Октябрьский номер «Православного Санкт-Петербурга» почти целиком посвящён памяти митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычёва). 2 ноября исполняется 20 лет со дня преставления Владыки. К этой светлой дате подготовлена подборка воспоминаний людей, знавших митрополита Иоанна.
Елена Душенова: На днях приходил к могилке молодой мужчина. Одет прилично, в светском. Постоял, помолился, приложился к кресту и пошёл восвояси... Вдруг, минут через 15, смотрю - бежит обратно, да чуть ли не вприпрыжку, но уже в подряснике, в скуфейке, и бух - к могилке. И снова молится... Потом, когда немножко успокоился, рассказал, что только он вышел из Лаврских ворот, как вдруг навстречу ему идёт сам Владыка и строго так говорит: «Ты почему это не в монашеских одеждах ходишь?!» И в такой он страх пришёл, что тут же побежал переодеваться.
Валентин Семёнов: Я вхожу в инициативную группу, которая борется за установление памятника Владыке. Мы писали прошение об этом в администрацию, - там нас мытарили чуть не полгода, потом из комитета по градостроительству написали, что со дня смерти митрополита Иоанна ещё не прошло 30 лет, а значит, ставить памятник рано и вообще Владыка был реакционером, обскурантом... В конце концов нам разрешили ставить памятник - только на территории монастыря и за свой счёт. Между тем памятник Анатолию Собчаку давным-давно стоит на Васильевском острове, как и памятник Галине Старовойтовой на Суворовском проспекте, - хотя со дня их смерти ещё отнюдь не миновало 30 лет! И при том вы заметьте, что памятник Владыке уже готов и ждёт своего часа в Самаре. Замечательный памятник! Его нужно только привезти в Петербург...
Никита Поздняков: Когда мы с режиссёром Анной Москвиной снимали самый первый петербургский фильм о нём - всего 8 минут, но съёмки заняли три или четыре встречи по часу и более, - несмотря на свою занятость, он беспрекословно выполнял все указания, порой по нескольку раз повторяя нужные сюжеты. Мой сын, одно время прислуживавший в Никольском соборе, рассказывал, что Владыка, как добрый дедушка, обращался с иподьяконами и другой церковной молодёжью. Они по-доброму между собой так и звали его - Дедушка.
Николай Симаков: Владыка был смиренным и кротким, даже часто застенчивым, как ребёнок. Само лицо его излучало тихую доброту русского человека. Я думаю, что все кто общались с ним лично, обязательно сознавали, что перед ними благодатный архиерей - настоящий старец, - и в душе воцарялись покой и радость. Все кто был рядом с ним, чувствовали себя членами его семьи.
Но не только воспоминания о Владыке найдут читатели в этом номере. На первой полосе газеты помещены выдержки из не публиковавшегося ранее дневника митрополита Иоанна. Это живое слово Владыки поражает своей глубиной и высокой духовностью:
- Перед литургией я почувствовал какое-то физическое расслабление. Такое чувство, будто я теряю сознание. Перед «Милость мира» я даже хотел сказать своим иподиаконам, чтобы они вышли со мной на амвон и поддержали бы меня на случай, если со мной будет плохо. «Боже, помилуй меня, дай силы довершить Таинство». Господь услышал. Во время «Тебе поем» я ощутил, как какое-то тонкое невидимое облако окутало меня всего и согрело моё бедное сердце. Слёзы умиления подступили к моим очам... Я внутренне плакал от небесной теплоты и сердцем моим льнул к Пречистым Тайнам, к Спасителю мира. Господи, как хорошо с Тобою быть. Службу закончил бодро. Слава, Господи, Твоему милосердию.
Владыка покинул нас 20 лет назад, но духовная жизнь на невской земле не оскудевает, и благодать Божия по молитвам наших святых, среди которых, верим, пребывает и митрополит Иоанн, по-прежнему изливается на наши храмы. Вот какой случай рассказал прот. Виталий Капистка, настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в Сусаннино:
В дни празднования Казанской иконы я всегда открываю стекло, чтобы народ прикладывался - к иконе, а не к стеклу. И вот однажды в храме осталась только свечница. Вдруг бежит в полном расстройстве: «Отец Виталий, в храм заходили цыгане. Один подошёл к иконе Казанской, чтобы приложиться, закрыл её своим телом, а когда отошёл - золотые подношения прихожан Богородице исчезли...» Что делать? Пошёл в милицию, рассказал, как дело было, написал заявление. Следователь, сообразив, видимо, что дело это будет, возможно, не раскрыто, спрашивает: «Золотые украшения принадлежат Вам?» «Нет. Они на иконе висели». - «Так они, значит, принадлежат иконе? Стало быть, не Ваши. Почему же заявление пишете Вы?» Интересно, а кто должен был написать заявление, по мнению следователя?.. Пропажу вернули через день, но не милиция, а сами цыгане. Пришли, попросили забрать заявление из милиции, мол, всё вернём. И, правда, свёрточек с украшениями положили в почтовый ящик. Почему вернули? - Возможно, среди них были люди верующие, которые ужаснулись тому, что сделал их соплеменник. Получается, икона вернула то, что было от неё взято».
Интервью отца Виталия Каписки называется «НЕ ИМАМЫ БО ИНЫЯ ПОМОЩИ». Другой известный петербургский батюшка, отец Константин Пархоменко, объясняя фразу из 115 Псалма, рассуждает так:
- Всякий человек ложь - по сравнению с Богом! Это как если сравнивать наши электрические лампочки с солнцем. Даже самая мощная лампа по сравнению с солнцем, можно сказать, и не светит. Так же и человек по сравнению с Создателем. Мы все - тварные существа, склонные к греху, падшие. Богородица - единственная, кто преодолел подвигом своим греховные наклонности в Себе... Ложь не в том смысле, что мы все лжём без остановки, ложь - это факт нашей изменчивости, слабости человеческой натуры. Мы все преходящи, тварны, ничтожны по сравнению с Творцом Вселенной, помыслы наши обманчивы. Сегодня можем думать так, а завтра - иначе. Можем думать одно, говорить - другое, а делать - третье. Ничего нет у людей постоянного и прочного».
Беседа отца Константина так и называется: «ВСЯК ЧЕЛОВЕК ЛОЖЬ?»
Русская великая литература всегда вместе с Церковью проповедовала добро. Об этом говорит и председатель Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России Борис Александрович Орлов:
- Мы живём в эпоху всеобщей торговли, во всемирном царстве торговцев и финансистов. Но ведь не случайно Христос изгнал торгующих из храма: видимо, торгашеский дух и дух молитвы несовместимы. А по моему глубокому убеждению поэзия стоит на втором месте после молитвы. Я помню своё детство: какой любовью пользовались у нас книги о пионерах-героях... А что сейчас говорить об этом, если не только пионеров-героев - этих отчаянно смелых ребят, показавших чудеса доблести, - но Зою Космодемьянскую никто не помнит? Почему не переиздаются книги о наших славных соотечественниках? Почему делается всё, чтобы народ забыл великую советскую литературу? В этом году, когда страна отмечала 70-летие Победы, меня ранило до боли вот какое обстоятельство: если старые наши песни о войне ещё можно было услышать по телевидению, по радио, то о стихах военной поры почти никто и не вспомнил! Не прозвучали в эфире стихи наших великих поэтов-фронтовиков - Симонова, Гудзенко, Сергея Орлова, выдающегося питерского поэта Михаила Дудина... Твардовского не вспомнили! В.В. Путин сказал, что новую российскую идеологию надо строить на основе патриотизма. Но патриотизм - это слишком общее слово, - его нужно наполнить конкретным содержанием. И это призваны сделать писатели. Но каким же образом, если русские писатели сегодня выключены из процесса воспитания, а на их место пришли «другие»? Если под благостные разговоры о развитии литературы, деньги выделяются тем, кто ругает и прошлую, и настоящую, и будущую Россию, - тем, кто и без того имеет солидное финансирование из-за рубежа.
Выступление Б.А. Орлова называется «КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН!..» Карфаген - это в данном случае наше безкультурье, низкопоклонство перед безчеловечной западной цивилизацией, несвойственные русскому народу рыночные «ценности». Русская Православная Церковь и русская культура смогут, объединившись разрушить этот Карфаген, к чему призывал нас и приснопамятный владыка Иоанн (Снычёв).
