфессиональной татарской нации, предпочитая отождествлять татарскую этническую идентичность с мусульманской религиозной идентичностью. Итогом, укрепившим это положение, стал IV Всероссийский форум татарских религиозных деятелей, прошедший в Казани 23-25 мая 2013 года, на котором была принята концепция «Ислам и татарский мир: концептуальные основы развития», которая была целиком поддержана Аппаратом президента Республики Татарстана (АП РТ) и лично самим главой региона Рустемом Миннихановым, открывшим это мероприятие. Согласно принятому документу, разработанному в Департаменте внутренней политики АП РТ, ислам признавался неотъемлемой частью татарского этноса, а в самом документе вообще не было упоминания кряшен как таковых. В результате кряшены оказались перед ситуацией, когда им уже элементарно сложно идентифицировать себя как татары, ставя их перед выбором: принятия ислама или самоопределения как отдельного этноса. Сама того не понимая, этнократическая элита Татарстана, делая громкие заявления об исламе как фундаменте татарской идентичности, выталкивает кряшен из состава татарского этноса, фактически вынуждая их самоопределиться. Парадокс ситуации в том, что, запрещая кряшенам самоидентифицироваться, им навязывают исламскую религиозную идентичность как фундамент татарского самосознания.
Впрочем, часть кряшен пошли по навязанной им такой модели «возвращения в ислам», выбрав для себя отказ от православия и фактически от кряшенского самосознания, твердо базировавшихся на христианских ценностях. Подобный путь реисламизации, по логике националистической фронды в правящей элите Татарстана, является самым желательным. Именно этим можно объяснить то, что даже во главе кряшенских национальных организаций стараются поставить кряшен, принявших ислам. Например, созданный в 2009 году на своем I съезде Форум кряшенской молодежи Татарстана возглавил студент Казанского федерального университета Александр Долгов, сам исповедующий ислам. В 2010 году частью кряшенских активистов была предпринята попытка добиться отставки Долгова с поста председателя единственной молодежной организации кряшен. Главной причиной подобного требования была несовместимость занимания этой должности мусульманином, поскольку все кряшены вполне естественно полагали, что кряшенскую организацию должен возглавлять все-таки православный кряшен. Это требование совершенно справедливо: трудно представить себе картину, если бы какую-либо татарскую национальную организацию возглавил бы татарин-христианин. Это вызвало бы неприятие и возмущение. Однако, несмотря на подобные призывы к чиновникам решить кадровый вопрос с Долговым в пользу его отставки, все закончилось тем, что на следующем II съезде Форума кряшенской молодежи Татарстана в 2012 году чиновничий аппарат Татарстана настоял на переизбрании Долгова на пост председателя этой организации, несмотря на то, что факты активного исповедования последним ислама и посещения мечети были доказаны. Впрочем, криптомусульманство официального лидера кряшенской молодежи вскоре дало о себе знать: сегодня он уже этого не скрывает, исповедует ислам, работает в пресс-службе мечети «Ярдам», редактором мусульманского сайта «Татар заманы» («Татарское время»). Это его осознанный и духовный выбор, к которому он лично сам пришел; в стране свобода вероисповедания. Однако раздражение лично к Долгову вызывало у кряшен не только его смена религии (что расценивалось ими как вероотступничество), но и то, что он был активным участником мероприятий разных националистических татарских организаций. В среде кряшен татарский национал-сепаратизм и идеи независимости Татарстана абсолютно непопулярны. Прежняя работа Долгова (он - журналист по образованию) в татарской редакции американского радио «Свобода/Свободная Европа», выступающего одним из главных информационных рупоров антироссийской пропаганды среди татар, вызывало вполне естественное возмущение кряшенской общественности.
Однако наибольший резонанс в кряшенской среде вызвали переход ряда кряшен не просто в ислам (все-таки вопрос вероисповедания - сугубо личный, по Конституции в России свобода вероисповедания является одна из базовых набора прав и свобод человека), а в ислам радикального толка, о чем стало известно в 2010-е годы, что стало в свою очередь сигналом того, что исламизация кряшен может идти по пути принятия фундаменталистских версий мусульманской религии. Наиболее ярко этот проявилось в период деятельности террористической бандгруппы в Нурлатском районе Татарстана в ноябре 2010 года, получившей название «нурлатский синдром». Во главе вооруженного бандформирования радикальных исламистов был этнический кряшен Руслан Спиридонов, сын отставного прокурора г.Чистополь (135 км от Казани). Этот факт, что группировку террористов, возглавил кряшен, принявший ислам ваххабитского толка, заставил посмотреть на смену религиозной идентичности кряшен по-другому: реисламизация кряшен, на которую уповают поборники «единства татарской нации» как на возвращение кряшен в ислам и окончательное «слияние» с татарским этносом, идет по пути радикализации кряшен-неофитов.
Тауфик Василов
Эта тенденция отчетливее стала наблюдаться на примере Анатолия Васильева (после принятия ислама - Тауфик Василов; на фото), офицера МВД в отставке, в начале 1990-х годов бывшего депутатом Верховного Совета Республики Татарстан, который в 2000-е годы принял ислам. Имея юридический опыт, Василов превратился в адвоката на судебных процессах против практически всех осужденных в Татарстане исламистов. Примкнув к одному из лидеров «Хизб-ут-Тахрир» в Казани Рустему Сафину, имаму казанской мечети «Аль-Ихлас», Василов не только защищал на всех судебных процессах последнего, но и стал последовательным участником уличных акций Сафина, проходившей в форме митингов и пикетов в Казани. Кряшены были удивлены тем, что их соплеменник после принятия ислама, примкнул к исламистам, выступающим за создание халифата. Однако данный случай стал еще одной демонстрацией того, что пришедшая на смену принудительной татаризации, подразумевающий запрет кряшен на их этническое самоопределение, исламизация носит фундаменталистский характер.
Обоснование (ре)исламизации кряшен как неизбежности и даже необходимости этого процесса стал заниматься специально созданный в 2010 году в составе Института истории Академии наук Татарстана Центр изучения истории крещеных татар (кряшен) и нагайбаков. Формально возглавляемый доцентом Казанской консерватории, кряшенским фольклористом Геннадием Макаровым, этот исследовательский Центр призван во многом идеологически обосновать возвращение в ислам кряшен в ретроисторической перспективе. Значительную роль в этом играет старший научный сотрудник этого Центра Радик Исхаков, специализирующийся на изучении дореволюционного «отпадения в ислам» среди кряшен. Если внимательно прочитать его статьи и книги, начавшаяся во второй половине XIX века реисламизация кряшен (переход из православия в ислам) привела бы их к окончательному «возвращению в мусульманскую религию», воссоединению с татарским народом. Сам Исхаков является убежденным сторонником употребления выражения «татары-кряшены» применительно к кряшенам, воспринимаемый некоторыми последними как оскорбление.
Курс большевиков с конца 1920-х годов и последующая 74-летняя политика государственного атеизма были направлены на слияние кряшен с татарами на секулярной основе, что, впрочем, не привело к полному растворению кряшен среди татар. После 1991 года, когда со стороны татарской общественности, стали звучать призывы к принятию кряшенами ислама как «исправления политики Ивана Грозного», часть кряшен поддалась ему и стала принимать ислам. Во многих опубликованных трудах сторонников «единства татарского народа» проходит красной линией мысль о неизбежности «возвращения в ислам» как своего рода естественным и в чем-то справедливом процессе, несмотря на миссионерскую политику Русской Православной церкви среди кряшен, достигшего наибольшего прогресса благодаря образовательной системе профессора Казанской духовной академии Николая Ильминского (1822-1891). Эта справедливость обосновывается идейно тем, что переход в ислам для кряшен означает «возращение в истинную религию предков», несмотря на то, что сами кряшены уверены, что исторически исповедовали именно православие, а не ислам, причем принятие ими христианства произошло задолго до взятия Казанского ханства в XVI веке. При этом почему-то исключаются из поля видения, что под процесс «возвращения в ислам» подпали именно те татары, которые имели мусульманских предков, подверглись крещению после взятия Казани как принудительному, так и материально побудительному, т.е. применительно к принятию ислама ими в XIX - начале ХХ вв. можно употреблять слова «возвращение и «реисламизация». Их в литературе именуют «новокрещенные татары». Кряшены же никогда не исповедовали ислам, православие у них практикуется задолго до взятия Казани Иваном Грозным, и в источниках применяют к ним термин «старокрещенные татары». И вот они-то реисламизации не подверглись, а укрепились в православии, воцерковились.
Таким образом, по логике татарских националистов, имевшая место исламизация кряшен в дореволюционное время должна продолжится и в постсоветское, а советский период лишь остановил этот якобы естественный процесс. Такова по сути идейная доктрина татарских национал-историков, специализирующихся на тематики кряшеноведения.
В результате сегодня кряшены оказываются между тисками татаризации и исламизации. Созданные для их управления абсолютно зависимые от региональных властей Общественная организация кряшен Республики Татарстан (ООК РТ) в 2007 году и Форум кряшенской молодежи в 2009 году больше призваны демонстрировать лояльность татаризаторскому курсу местной этнократической фронды (председатель ООК РТ Иван Егоров является членом исполкома Всемирного конгресса татар, тем самым, доказывая свою принадлежность к татарам). Доходит ситуация уже до того, что на кряшенском религиозном празднике Питрау (Петров день), проводимый также после всех православных богослужений в форме народных гуляний, продается исламская литература и иные предметы мусульманской религии (шамаилы, коврики для намаза, хиджабы). Кряшены подобное видят и сокрушаются, почему на православном празднике осуществляется продажа исламской атрибутики.
О.Димитрий Сизов, руководитель Кряшенской духовной миссии Татарской митрополии РПЦ
О.Павел Павлов, священник Тихвинской церкви Казани
Численно скромная кряшенская православная духовная миссия в Татарстане, насчитывающая всего 6 приходов, в которых ведется богослужение на церковно-кряшенском языке (в республике 192 кряшенских деревень), во многом существующая на энтузиазме кряшенского духовенства не сможет справиться с неофициально поддерживаемой региональными властями политикой на татаризацию и, как следствие, исламизацию кряшен. В итоге мы сегодня можем оказаться в ситуации, когда кряшены как этнос через 1-2 поколения потеряют свою идентичность, а значит, православное присутствие в Татарстане резко сократиться. На наших глазах может исчезнуть целый православный народ. Процесс исламизации, как показывают отдельные примеры, носит фундаменталистский характер, когда мусульманские неофиты из кряшен, подобно другим неофитам из этнически немусульманским народов, выбирают антироссийскую деятельность. Кряшены являются такими же сторонниками российской государственности, как и русские в Татарстане. Их религиозная ассимиляция с татарами в стратегическом плане уменьшит российское присутствие в этом регионе. Более того, чем сильнее будет православие в Татарстане среди русских и кряшен, тем слабее будет влияние ваххабизма в регионе среди татар. Наблюдения показывают, что татары охотнее готовы противостоять ваххабизму и поддерживать свой традиционный ислам, когда рядом сильные в православном духе соседи. Последние так или иначе путем общественного возмущения деятельностью ваххабитов будут настаивать на том, чтобы татары придерживались традиционного для них ислама, видя в этом гарант собственной безопасности. Никто из православных не хочет, чтобы среди татар распространялся ваххабизм. Сильные в православном духе русские и кряшены будут оказывать общественное давление на татар в их твердом выборе традиционного ислама. Да и сами татары, которые не хотят распространения в своей среде ваххабизма, порой обращаются к православным за поддержкой.
Исходя из всего сказанного, следовало бы сделать следующее:
1) Создание федеральной национально-культурной автономии с центром в Москве как возможности больше заявлять кряшенам о своих проблемах на федеральном уровне, а также избежать контроля со стороны региональных властей Татарстана. Стоит отметить, что последние решительно препятствовали созданию нечто подобного ранее. Так в 2009 году планировалось провести Съезд кряшен России в Москве, который и должен был привести к появлению общероссийской кряшенской национальной организации. Инициировал это мероприятие кряшенский бизнесмен из Набережных Челнов (Татарстан) Виталий Абрамов. Однако в период подготовки к съезду на него было оказано мощное административное давление, в ходе которого его бизнес оказался под прессингом. Абрамов выступал главным спонсором этого съезда, и после разорения анонсированное мероприятие не удалось провести. На роль председателя Федеральной национально-культурной автономии кряшен мог бы подойти казанский историк Аркадий Фокин, ныне возглавляющий Совет ветеранов кряшенского движения г.Казани - объединения кряшенских активистов, длительное время участвовавших в этнокультурной деятельности.
Рядовыми кряшенами Фокин признается идеологом кряшенского национального движения и борьбы за национальное самоопределение. Есть только несколько нюансов, среди которых главный - это возраст Фокина (он 1938 г.р.). Лидером все-таки должен стать человек зрелого возраста. Другим нюансом можно назвать нежелание самого Фокина возглавить этот нелегкий труд, в первую очередь, организаторского плана. В таком деле нужен человек пассионарный, умеющий работать в команде («наполеоны» только навредят кряшенскому национальному движению), бескорыстный и идейно твердый.
2) В предстоящей в 2020 году всероссийской переписи населения создать максимально возможные благоприятные для кряшен возможности для их самоидентификации в качестве кряшен. Постараться снизить административный и пропагандистский нажим республиканских властей Татарстана на татаризацию кряшен во время переписи.
3) Расширить миссионерскую работу по православному просвещению кряшен в Татарстане. Здесь следует принять несколько мер. Во-первых, начать основательную и целенаправленную подготовку кряшенского духовенства, в том числе в православных учебных заведениях за пределами Татарстана. Во-вторых, усилить работу по изданию православной религиозной литературы на церковно-кряшенском языке. Ее хронический дефицит и печатание на скромные возможности кряшенского духовенства не позволяет решить эту проблему. В-третьих, естественное и справедливое желание кряшен иметь своего высокостатусного религиозного деятеля, например, викарного епископа. Тем более, что прецедент викарного епископата имелся до революции: я говорю о мамадышском викарном епископе Андрее (Ухтомском) (годы викариатства: 1907-1911 гг.), который специально занимался православным просвещением среди кряшен.
Здесь важно, чтобы не передергивали это, не пытались дезинформировать Патриархию слухами о якобы отделении кряшен в национальную церковь. Ни один из кряшен такой бред не поддерживает. К сожалению, некоторыми недоброжелателями кряшен подобный слух уже запущен и всячески смакуется. Назначение викарного епископа из кряшен было бы стратегически верно для церкви. Ведь есть среди высоконачалия в среде православного духовенства армяне, корейцы, логично, что могут быть и кряшены.
4) Поставить научную деятельность в области кряшеноведения таким образом, чтобы создать в Татарстане или за его пределами альтернативное по отношению к действующему Центру изучению крещенных татар (кряшен) и нагайбаков в Институте истории Академии наук Татарстана исследовательское учреждение. Это может быть отдел или научный сектор с небольшим штатом сотрудников в федеральных научных учреждениях или в их региональных филиалах. Организовать издание научного периодического альманаха по кряшеноведению, цель которого не только популяризация кряшенской истории, но и описание тех угроз, которые испытывают кряшены для своей самобытности. Обязательно ежегодно организовывать одно из научных мероприятий в форме конференции по кряшенской тематике, акцентирующей внимание на их православной идентичности.
5) Способствовать возможности максимально широкого освещения кряшенской проблематики в федеральных средствах массовой информации. Опыт показывает, что региональные власти Татарстана начинают демонстрировать хоть какие-то подвижки в направлении кряшен только после того, как на общероссийском уровне начинается хоть какая-то реакция на происходящее в республике.
Опубликовано: Сулейманов Р.Р. Кряшенское национальное движение на современном этапе: между татаризацией и исламизацией // Национальное самоопределение кряшен: история и современность: материалы третьих публичных чтений памяти ученого-кряшеноведа М. С. Глухова, посвященных его 75-летию (23 ноября 2012 года) / под ред. А. В. Фокина и Р. Р. Сулейманова. - Казань: Типография ООО «Авента», 2013. - С. 133-144
