В последнее время участились попытки подвергать ревизии отечественную историю, в угоду современной политической конъюнктуре. Даже гетмана Петра Сагайдачного пытаются протащить в предтечи современных украинских евроатлантистов! Это было бы смешно, если бы отмирание исторической памяти не стало печальной реальностью жизни нашего общества. Всегда могут найтись люди, у которых в школе по истории были плохие отметки: они могут и не в такое поверить. Но забывать историю вредно, так как она имеет свойство повторятся...
Петр Кононович Конашевич - Сагайдачный является уникальной фигурой в нашей истории. Будущий кошевой атаман Войска Запорожского родился в прикарпатском селе Кульчицы в дворянской семье. С детства был воспитан в православной вере. Его мать, рано овдовев, ушла в монастырь и приняла постриг с именем Макрина. Образование получил в Острожской академии, затем несколько лет учился во Львовской братской школе где познакомился с преподобным Иовом Княгиницким и дворянским сыном Иваном Борецким - будущим Киевским митрополитом Иовом. В юности он посвятил себя борьбе за права православных граждан польского государства и даже написал полемический трактат «Пояснение об унии». Это сочинение получило известность среди его современников. В частности, пытаясь остудить рвение фанатичного Полоцкого униатского эпископа Иосафата Кунцевича, на него ссылается литовский канцлер Лев Сапега.
Но подлинное признание Петр Сагайдачный приобрел как выдающийся дипломат и полководец. Избранный гетманом Запорожской Сечи в 1605 году он то смещался казачьей Радой, то возвращался её же волей на прежнюю должность. Так в 1610 году на его место был избран Григорий Тискиневич, в 1617 - Дмитрий Барабаш, в 1620 - Яков Бородавка. Во всех случаях П.Сагайдачный молча уступал свое место и продолжал служить запорожскому войску под началом своего очередного преемника. Но именно под его руководством запорожское казачество не ведало поражений. Под его началом запорожцы взяли Перекоп, Килию, Измаил, Очаков, Ахтияр, Аккерман, Трапезунд. В 1614 году на сорока чайках две тысячи запорожцев во главе с П.Сагайдачным вступили в бой с турецкой эскадрой, взяли на абордаж 15 галер, а затем пошли на Трапезунд и Синоп. В 1616г. они захватили Кафу, где истребили турецкий гарнизон в 14000 человек и освободили множество невольников. А в 1618 году сожгли половину Стамбула. Киевский митрополит Иов Борецкий писал об этих подвигах запорожцев как о свидетельстве преемственности ратной славы казаков от древнерусских богатырей: «Это же от нашего рода войско при Олеге князе русском по морю плавало и Царьград осаждало».
Но не только желанием защитить христианскую веру и освободить невольников были продиктованы действия Сагайдачного. Он уклонялся от военных походов против турок когда они нападали на Польшу. Не водил он казаков ни под Бушу в 1617 г., ни под Цецеру в 1620 г., не хотел вести и под Хотын, но не смог отказать Иерусалимскому патриарху Феофану. Целью частых походов Сагайдачного на турок было: во-первых, получение военного опыта тысячами крестьян, убегавших на Сечь от польских панов, а во-вторых, ослабление Речи Посполитой войнами, которые она вынуждена была вести с турками, которые нападали на нее в отместку за казачьи набеги.
После каждой такой войны турки требовали у польского короля уничтожить Запорожскую Сечь. И король, желая установить над казаками контроль, вынужден был их брать на содержание, устанавливая реестр. Этот реестр редко превышал тысячу человек. Но для Сагайдачного было важно, что с запорожцами польские власти заключали официальный договор как с воюющей стороной. Эта тысяча казаков становилась легальным военным соединением состоящим на королевской службе. Реестровые казаки могли жить на королевских землях, заниматься промыслами, становиться землевладельцами. Таким образом происходил перенос казачьей администрации на «городовую Украину». В 1616 году, в Корсуне, Каневе, Черкасах, Ирклиеве, Стеблеве, Бобровице, Готве казаки составляли уже семьдесят процентов населения. Расширение казачьих землевладений было залогом установления на этих территориях их автономной администрации и судопроизводства. В результате этих процессов город Киев стал фактически неподконтрольным польскому королю. Униатам удалось овладеть только одним лишь Выдубицким монастырем находящимся на окраине города. Игумен этого монастыря Антоний Грекович, наместник униатского киевского митрополита в 1610 году попытался было захватить древнюю кафедру киевских митрополитов святую Софию. Но запорожцы пустили его под днепровский лед «ловить карасей».
В 1616 г., П.Сагайдачный, со всем войском запорожским, вступил в киевское православное Богоявленское братство. Это братство было основано с целью создать в Киеве православную школу, которая могла бы давать юношам достойное образование не подвергая их угрозе католического прозелитизма. Землю и первоначальные средства для школы пожертвовала супруга Мозырского маршалка Стефана Лозки, Анна (Елизавета) Гулевичивна. Но, поскольку, в Киеве не было влиятельных и богатых людей желающих вступить в братство, не кому было и добиваться его признания польским правительством, что грозило уничтожением братства. И тогда Петр Сагайдачный, сам получивший образование в братской Острожской школе, вступил в киевское братство со всем войском запорожским. Вскоре король Сигизмунд III утвердил Киевское Богоявленское братство своим указом от 19 февраля 1629 года. Впоследствии братская школа превратилась в Киево-Могилянскую Академию, в которой получили образование тысячи церковных и государственных деятелей, среди которых многие прославлены в лике святых. Среди ученых мужей - выпускников Киево-Могилянской Академии - Михаил Ломоносов и Гавриил Державин.
Условия Ольшанского договора 1617 года, ограничивавшего количество реестровых казаков одной тысячей и стоившего Сагайдачному гетманства, казакам, впрочем, исполнять не пришлось.
В 1618 году польский король просил их выступить в поход, чтобы водворить своего сына, королевича Владислава на московский престол. История этого вопроса такова.
В 1610 году король Сигизмунд III разбил армию, возглавляемую воеводой Дмитрием Шуйским и занял Смоленск. Царь Василий Шуйский был отстранен боярами от власти и выдан полякам. Временное правительство «семибоярщина» пригласило на московский престол сына короля Сигизмунда - Владислава, которому в то время едва исполнилось 15 лет. Сигизмунд юного сына в Москву не отпустил, прислав туда лишь свой гарнизон. Но в 1612 году русские ополченцы выбили поляков из Кремля. Был созван Земский Собор, который в сентябре 1613 года призвал на царство Михаила Романова. Возмущенный Владислав прислал в Москву гневное письмо, в котором напоминал, что все эти бояре, в том числе и сын боярский Михаил Романов, присягнули ему. В апреле 1617 года, юный королевич двинулся на Москву. В его обозе ехал изгнанный москвичами патриарх Игнатий.
В 1605 году, после убийства Лжедмитрия, московский патриарх Игнатий, венчавший самозванца на царство, был заточен в Чудов монастырь. Но в 1611 году он был освобожден Сигизмундом, и отправлен в Вильно к униатскому киевскому митрополиту Иосифу Рутскому, где тайно принял униатство, после чего, возвратился в Москву. В 1612 году Игнатий был вынужден вторично бежать в Польшу. Теперь благодаря армии королевича Владислава он рассчитывал вновь занять московский патриарший престол.
Однако Владислав Москву не взял и был с 11 000 солдат блокирован русскими солдатами в Тушино. Нуждаясь в провианте и деньгах, он слал Сигизмунду письма с просьбой прислать на помощь казаков. Петр Сагайдачный долго не отвечал на призывы короля идти на Москву. Он настаивал на расширении территории контролируемой казаками и признание на ней прав административной и судебной автономии. Наконец, король пообещал Сагайдачному разрешить легальное исповедание православной веры и реестр в 20 тысяч казаков. Папа Римский не препятствовал королю давать обещания Сагайдачному, так как ему надо было повязать казаков с Польшей кровью православных московитов. В августе 1618 года Сагайдачный двинулся на Москву для соединения с армией Владислава. По пути казаками были захвачены города: Путивль, Рыльск, Курск, Елец, Скопин, Ряжск; разбиты войска воевод Пожарского и Волконского. Затем, под натиском казаков пали Ярославль, Переяславль, Кашира, Тула, Касимов. 20 сентября П.Сагайдачный вошел в Тушино и соединился с войсками королевича Владислава. Подойдя к Москве, поляки стали готовиться к штурму. 30 сентября, отряд подрывников во главе со шляхтичем Надворским пытался установить заряды и подорвать бочонки с порохом, заложенные в подкопах под Тверскими и Арбатскими воротами. Однако, в подкопе поляки были встречены дружным огнем московских стрельцов, предупрежденных накануне перебежчиками. Штурм был назначен на вечер первого октября, но когда в московских церквах раздался благовест ко всенощной накануне праздника Покрова, прослезившийся гетман перекрестился и дал отбой штурму. Очень многое зависело от этого решения запорожского гетмана. Не для того он пришел под Москву, чтобы разорить ослабленную пятнадцатилетней смутой Россию, возвести на московский патриарший престол униата Игнатия, и лишить свой народ единственного союзника в вековой борьбе с польскими поработителями, в лице великой единоверной державы...
Сейчас историки срыв штурма Москвы объясняют отсутствием у Владислава денег для платы казакам. Но зачем казакам была эта плата, когда перед ними почти беззащитным стоял богатейший город - столица московского царства. Более вероятным является другое объяснение - Сагайдачный не собирался штурмовать Москву. Поэтому и перебежчики своевременно сообщили защитникам города о местонахождении польских подкопов, и полк атамана Ждана Конши с шестью сотнями казаков не случайно перешел к московскому царю. О том, что Ждану Конше перейти к московитам велел Сагайдачный, писал королю в Варшаву шляхтич Загурский. Вероятно на первое октября этот несостоявшийся штурм тоже был не случайно назначен. Штурмовать город казаки в этот день не стали бы ни за что, так как именно на первое октября, четырнадцатое число по современному календарному стилю, приходился престольный праздник Запорожской Сечи - Покров Пресвятой Богородицы. Чудо избавления - было праздничным подарком запорожцев русским единоверцам.
У Сагайдачного в Московии были дела о которых полякам знать не следовало. В занятой казаками Туле в то время находился прибывший в московское царство для сбора пожертвований Иерусалимский патриарх Феофан. П.Сагайдачный рассказал ему о бедственном положении православного населения в Польском королевстве и просил рукоположить православного митрополита для Киева и епископов на епархии, занятые униатами.
1 декабря 1618 года между московским царством и Польшей было заключено Деулинское перемирие сроком на 14 лет. Согласно условиям Деулинского мира к Польше отходил и Смоленск, Чернигов и северские города. Из польского плена был освобождён отец царя Михаила Романова митрополит Филарет, ставший впоследствии Московским патриархом. Уходя из Московии, гетман Сагайдачный мог быть доволен достигнутыми результатами. Ему удалось провести успешные переговоры с иерусалимским патриархом Феофаном. Он доказал польскому королю, что без запорожских казаков его армия не способна достигнуть военных успехов, а московского царя побудил задуматься о том не лучше ли ему принять запорожцев в свое подданство чем воевать с ними. Но мысль о пролитой крови сотен русских единоверцев не давала ему покоя. По пути Сагайдачный не стал разорять пограничного Курска и послал туда двух казаков, чтобы они успокоили население города.
Как и следовало ожидать, после похода король Сигизмунд не сдержал слова данного П.Сагайдачному. По Раставицкому соглашению из реестра были исключены казаки, записанные туда в течении последних пяти лет. Все они должны были вернуться к своим помещикам. Не была так же обеспечена свобода вероисповедания. Недовольные соглашением, подписанным Сагайдачным, казаки вместо него избрали гетманом Дмитрия Барабаша. Тем временем, Сагайдачный с верными ему пятью тысячами казаков совершил поход на Крым, взял Перекопскую крепость и освободил томящихся в ней невольников.
В феврале 1620 года Сагайдачный направил в Москву посольство во главе с атаманом Петром Одинцом с посланием, в котором писал царю Михаилу Федоровичу о том, что запорожские казаки: «Помня, как предки их, прежним великим государям, царям и великим князьям Российским повиновение оказывали и им служили, и за свою службу царское милостивое жалование имели, также и они, царскому величеству служить готовы, против всяких его царского величества неприятелей». Необходимо подчеркнуть, что в то время Речь Посполитая из за претензий королевича Владислава на московский престол, не признавала Михаила Романова законным царем и находилась с Россией в состоянии временного перемирия. Следовательно фраза - «служить готовы против всяких его царского величества неприятелей», свидетельствовала о том, что Сагайдачный не только признавал Михаила Федоровича законным русским царем, но и заявлял о своей готовности воевать не только против турок, но и против поляков. Царь велел передать послам Сагайдачного благодарность за готовность ему служить и выдать казакам триста рублей жалования. Но Запорожскую Cечь и другие подконтрольные казакам территории в свое подданство не принял. Сагайдачный хорошо понимал, что ослабленное войнами и междоусобицами смутного времени московское государство не готово принять казаков под свое покровительство и тем самым втянуться в кровопролитную войну с Польшей. Он посылал Сигизмунду сигнал о том, что если в Польше не прекратят притеснять казаков и не обеспечат православным свободу вероисповедания, то запорожцы перейдут на службу к русскому царю.
Но, главной целью приезда атамана Одинца в Москву было завершение переговоров с находящимся там Иерусалимским патриархом Феофаном о посвящении митрополита и епископов для православного населения Речи Посполитой.
Православное меньшинство было проблемой для польской власти. Осознавая свою религиозную идентичность, русские на протяжении столетий сохраняли национальное самосознание и упорно сопротивлялись проводимой властью политике ассимиляции. Тем не менее, в начале 17-го века русская знать, сократившись количественно, вследствие перехода значительной части ее представителей в католичество и утраты ими своей национальности, прекращает свою деятельность в защиту Православия. Тоже самое можно сказать и о братствах, сила и влияние которых в значительной мере зависела от присутствия в их среде русского дворянства. В 1610 году после смерти Перемышльского епископа Михаила Копыстенского, в Речи Посполитой оставался единственный православной епископ Иеремия Тиссаровский во Львове, являвшийся местоблюстителем Киевского Митрополичьего Престола. С его смертью, Православие в Речи Посполитой было бы ликвидировано, как Церковь без епископа.
Перед приездом в Киев, патриарх Феофан обратился к коронному гетману Жолкевскому с просьбой о получении королевского позволения на проезд по территории Речи Посполитой. Король в своем универсале от 30 июля 1620 года дал патриарху Феофану свое согласие на его приезд в свое королевство, называя его «преподобным и любезным во Христе отцом». При этом гетман Жолкевский в письме киевскому воеводе Томашу Замойскому пишет, что, в случае путешествия Иерусамского патриарха к епископу Иеремии во Львов, там его было бы удобно арестовать.
В марте 1620 года П.Сагайдачный с несколькими тысячами казаков встречал Иерусалимского патриарха Феофана на русско-польской границе. Летописец писал, что, казачьи полки плотными шеренгами окружившие кортеж патриарха: «охраняли Святейшего Отца словно пчелы матку».
Накануне Успения 1620года, в Киево-Печерской Лавре состоялась тайное совещание представителей духовенства, православной знати и братств. Убедившись, что патриарх Феофан имеет грамоту, подписанную Константинопольским патриархом Тимофеем и несколькими митрополитами, которой он был уполномочен осуществлять надзор и исправление недостатков в церковной жизни на территориях Речи Посполитой, находящихся в юрисдикции Константинопольского патриархата, а также, учитывая, что Иерусалимского патриарха в Киеве сопровождал экзарх Константинопольского патриарха архимандрит Арсений и прибывшие несколько лет назад в Польское королевство митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, участники совещания постановили просить патриарха Феофана о посвящении митрополита и епископов для всех епархий Речи Посполитой. Было также отмечено, что это не будет противоречить положениям конституции Речи Посполитой, принятой на сеймах в 1607 и 1618гг.
Вероятно решение о восстановлении православной иерархии в Киеве было принято во время встречи патриарха Феофана с Константинопольским патриархом Тимофеем в Стамбуле, куда он заезжал по дороге в Москву. Об этом свидельствует целый ряд фактов, а именно:
1. Патриарх Феофан поехал в Москву не обычным путем через Болгарию, Румынию и Украину, а решил ехать через земли татар - по Волге.
2. В свите Феофана очень кстати оказались, прибывшие в Речь Посполитую за несколько лет до этого, два необходимых для совершения епископской хиротонии архиерея: митрополит Софийский Неофит и епископ Страгонский Авраамий, а также экзарх Константинопольского патриарха, архимандрит Великой церкви Арсений.
3. По прибытию в Киев, Феофан обратился к православным с грамотой в которой призывал их избрать себе епископов, не опасаясь последствий со стороны католических властей «как некогда родители Моисея не убоялись приказа фараона, а святые апостолы суровых пилатов и иродов».
4. По его благословению, в Киеве и Буше, были созваны церковные cоборы.
Все эти действия Иерусалимский патриарх не мог совершать, иначе, как с личного согласия патриарха Константинопольского. Экзарх, архимандрит Арсений, мог лишь контролировать точность исполнения уже ранее достигнутых договоренностей.
К концу сентября 1620 года были посвящен в сан митрополита Киевского и Галицкого игумен Михайловского монастыря Иов Борецкий. В сан архиепископа Полоцкого, управляющего Витебской и Мстиславкой епархиями - иеромонах Мелетий Смотрицкий, епископа Перемышильского и Самборского - игумен Межигорского Преображенского монастыря Исаия Копинский, епископа Владимирского и Брестского - архимандрит Трахтемировского монастыря Изекииль Курцевич, епископа Луцкого и Острожского - игумен Черчицкого монастыря Исаак Борискович, епископа Холмского и Бельского - игумен Милецкого Николаевского монастыря Паисий Ипполитович-Черковский.
Проводив патриарха Феофана до границы с турецкими владениями, гетман Сагайдачный обратился к нему с просьбой о разрешении Войска Запорожского от греха братоубийственной войны против православных московитов. Патриарх прочел над коленопреклонёнными запорожцами молитву и дал им разрешительную грамоту, впрочем, после сурового назидания. Мелетий Смотрицкий писал что этом так: «Патриарх бранил казаков за то, что они ходили на Москву, говоря, что они подпали проклятию, потому что московиты - христиане». В октябре 1620 года патриарх Феофан отбыл в Палестину.
Тем временем, по требованию папского нунция, король Сигимунд III резко осудил восстановление православной иерархии, которая угрожала унии: «Легкомысленные люди простонародного происхождения осмелились против прав его величества и без ведома его королевской милости принять посвящение на митрополию и епархии живых владык (ред.: имеется ввиду униатских) у подозрительного чужеземца, подданного турецкого императора, который во владениях его королевской милости не имел никакой юрисдикции». В своем универсале король пытался утверждать что Феофан не был патриархом, а обычным шпионом турецкого султана, а рукоположенные им епископы - являются изменниками, перешедшими на сторону султана да бы под прикрытием религии осуществлять коварные происки против польской короны. Далее: даже если бы Феофан и оказался настоящим патриархом, он не имел права совершать рукоположения в Речи Посполитой так как Киевская митрополия принадлежит юрисдикции Константинопольского, а не Иерусалимского патриарха. Если бы даже Константинопольский патриарх дал полномочия Иерусалимскому патриарху совершать рукоположения на своей канонической территории, этого не достаточно для их законности в Речи Посполитой, так как для этого, в первую очередь, необходимо официальное позволение короля. И в любом случае, это было изменой Короне, и оскорблением его королевского величества как подателя церковных достоинств и бенефиций.
В ответ на столь серьезные обвинения, православные опубликовали грамоту Константинопольского патриарха Тимофея, которой он делегировал патриарху Феофану полномочия осуществлять канонический надзор и отправлять все священнодействия, на время его пребывания на территории Речи Посполитой. Были так же обнародованы универсалы короля Сигимунда III и коронного гетмана Жолкевского, предписывавшие обеспечить патриарху Феофану беспрепятственный проезд по территории государства и личные письма короля к Иерусалимскому патриарху, из которых следовало, что до посвящения православных архиереев, король Сигизмунд отнюдь не считал патриарха ни самозванцем, ни шпионом. Относительно того, что на хиротонии не было согласия короля - православные отвечали что согласно тексту присяги произнесенной Сигизмундом III на коронационном сейме в декабре 1587 года, король поклялся нерушимо сохранять права и установления православной церкви к которой принадлежит значительная часть его подданных. Важнейшей частью этих прав является право иметь свою иерархию, что было неоднократно подтверждено конституциями сейма и различными королевскими привилегиями. Что касается мнимого нарушениями православными прав короля на «презентацию» кандидатов на архиерейские кафедры, то православные категорически протестовали против навязывания польским правительством православной церкви канонического права - церкви католической. Согласно католическим канонам право избрания епископов принадлежит верховной власти Римского Папы, который делегирует это право католическим королям, выступающим в роли исполнительного органа папской власти. Эту трактовку королевского «права подавания церковных хлебов» польское правительство пыталось навязать православной церкви. Православные же, не отвергая королевских претензий, объясняли, что православная церковь трактует это королевское право иначе чем католическая, а именно, как привилегию короля представлять государственной власти избранного Церковью и уже рукоположенного епископа. Но в случае короля Сигизмунда III, это оказалось невозможным ввиду того, что он сам уже нарушил этот порядок и собственную присягу, презентовав без ведома Константинопольского патриарха, духовенства и своих православных подданных, Киевского митрополита Михаила Рогозу и прочих епископов уклонившихся в унию - чуждому и иноверному пастырю, Папе Римскому.
Конечно, все доводы православных были бессильны против последнего довода королей, каковыми, как известно, являются пушки. Но вскоре стало известно о вторжении в Польшу турецкой армии во главе с султаном Османом. Несмотря на отчаянные призывы Сигизмунда к европейским монархам выступить единым христианским фронтом против магометан, - все они отказали ему в военной помощи. Папа так же не прислал королю ничего кроме заверения в своих молитвах. В связи с этим, письма короля Сигизмунда и Краковского архиепископа Мартина Шишковского к «самозванцу и турецкому шпиону» патриарху Иерусалимскому Феофану с просьбой уговорить православных казаков выступить на стороне польской армии в предстоящей войне против Турции выглядят довольно пикантно. В частности, Краковский архиепископ писал: «зная, что Ваша Экселенция имеет большое влияние на казаков, просим Вас наставить их что бы в это тяжелое для Речи Посполитой и всего христианского мира время, они охотно стали на службу своему королю, защищая целостность своей веры и отечества». Чтобы добиться поддержки патриарха Феофана и запорожцев, король Сигизмунд пообещал полную свободу православного вероисповедания в Речи Посполитой и официальное признание рукоположенных патриархом архиереев. И патриарх Иерусалимский и гетман отлично знали цену обещаниям Сигизмунда. Тем не менее, на Рождество 1621 года, в Запорожскую Сечь прибыл посланник с грамотой патриарха Феофана в которой он благословлял запорожских казаков выступить против Османа: «За эту услугу вы так же достигните того, что восстановленную мной в вашей церкви иерархию, митрополита и епископов король своими привилегиями утвердит». Султан Осман II также послал посольства к царю Михаилу Феодоровичу и на Сечь в гетману Якову Бородавке, предлагая заключить военный союз против Польши. Запорожским казакам султан обещал автономию в составе Османской империи.
По благословению патриарха Феофана казаки в июне 1621 года созвали Раду с участием духовенства. На казачьей раде было решено поддержать польского короля в войне в Турцией и направить к нему для переговоров об условиях на которых запорожцы согласны поддержать Речь Посполитую в этой войне Петра Сагайдачного.
Гетман Яков Бородавка двигался к Хотину очень медленно, выражая явное нежелание вступать в битву со 160-ти тысячной турецкой армией. Растянувшись на десятки километров, казачьи войска под предлогом нужды в провианте и фураже для лошадей, разоряли имения польской шляхты. В это время П.Сагайдачный вел переговоры с королем Сигизмундом. В состав делегации входил епископ Владимирский и Брестский Иезекииль Курцевич и еще два казака.
Применив во время переговоров свои дипломатические способности, Сагайдачный добился от короля удовлетворения требований казаков:
1. Предоставить православному населению свободу вероисповедания и признать канонические полномочия поставленной патриархом Феофаном православной иерархии.
2. Признавать власть гетмана избранного на казачьей Раде на территориях подконтрольных казакам.
3. Отменить постановления Сейма, ограничивавшие вольности и права казачества.
4. Упразднить должность полномочного представителя польского правительства в Запорожской Сечи.
Таким образом, П. Сагайдачному удалось добиться признания автономии казачьих территорий в административном и церковном управлении.
Окрыленный «честным королевским» Сигизмунда, Сагайдачный помчался из Варшавы прямо на фронт, где его уже ждала татарская засада с отравленной стрелой...
Султан Осман II возглавил империю после свержения янычарами его дяди султана Мустафы, в возрасте 14-ти лет. Во время Хотинской битвы ему было 17 лет. 2 сентября 1621 года едва завидев королевскую армию, он приказал войскам вступать в битву прямо на марше. Султан поклялся не есть, пока турки не войдут в лагерь командующего польскими войсками королевича Владислава. Но битва затянулась на пять недель. К исходу дня 4 сентября, турки, убедившись в бесполезности своей артиллерии, начали отступать. Казаки ворвались в турецкий лагерь. Чтобы удержать его, они послали гонцов к коронному гетману Хоткевичу с просьбой прислать подкрепление, но гетман решил поберечь польских солдат. Казакам пришлось оставить турецкий лагерь и свою богатую добычу. Запорожцы подняли бунт против поляков и хотели оставить их одних воевать против турок. Петр Сагайдачный понял, что часть атаманов во главе с Яковом Бородавкой ищут повод, чтобы выйти из этой войны. Это навсегда перечеркнуло бы все заключенные в Варшаве договоренности.
Была срочно созвана казачья Рада на которой гетману Якову Бородавке были предъявлены обвинения в сговоре с турецким султаном. Я.Бородавка был казнен и на его место избрали П.Сагайдачного. В результате ожесточенного сопротивления казачьих полков, султан Осман вынужден был начать мирные переговоры. Христианская Европа была спасена от турецкого вторжения.
Обещания данные Сагайдачному король не выполнил. Более того, поляки обещали туркам разоружить запорожцев. Узнав об этом, запорожские казаки организованно ушли на Сечь. После Хотинской битвы казаки закрепились на подконтрольных им территориях и силой оружия отстаивали положения договора заключенного Сагайдачным в Варшаве.
Возвращаясь в лагерь запорожцев после совещания в Ставке гетмана Ходкевича, Сагайдачный попал в татарскую засаду и был ранен отравленной стрелой. Король прислал Сагайдачному в награду за спасение Речи Посполитой драгоценный меч инкрустированный золотом и бриллиантами, c надписью на латыни: «Владислав кошевому Конашевичу под Хотином против Османа». На одной стороне меча было выгравировано изображение битвы античных воинов, а на другой - суд Соломона. Этим король хотел воздать дань уважения Сагайдачному, как выдающемуся полководцу и дипломату. Отправленный в Киев в сопровождении королевского лекаря, Сагайдачный понимал, что скоро умрет. Он завещал все свое имущество Львовскому и Киевскому братствам, а так же храмам и монастырям. Значительные средства им были также пожертвованы на сиротские приюты и госпитали. Перед смертью Сагайдачный написал королю два письма, в которых предупреждал его, что сохранение территориальной целостности Речи Посполитой невозможно без гарантированного соблюдения прав и свобод его православных подданных: "Я, вашего королевского величества ноги смиренно обнявши, покорно и слезно прошу, чтобы творимые казакам бедствия и злоба высоким и грозным приказом вашего наияснейшего королевского величества были запрещены и укрощены. Особенно чтобы уния у нас, с позволения вашего величества снесенная святейшим иерусалимским патриархом Феофаном, не возобновлялась и своих рогов не возносила. Имеют, думаем, отцы-иезуиты и всё духовенство римской церкви кого к своей унии привлекать - те народы, которые вовсе не ведают и не верят в Христа, а мы, православные, древних святых апостольских и отеческих преданий и догматов без всякой унии придерживаясь, не отчаиваемся достигнуть спасения и вечной жизни. Сии два мои желания вашего слуги если исполнишь и детям своим прикажешь всегда соблюдать, то и панование их и целой короны в тишине... всегда пребудет".
Умер Сагайдачный 10 апреля 1621 года и был похоронен в Богоявленском соборе Киево-Братского монастыря. Фактически гетман Петр Сагайдачный подготовил почву для оформления независимости православного населения Речи Посполитой от власти иноверного государства. Завершить дело его жизни суждено было гетману Богдану Хмельницкому.
1. Re: Подлинная история гетмана Петра Сагайдачного