Село Песошное - деревня Песочное - Песоцкий монастырь
Едва успеешь за Кубенское выехать, - мимо больницы, мимо отворотки к рыбзаводу, - а вот уже и деревня Песочное. По левой стороне виднеются панельные дома (несколько лет назад мне случилось быть свидетелем прихода сюда газа, сам фотографировал, как зажигался голубой многолепестковый цветок на кухонной плите). Тут же и старые деревянные избы, а дальше вдоль дороги модные терема с обширными, закрытыми высокими заборами дворами. А по правой стороне дороги, сразу за речушкой, имя которой, как недавно узнал - Щепинка, развалины церкви Успения Пресвятой Богородицы.
Храм этот построен на месте бывшего Песоцкого монастыря, упразднённого ещё в 18 веке.
Следовательно, и нынешняя деревня Песочное, была когда-то селом. Чему и нахожу подтверждение в очерке священника Иоанна Шадрина, описавшего село и храм в конце 19 века. Надо отметить, что в то время было много священников, хорошо писавших на краеведческие темы (хорошее образование давали духовное училище и семинария), например, Богословский в Кубенском, Непеин в Вологде...
Давайте же прочтём, что писал И. Шадрин.
«На самом берегу Кубенского озера, в юго-восточной его части, в полутора верстах от торгового села Кубенского и в тридцати верстах от города Вологды по Кирилловскому тракту, при самой большой дороге, стоит село Песошное. При выезде из села Кубенского в сторону Песошного глазам открывается широкая и в летнее время, особенно в ясную погоду, чудная картина.
Направо, куда первее всего направляется взор, сияет лазурное раздолье вод Кубенского озера, которое, начинаясь от села Кубенского, по правую сторону дороги, тянется далее к северо-западу, всё более и более расширяясь, пока не сольётся с горизонтом. Это громадное, чудное водное зеркало заключено в роскошные рамки зелени лугов и кустов, среди которых, подобно белоснежным раковинам, виднеются группы церквей и монастырей. И среди этой обширной, прозрачной лазури вдруг иногда покажется рыбачья лодка, как маленькая мушка на громадном стекле, за ней - другая, третья, а всмотритесь попристальнее, окажется и много таких мушек, то исчезающих, то выплывающих из лона вод.
Подул лёгонький ветерок, поднялись белоснежные паруса, и маленькие лодочки, как чайки, быстро понеслись к Каменному острову, который, как снеговая глыба, как меловая скала, чуть виднеется в синеватом тумане жаркого летнего дня... Это - рыбаки поехали "на замет". Или около противоположного берега, из-за кустов вдруг покажется беловатая струйка дыма - то пароход идёт из Сухоны в озеро. Потянется эта струйка, станет расти, расти и вдруг ясно, точно на близком расстоянии, увидишь белый корпус парохода, на котором хорошо видны и труба и колёса, хотя расстояние не менее десяти верст. Зимой здесь безбрежная, белоснежная равнина, за которою к северу чуть виднеются верхи церквей противоположного берега, и также эта равнина уходит в даль и сливается с горизонтом. Зимой здесь все мертво и пустынно. Но лишь только начинается весна, - и снова эта пустыня оживает. С грохотом понесутся по озеру громадные льдины, то громоздясь, то разбегаясь, по берегу снова засуетятся человеческие фигуры, - то рыбаки выпешивают и починивают свои ладьи и пробуют первое рыболовство - ставят верши и мережки. Образовались закраины на озере, наступил вечер, - и озеро запылало, зажглось сотнями огней, точно оно и не озеро, а большая, широкая река, берега которой усеяны зажжёнными фонарями; это "ходят с лучем", - один из самых красивых способов рыболовства...»
Должен признаться - это одно из лучших описаний Кубенского озера, читанных мною. Сердце сжимается и от узнавания ставших родными мест, и от того, что многое уже и не так, по-другому... Да нет же - разве что изменились орудия лова, лодки на моторах ходят, а остальное - всё то же, и люди те же...
Читаю дальше: «От озера взор переходит на берег и прямо упирается в церковь села Песошного. Переходит он далее влево и останавливается еще на двух церквах, более отдаленных и слегка задернутых тонким туманом, - Воздвиженской и Николаевской, что в Отводном.
Между церквами рассыпаны многочисленные деревни, в которых там и сям пестреют крашенные крыши зажиточных домов и заводов, зеленеют сады, а пред ними на первом плане стоят ветряные мельницы, которых, по причине отсутствия большой реки и водяных мельниц, особенно много в подозерье...»
Нет уж давно тех мельниц. «Церковь села Песошного» лежит в руинах, которые в последние годы начали хоть немного приводить в порядок добрые люди...
«Налево, под горою всего в каких-нибудь ста саженях от церкви, журчит веселая и прозрачная речка Щепинка, она же и Богородская, через которую перекинут мост и идет большая дорога. Прямо от берега поднимается склон, на горе стоит дом священника, а направо под горою раскинулся небольшой густо разросшийся сад - краса Песошного. В садике этом есть и яблони, и ягодные кусты, березы, черемуха, рябина, осины, тополи, калина. Насажен этот сад частью, именно яблони, умершим псаломщиком Григорием Голубевым, прослужившим на Песошном пятьдесят слишком лет, и Львом Четверухиным, сыном бывшего здесь священника Фёдора Четверухина. Все это было в первой половине настоящего века, и саду этому уже более пятидесяти лет. Загороженная от большой дороги деревьями, церковь кажется точно стоящею в саду. Прекрасно дополняют эту картину и высокие волнующиеся нивы, и красивый на горе дом священника, и молодая березовая аллея, идущая от дороги к церкви, и недалеко расстилающаяся широкая гладь вод Кубенского озера, которое по южному берегу едва ли не ближе всех церквей подходит к Песошному. Весной, при разливе, воды озера доходят чуть не до самой ограды, и тогда церковь представляется с озера точно плавающею в воде...»
Спасибо тем, почти двести лет уж назад жившим людям: Григорию Голубеву, Льву Четверухину. Остатки насаженного ими сада и сегодня ещё угадываются вблизи храма.
«Достаточно еще прибавить для точности картины, что местность кругом безлесная, открытая, и что не только с Песошенской колокольни, но и с кладбища можно видеть невооруженным глазом около двадцати окружных церквей, считая в том числе три монастыря: Заоникиев, Александро-Куштский и Спасо-Каменный»...
«До второй половины прошлого века тут был Песочный монастырь. Немного об этом монастыре сохранилось письменных документов в архивах; немного и устных преданий... - читаем далее у И. Шадрина. - Первым по времени и полноте печатным известием о Песочном монастыре должно считать краткое описание его в "Истории российской иерархии" издания 1813 года, которое и привожу здесь: "Успенский мужеский монастырь, с 1764 года упраздненный, находился в уезде губернского города Вологды расстоянием от оного в 27 верстах к северо-западу на западном берегу озера Кубенского близ села сего ж имени. Название его произошло от песчаного озерного берега, на коем он находился; а вначале его ничего не известно: но по примечанию должен быть древний. Здание в нем было все деревянное, но около 1760 года бывшим там строителем Дионисием выстроена великолепная двухэтажная каменная готической архитектуры церковь с приделами: положения ризы Богоматери и Св. Николая, с образца коей сей же строитель по упразднении оного монастыря будучи переведен в Сямской монастырь выстроил и там таковую же церковь. До 1764 года Песочный монастырь имел 116 душ крестьян. По упразднении же, обращен в приходскую церковь около лежащих деревень и ныне церковь обнесена уже каменною оградою, а также пристроена к ней и колокольня».
Далее И. Шадрин приводит устную легенду об основании Песочного монастыря: «монастырь был основан тем лицом, которому явилась икона Успения Богоматери, копия с которой и теперь хранится в теплом храме... Явление иконы не подлежит никакому сомнению, хотя о самом явлении опять же сохранилось одно лишь устное предание... По одним сказаниям, икона явилась ближе к озеру, в так называемых "исадах", то есть сенокосных пожнях, и найдена была на камне, на котором, по преданию, приплыла по озеру; по другим она явилась уже в монастырь и явилась не с озера, а "из горы", то есть, из береговой возвышенной стороны, по речке Щепинке, при чем были отмечены два пункта ее остановок. Так на месте первой остановки в деревне Щепине Ильинского Кубенского прихода и по настоящее время существует часовня, ранее числившаяся Песошенской, другой пункт у Сельца, тогда монастырского, а ныне деревни Песошенского прихода, отмечен был деревянным столбиком с иконой и кружкой. Ныне этот столбик нарушен, а вместо него уже на большой дороге, против церкви, устроена небольшая часовенка.
Но так как время явления иконы неизвестно, равно никто не может утвердительно сказать и того, что икона явилась уже в существовавший монастырь, то основательнее будет предположить, что явление иконы и было поводом к основанию монастыря и на месте явления ее был основан Песочный монастырь».
«О двухвековом существовании монастыря, известно очень мало. Прошлое его не отмечено никакими славными событиями... Жизнь его текла ровно и спокойно: - жили иноки, трудились, служили Богу, молились за весь мир Божий, совершали милостыню и просвещали, сколько могли, светом учения Христова соседних жителей...»
Был монастырь разграблен, как и все селения и монастыри по старой Кирилловской дороге (да, как и сама Вологда), в смутное время 17 века «литовскими людьми» и «воровскими казаками». Шли они, грабя всё на своём пути до самого Кирилло-Белозерского монастыря, которого так и не смогли взять...
«Ко времени упразднения Песочного монастыря за ним числилось уже 60 дворов крестьянских с 116-ю жителями муж. пола, и при монастыре существовал приходский причт для исправления мирских треб. Вотчина состояла из семи деревень, впоследствии вошедших в состав Песошенского прихода: Ирхина, Манина, Тимофеева, Легкого, Титова, Селезнева и Дресвянки, теперь уже не существующей, и трех сел: Бузакова, Брелина и Сельца. Под селом Бузаковым было 144 дес. земли пахотной и сенокосной, на скотьем дворе стояло до тридцати лошадей и семидесяти коров. Под селом Брелиным числилось тридцать три десятины прекрасной пахотной и сенокосной земли, под Сельцом 120 десятин земли. Кроме этого, монастырю принадлежали богатые пустоши и пожни по берегам Кубенского озера...»
Нынче на этих землях хозяйствует сельскохозяйственный кооператив «Передовой» - наследник совхоза, колхоза, крестьянских и монастырских хозяйств. Жизнь, лишь в чуть изменённых формах, продолжается. Основа крестьянской жизни всё та же - земля. Ну, для кубян ещё и озеро - Божий подарок.
«Церковь монастырская и самый монастырь были не на том месте, где стоит теперешний храм, а на месте сада... И теперешняя церковь, как значится в описи от 1812 года, была заложена и строена еще при существовании монастыря около 1760 года...»
Теперь уже и от этой церкви развалины одни. Помнят люди, что была она, как и все сохранившиеся к тому времени храмы и пересыльной тюрьмой, и складом...
А если ехать по этой дороге дальше и не сворачивать в Матвеевском, а проехать еще чуть вперёд, то и упрёшься в скромные дачные домики, среди которых и избушка с огородом, грядками и парниками друга моего, поэта Андрея Алексеева. Для которого эти места тоже стали родными.
Давайте-ка его стихами и закончим этот отрезок пути по старой Кирилловской дороге...
Андрей Алексеев
«Не меняет Россия лицо...»
Хождение в Прилуки
На переезде встал автобус,
И я, билетик теребя,
Смотрю в окошко - стынет глобус
Под зябкой хмурью октября.
С тяжёлым грохотом в колёсах
Плетётся с севера состав,
Тревожа гравий на откосах
И лист на ивовых кустах.
Сегодня день провёл в Прилуках,
В святой тиши монастыря,
Просился к Богу на поруки,
Искал душе поводыря.
Крошил сухарь случайным птицам,
Рубцуя свой душевный шрам,
Украдкой вглядывался в лица
Людей, крестившихся на храм,
Себя жалел и в нетерпенье
Был зол и даже осуждал
Тех, кто в церковном услуженье
Передо мной весь день мелькал.
В потоках мыслей зрели муки,
Медь колокольную круша.
Я согревал в карманах руки,
Но стыла в холоде душа.
Поднявшись тяжко с мокрой лавки,
Озябший, злой на целый мир,
Я вздрогнул - из церковной лавки
С улыбкой доброй, полный сил
Мальчонка - светлая головка
В сопровождении родни,
Сандалькой шаркая неловко
Переставляет костыли.
Господь! Спасибо за науку!
Прости за то, что отвлекал.
Осенней моросью Прилуки
Гасили мой стыдливый жар.
* * *
На полсотни втором километре
Есть деревня с названьем «Сельцо»,
Там ни в зное, ни в стуженом ветре,
Не меняет Россия лицо.
Там, латая простые одёжи,
И ступая в дорожную грязь,
На царя не имея надёжи,
Дело правят, Христу помолясь.
Там живут не во серебре-злате,
Не в пустой суете языка,
Там земля не иначе как - «матерь»,
Там хозяином чтут мужика.
В деревеньке той спрятано семя
На потом у великой Руси,
Чтоб однажды, в здоровое время,
Было снова с чего прорасти.
Гроза
Принимай, земелька, влагу,
Громыхнуло надо мной,
И с тяжёлой каплей рядом
Шлёпну пыльною ногой.
Ветер, злясь, в еловых лапах,
Загибая ветвь куста,
Притащил ядрёный запах
Тополиного листа.
Прислоняясь к стене сарая,
Замирая в каждый гром,
Крестным знаменьем спасаю
Своё грешное нутро.
И, вдыхая свежесть луга,
Понимаю, как важна
Радость грозного испуга
Для живого существа.
(Продолжение следует)
